Проректор Международного Славянского университета, харьковчанин Алексей Николаевич Самойлов, провел в тюрьме СБУ 6 месяцев. Несмотря на то, что жестокое избиение Самойлова сотрудниками СБУ и арест по ложному обвинению вызвали широкий резонанс, освободили его лишь перед Новым годом, в ходе самого крупного обмена пленными между Киевом и ДНР.
В тюрьмах Харькова остаются и другие несогласные с киевским режимом, приходят сообщения и о новых арестах, и мотивы СБУ здесь вполне понятны. В случае Самойлова СБУ действительно поймало «крупную рыбу», но теперь ученый находится вместе с семьей в России и готов генерировать новые идеи для Новороссии, без которых, несмотря на все военные успехи, невозможно движение вперед.
Мы встретились с Алексеем Николаевичем недалеко от Москвы, в квартире, где он сейчас проживает вместе с семьей. Нас ждал теплый прием и очень содержательная беседа, в которой также приняли участие супруга Алексея Николаевича Анна Христиановна Самойлова-Раковская и Антон Гурьянов, председатель Совета народных депутатов ХНР. Разговор коснулся как событий прошлого года, так и будущего республик Новороссии, не только ДНР и ЛНР.
Алексей Николаевич, прошло меньше месяца, как вы оказались на свободе, какие у вас переживания с этим связаны?
А. Н. — Впечатлений у меня немного, опьянения свободой и эйфории у меня не было. Да, радость свободы была, но она не носила характер истерики. Ощущение свободы пришло как ожидаемое.
Была дикая физическая усталость, так как я отвык двигаться за 6 месяцев нахождения там, в тюрьме, два из которых провел в одиночке, где вообще не двигался, да и кормежка там была не очень хорошая, так что, если была хоть какая-то небольшая физическая нагрузка, то я моментально уставал и еле-еле ходил.
Первое, что мне было нужно — это семья. Я все-таки, находясь в заключении, смог держать связь с семьей, и у меня была уверенность, что часть ее в безопасности.
И у нас были активизированы, особенно за время пребывания в одиночной камере, я бы сказал, трансцендентальные части сознания, мы могли общаться метафизически, а не при помощи физических носителей. Уверенность, что я встречусь с семьей, что все будет нормально, у меня за время ареста не исчезала.
Я знал, как семья борется, знал, что устроила моя супруга, и я даже видел некоторые печатные материалы по этой теме. В СБУ, наверняка, не ожидали, что к моему аресту будет привлечено столько внимания со стороны харьковской и даже международной общественности. СБУ-шники высказывали недовольство по этому поводу, спрашивали, зачем это надо было делать.
Я понимал, что они очень боятся огласки своих преступных деяний. Ответ для них у меня был один, и его сформулировал Владимир Ильич Ленин, которого я очень уважаю, сказавший, что с народом надо говорить и народу надо говорить правду.
Когда я узнал, что моя жена развернула такую борьбу, я боялся лишь одного, как бы ее не арестовали, и я ей сообщил, как себя вести и что делать. Она до этого никогда «тюрьму не грела» и навыков конспиративной работы не имела, как и я, впрочем.
Анна Христиановна: Если бы мне кто-то когда-нибудь сказал, что мой муж будет сидеть в тюрьме я буду передачи моему мужу в тюрьму носить…! Это было просто немыслимо! Буквально на второй день после ареста мужа я начала давать интервью, говорить об этом и достаточно громко, потому что невозможно молчать о том чудовищном беспределе, который происходит в Харькове в отношении людей, несогласных с фашисткой хунтой и массовыми репрессиями.
Информация стала распространяться по городу, многих харьковчан мы знали, и меня находили люди, не только друзья и родственники, а незнакомые мне, у меня просто не закрывались дверь в квартире, мне приносили золото, деньги, акты на квартиры, люди готовы были отдать все, лишь бы спасти Алексея. И за эти жуткие месяцы эти люди стали моими верными друзьями, которые ходили на все суды, и их поддержка давала уверенность нам.
Они крайне напугали сотрудников СБУ, так, что даже вызывали наряды милиции, хотя это были уважаемые, интеллигентные люди — просто на суды приходило очень большое количество людей. Они стояли в зале во время заседаний вдоль стен, в несколько рядов, но все равно все не помещались.
В Харькове есть «Женское движение», которое тоже выступило в защиту мужа и те люди, которые не помещались в зал, выходили на улицу и стояли с плакатами вместе с «Женским движением».
А. Н. — Меня в тюрьме посетило чувство, и я сейчас в нем укрепился — надо совершить визит во все храмы, где моя супруга была и где проходили обрядовые мероприятия, со мной связанные.
Второе — меня поразило то количество друзей, которое у меня оказалось, среди них были и те, с кем я уже давно не виделся. Это и мои полковые друзья, живущие сейчас в Краснодаре — я ушел из армии в 90-м году, мои коллеги из Белгородского университета, мои родственники и друзья из Москвы и Подмосковья.
Когда меня привезли на первый суд, то я увидел, что там пришло человек 250–300, которых я узнавал, это были не
Читать далее...