Наконец то каникулы. Совсем совсем. Все экзамены сданы, дипломы и грамоты получены, письма написанны, фотографии отправлены, книги отложены, скрипка в новом футляре, платье новое, воспоминания и сожаления сложены аккуратной стопкой, перевязаны бантом и отправлены в долгий ящик, до следующей зимы.

Вчера осталась переночевать в гостях у И. Оделась как на праздник, кружевное и воздушное, короткое и легко спадающее. Стащила из папиного бара бутылку бургундского. Все равно не заметит.
Он не пьёт и потом, ему дарят такие подарки постоянно.
Маме сказала, что останусь у подружки, праздновать день рождения. Подружка в курсе.
Сердце билось так, что круги перед глазами.

А вдруг его девушка узнает ? А вдруг больно? А если у меня не получится? А если ... в общем решилась я. Пришла к И. Позвонила. Он открыл. Съёмная квартира. Компьютер, стол, стул, диван.
Половая жизнь, как он говорит.
То есть все гости и жильцы живут половой жизнью, то есть на полу. Я села на пол.

Разговоры. Потом он потащил меня гулять. Потом два часа рассказывал о своей девушке.
« Больно вспоминать », «  не могу её забыть » ,  « ты единственная с кем я могу разговаривать » и так далее. С И. всегда так. Он обладает способностью доверяться, доверять и потом падаешь в него, как в пропасть. Чёрная башня. Вниз головой. Вобщем мы забрались на Машук. Развалины какого то санатория. Балкончик. Выпили всю бутылку. Из горла. Пила в основном я. Он курил и говорил. Я слушала.
Потом - "проводить тебя?". Проводить ?!? Чёрт !
Не надо меня провожать. Темно. Холодно. "Можно я останусь у тебя?". « А родители? »
« Что родители? Я что, маленькая что ли ? »
Поднимаемся по лестнице. В квартире накурено. Я падаю на кровать. Он идет на кухню, ставит чайник и возвращается со сборником вьетнамских сказок. Вьетнамские сказки.
Ну конечно. "Почитать тебе?". Он закуривает. Я закрываю глаза. Он начинает читать.
Меня разбирает смех и слёзы подступают к глазам от нелепости ситуации. Слушаю сказку про Веселую Унг.
И. читает с выражением. Мне нравится и я проваливаюсь в сон.

Утром на столе меня ждет записка на столе и сборник вьетнамских сказок в подарок.
Болит голова. Я засовываю книжку в сумку, захлопываю дверь.
У меня нет сил даже разреветься.

Начало июля. Солнце в лицо.

Теперь купить новый красный Молескин и в путь !

[700x525]

Там, где я живу, гора заслоняет пол неба. Я всегда сравниваю это с морем, сухим морем. Морем, которого нет. Люди не селятся слишком близко, вокруг горы - невырубленный лес. По ночам она напоминает вход под крышу другого неба. Ты рискуешь проснуться не с той стороны, засыпая рядом.
Формой гора напоминает птицу, которая не может взлететь, птицу, распростёршую крылья по земле, будто защищающую - что? Поговаривают о подземном озере и сети тоннелей по его берегу, ведущих из одного города в другой.

[291x418]

Это так просто - мечтать. Не замечая дней недели. Просто твоё небо - это чья-то земля. А твои мечты - это репейник или одуванчик, на этой земле проросший. Голубой такой себе одуванчик.


Это так просто - проваливаться сквозь землю. Сквозь красное небо падать в грозовых разводах. В волны океана крови среди чёрных коров. Подождите, я кажется нашла выход отсюда. Мы путешествуем сквозь кровавые океаны на спинах великолепных чёрных рогатых. Сестра моя играет на костяной флейте. Музыка звучит в воздухе. Кровь на моих чёрных губах. Песня моя как огонь, горящий свечою в небе.


Это так просто - нырнуть вглубь, снимая чёрную кожу. Быть схваченной тысячью нитей, скользить вниз по веретену. Рот в рот - дыхание жизни, биенье растений, проходящих насквозь тебя, проходящих насквозь. Вьются, падают стремительно тонкие стрелы семян, шелест змей под ногами, а в голове и над головой в небе зелёном взрываются фейерверки цветов. Тело танцует под ударами тока между змеями и цветами. Белый сок, белые корни, кости. Нет под ногами земли.


Это так просто - отпустить. Пить и пить эту белую влагу, опускаясь вместе с нею, становясь тяжёлой, точно роса на голубых листьях под белым небом.

В её дневнике много диалогов.
Она говорила мне,
что у них с друзьями была такая игра - записывать дословно интересные разговоры.
А потом сверяли - кто что запомнил. Иногда получалось совершенно два разных текста.
Мне очень нравится такая игра. А вам ?


[300x400]Синяя рапсодия - пьяная рапсодия. Снег.
Рождественские свечи. Электричка.

- Спички. Не зажигаются. Нужно верить, тогда получится..
- Ну-ну..! Вот ! Верим ! Зажглась свечка. Давай крышу ей сделаем...
- Знаешь, есть такое поверье, если донести свечку в Рождественскую ночь до дома и она не потухнет..
- Знаю.
-И что ?
- Не помню.
- Я тоже. Но это красивый обычай.. Вот это метель ! Люди, наверное, думают..
- Чёрт ! Погасла ! Зажигай опять !


- Да не зажигается. Мы уже все спички извели. Люди ! Дайте прикурить бедной девушке !
Сейчас зажигалку предложат...
- Мы притягиваем людей.
- Да уж.. давай, ещё раз..

Чирк, чирк ! Пламя, тепло. Девочки со спичками. Зима. ХХ й век.
Девочка в смешной зелёной шляпе.
Всем необходимо что то писать или петь.

- Ух ты ! Получилось всё-таки !
- Неси аккуратно!
Слушай, давай, если мы донесём её до остановки и она не потухнет,
то всё вернётся. И мы будем любить по настоящему. Всё вернётся !
- Ой, погасла..
- Значит не сбудется.
- А всё и не может вернуться. Чувства, слова, действия - это всё пыль, иллюзии.
Крепкий чай "Майя", который пьют все без исключения.
Истинны лишь вот этот снег и птицы.
Птицы, которые всегда возвращаются домой.

- Я думала о том же. На самом деле мне бы хотелось,чтобы ничего не повторялось.
Прожитое и сказанное дважды - перестаёт быть.

- Посмотри, какая метель ! Побежали?

[400x300]Я люблю свою девочку в грязных красных ботинках. Этой ночью её самолёт прилетает. Самокрутка падает на асфальт, один ботинок растирает её в пыль. Девушка наклоняется, чтобы завязать шнурок на другом. Сейчас она особенно красива. Её рюкзак стоит рядом, прислонённый к поверхности планеты Земля. Рёв никуда уже не полетящих самолётов заглушает рёв двигателя подкатывающего такси. Таксист ведёт свою раздолбанную калымагу, не отвлекаясь от подсчёта и пересчёта денег, с каждой подсчитанной сотней становясь на сотню беднее. И сейчас она особенно красива, моя девочка, она почти так же красива, как очередная сотня, таксист сбивается со счёта. Наверное, всё дело в ботинках. Как я его понимаю. Невозможно оставаться спокойным. Машина виляет. Выезжает на встречную полосу. Но она ни во что не врезается, потому что все машины на всех трассах мира сейчас делают то же самое. И хоть это и сложно, но мы всё же притворимся, что ничего не произошло. Эта Земля ещё нужна нам, чтобы красным грязным ботинкам было обо что опереться, когда кто-то, очень сильно на меня похожий, опустится между ними на колени.

настало время рассказывать свои тайны. но я дорого возьму за них...


Однажды девушка получает письмо

Девушка получает письмо, роза на конверте. Девушка открывает и читает его. Кроме слов на бумаге – лишь пустота. То есть девушка – по-прежнему в своей комнате, а тень от тополя по-прежнему плещет на противоположной ярко освещённой стене над кроватью, – но теперь пустота между строчками, между словами письма – она расширилась и затопила собою всё, лишая всякого смысла. Как если бы ты только что находилась у себя дома – и секунду спустя уже заглядывала через окошко игрушечного домика, точь в точь такого же, как твой. А вот и ты: сидишь на подоконнике, рука опустилась, отпуская листы, разлетевшиеся по полу. Некому больше играть в тебя, та, что делала это – уже далеко, у неё теперь совсем другие игрушки.

Ты достаёшь из кармана игрушечный сотик. Несколько голубых пластиковых шариков, твои слёзы, стучат, падая на подоконник. Ты звонишь мальчику, с которым когда-то играла вместе, и, конечно, у него теперь другая игрушка, и он так боится её потерять, ни секунды лишней не может на тебя потратить. Он боится даже представить, что будет, если рука, сжимающая его фигурку, хоть на секунду разожмётся.

Погода за окном стремительно портится. Судя по тучам, сегодня твой домик унесёт потоком. И больше он никогда и ни во что не превратится. Пластиковый мусор, погребённый под потоками стремительно застывающей грязи. Конец волшебного мира... Сотик в руке высвечивает незнакомый номер, играет Baby You'Re The Rich Man. Сейчас они поймут, что ошиблись номером.

– Алло, да, алло...

– Посмотри только, какая замечательно отвратительная погода стоит за окном! Как насчёт прошвырнуться до горы и обратно в моей компании? Завтра я уезжаю, возможно – навсегда, и я подумал, что было бы нечестным уехать, не попрощавшись!

– Привет. Конечно, было бы нечестным, – домик может лететь ко всем чертям, он и летит прямо сейчас, как и городок за спиной девушки, садящейся в такси. Она слышит этот длинный, протяжённый во времени, удар, слышит его снова и снова в ушах теперь, удары сердца, глухой стук падающих на доску фигурок – когда-то казавшихся живыми, оказавшихся шахматными. Когда партия проиграна, никто не досчитается пешки, сбежавшей с поля.

Девушка стоит и ждёт. Дождь уже начинает накрапывать и здесь. Она чувствует прикосновение его холодных пальцев, пальцев джазового музыканта. Сейчас она уйдёт, сейчас. Он уже и думать о ней забыл. Просто позвонил кто-то ещё, и он...

– Привет! Издалека я не понял, что за дико красивая незнакомка стоит, подошёл по-ближе, а это ты! Мороженного хочешь?

– Привет, – и тут девушка называет его по имени, небо становится фиолетовым с перламутром, листва – вдоль аллеи, по которой они идут рядом – тёмно-зелёной. Сотрясаясь и дребезжа, проезжает трамвай. Старший брат, младшая сестра.

– Я тут тебе несколько книжек напочитать принёс, смотри, – зачем я тебе нужна, боже, как хорошо, ветер приносит с собою морскую свежесть, хоть и очевидно для всех, кроме этих двоих – море находится за сотни километров отсюда. Ты великолепен, дождь пяти гор.

Они идут до конца аллеи, сворачивают в парк и поднимаются в гору, к колоннам галереи. В свете молний камень вспыхивает белым. Плечи девушки укрыты курткой, обладатель которой прижимает девушку к себе, говорит и смеётся непереставая, потом замолкает – руки девушки проникли под его свитер.

Однажды девушка получила письмо, в письме была пустота. Пафф! – и девушки не стало. И пришёл смеющийся мальчик, сошедший с ума от жажды. Он открыл в пустоте дверь и вышел под дождь.



Говори со мной на одном языке

Я хочу поговорить о защищённости. Слова вылетают из меня как огромные мусорные бабочки. Я хочу рассказать о своей жизни на скрипучем пластиковом языке заводной куклы.

Я была с Ларсоном на Машуке вчера. Он позвонил, предложил встретиться. Опаздывал, как всегда, я извелась вся. Никогда до этого я не была с мужчиной.

Всё не так определённо. Может показаться определённым – но это не так.

Ларсон старше меня на девять лет. И сейчас он уже далеко. Я, может быть, никогда не увижу его больше.

Тем утром я получила письмо. Иногда всё-таки бывает полезным заглядывать в почтовый ящик. Там, в этом письме, говорилось, что всё, чем я жила последние несколько лет – неправда, неправда, неправда.

Я была одна в своём опустевшем доме. Мама была на кухне, сосед под окном пытался завести машину. Всё это было огромной ложью, говорилось в письме. Ветер, пригнавший тучи, гнущий тополя за окном. Кошка усевшаяся среди листков письма на полу, глядящая на меня: «Иногда молчание красноречивее слов, ну что тут скажешь?»

Я открыла для себя пустоту, как открывают кока-колу или спрайт в рекламе. Некому заполнить, никто не придёт. Сотовый объявил, что абонент неприступен и недоступен.

Когда Ларсон позвонил, я уже видела, как эти дни и ночи, словно чёрные и белые клетки, будут сменять друг друга, пока пешка не станет королевой – и не слетит Читать далее...

We've met before, haven't we?..
At your house. As the matter of fact
I'm there right now...

Я лежу на диване у тебя дома, на том самом диване, на котором мы с тобой как-то раз провели целую ночь, это "твой" диван во всех возможных смыслах, ты провёл на нём лучшие годы своей юности, написал свои лучшие рассказы, это не работа но любовь говорил ты, о как же ты был прекрасен! Мой, только мой.

Теперь же в моём сне я лежу у тебя дома, я жду тебя и смотрю в потолок, дурацкая белая ночнушка, - никогда не носила такие, может быть это ночнушка твоей мамы? свадебный подарок? - только усиливает ощущение слияния с тобой, твоей жизнью, этими стенами. В конце концов ты входишь в комнату, становишься перед диваном на колени, начинаешь целовать меня. Потом отстраняешься, смотришь удивлённо: я не ответила на поцелуй, что-то пошло не так?

- Ты должен перестать делать это, - говорю я. - Видишь?

Ты переводишь взгляд влево, на девушку, как две капли воды на меня похожую. Глаза её закрыты, дыхание глубоко и спокойно.

- У меня есть сестра-близнец, - озвучиваю я, - она всё время спит.

Твои родственники заходят в комнату вслед за тобой - заходят, чтобы застать тебя в одиночестве.

Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?
Ездок запоздалый, с ним сын молодой.
К отцу, весь издрогнув, малютка приник;
Обняв, его держит и греет старик.

«Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?» —
«Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:
Он в темной короне, с густой бородой». —
«О нет, то белеет туман над водой».

«Дитя, оглянися; младенец, ко мне;
Веселого много в моей стороне:
Цветы бирюзовы, жемчужны струи;
Из золота слиты чертоги мои».

«Родимый, лесной царь со мной говорит:
Он золото, перлы и радость сулит». —
«О нет, мой младенец, ослышался ты:
То ветер, проснувшись, колыхнул листы».

«Ко мне, мой младенец; в дуброве моей
Узнаешь прекрасных моих дочерей:
При месяце будут играть и летать,
Играя, летая, тебя усыплять».

«Родимый, лесной царь созвал дочерей:
Мне, вижу, кивают из темных ветвей». —
«О нет, все спокойно в ночной глубине:
То ветлы седые стоят в стороне».

«Дитя, я пленился твоей красотой:
Неволей иль волей, а будешь ты мой». —
«Родимый, лесной царь нас хочет догнать;
Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать».

Ездок оробелый не скачет, летит;
Младенец тоскует, младенец кричит;
Ездок погоняет, ездок доскакал...
В руках его мертвый младенец лежал.

В.А. Жуковский "Баллады". Художник А. Кошкин



[700x439]

- Мяу, то есть - алло? - женский смех. - Нет она не может сейчас подойти к телефону, нет, даже и не проси, что? Что? Где она сейчас? - снова женский смех, вешает трубку.

Впервые я познакомилась с Нюёрк в октябре 2011 года. Нюёрк - так звали мою кошку.

- Как зовут твою кошку? - спросила она. - Зови меня так же.

Кошка в фуражке капитана дальнего плавания с погрызанным козырьком. Первый снег за окном.

- Охотиться на снежинки - всё одно, что охотиться на маленьких девочек: открываешь рот, запрокидываешь голову, стоишь и ждёшь. Только не дыши, а то ни одна до языка не долетит. Тебя, что, не учили с незнакомками на улице не разговаривать?

С незнакомцами - про незнакомок речи не было.

- Дай я с ним поговорю: она сейчас в школе, мобильник выключен, с вами говорит автоответчик. Её отец? Папа? С чего вы в этом так уверены? Моё имя? Что в имени тебе моём - то есть вам, простите, оговорилась... На возьми, это твой отец, просил передать тебе все кары небесные и земные.

- Папа? Это моя подружка, прости её пожалуйста, у нас двух уроков нет, гуляем. Да, потом ещё физультура и всё. Люблю тебя.

- Козёл он, видишь синяки на руках, знаешь, как по-английски пишется? Это он меня схватил. Алло?

Мы играли с ней в такую игру: я набирала её номер и говорила, пока деньги не закончатся на трубке, а она потом перезванивала и говорила, пока деньги не закончатся у неё, - только я не могла отвечать, пока она говорила, и наоборот, она молчала, пока говорила я. Фокус был в том, что тебе надо было молчать, что бы ты ни услышал.

- Алло, это я. Семья Каденцци всё-таки добралась до меня. Они подослали ко мне карлика-вегетарианца, он ждал в шкафу, пока я не начну примерять нижнее бельё перед зеркалом... Ужасный запах изо рта... Я успела сломать ему челюсть, но он всё-таки достал меня, по-моему это конец... Передай дяде Изе, что я была неверна ему, пусть забудет всё что было между нами, и тот незабываемый вечер во Фриско, когда мы охотились на побережье на ночных бабочек для его нового романа, пусть забудет всё, а мои письма сожжёт... Я предала его, передай, что мне очень жаль... Я изменила ему с балероном из Санкт-Петербурга, за то короткое время, что их труппа гастролировала у нас в городе... Скажи, что я не думала, что мимолётное увлечение может обернуться гибельной страстью, уничтожившей самую мою суть - но в постели мальчик выделывал такие па, что и не снились нашему дяде Изе, мерзкому грязному старикашке... Скажи, что я знаю про его колекцию похабных офортов, что хранятся за шифонером, и прощаю его - у всех у нас есть эти маленькие стыдные секреты, которые мы хотим унести с собой в могилу...

[388x400]

– Почему Роза?

– Я скажу тебе, если ты скажешь, почему Нюёрк.

– Потому что окно моей кухни напоминает мачту корабля. Почему Роза?

– Есть масса причин, но, во-первых и в главных, мне кажется, чтобы любая собака мечтает, чтобы её назвали именем цветка – лютик, незабудка, орхидея, тюльпан, – и когда входишь в волшебный сад, цветы кидаются к тебе и сбивают с ног – что, в конечном счёте, и произошло. Стая волков-незабудок, встреченная в лесу. Дикий мак, перегрызающий горло незадачливому, задремавшему в поле, путнику. И маленький кактус, в очередной раз обмочивший коврик в прихожей. Но роза? Должна признать, имя ей очень шло. Как она каждый раз оглядывалась на хозяйку, стойло кошке, вроде моей Нюёрк, перебежать дорогу, или какому-нибудь смелому незадачливому Лютику встать на защиту своего, как он искренне был уверен, полисадика. Можно? Нельзя? Это был кивок? Точно кивок? Ты уверена? Потому что я всё ещё пребываю в сомнениях, с гораздо большим удовольствием я бы сейчас, но если ты настаиваешь… Гав – так это сейчас говорят? Или вав? Звучит как-то слишком по-детски, по-моему…

