В стакане скорчится вечер,
пессимистичная нота улетит в потолок,
в который раз промолчит телефонный звонок.
Он отменил мне все встречи.
А может, их просто нет…
Зато лежит пистолет,
и есть еще сигарета.
А где-то кончилось лето.
И за окном идет снег...

Я вижу странную жизнь на дне твоих глаз.
Призрак старых театров станцует для нас
свой балет под дождем.
Говорим ни о чем
в старом желтом такси,
где звучит рок-н-ролл этим вечером.
Завтра придет новый день,
ты исчезнешь, оставив мне легкую тень,
черно-белое фото с отпечатком ладони...
Завтра будет гроза, завтра небо утонет
в серых лужах под грязным осенним дождем.
А сегодня случайно остались вдвоем
в бесконечной лавине,
в старой желтой машине,
где для двух пассажиров
все звучит рок-н-ролл...

Я видел, как вдруг падает звезда,
и как мосты скрываются в тумане.
В стремительном, гремящем караване
по ним летят куда-то поезда...

Я заходил в забытые дома.
Их старый призрак мне дарил улыбки,
на рваных струнах пожелтевшей скрипки
играл мелодии, сводящие с ума...

Вам это не увидеть никогда.
Вы так хотите жить и так спешите.
Полжизни – на дела, полжизни – спите,
а время утекает, как вода...

Вы спали – я ходил смотреть рассвет.
И стал одним рассветом я богаче,
и старше вас на пару сотен лет.
И я хочу жить так, а не иначе.

Мой друг не пишет стихи и не ходит в кино,
он не любит веселые клубные пати.
Он устал, он небрит, он болеет давно.
Носит шляпу и плащ, как простой обыватель.

Он вдали от людей и не любит толпу,
на лице его нету и тени улыбки.
Он способен внезапно взорвать тишину
слабым взмахом смычка над мелодией скрипки.

В этой музыке – отзвук далеких морей,
грохот ветра, несущего шторм на скалы,
странный призрак ушедших на дно кораблей
и последнего путника голос усталый...

Эти звуки ведут за собою толпу...
На лице скрипача нет и тени улыбки.
Он способен внезапно взорвать тишину
слабым взмахом смычка над мелодией скрипки...

Когда я пойму, что я стал тебе неинтересен,
я закутаюсь в прокуренный шарф и спрячусь за стекла очков,
положу в карман плеер с одной единственной песней,
и затеряюсь в туманных колодцах старых дворов.

Когда я пойму, что я стал для тебя необязателен,
я научусь играть в переходах медленный блюз.
Я одену пальто и стану еще одним призрачным обывателем,
и отправив всех к чертовой матери, я растворюсь...

Однажды я утром проснусь в плену каменных стен.
Дворник с кривыми ногами, полными выпуклых вен
собирает листву под балконом
и бормочет плохие слова,
и ужасно болит голова,
и небо отчаянно тонет, швыряя свои облака
прямо в лужи под ноги случайным прохожим…
Помятый бармен, на киноактера похожий,
станцует приветливо блюз,
и я посмеюсь вместе с ним глупой шутке,
расплачУсь, и, выходя, растворюсь в безликой толпе,
в которой я сам по себе...
Мои руки в карманах пальто,
мое имя – никто,
в пустом зале кинотеатра
киномеханик покажет кино
со мной в главной роли...
А небо опять отчаянно тонет,
и дворник метлой соберет облака,
а сверху опять опадает устало листва
в его ладони...

Ты знаешь, порою мне снятся тяжелые сны…
В них добрые люди приветливо машут руками,
и небо прозрачно синеет над их головами...
А мне так мучительно больно до новой весны.

Ведь ты где-то там… Затерялась в громадах домов.
За ворот пальто осыпаются желтые листья...
Так странно: ты так далеко, и по-прежнему близко,
зашедшее солнце моих обесцвеченных снов...

Свети, мое Солнце. Так важно – все время гореть.
Как жаль, что осенние звезды гуляют не с нами...
И мне остается сидеть и играться словами.
И мне больше некого ждать. И мне некому петь...

Лишь ветер, сорвавшийся с крыши, заставит завыть:
он запах твой будет хранить аккуратно и вечно...
Ведь в этом неправильном мире, где все быстротечно,
есть что-то одно… что никак невозможно забыть...

Города здесь все пустынны.
Просыпайся, милый друг!
Сны в иллюзии повинны,
Что ты лицезришь вокруг.

