§1. Аполлон выбирает жрецов, которые будут служить в его храме.

Начал в уме своем тут размышлять Аполлон-дальновержец,
Как бы ему и кого из людей привести в это место,
Чтобы жрецами его они стали в Пифоне скалистом.¹
Так размышляя, узрел он в дали винно-черного моря
Быстрое судно. Везло оно много мужей благородных,
215
Критян из града Миносова Кноса, — и сразу решил он,
Что совершать станут жертвы и всем возвещать предсказанья
Золотолукого Феба-властителя,² [i]что б ни изрек он,
Из-под Парнасской скалы прорицанья давая из лавра.
Ради богатств и товаров они на суднé своем черном
220
Плыли в песчанистый Пилос, к родившимся в Пилосе людям.
Вдруг повстречался им Феб-Аполлон. На корабль быстроходный
Выскочил он из воды, уподобившись видом дельфину.
Там и остался лежать он чудовищем страшным, огромным.
Из моряков же никто догадаться не мог о причине.
225
И отовсюду толкал он и тряс корабельные балки.
Молча, объятые страхом, сидели внутри мореходцы;
Не распустили снастей на бокастом суднé они черном
И парусов корабля черноносого ставить не стали:
Как они что-либо где укрепили ремнями сначала,
230
Так и поплыли. Порывами Нот быстроходный корабль их
Сзади, с кормы, подгонял. Миновали сначала Малею,
Землю Лаконскую мимо проплыли и Гелос приморский,
Прибыли в Тенар, страну, где царит утешающий смертных
Гелиос; в мягких лугах превосходного этого края
235
Много пасется обычно овец густорунных владыки.
Здесь пожелали они свой корабль задержать и, сошедши,
Дивное диво вблизи осмотреть и глазами увидеть,
Будет ли чудище дальше на днище лежать корабельном
Иль в многорыбную бездну морскую опустится снова.
240
Не подчинился, однако, рулю превосходный корабль их —
Дальше пошел самовольно вдоль тучного Пелопоннеса:
Легким своим дуновеньем его направлял потихоньку
Царь Аполлон дальнострельный. Дорогу свою совершая,
Судно в Арену пришло, в Аргифею, приятную видом,
245
В Фриос на броде Алфейском и славные зданьями Эпи,
Дальше — в песчанистый Пилос, к родившимся в Пилосе людям.
Круны потом их корабль миновал, и Халкиду, и Диму,
Мимо Элиды священной прошел он — державы эпейцев.
Зевсову радуясь ветру попутному, Феры покинул.
250
В Фриос на броде Алфейском и славные зданьями Эпи,
Дальше — в песчанистый Пилос, к родившимся в Пилосе людям.
Круны потом их корабль миновал, и Халкиду, и Диму,
Мимо Элиды священной прошел он — державы эпейцев.
Зевсову радуясь ветру попутному, Феры покинул.
255
Вдруг, при безоблачном небе, бурливо рванул из эфира
С запада ветер великий, по Зевсовой воле, чтоб морем
Горько-соленым как можно скорее промчался корабль их.
Быстро обратной дорогой они на зарю и на солнце
Поплыли. Вел же Кронионов сын, Аполлон-повелитель.
260
К Крисе пришли они, издали видной, богатой лозами,
В гавань. И врезался в берег песчаный корабль мореходный.
Из корабля поднялся тут наверх Аполлон-дальновержец,
Видом средь белого полдня звезде уподобившись; искры
Сыпались густо с нее; достигало до неба сиянье.
265
В храм он спустился, пронесшись дорогой треножников ценных.
Ярко сверкнувши лучами, зажег он в святилище пламя,
И осветилась вся Криса сияньем. И громко вскричали
Жены крисейцев и дочери их в поясах многоценных
От Аполлонова взблеска. И ужас объял их великий.
270
Снова оттуда назад к кораблю он, как мысль, устремился,
Образ принявши весьма молодого и сильного мужа;
Длинные кудри его на широкие падали плечи.
Громко он критян окликнул и слово крылатое молвил:
«Странники, кто вы? Откуда плывете дорогою влажной?
275
Едете ль вы по делам иль блуждаете в море бесцельно,
Как поступают обычно разбойники, рыская всюду,
Жизнью играя своею и беды неся чужеземцам?
Что так печально сидите вы здесь, отчего не сойдете
Нá берег вы, отчего не свернете снастей корабельных?
280
Нет меж трудящихся тяжко людей, кто бы делал иначе,
После того как на черном своем корабле быстроходном
К суше пристанет, трудом изнуренный; душой его тотчас
Овладевает желанье великое сладостной пищи».
Так он сказал и сердца их отвагою бодрой наполнил.
285
Критян начальник немедля в ответ ему слово промолвил:
«О чужестранец! Осанкой и всем своим видом походишь
Ты не на смертнорожденных людей — на бессмертного бога.
Здравствуй! Привет тебе наш! Да пошлют тебе счастие боги!
Дай мне, прошу я, правдивый ответ, чтоб доподлинно знать мне:
290
Что за земля? Что за край? Что за смертные здесь обитают?
В место другое держали мы путь по великому морю —
В Пилос из Крита: оттуда мы родом и этим гордимся.
Ныне ж сюда мы пришли с кораблем не по собственной воле,
Плыли б домой мы другою дорогой, другими путями:
295
Против желания кто-то сюда нас привел из бессмертных».
Им, на их речь отвечая, сказал Аполлон-дальновержец:
«Странники! В Кносе, богатом деревьями, вы обитали
Раньше. Но ныне домой вы к себе не воротитесь больше,
В город возлюбленный ваш и в прекрасные ваши жилища,
300
К милым супругам. Но здесь вы получите храм мой Читать далее...

ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ


В широком смысле, под жертвоприношением подразумевается любое приношение богам, которым выражается зависимость от них, благоговение и благодарность, или посредством которого желают приобрести божественную милость. Под понятие жертвоприношение подходят и священные подарки, которые отличаются от жертвы в собственном смысле тем, что они предназначаются богам для постоянного пользования, между тем как собственно жертва доставляет им только сиюминутное наслаждение. К жертвоприношениям относятся и те предметы, которые клали или вешали в храме, но которые там долго не оставались, например, первые плоды, цветы и т.п. (ἀκροθίνια, primitiae). У греков и римлян жертва была главной частью культа и самым важным актом большей части праздников. Жертвоприношения приносились как в праздничные дни, так и в обыкновенные, притом как частными лицами, семействами, родами, так и от лица всего государства. Их приносили при каждом значительном событии в жизни как частного лица, так и народа. Жертвоприношение можно разделить на два основных вида: кровавые и бескровные.

К бескровным жертвам относятся первые плоды полей и садов (ἀπαρχαί — «начатки, первинки, первый сбор плодов»), что составляет самый древний вид жертвы раннего периода. Начатки приносились не только тем божествам, которые считались специальными покровителями земледелия вообще, или отдельных его отраслей (Деметра, Дионис и пр.), но и другим по различным причинам. Так, например, Матери богов во многих местах приносились блюда (κερνή), на которых были разложены по отделениям разного рода плоды: пшеница, ячмень, горох, чечевица и пр. (Афин. XI, 476). Аполлону и Артемиде в праздник Фаргелий приносились начатки плодов и свежие хлебы; Аполлону же и Горам осенью приносились начатки плодов под названием πυανόψια (откуда получил свое название месяц Pυανοψιών, встречающийся во многих ионических календарях). В Афинах в праздник Осхофорий приносились Афине виноградные гроздья.