– Роза Девяносто Девять, Девяностодевять – фамилия, и её я говорю только очень близким людям, тебе ещё пока нельзя меня так называть. Чем ближе ко мне, тем тяжелей становится. В конце концов ты увязнешь и не сможешь выбраться, тогда я возьму эту твёрдую каплю и повешу себе на шею. Ты станешь украшением вечера, внимание всех, и гостей, и хозяев, будет приковано только ко мне, они даже не смогут понять – почему, что было во мне такого особенного. Потом понапридумывают себе, что то ли от меня исходил какой-то особенный аромат, то ли я как-то по-особенному заразительно смеялась, пошутила так тонко, что только сейчас до них дошёл истинный смысл моего замечания, и только теперь, с уже закрытыми глазами, почти заснув, они посылают мне лодочки своих невидимых в темноте улыбок… Однако истинный секрет моей привлекательности будет по-животному прост: блеск янтаря на шее, неслышный крик безвинной жертвы. Возможно, я чересчур увлеклась – смертоносная Роза – я рассказываю только то, что уже произошло и до сих пор происходит Читать далее...

всё время хочется спать. засыпаю на ходу.
может впасть в летаргическое состояние и проснуться через 100 лет?
как спящая красавица.

Капли дождя и круги на воде, сначала падает капля и потом расходятся круги по воде, так и надо писать, макать перо в чёрную ночь, пачкать руки и лицо, купаться всю ночь в расходящихся строчках. Между ночами день, наполненный до краёв - неловкими движениями, ненужными словами, прозрачное до слёз варево ничего не означающей жизни. Ночь выпьет его, ночь как и ты одинока и нежна, ночь твоя целиком и полностью.

Ночью я - стою под окнами дома, где живёт тот, что мне мил, стою, как гвоздём вколочена. Однажды мы провели ночь вместе - другую или ту же самую? Сейчас я с ним и, так уж получилось, с той, с которой он не спит сейчас, я надеюсь, что ни не спят, было бы глупо стоять здесь просто так. Я стою, оставаясь невидимой, а листва дерева, что растёт под его окном, нежно толкает стекло под порывами ветра, прося открыть, пустить её внутрь, может быть коснуться лица поцелуями листьев. И я раскачиваюсь внизу так же как и крона надо мной, снаружи оставаясь снаружи, внутри находясь внутри, снаружи он, внутри она, внутри неё он и она снаружи него, как и должно быть, и мне было хорошо и спокойно.

Распахнулось окно, чиркнула зажигалка, осветив лицо во тьме, голый мускулистый торс. Женские руки обвили его сзади, он что-то сказал, показав сигаретой в мою сторону, девушка вынырнула у него из-за спины, я задержала дыхание.

В полумраке, только свет далёкого фонаря падал на нас, она была от меня неотличима, то есть не было никакой разницы, где я находилась, снаружи или внутри, может так казалось из-за расстояния, но даже её длинные светлые волосы, хотя у меня они - чёрные как смоль, делали нас почти одинаковыми. Так же, как фигура в далёком зеркале может показаться тебе незнакомцем, так и теперь можно было подумать, что это моё отражение (сама бы я ни за что не осмелилась на подобное вероломство), нацепив светлый парик, обманом пробралась в его постель.

Некоторое время они смотрели в мою сторону. Потом, докурив и выбросив окурок он закрыл окно, и я, вынырнув, снова могла дышать. Сегодня ночью им будет так хорошо, как не было никогда прежде, у меня внутри.

Счастье переполнило меня, огромный тёмный тёплый пёс с улыбающейся арбузной пастью, мокрый и грязный, выскочивший из меня, чтобы облизать мне лицо и руки, умчаться сквозь кусты, и, когда я пошла домой, выпрыгнуть из засады, чтобы сопровождать меня, носясь кругами, исчезая и появляясь, словно ожившая тень, просящая, чтобы её потрепали за ушами, побегали с ней наперегонки... Ткнувшись мне носом в лобок на прощание, хлестнув по бедру хвостом, пёс исчез, оставив меня одну перед собственным подъездом.

Я стояла и смотрела на пустые окна своей квартиры, меня колотило всю, я не могла перестать улыбаться, я ждала, что сейчас окно распахнётся, и меня пригласят внутрь... Потом поднялась в подъезд, отперла дверь, подошла и открыла окно - ночной двор был ещё более пуст, чем комната за моей спиной, но я знала, что совсем недавно, может быть, всего пару секунд назад, девушка - моё отражение - была здесь.

Следующей ночью я напросилась в гости, увидела свет в окне, поднялась, позвонила в дверь. Я потеряла всякий стыд. Я хотела увидеть его. Мы сидели, пили чай, он пытался нарисовать что-то на листе бумаги перед ним, а я всё ждала ту девушку, чтобы мне можно было уйти или остаться, ну пожалуйста, пожалуйста-пожалуйста, могу я остаться с вами?

Ждала я напрасно. Девушка его была в это время со своим бывшим парнем, от которого никак не могла уйти, а когда она это всё-таки сделала, мой милый бросил её - не ради меня, конечно, а ради той, кого он всегда любил, и всегда будет любить - только вот она никогда его не будет.

