



























Похудел календарь. За листком отрывая листок,
Погружаемся мы в беспросветную долгую зиму…
А давай, улетим на волшебный и жаркий восток,
Где звенят арыкИ, где азаны поют муэдзины,
Где высокое небо и легкий зефир облаков,
Мир неспешен и чист - здесь зимой не бывает иначе.
Ветер волосы треплет — как славно без зимних оков!
И знакомая ласточка крыльями нам помаячит…
Это сказка, дружок. И, конечно, я стану иной —
Сверхъестественно-нежной, как фея восточная — пЕри.
Я смогу, если только назначишь любимой женой,
Сделать так, чтоб в любовь ты опять безоглядно поверил.
Размечталась… Смешно! За окном минус тридцать… Увы!
Но на стеклах — верблюды, арабская вязь, минареты…
Затопи же камин! Я тебе испеку пахлавы.
И — особый изыск — терпкий вкус ледяного шербета.
Ксения Григорович

Правда ли, что Сталин делал всё, чтобы до пенсии рабочие не доживали и в среднем не добирались даже до 48 лет? Правда ли, что пенсии в СССР появились только к началу шестидесятых? Правда ли, что колхозники получали пенсию трудоднями? А то и вовсе не получали ничего? Вопросы не праздные, они уже в школьные учебники подленько заползли.
Мы всё ещё в 1937 году. Инженер Книгин крепко занялся своей установкой, что-то беспрестанно паяет, дымит канифолью и шипит, когда обжигается паяльником. Получается пока не очень.
Тем временем, я обложился статистическими справочниками. Неплохо бы разоблачить парочку либеральных мифов о 1937 годе. Вот отличная задачка - говорят, никаких пенсий при Сталине не было вовсе!
Например, «Курс лекций по отечественной истории» нам прямо так и сообщает:

