[466x600]
ГОДЫ ЖИЗНИ
1 августа 1936 – 1 июня 2008 гг.
[показать]
" border="0" />
В парфюмерном мире не так много композиций, причисляемых к легендарным. Их в буквальном смысле можно пересчитать по пальцам и, вне всяких сомнений, Opium от Yves Saint Laurent - в этом списке.
Отправной точкой для возникновения аромата Opium стала коллекция одежды, вошедшая в историю моды под названием «китайская», так как в большинстве своем она состояла из богато расшитых нарядов в восточном стиле из золотой тафты и черного бархата. Кутюрье наверняка отдавал себе отчет в том, какая судьба ожидает аромат с названием «Опиум», но отказаться от идеи, которая казалась ему гениальной, он уже не мог. Критика и обвинения в пропаганде наркотиков его нисколько не трогали. «Я хочу предложить леди путешествие в мечту», так говорил о своем Opium Ив Сен Лоран.
Рекламная кампания первого парфюма вызвала в 1977 году невероятный ажиотаж, привела к немедленному запрету продаж в Австралии, табуированию любого упоминания о нем в Саудовской Аравии и Китае, к конфликту с Американской коалицией по борьбе с употреблением опиума и наркотиков. У парфюма с названием «Опиум» были постоянные сложности на таможнях. Продажи то и дело пытались сорвать группы чрезмерно радеющих за нравственность фанатиков. В насмешку всем им в 1978 году кутюрье устроил грандиозную «опиумную» вечеринку на палубе пиратского корабля с названием «Пекин», декорированного в культовых теперь цветах парфюма: лиловом, красном и золотом. Гостями Сен Лорана стали 800 человек, среди которых было немало знаменитостей и топ-моделей первого ранга. К тому моменту уже было ясно: бой с моралистами за «Опиум» выигран. Только за первые 3 месяца выручка от продаж скандального парфюма составила 3 млн долларов.
Форма флакона родилась у кутюрье под впечатлением от японской лакированной шкатулки «инро» для снадобий, которую раньше носили на поясе. Ив Сен Лоран пришел в восторг от этой вещицы и непременно желал, чтобы его «Опиум» содержался именно в таком сосуде. Флакон, разумеется, нарушал все известные до того момента парфюмерные правила. Выполненный из непрозрачного материала, он имел крошечное «окошко», через которое только и можно было увидеть красивую янтарную жидкость. Кроме того, «инро» haute couture украшал шелковый шнурок с кисточкой и изящной бусиной - этот декор непременно выполнялся вручную и никак иначе! Читать далее
От себя добавлю: Я 15 лет пользуюсь этими духами и каждый раз в восторге от этого аромата.
Удовольствие конечно не из дешёвых, но думаю каждая женщина(любящая себя) может позволить себе эти духи. Аромат ОБАЛДЕННЫЙ, стойкий, одной капли духов достаточно наслаждаться ароматом максимум неделю, даже после ежедневного душа, аромат не исчезает.
Всех вам благ- ЛЮБИТЕ И БУДЬТЕ ЛЮБИМЫМИ !!!
Всё будет хорошо! Волшебные слова...
Как будто дождь прошёл,и вновь блестит листва...
Всё будет хорошо! Ты только в это верь...
Ведь счастье не ушло - оно стучится в дверь...
Всё будет хорошо! Поверь и не грусти...
Обиды - это зло, их тяжело нести...
Всё будет хорошо! Растает в сердце лёд,
когда любовь свою ты встретишь у ворот...
Такое невозможно, нет и нет!
Ведь я не молод,дети ,внуки.
Но как в далёкие те двадцать лет
Сердечные настигли муки.
И я ,конечно же, совсем не глуп,
Но лишь немного сединою тронут.
А вот коснувшись её губ...
НА " брудершафт" , нырнул ,как в омут.
И в венах снова закипела кровь.
И бьётся сердце , как под батогами.
И вспоминая поцелуй тот вновь
Не сплю весенними ночами.
Ах,ночи , ночи дивные мои,
Мне счастье вновь вы подарили.
Накрыли своим пологом любви
А в юность дверь открыть забыли.
Ну что же делать мне и как тут быть,
И как со всем этим смириться?