Так она не придёт? Я подсела ближе, не в силах оторвать взгляд от рисунка, обняла моего художника за плечи, поцеловала в плечо. Знаешь, я стояла под твоими окнами прошлой ночью, я следила за вами, поцелуй в щёку, поцелуй в губы. Да, мне показалось, что я видел кого-то, но я подумал, что мне только показалось... Целовать его было стыдно и легко, целоваться с ним - просто чудесно, но с каждой секундой всё неудобней.

Мы пересели на кровать рядом, легли. Мы целовались очень долго, я пила и поила одновременно, мне хотелось, чтобы это продлилось вечность и ещё чуть-чуть после, руки его гладили меня под одеждой. Спустя вечность он встал с постели и выключил свет.

Когда он вошёл в меня, было ни капельки не больно, наоборот, оказалось - было больно всё время до этого, он двигался медленно и легко, но потом замер, что случилось? Он встал с кровати, начал одеваться. Что, что случилось? Я хочу, чтобы ты ушла.

Он поднял с пола мою одежду, кинул на кровать. Что произошло, можешь объяснить? Я хочу, повторил он, чтобы ты ушла, сейчас, немедленно. Я оделась, он проводил меня до двери, закрыл за мной. В растерянности я некоторое время ещё постояла на лестничной площадке, потом стала медленно спускаться по ступенькам вниз. И только выйдя на улицу, до меня дошло, в чём дело: ночь прошла. Наступило утро.

Читать далее...

Сегодня я хочу написать о Времени.
Вернее об его отсутствии.

Слишком многие люди слишком часто повторяют мне как заведенные: "у меня нет времени, я никуда не успеваю, убегаю, совсем нет времени, прости", - нет времени на ответ, нет времени на разговор, нет времени на тебя...
Сначала меня такое отношение очень обижало.
Ну как же так? Что здесь сложного?
Если нет времени писать - не пиши, если нет времени читать - не читай, если нeт времени пить - не пей,
если нет времени на секс - пойди отдохни. Но, пожалуйста, не делай из этого трагедии !
Это бессмысленное, оскорбительное снисхождение: "у меня нет времени на ответ, но так уж и быть, напишу две строчки, чтоб отвязалась".
Эпистолярная, телефонная, эмоциональная рутина. нет ничего страшнее, когда человек лишается спонтанности.
Eсли нет времени на меня - просто не пиши и не звони, позвони и напиши когда оно появится.
Хотя я почти не верю в это. У каждого человека есть свои приоритеты. И на них ВСЕГДА находится время.
По себе знаю, есть настолько важные вещи, ради которых бросаешь всё и сию же минуту.
А когда тебе оно не особо интересно, а надо - тогда начинаешь рассказывать байки про "нету времени".
Хотя это глупо и мы все знаем - что времени ВООБЩЕ нет. Eго нет. Зачем же повторять очевидное?

Все эти разглагольствования насчёт того, что "я бы сделал (написал, позвонил, встретился, сочинил, поучаствовал и т. и д., нужное подчеркнуть или добавить), но, прости, у меня сейчас совсем нет времени" -
есть выдумки людей, которые повторяют эти слова как мантру-заклинание,
а на самом деле ищут оправдание своему существованию. Чаще всего ленивому и бездейственному.

У людей, действительно занятых делами, которые им приносят огромное удовлетворение - всегда есть время. Его много. Они никогда не жалуются на его отсутствие. Потому что понимают, что его НЕТ. При этом они успевают лениться и мечтать, совершенно не стесняясь. Они успевают творить, радоваться, воспитывать детей, тусоваться, читать, работать 8 часов в день и при этом никогда не жаловаться на присутствие всего лишь 24 часов в сутках.
Понимание того, что времени нет приводит к осознанию того, что времени у меня теперь навалом !

В вашем окружении обязательно найдется человек, который постоянно говорит:
"у меня нет времени. ну совсем".
Приглядитесь к нему. Hа что именно уходит его время? На работу, скажет он. Но на самом то деле, на что? Время есть у всех и его больше чем мы думаем, просто многие драгоценные часы растрачиваются ежедневно на неизвестно что. Неужели та работа (чаще всего нелюбимая) отнимает у нас время ? Или мы сами создаем себе эти условия суеты, чтобы никуда не успевать, ничего не делать, бежать и постоянно оправдывать себя. Зачем это делать? У человека, у которого нет времени, найдется тысячи вразумительных ответов, но ни один по своей сути, не будет честным.

Когда И. устроился впервые на работу (которая не приносит ему ни удовлетворения, ни денег, ничего кроме лишней суеты, усталости и спокойствия родителей), он, в тайне сознавая это, стал придавать сему занятию большую значимость, прятаться за наспех сколоченные концепции и повторять: "бегу, у меня нет времени".
С ним невозможно поговорить по телефону или остановить на улице, чтобы он хоть раз не посмотрел на часы и не прибавил важно: "прости, ну совсем никуда не успеваю, нет времени".
Нет времени на что? На меня? Ведь на самом деле это защита.
То, что ему не хватало сил и желания делать в безработные времена,
теперь не делается официально.
"У меня же совсем нет времени, а то бы ..! "

Но в целом, никакого прогресса, потому что отсутствие времени оправдывает всё.