Люди в городах исчезли.
Ты очнись быстрей от снов.
Ты очнись! Сбрось бред болезни!
Пыльных штор откинь покров!

Посмотри там нет прохожих.
И все улицы пусты.
Дней холодных и погожих
Много. И дожди чисты.

Выйди ты из пыльных комнат.
И свой каменный чертог
Ты покинь быстрей! Ты молод
И иди не щадя ног.

А на улице сверкает
Солнце яркое в лучах.
Оно песни напевает
А ты пел лишь только в снах.

Ты лишь спал и видел город,
Где полным полно людей.
И сейчас твой сон расколот
Ты проснулся от теней.

И очами ты взираешь
На пустые корпуса.
Ты слова для песни знаешь
И их шепчут голоса.

Не людей, всего лишь духов.
Ты мой друг не одинок.
Ты не слушай пустых слухов,
А усвой лишь свой урок.

А пока пройдись по солнцу,
С ветром вольным поиграй.
Приоткрой в душе оконце
И отправься в родной край.

Наступит осеннее утро,
включая по городу свет.
И я просыпаюсь как будто,
завернутый в вытертый плед.

Как будто иду на работу,
как будто общаюсь с людьми.
Живу, ожидая кого-то,
а мне повторяют – не жди...

Не жди, потому что – напрасно,
и скоро накроет зима
сугробом – вонючим и грязным –
все чувства, что сводят с ума.

И я соглашаюсь как будто,
скрываясь за дым сигарет...
А завтра – еще одно утро,
в котором тебя рядом нет.

Когда-нибудь ты станешь известной и тебя начнут узнавать люди на улицах.
Тебя будет возить по городу огромный крутой лимузин.
А я буду идти в магазин, наблюдая, как вокруг пары прогуливаются,
я буду одет слегка не по моде и, конечно же, буду один.

И однажды, совершенно случайно, мы встретимся у забытого общего друга на вечеринке.
Ну, знаешь, из тех, где все напиваются, курят, романы дурацкие крутят.
И в отдельной комнате, под потрескавшиеся звуки джаза на затертой пыльной пластинке,
мы поймем, что мы уже совершенно разные и чужие друг другу люди.

А потом придет осень, и я стану играть тебя в гулком сыром переходе
на охрипшей расстроенной скрипке или, быть может, гитаре.
Забывая о том, что вокруг холодно и одет я совсем уж не по погоде,
а наверху идет снег, который никогда не растает...

Мы станцуем с тобой рок-н-ролл на скрипучем диване.
Запах кофе и дым сигарет улетят сквозь окно.
Я тебя берегу, как последний полтинник в кармане,
и люблю, будто образ из лучшего в мире кино.

А ты любишь уставшие лица и грустные фото,
эту осень за грязным, годами немытым окном.
И, наверное, тоже в прохожих ты ищешь кого-то...
Значит, я не один. Значит, мы с тобой ищем вдвоем.

Утром чайник устанет, остынет. Закончится пленка.
Ты шагнешь за порог, мне махнув на прощанье рукой.
Я останусь сидеть в тишине, от молчания звонкой.
А потом навсегда в эту осень уйду за тобой.

Навсегда уходящего лета
мне теперь почему-то не жаль.
Растворяется дымкою где-то
его теплая желтая даль.

И кружат по пустым остановкам
стаи нервных, озлобленных птиц.
Их свобода – полет без границ,
а мне, знаешь, так странно неловко
от твоих чуть дрожащих ресниц.

Я бреду за тобой тротуаром,
за тобою шагаю толпой,
для тебя растворяюсь туманом,
оседая на окнах водой.

А под утро, пустой и уставший,
где-нибудь в городском тупике
я составлю из листьев опавших
этот стих. Для тебя. О тебе.

Его ветер подхватит и где-то
в опустевшем, притихшем дворе
желтым светом ушедшего лета
расшвыряет по черной земле...

Я люблю этот город
со стаями злобных собак.
С вороньем на помойках,
с враньем в пожелтевших газетах.
Я люблю этот город,
в котором царит вечный мрак.
Город шлюх, музыкантов, дельцов и бездомных поэтов.

Я люблю этот город, где ветер запутал мосты.
Где глазницы домов охраняют чужие секреты.
Я люблю этот город, в котором запутались мы,
потеряв в суете переходов вчерашнее лето.

И вода на ресницах твоих превращается в лед.
И в зрачках твоих город метелью кружит и искрится.
Он тебя за собой позовет в свой вечерний полет.
А мне снова в квартире пустой отчего-то не спится...

