Если хотите чтоб по вам не страдали когда вы умрете, то советую ничегошеньки в этой жизни не делать а сразу перейти к суициду.
Но мне кажется, нужно найти человека или людей которым нужно отдать всего себя, и в те моменты когда вы это сделаете, вы подарите им счастье, любовь и чувства которые они будут вспоминать. Конечно после смерти они будут по вам тосковать, но тоска это ностальгия схожа с грустью которая не будит дороже воспоминаний о тех чувствах которые вы им подарили.

Звонок звенит в ушах часами, презирая свою смерть. Отгремев, он продолжает напоминать точку не возврата, и отчет следующего, или вернее иного бытия. Бытия, которое свалилось на плечи молодому, влюбленному, парню. Теперь его существование делится на две независимые плоскости, чертой между которыми, стоял невообразимо высокой стенной, из самого грубого и неразрушимого камня, звонок. За стеной звонка, после его звона, находятся разбитые, смятые в горы земли, чуть шаг, за которыми темнейшая пропасть.
Она умерла.
Как не смотри, она мертва. Вместе с ней и любовь его мертва. Умерла в двадцать три года. Причин для смерти нет. Просто умерла. Не от чего!
Щемит в груди. Как же сильно оно щемит грудь. Это чувство утраченной любви. И никакая физическая боль от сорока килограммового обломка бетона, связанного за грудную клетку и тянущего тебя все глубже в морскую пучину, не сравнится с прогремевшей бедою скорби.
Непризнанная любовь дает точно такое же ощущения как чья-то смерти. Он ей не признался, и потерял ее. Если б она влюбилась в другого, или вышла замуж, он все равно не смог бы утаить свои чувства, и признался бы ей в любви прямо на свадьбе, или в присутствии ее любимого, олицетворяя кристалл правды и честности. Но она умерла.
Гнев накатывал, искажая мимику его лица. Звонок вновь и вновь эхом звучал в голове, и опять уже наверно в сотый раз накатывал гнев, и снова искажал его лицо. Слезы его капали на теплый пол балкона, на котором он сидел, и невольно размазывал их руками с птичьим пометом.
Может прыгнуть? Нет, слишком низко можно выжить.
Этого телефона, который звонил, уже нет. Он где то там, внизу, разбит, несмотря на густые заросли. Устройство, обладающее этим проклятым звонком, за балконом. Оно не будет больше существовать никогда, он выходил на улицу и топтал этот телефон в зарослях, не дабы убедиться, что источника этого звука больше нет, а скорее в порыве неиссякаемой безысходности произошедшего.
Наверно потеряв любовь, он обрел гнев к средствам связи и будит ненавидеть их до конца своих дней, уничтожая по дороге все подобное этой малой трезвонящей, черной чертовщине, бездушной и бездумной. А став властелином мира скинет все мобильники в океан и сверху засыплет континентами.
Звонок. Опять прозвучал звонок, эхом. Но на сей раз его гнев стал выше мимики, выше слез, выше внешних показателей отчаянья. Гнев вырос и стал непередаваем.
Он вытер грязными руками слезы и ушел собираться на похороны.
Они были знакомы всего три месяца, и эти три месяца они встречались, но как друзья. Несмотря на то, что узнавали они друг друга лучше, все равно были чужими людьми. Но он не хотел знать ее хорошо или плохо, он просто начал неосознанно влюбляться. А когда понял что влюбился, неделю колебался, придумывая ее реакцию на признания, как сопляк:
- Я тебя люблю, - признался он.
- Ты кто вообще такой? – ответила она.
Это был худший вариант, но он его разгонял, несмотря на маленький шанс такого сценария. Она б так не ответила, думал он. Она очень добрый и чувствительный человек, и грубых слов от нее не дождешься, а в современном мире это паранормально.
«- Я тебя люблю, » - в уме признался он.
«- Я ценю твои чувства, но я испытываю к тебе только привязанность…» - отвечает она в его фантазиях.
Это было тепло, и с таким вариантом жить можно было, представив себе, что она будит всегда рядом как друг, и кто знает…
Нет, решительно нет! Он хочет быть с ней и только с ней, и надеется только на положительный ответ. Может даже она первой признается ему, и тогда эта планета не удержит этих двоих на своей орбите, от океанов эмоций и чувств.
Когда же это случилось? Может в ту самую минуту ночи, когда он думал о ней, и твердо решил ей признаться. И в ту самую минуту она ушла из жизни? А утром трезвон разрезал тишину, и голос растерянного ее отца произнес, страшнее во всей вселенной, слова.
В комнате сидела только пара, которая давно любила друг друга, и между ними уже прошел час откровенных признаний, и теперь они любили друг друга. Они оба были друзьями его. И именно кто-то из них познакомил его с ней. На их лицах тоже катилась прозрачная скорбь…
Посередине комнаты лежит черный гроб. А в нем лежит она – его любимая, еще совсем юная, худенькая для этого гроба.
Он подошел к гробу. Гнев слишком велик, также велик как его чувства к ней. Ее лицо мертво и бело как это белоснежное платье на ней.
И как ей теперь сказать? Как передать ей любовь в то царство, небытия?
Он взял ее за руку, незаметно приподняв ее. Ледяную руку нельзя было согреть, даже если б он взял ее обеими своими теплыми ладонями. Ладонью второй руки он дотронулся до ее щеки.
Он говорил про себя. Говорил с ней – с мертвой. Надеялся, что она его услышит. Он долго что-то говорил, признаваясь, или просто постоянно повторял свои слова для нее: «Я тебя люблю».
Он отдаст ей все свои чувства, чтобы она только знала о них. Отдаст, чтобы ей там было тепло, в мире, где холод смерти не равняется минус сорок или минус сто Читать далее...