Внизу фото Человека, которому хватило времени и на жизнь и на смерть.
респект. (на самом деле просто фотка очень нравится).


P.S. Благодарю вас, если у вас нашлось время прочитать мои размышления. :))
[604x585]

Слушать этот музыкальный файл

[360x360]
[351x348]

Мои пальцы совершают преступление. Познакомьтесь. И мои пальцы совершают преступление, когда наши руки соприкасаются. Я чувствую этот центр в себе, эту горячую тяжесть, этот стыд. На самом деле нет ничего легче. Мы просто знакомимся и он узнаёт обо мне всё. И пощёчины порхают в воздухе вокруг нас, как раскалённые добела бабочки.

Этот дневник для того, чтобы излить стыд. Кувшин, горячий наощупь из-за своего содержимого, оказавшись в воде, сразу идёт на дно. Два человека бегают от стены к стене внутри, стучат в чугунные стены. Не выбраться.

Он здесь ужасно напоминает мне Майка Науменко в последние годы его жизни ( но это личное).

А вот и мой вольный перевод. хотя как можно перевести на русский французский поцелуй?
объясните пожалуйста. :))

(в самом деле, мой учитель французского просто уникальный.
вот чем мы с ним занимаемся во время дорогих, частных уроков !).

Юному любителю песен Сержа Гэнзбурга :

Я пришел к тебе, чтобы сказать, что я ухожу

И твои слезы ничего, увы, не изменят
Как хорошо сказал Верлен, "меня принесло злым ветром"
Чтобы сказать тебе, что я ухожу.

Ты вспоминаешь о былых днях и ты плачешь
Ты задыхаешься и бледнеешь когда пришел час
Расставанья
прощания навсегда
да, я сожалею о том, что мне нужно сказать тебе:
я ухожу
Да, я любил тебя, но сегодня я пришел сказать тебе
что я ухожу...

Слушать этот музыкальный файл

[700x470]


Лязгающий лес.

Они одевают всех своих женщин в красное, чтобы издалека видеть все прелести и добродетели, которыми она их одарит, она не посмеет отказать. Рожать маленьких и здоровых наследников для земли, отвоёванной у леса. Вилы и факел изображены на гербе моей деревни, вилами они закалывают чужаков, а факел втыкают между ног ведьмам, «чтобы задымилась». Мирный труд и просвещение. Я знала, кто такие ведьмы – женщины, не захотевшие жить по законам селения, те же самые чужаки изнутри. Я не сомневалась в своей дальнейшей судьбе.

Я накинула чёрный плащ на голое тело, чёрный – для старух, балахон моей матери, пятки ударили по бокам краденного коня. Мужчина, спавший в её постели, скоро переберётся в мою. Теперь там достаточно места для него, у меня между ног было место только для его лошади. Бока коня поднимались и опадали, я прижималась к нему, чтобы согреться, нежные слова сами поднимались из груди, слетали с губ.

Я уходила от погони через лязгающий лес, я надеялась, что страх остановит моих односельчан – ещё никто не возвращался отсюда живым. За свою жизнь я несколько поднималась на городскую колокольню, смотрела на него, простирающегося до самого горизонта. Лязгающим он назывался потому, что, по легенде, бряцанье металла – это последнее, что ты улышишь перед тем, как погибнуть здесь. Несколько раз мне казалось, что я слышу этот звук, но я не обращала на него внимания – я чувствовала себя живой впервые за многие годы.

Тени такие же чёрные на снегу, как сами деревья, дорога, и в остальные времена года еле заметная, совсем исчезла. Когда я поняла, что заблудилась окончательно, то сбавила шаг – торопиться теперь было всё равно некуда. И когда увидела человека в костюме рыцаря, мчащегося мне наперерез, когда почувствовала, как его копьё раздвигает мне рёбра, протыкая страх в моём сердце, когда он поднял забрало, и я увидела лицо девушки, и только через секунду поняла, что это было моим лицом – когда же, когда? – тогда я подхватила обмякшую в моих руках девочку в чёрном, она была практически невесома, она обвела глазами мир вокруг, посмотрела в мои глаза, улыбнулась. И тогда я поцеловала её.

Ты можешь сам выбирать себе родителей. Выбери прохожего на улице. Я хочу, чтобы вы были моим папой. Клейкий лес, в который я превратилась. Дыры в деревьях, из дыр выглядывают лица, которые говорят мне одно и то же, повторяют одно и то же. Коконы пытаются разорваться, там, внутри, мелькает летний день, в перезвонах трамваев и криках детей. Под ногами мусор, руки вцепились в дверные ручки, ручки сумок, компьютерные мышки. Клейкий лес и огромные часы в самом сердце его чащи, они начинают бить полночь, стоит тебе посмотреть, стоит подумать о них, они перелетают с ветки на ветку, ухают и перебирают лапами: полночь, полночь! Перелетают с волос на плечи, с пальцев на улыбку, щёлкают шестерёнками: полночь!
[337x395]И я становлюсь куклой, которая послушно заходит в комнату, щёлкая. Я каждый раз новая и каждый раз дверь закрывается навсегда там, в полночи.