За окном – рваный снег, за окном – мокрых крыш пустота.
Темный ветер стучится в стекло постоянно и гулко.
И ты снова вернешься под утро совсем не туда,
навсегда затерявшись в сети городских переулков...

Сегодня вечер для утраченной мечты.
Сегодня вечер для напрасных ожиданий.
Сегодня вечер для несбывшихся желаний.
Сегодня вечер абсолютной пустоты.

Сегодня вечером погаснут фонари
и дождь сыграет для нас реквием по душам.
И как прекрасно — от заката до зари
сидеть, курить, молчать и просто слушать...

И ты мне ничего не говори...
Сиди, кури, молчи и просто слушай,
как — каплями по теплым грязным лужам -
играет дождь нам реквием по душам,
играет дождь нам реквием любви...

«С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,—
И каждый раз навек прощайтесь,
… Когда уходите на миг!»
А. Кочетков

С любимыми не расставайтесь!
Под поездов звенящий крик
вы не навеки попрощайтесь,
а на один короткий миг.

Но в громкой суете перрона,
когда дрожит рука в руке,
скажите тихо у вагона:
«Я буду помнить о тебе...»

И в тишине ночных вокзалов,
сквозь часовые пояса,
в пустынных ожиданья залах
услышьте эти голоса:

«С любимыми не расставайтесь!»
Часы пусть меряют года.
А вы… на миг один прощайтесь.
Даже прощаясь навсегда...

«Моим стихам, как драгоценным винам,
когда-нибудь настанет свой черед...»
Марина Цветаева

Мои стихи разбросаны в страницах.
Мои стихи не купишь за рубли.
Мои стихи о кораблях и птицах,
о странной безответности любви.

Мои стихи о городах и людях,
которые бывают к ним глухи.
И в тот момент, когда меня не будет,
останутся с тобой мои стихи.

Мои стихи да странные картины,
ключ от пустой квартиры на столе.
В один из дней, особенно дождливый,
быть может, просто вспомнишь обо мне...

Тогда стихам, запыленным и нежным,
которые никто не брал в расчет,
усталым и немного безмятежным –
моим стихам – настанет свой черед!..

Мы с тобою выходим из моды.
Кто-то новый займет наш эфир.
Нас с тобой удалят из айподов
сотней треков, затертых до дыр...

Мы останемся в старых страницах
комментарием прожитых лет,
и стихами о людях и птицах
в чьих-то блогах оставим свой след...

А однажды (я знаю об этом!)
ты устанешь бороться с собой,
ты уйдешь бродить где-то по свету
и забудешь дорогу домой...

Так бывает – мы вышли из моды...
Но (послушай!) в ночной тишине
где-то тихо играют айподы
новым людям. О новой весне.

Ты зачем рассказала мне повести маленьких рук,
на дисплее оставила кем-то забытое лето?..
Затерялась в толпе, среди общих друзей и подруг,
ничего не сказав мне о том, с кем ты будешь, и где ты?..

Ты же знаешь, я буду искать по коробкам домов,
где на лестницах прячутся пыльные грустные фрики,
по загаженным крышам, где лунные блики безлики,
по обрывкам паролей среди сетевых проводов...

Ты же знаешь, я буду ходить и встречать поезда,
громкой тенью метаться в стекле одуревших вокзалов,
постоянно менять позывные, эфир, города,
звать тебя и взрывать безмятежность уснувших радаров...

Ты оставила мне замечательно замкнутый круг:
рисовать твое сердце в строке поисковых запросов,
и ночами пить чай у окна и курить папиросы,
вспоминая подробности повестей маленьких рук...

Прости меня мама,
Я быстро стал взрослым.
Жизнь наша- драма
Со сценарием сложным.

Куда- то спешим,
Сжигая день взглядом.
Тех, кого ты любил,
Нет уже рядом.

Одиночество стало
Привычкой для нас.
Душа так устала,
Что слёзы из глаз.

Заменили пожатия рук
Клавиши на телефоне.
Был ещё один друг,
Да и того стёрся номер.

Где очей яркий свет?
Где людей доброта?!
Крикнешь, а эхом в ответ
Пустота, пустота, пустота…

Мы измотаны и измучены
в этом городе, где мосты
из бетона, где псы приручены
и подстрижены в ряд кусты.

Где скамейки всегда покрашены,
на балконах – всегда белье,
и антеннами ошарашено
надоевшее воронье.

А меня каждый день по-прежнему
тянет в странный, забытый край,
где закаты горят – безбрежные,
все в царапинах птичьих стай...