Другой вид бескровных жертв представляют печения, различавшиеся по приготовлению, формам и названиям (πόπανα, πέμματα, μάζαι и др.). Своими формами печения нередко намекали на те или иные качества или обязанности богов. Так, например, Артемиде как богине луны приносились круглые лепешки (ἀμφιφώντες) или печения с рогами, Аполлону — печения в виде лиры, лука, стрелы и т.п. Особого упоминания заслуживают медовые лепешки (μελιτοῦτται), употреблявшиеся для умилостивления хтонических сил: их клали, например, в гроб умершим для укрощения пса Кербера, охранявшего вход в подземное царство, бросали змеям при гадании у Трофония, кормили ими священную змею на афинском Акрополе.

Печения жертвовались всем богам и притом с соблюдением тех же обычаев, которые соблюдались при кровавых жертвах: в жертву небесным богам они сжигались на алтарях, подземным богам и душам усопших — на жертвеннике (ἐσχάρα) или на гробнице, при жертвоприношении морским или речным богам — бросались в воду. Для сожжения использовали горючие материалы, дающие много дыма (кедровое, лавровое дерево, смола гумми). Иногда, впрочем, жертвенные печенья просто оставляли на алтарях.

Животные жертвы были самыми важными и самыми традиционными в течение всего античного периода. Выбор жертвенного животного был обусловлен определенными соображениями. Некоторых животных не приносили в жертву определенным божествам, например, козу — Афине; другие божества, напротив, «требовали» себе в жертву то или иное животное. Это предпочтение одних животных другим основывалось на том, что известное животное или было особенно любимо богом, или, напротив, считалось ему враждебным и ненавистным. Так обычно объясняется то обстоятельство, что Деметре приносили в жертву преимущественно свинью, а Дионису — козла, так как свинья наносит вред полям, а козел — винограду. Посейдон любил, чтобы ему приносили в жертву черных быков и лошадей. Богам рек приносили в жертву лошадей. Рыбу и дичь жертвовали редко (оленя приносили в жертву Артемиде, богине охоты), птиц — чаще (петуха — Асклепию, голубей — Афродите, перепелов — Геркулесу).

Самыми распространенными жертвенными животными были быки, овцы, козы и свиньи, причем самцов предпочитали самкам. Иногда для одной жертвы объединяли трех животных различных пород (τριττύς, τριττύα, suovetaurilia, solitaurilia), как у Гомера в «Одиссее», быка, барана и кабана. Иногда жертва состояла из значительного числа животных, а во время больших праздников в богатых городах число жертвенных Читать далее...

В мифологеме происхождения богов осирического цикла, говорится о том, что после того, как мир был сотворен — на земном престоле воссиял владыка богов Ра. Он жил на священном Холме Бен-Бен в Гелиополе, ночью спал в цветке лотоса, а по утрам взмывал в небеса и в облике сокола летал над своим царством.

И вот возмутился Ра, что богиня Нут, в образе Небесной коровы, каждое утро рождая солнце, в образе теленка, пожирает его вечером; и рождая вечером луну и звезды, пожирает их каждое утро. И запретил Ра сочетаться богине неба Нут и богу земли Гебу, дабы не пожирала корова Нут своих детей каждый вечер и всякое утро. И наложил Ра проклятие на все 360 дней солнечного года: отныне Нут ни в один из дней не могла родить.

Небесная богиня в отчаянии обратилась к Тоту, моля о помощи. Тот, подумав, обещал помочь ей. Поскольку на лунный год, состоявший также из 360-ти дней, проклятье Ра не распространялось, Тот решил выиграть несколько дней у лунного бога. Когда они сели играть в сенет, чтобы игра была интересней, Тот предложил лунному богу поставить на кон 1/72 часть дня. Не заметив подвоха, лунный бог посчитал число 1/72 незначительным и принял условия. Тот с легкостью выиграл 360 раз подряд, таким образом, выигрыш Тота составил ровно 5 суток. С тех пор лунный год длится 355 дней, а солнечный год стал равен 365 дням.

Чтобы не навлечь на себя гнев Ра, Тот посвятил эти дни ему. Владыка богов великодушно простил его, а богиня неба Нут получила пять дней в которые она снова могла рожать. В первый день родился Осирис, во второй — Гор (Хорур, Гор старший), в третий — Сет, в четвертый — Исида и в пятый — Нефтида. Пять предновогодних дней не причислялись ни к одному из месяцев и назывались «те, что над годом» (ḥryw rnpt).