Мы стоим, касаясь друг друга и стоим, плача - девочки-куклы. Мы можем двигаться, можем дышать пока – девочки-однодневки с заводом между лопаток, ещё можем шептать, обнимать друг друга в темноте, пока пружина не распрямилась окончательно не распрямилась окончательно не распрямилась.

Я мечтаю, прижимая совёнка к груди, чтобы лопнули мембраны в стволах, наполнив лес шагами и разговорами, чтобы люди, беспечные и беззаботные, великолепные – могли бы войти, а я смогла бы выйти – сразу и отовсюду.

Станьте моим папой. Следы клюва, маленькие ранки так легко спрятать под пластырем. Мы могли бы поехать в горы, мы могли бы отправиться к морю. Я могла бы спрятаться у тебя в квартире за занавеской. Скажи своим детям, что купил им новую игрушку. Невидимую.

Просто ты будешь моим настоящим, а я – настоящей твоей, и у полночи в животе мы сможем умирать вдвоём каждый раз, вдвоём, понимаешь?..

[229x311]
Сломаны шеи подсолнухов. Огромное голубое окно. Подсолнухи стоят в вазе, лежат на столе.
Оранжевые лепестки на полу. Толстое голубое стекло исцарапано изнутри когтями, глубокие белые борозды.

В небе над подсолнуховым полем, прозрачном небе-капле, нависшем над полем внутри твоей головы, медленно вызревает ночь.

Прозрачные капли стекают по лицу, впитывая пыль, оставляя чёрные дорожки, и ты вытираешь их рукавом маминого свитера, следя за смеющейся ватагой ребят, исчезающей за пригорком. Вместе с твоим велосипедом. Понадобилось заплакать, чтобы они ушли – взяв велосипед напокататься, убедившись, что ни денег, ни сигарет у тебя нет.

Ты слышишь возмущённые крики и крики боли, видишь сквозь слёзы приближающегося на твоём велосипеде человека, он не один из них, он гораздо старше. Пара ребят показывается вслед за ним, их головы, они кричат о том, что они и их друзья сделают с ним, с тобой и со всем миром, как только у них появится такая возможность.

– Привет, – говорит парень, подъехав и остановившись рядом. – Твой велосипед? Я следил за тобой уже некоторое время.

Грязная футболка, рваные грязные джинсы. Ты всхлипываешь и чувствуешь запах дыма и жареного мяса, исходящего от него. Щетина, длинные свалявшиеся патлы, бирюзовые глаза. Киваешь в ответ на вопрос, голоден ли ты.

Он отдаёт тебе велосипед. Следуя за ним, ты сворачиваешь с дороги и идёшь через подсолнухи, расступающиеся перед вами, смыкающиеся за спиной. Вы выходите к месту его стоянки в центре поля, пустому рюкзаку и спальнику, погасшему костру, и, после того, как ты поел, он предлагает тебе отдохнуть. Ещё он называет тебе своё имя, очень красивое, ты называешь своё.

– А я пока по округе пока покатаюсь немного, ладно? – оставляет тебя одного с подсолнухами, склонившимися над тобой.

Те угрозы, что выкрикивали вам, не были пустыми обещаниями. Кое-как запихнув спальник в рюкзак и закинув его на плечо, ты собираешься уйти, – однако, поблуждав некоторое время по полю, возвращаешься к стоянке. Видишь мелькание одежды среди стеблей, слышишь приглушённые голоса – и решаешь остаться здесь, неподалёку, хотя – ну какой от тебя прок? Ставишь рюкзак на землю, ложишься на него головой, засыпаешь.

Просыпаешься после заката, под бирюзовым взглядом. Звёзды над головой парня, измазанный в чём-то чёрном, он улыбается:

– Что, подвезти тебя? – протягивает тебе руку, и ты хватаешься за неё, чтобы подняться.

Мы простились там, где просёлочная дорога заканчивалась и начинался асфальт. Парень взял у меня рюкзак и зашагал прочь. Я же вернулся домой. Наматывая педалями полотно дороги, лёжа в ванне и потом в кровати, думал о человеке с прекрасным именем. Потом встал и достал из корзины грязный свитер, обнял его – но заснуть всё равно не мог. Подвезти, я хочу подвезти тебя.

Моя мама всегда говорила, что он талантливый. Немного странный.
Но ведь с этим тоже как то можно жить.
Я не думаю, что что нибудь изменилось с тех пор.
Мои ночные бабочки, приколотые насмерть к вечернему окну, давно уже не радуют меня.
Жизнь между двух огней. Девушка, огонька не найдётся? Всегда есть этот промежуток, это терра инкогнита, между двумя людьми. Идеальных мест не существует. Так же как не существует идеальных текстов и идеального отчаяния.
Мне хочется выть волком и смеяться по идиотски. Покончить уже !
За-полночь. Папа ещё не вернулся с работы.
У меня появилась иллюзия свободы, которую я дорого продаю в интернете,
выгуливая божьих коровок моих мыслей и чувств на его беспощадных ристалищах.