Ведь чёрных глаз мне не забыть,
А может стоит ей открыться?
Ох, я полюбил! Но слишком поздно
Менять на переправе лошадей.
И на душе так тяжко и тревожно,
Ну что,же дать могу я ей?
Да ничего по сути и не дам,
Лишь ласку ,нежность ,теплоту.
Ведь связан я семьёю по рукам
И разорвать я узел не смогу.
Май 2017г
Погляжу я в зеркало — не БАБКА!...
Хоть по паспорту уже немало лет!...
Вот природа, задала загадку!...
Вроде МОЛОДА, а вроде — НЕТ!...
Но... придётся всё-таки смириться!...
Спорь-не спорь, а внуки подрастут!...
Подожду, когда начнут жениться!...
Сколько внучек сразу приведут!...
И не будет радостней подарка!...
Словно долгожданная ВЕСНА!...
Вот тогда уж точно стану бабкой!...
А ПОКА Я — ЖЕНЩИНА-МЕЧТА!!!
Стареют не только от прожитых лет –
От горьких ошибок, безжалостных бед.
Как сердце сжимается, сердце болит
От мелких уколов, глубоких обид!
Что сердце! – порою металл устает,
И рушится мост – за пролетом пролет…
Пусть часто себе я давала зарок
Быть выше волнений, сильнее тревог,
Сто раз я давала бесстрастия обет,
Сто раз отвечало мне сердце: «О, нет!
Я так не умею, я так не хочу,
Я чистой монетой за все заплачу…»
Когда слишком рано уходят во тьму,
Мы в скорби и гневе твердим: «Почему?»
А все очень просто – металл устает,
И рушится мост – за пролетом пролет…
Ещё той ночью игры снились детям,
Но грозным рёвом, не пустой игрой,
Ночное небо взрезав на рассвете,
Шли самолёты на восток.
Их строй
Нёс, притаясь, начало новой ноты,
Что, дирижёрским замыслам верна,
Зловещим визгом первого полёта
Начнёт запев по имени — война.
Но дирижер не знал, что в этом звуке,
Где песнь Победы чудилась ему,
Звучат народа собственного муки,
Хрипит Берлин, поверженный в дыму.
Той первой ночью, в ранний час рассвета,
Спала земля в колосьях и цветах,
И столько было света,
Столько цвета,
Что снились разве только в детских снах.
Той ночью птицы еле начинали
Сквозь дрёму трогать флейты и смычки,
Не ведая, что клювы хищной стаи
Идут, уже совсем недалеки.
Там где-то стон растоптанной Европы,
А здесь заставы день и ночь не спят.
Притих в лазурной дымке Севастополь.
Притих под белой ночью Ленинград.
Штыки постов глядятся в воды Буга.
Ещё России даль объята сном…
Но первой бомбы вой коснулся слуха,
И первый гром — и первый рухнул дом.
И первый вопль из детской колыбели,
И материнский, первый, страшный крик,
И стук сердец, что сразу очерствели
И шли в огонь, на гибель, напрямик.
И встал в ту ночь великий щит народа
И принял в грудь ударов первый шквал,
Чтоб год за годом, все четыре года,
Не утихал сплошной девятый вал…
… Всё отошло. Заволоклось туманом.
И подняла Победа два крыла.
Но эта ночь, как штыковая рана,
Навек мне сердце болью обожгла.
Я умею тебя любить,
Я умею тобой дышать,
Я умею свечою жить –
Согревая тебя, сгорать.
Я умею глядеть в глаза
И писать о тебе стихи,
Я умею жить как слеза,
Что смывает с души грехи.
Я умею терпимым быть,
Когда станет тебе нелегко,
Я умею мечтами жить,
Если ты от меня далеко.
Я умею услышать стук
Сердца бешенного в груди,
Я умею жить, словно звук –
Прозвучал и исчез в ночи.
Я умею тебя любить
Год от года сильней и сильней,
Не умею, лишь, только жить
Без тебя и любви твоей.
..Бродила ночью под дождём,
Под ручку с радужным стихом:
Он рифмы весело искал
И мне их тихо диктовал...