ЭПАГОМЕНЫ ИЗ «КНИГИ ОТРАЖЕНИЯ ЗЛА» [с.147].
Карлова К.Ф.

Ниже в таблице приведены преступления Сета в эпагоменальные дни (ἐπαγόμεναι ἡμέραι) из «Книги отражения зла»¹. Для лучшего понимания, рассмотрим их максимально приближенно к контексту.

Начал ты беспорядок в первый день, (который называется) «Нильский окунь в озере своем»; в праздник Осириса в короне атеф. Взята под стражу собака. Повергает тебя Нехеб-кау в Гелиополе и Сокар в Мемфисе. Причинен вред Ḥȝtyw² года днем (именуемым) «Нильский окунь в озере своем».	šˁn.k ẖnnw hrw tpy ˁḥȝ imy swnw.f ḥb Wsir m ȝtf ḏdḥ bfn sḫr tw Nhb-kȝw m Iwnw Skr m Ḥwt-kȝ-Ptḥ di.tw sḏb Ḥȝtyw rnpt ḫr ˁḥȝw imy swnwt.f
[Ты тот, кто начал сражаться в первый день, (который) за пределами года, (именуемым) «Нильский окунь в озере своем». И празднует он Осириса в избавлении его от заключения и взятия под стражу.]	[ntk i iry šȝ ˁiry ḫrw m pȝ hrw ḥȝwty n nȝ hrww ḥrwy rnpt ˁḥȝ n pȝy.f swnw i iry.f ḥb Wsir m-ḏr wḏȝ.f n pȝ ḏdḥw rm pȝ ḥḏnw]
Повторил ты зло во второй день, (именуемый) «Чистый бык в поле своем», борьбу в озере-Iti, слышную вновь. Стало страдающим сердце твое, часть тела твою повергают противники твои. Нет защитника, (который) выполнит поручение твое. Причинено зло Ḥȝtyw года днем (именуемым) «Чистый бык в поле своем». [Повторил ты совершение зла во второй день, в день рождения Хора, когда в другой раз сотворил беспорядок на берегу озера-Iti, и когда было слышно то, что произошло вначале.]	wḥm.n.k ḳn m hrw snnw ngȝ wˁb m sḫwt.f ẖnnw m swnw n Iti sḏmw n mȝw ḫpr ḏw ib.k dp.k iḫrw msḳrw.k nn nḏty iry hȝbt.k di.tw sḏb Ḥȝtyw rnpt in ngȝ wˁb m sḫwt.f [iw.k wḥm iry btȝ m hrw snnw mswt Ḥrw m-ḏr ḫpr pȝ sp ky n ḫnnw ḥr spt Iti m-ḏr sḏmw ti i iry ḫpr n šȝˁ]
Силен ты в третий день, (именуемый) «Сокол, прочный красотой», в ночь очищения в Sḫm и Pgs³. Наточили нож богов сражающихся, окрасилась красным одежда их от тебя. Причинено зло Ḥȝtyw года днем (именуемым) «Сокол, прочный красотой». [… в третий день]	sḫm.k m hrw 3.nw gnḥsw mn nfrw grḥ wˁb m Sḫm Pgs dm.tw dz n nṯrw ˁḥȝw dšr ins.sn im.k di tw sḏb n Ḥȝtyw rnpt in gnḥsw mn nfrw [… m pȝ hrw 3.nw]
Ты был заострен частями (тела) в четвертый день, (именуемый) «Ребенок, который в

Читать далее...

