Это цитата сообщения
Prozorovsky Оригинальное сообщениеПретенциозный либераст обосрался: Рецензия на 2-й том «Истории Российского государства» Б. Акунина
Эдвард Чесноков 29.09.2014 на сайте "Русский Обозреватель" (
http://www.rus-obr.ru):
Исторические события 2014 года как-то оставили незамеченным выход второго тома акунинской «Истории». Предыдущую (то бишь первую) часть, изданную накануне Евромайдана-2013, бурно обсуждали в диапазоне от «национал-предательства» до «новый Карамзин явился»; да и я сам, помнится, накропал злобную ватническую рецензию.
А что нынче? С торжественной презентации тома-2 миновал, почитай, целый месяц, однако литературные критики хранят византийское молчание. Тут-то бы и пойти обманчиво-лёгкой дорожкой, объяснив это народно-аристократическое забвение той безоговорочной поддержкой, какую наш пациент за последний год выказал киевской хунте (а также Пусям, Лёше и Ходороше) — навроде того красноярского концерта Макаревича, который был отменён, поскольку продали ровно один (цифрами: 1) билет; но мы-то, чай, люди интеллигентные, простых путей не ищем, и попробуем в новом творчестве Акунина разобраться, пускай даже автор нам лично не симпатичен.
Следует признать, по сравнению с томом Первым, где «у гуннов была какая-то стаеобразная форма полигамии», в томе Втором (посвящённом «Ордынскому периоду», 1223–1462) такого рода комической отсебятины значительно меньше — вероятно, благодаря участию в подготовке текста профессиональных историков.
Впрочем, это не снимает главную проблему акунинской летописи: на каждой — нет, прописью: НА КАЖДОЙ её странице можно отыскать или исторический ляп, или логическую нестыковку, или стилистическую ошибку.
Не верите? Думаете, преувеличиваю?
Страница 381, о российском самодержавии: «В пятнадцатом и шестнадцатом веках во многих европейских странах шли централизованные процессы и укреплялась власть монархов, но нигде авторитаризм не достиг такой совершенной степени». — Да, видимо, когда Генрих Восьмой основывает Англиканскую церковь и главой оной объявляет себя; когда десятки тысяч английских крестьян сгоняются со своих земель из-за «огораживания» и превращаются в бродяг, притом, что за бродяжничество применяется казнь; и когда за все годы его царствования отправлены на плаху 72 тысячи подданных, то это лишь так, плюгавенький такой авторитаризмик, по сравнению с расейским — несовершенный вовсе.
Страница 382, об империи Чингисхана: «Общество в целом представляет собой некую жёсткую пирамиду, поднимающуюся к одной вершине». — Конечно, не «жёсткую», а «иерархическую», и не «к одной вершине», а просто «к вершине» (вершина у пирамиды заведомо одна).
Страница та же: «Крепостное право, которое продержится до середины XX века». — Подразумеваемая автором советская колхозная система, конечно, тоже не сахар, но ставить её на одну полку с крепостным строем — слишком уж лихое обобщение).
Страница 383, о «главной проблеме» России: «неукоренённость европейской концепции о верховенстве закона над исполнительной властью». — Идея о верховенстве закона, то есть легизм, зародилась не в Европе, в Древнем Китае эпохи Враждующих царств (востоковеду Акунину ли не знать), однако сей факт, конечно, нарушает его концепцию, основанную на примитивной дихотомии «Европейские ценности — азиатский тоталитаризм» (на чём мы ещё остановимся).
Наверное, вы по-прежнему думаете, будто когда я говорю, что на каждой странице (ну ладно: через страницу) акунинского нарратива можно найти историческую, логическую или стилистическую ошибку — это фигура речи?
Мужайтесь, братья. Отточим карандаш, пробежим первые 50 листов:
«Подсчитывать численность больших армий в те времена то ли не умели, то ли ленились (?!)» (стр. 14).
«Когда я говорю, что Русь после Калки вернулась к обычному существованию, это значит, что вновь начались бесконечные дрязги с соседями» (стр. 22).
«Паневразийская империя» (стр. 28) — на самом деле, конечно, «панъевразийская», с твёрдым знаком.
«У монголов почти полностью (?!) отсутствовало представление о гигиене» (стр. 32). — Право, зря ватники клянут Акунина русофобом — написание «Истории» явно пробудило в нём дотоле дремлющего монголофоба: «Чингисхан же поднялся из ничтожества (?!) и вытянул за собой к вершинам могущества один из наиболее отсталых (?!) и слабых (?!) народов тогдашнего мира» (стр. 37).
И далее, «Чингисхан — мегаломаньяк» (стр. 42) — не иначе, Акунин психиатрическое заключение раскопал, видимо, завалялось между страниц Лаврентьевской летописи.
«Ранние годы жизни Темучина напоминали контрастный душ» (стр. 41). — Как же так, выше ведь написано, что никакой гигиены монголы не знали.
«Самый прославленный полководец истории Наполеон» (стр. 36) — по какому критерию самый прославленный? Мы-то, деревенщины лапотные, полагали, что это не потерпевший ни одного поражения Суворов.
«Немецкие фашисты» (стр. 43). Детский сад, господин историк. Фашисты — они в батальоне «Азов» или в муссолиниевской Италии; немецкие — всё-таки национал-социалисты.
Встречаются попытки философствований,
Читать далее...
для Вас Natali002