Его спросила я: “Мой друг,
Ответь смелей, а скольких рук
Касался ты передо мной,
Пока дошёл ко мне стеной –
Через моря, через леса,
И даже – через небеса –
Где, шаг за шагом, день за днём,
Сдружился с капельным дождём?
(Ты ему – буковку, а он, в ответ,
Как лучше написать, совет! -
Диктует ритмику дождём,
Стуча по клавишам с огнём:
Так горячи его слова,
Что кожу нежную едва
Не обжигаю я...) А он
В ответ издал щемящий стон:
– Зачем весёлость прогнала? –
Я перепутал все слова!..
Тебе лишь радость принести
Мечтал, вбирая по пути
Зверей заморских, птиц лесных,
Чтоб превратить их в прописных
Прекрасных букв – и отпустить
По быстрым клавишам бродить!
...Что я могла ему сказать?
Стихам я стала доверять:
Пускала пальцы в лёгкий пляс,
Чтобы из рифм создать рассказ!..
Я бы не спорила о том,
Как хорошо владеть стихом,
Когда весёлою гурьбой
Летают строчки вслед за мной,
Но ведь бывает, что из строк
Совьётся на ветру клубок,
А в том клубке – гремящих змей
И огнедышащих теней,
Несчётных колких завитков,
Предгрозовых, недобрых слов... –
Так я подумала, а стих,
Как искра, вспыхнул, и – затих:
Он мою руку отпустил
И, поклонившись, в небо взмыл!
...Стояла долго я средь тьмы,
Средь южной капельной зимы,
Считала шорох, каждый звук...
Со счётом – проходил испуг...
Всё реже струйки, всё теплей,
И сердца стук звучит смелей!
...По лужам бросилась домой,
А рифма – полнилась тобой:
В ней не осталось тени злой,
В ней снова – солнце, летний зной,
Любовь, сияние, восторг,
И сладость – как июльский торт...
Когда все ягоды в лесу
Набрали сахару в жару –
И, ароматом опьяня,
Рисуют в памяти тебя.
Июньский вечер. Тихая прохлада.
Провинциальный русский городок.
И с выпускного вечера ребята
На дискотеку мчатся со всех ног.
Раскрыты окна заводского клуба.
В нём музыка весёлая гремит.
И старенькой вахтёрше тёте Любе
Парнишка запоздавший говорит:
«Сегодня – праздник! Будем мы с друзьями
Начало взрослой жизни отмечать.
Мы всех зовём, пойдёмте тоже с нами!
И можем даже песню заказать!»
«Да, здесь и мы когда-то в 41-ом
С друзьями отмечали выпускной.
И так же над рекой склонялись вербы,
И был мальчишка – близкий и родной.
Он был, как ты, – такой же синеглазый.
С ним рядом – сердце таяло в груди…
Не целовались мы ещё ни разу,
И он всё говорил: «Не уходи…»
Мы шли вдвоём по улицам знакомым,
Уже зажглись в тумане фонари,
А мы стояли вместе у парома
И ждали наступления зари.
Был необычен этот летний вечер.
Ведь завтра – самый длинный день в году.
А дальше – жизнь нас позовёт далече,
И с милым вместе я в ту жизнь пойду.
Он снял пиджак, накинул мне на плечи,
И взгляд его о многом мне сказал…
И в этот самый лучший в жизни вечер
Он в первый раз меня поцеловал…
Ночь промелькнула как-то незаметно,
Я сорвала листок с календаря.
Кто знал тогда, что над Страной Советов
Уже зажглась кровавая заря.
А в полдень мы с друзьями повстречались.
Над площадью нависла тишина.
И Молотов, немного заикаясь,
Нам объявил, что началась война…
Была в словах неведомая сила.
Она вселила мужество в ребят.
Мальчишка мой был в классе заводила,
И он сказал: «Пошли в военкомат».
Я плохо помню этот жуткий месяц,
Гудящий, переполненный вокзал.
Любимый мой, простой красноармеец,
Последний раз меня поцеловал.
И я за ним бежала по перрону,
А мимо проносились поезда.
И стук колёс последнего вагона
Остался в моём сердце навсегда.
Я шла домой неверными шагами,
Не видя ничего вокруг себя,
Прижав к груди тетрадь с его стихами,
Где в каждой строчке: «Я люблю тебя».