После долгой дороги через «Трассу здоровья» (дорога для спортсменов, тонущая в зелени, в деревьях и прочих прелестях обычного парка, впитавшая в себя родные сердцу места), я вышел к парку имени Шевченко, и ноги меня завели к Аллее Славы.
У вечного огня сидели двое мальчишек…. грелись. Их вещи валялись в стороне. Когда я подошел один парнишка поздоровался со мной, а второй спросил:
- Этот огонь будит гореть вечно?
- К этому огню подведен газ, - банально ответил я, и поинтересовался у них, - Холодно?
- Нет, нормально, - ответил мальчик, собрал все вещи и ушел с приятелем к краю обрыва….
Меня накрыл печальный холод размышлений, и варианты того, что нужно было ответить не так. Может, нужно было ответить: «Да, этот огонь будит гореть вечно в наших сердцах»?
Человек, сидящий на памятнике защитникам города, у которого душа каждый раз плачет при напоминании событий Великой Отечественной Войны, думает о том, что нужно было ответить бездомным мальчишкам.
Или может ответ: «Вечного ничего нет» - удовлетворил бы всех.
Так захотелось стать психологом и другом для этих малышей….
Я подошел к «обрыву», из дна которого росло дерево. На этом дереве было еще двое бездомных, они перебирались вниз по этому дереву. Но перед тем как окончательно спуститься, они курили сидя на ветках.
У меня оставались последние деньги в карманах от проданных длинных волос, которые я отращивал много лет. Я хотел предложить им покушать на эти деньги, но сигареты у них во рту, в руках... сигареты меня оттолкнули от них. Бездействие я свое оправдал с целью ничего не предпринимать? Мысль вроде этой: «Зачем им еда, когда они ее могут получить вместо своих сигарет» - с такими мыслями я веду борьбу.
Сердце хотело их накормить. А больной, эгоистичный ум всегда противиться сердцу. Устал от этой борьбы…. Хочу, наконец, победу сердца над разумом.
Мальчики были настолько уличные, насколько это было возможно. По их манере разговора сразу чувствуется воровство, наглость, целеустремленность, правдивость, справедливость, братство…. Все для того что бы выжить на улице.
Они даже этого города не знают. Откуда они? Как сюда попали? Куда идут? Чего хотят? На эти и на многие другие вопросы разум не желал знать ответа, он знал, что душу разорвет прямо здесь, над обрывом, узнай она ответы….
В чем разница голоса памятников советов, и голоса погибших предков в этой войне? Советы хотят предоставить этим бездомным достойное существование, а предки предоставили нам право достойно существовать.
Жизнь, мы все прожить сою хотим.

Умные мысли всегда все только запутывают, а истина остается где -то не с теми с кем надо...

Убил свои депрессии. Запретил себе думать о негативном.
Проблемы решаю только с помощью их решения.
Прогулки в одиночестве... Куда душа заведет, в каждый незнакомый дворик, скверик, переулок. Встречашь по дороге людей, спрашиваешь и отвечаешь. Все с улыбкой. Всем нравится. Все смеются.

Привык быть ни кем...
Привык быть пустым.
Вся суета всегда бессмысленна. Иначе, попробуешь что-то сделать.... Если сделал, то есть о чем рассказать.
Одиночество уходит с появлением рутин, забот, приключений.

Настроение сейчас - .....

В лед влюбилась скала. Скала растаяла. А лед?

[700x466]

[594x429]
Настроение сейчас - норма

Я раньше сильно ошибался на счет девчонок, они уникальны. Но не все. Они очень сильные личности. С ними наше «мужское» будущее….
Я меняю свои старые мнения и убеждения обо всем окружающем. Та грязь и мои мысли о других людях, оказались совсем неправильны, и не имели ничего общего с действительностью. Эта грязь теперь выплескивается изнутри, и заляпывает всю округу. А те, кто рядом сильно пачкаются….
И с пониманием оттирают ее. Кто-то с улыбкой и доброжелательностью, а кто-то обиженно отворачивается, и хочет уйти насовсем.

[700x647]
Настроение сейчас - Ужасное

Впервые за девять лет я плачу, в свои двадцать четыре.((
Слезами люди ничего не добились, но какое хорошее настроение после них.
Нужно быть строже к себе, тем более, если хочешь стать мужиком. Как стать мужиком девчонки? У парней тоже хочу спросить, только не уверен, знают ли они….
И желание превратить свой дневник в записи плаксивого нытика одолевает меня. Не хочу быть нытиком!! Я силен, я могу, я сумею. Я должен.

Дневник отставшего от жизни. Одаренный проклятым разумом и безумием человек, который упрямо не хочет взрослеть. Идя по своей, совсем не своей дорогой. Пытаясь самому себе помочь с чьей либо помощью, но никого, абсолютно никого нету. Может сдесь кто-то есть)
[300x200]