С.В. Петров
ЕГИПЕТСКИЕ КОРНИ ГРЕЧЕСКОЙ БОГИНИ ЛЕТО

ЛАТОНА

Имя Латоны (лат. Latona, Lato) имеет греческую этимологию и происходит от дорийской формы имени Лето — Λᾱτώ (Λατοῦς). Самостоятельной римской мифологии с участием Латоны, по большому счету, нет. Обратимся к первоисточникам и посмотрим что нам сообщает, по поводу Латоны, Геродот.

«Я уже неоднократно упоминал о прорицалище [в Буто] в Египте и теперь хочу подробнее рассказать об этом достопамятном месте. Это египетское прорицалище находится в храме Латоны в большом городе у так называемого Себеннитского устья Нила,¹ если плыть от моря внутрь страны. Имя этого города, где находится оракул, Буто, как я только что сказал. Кроме того, в этом Буто есть еще святилище Аполлона и Артемиды. Храм же Латоны, где именно и находится оракул, и сам очень велик, а его преддверия 10 оргий высотой.²

Я должен еще упомянуть о том, что меня больше всего поразило из виденного в этом святилище. На этом священном участке Латоны воздвигнуто храмовое здание, высеченное целиком из одного камня. Стены его одинаковой высоты и ширины, именно 40 локтей. Кровлю над ним образует другой камень с выступом в 4 локтя.³

156. Это храмовое здание, таким образом, — самое удивительное из того, что можно видеть в этом святилище. Но почти столь же замечателен и остров под названием Хеммис (Χέμμις). Лежит остров на большом и глубоком озере рядом со святилищем в Буто. Египтяне же утверждают, будто это плавучий остров. Я-то сам, впрочем, не видел, чтобы он плавал или двигался, и был весьма удивлен, услышав, что в самом деле могут существовать плавучие острова. На нем стоит большой храм Аполлона и воздвигнуты три алтаря и, кроме того, растет много пальм и других плодоносных и неплодоносных деревьев. Египтяне передают вот какое сказание о плавучем острове, который раньше не был плавучим.

Когда Латона, принадлежавшая к сонму восьми древних богов, жила в Буто, где ныне находится ее прорицалище, Исида передала ей на попечение Аполлона. Латона сохранила Аполлона и спасла на, так называемом, ныне плавучем острове, когда всюду рыскавший Тифон пришел, чтобы захватить сына Осириса. По словам египтян, Аполлон и Артемида — дети Диониса и Исиды. Латона же была их кормилицей и спасительницей. У египтян Аполлон называется Ором (Ὦρος, Гор), Деметра — Исидой, а Артемида — Бубастис.» (Геродот. История)
________________________
[1] Σεβέννυτος, Σεβεννυτικὴ πόλις ἡ Себеннит (егип. Ṯb-[n]-nṯr) — город в центре нильской Дельты, столица XII нома Нижнего Египта.
[2] ὀργυιά, ион. ὀργυιή, эп. ὄργυιᾰ ἡ {ὀρέγω} (pl. только ὀργυιαί) оргия
1) ширина размаха рук Hom., Xen.
2) мера длины = 0.01 стадия, т.е. 1.85m Her., NT.
[3] πῆχυς (-εως) пехий, локоть (мера длины; π. μέτριος содержал 24 δάκτυλοι, т.е. ок. 46cm, π. βασιλήϊος — 27 δάκτυλοι) Her., Xen., Plat.

Геродот объяснил отождествления греческих и египетских богов, причастных и непричастных к рассказанной им истории, единственно обойдя вниманием Латону — главного персонажа, описываемого сюжета. Восполним пробел.

Для начала, сравнив с египетскими свидетельствами, отметим, что Геродот изложил все точно. Единственно в чем можно было бы поправить историка — не египтяне отождествляли своих богов с греческими, наоборот, это греки (включая Геродота) называют египетских богов своими (греческими) именами.

[quote]«Согласно осирическому мифу Исида спрятала маленького Хора, ожидая, пока он повзрослеет, в зарослях папируса — в отдаленном и тайном месте, которое не должно было быть доступно для Сета (CT.II.217c-e). Хор родился в окрестностях Буто (егип. Pr-Wȝḏt — «дом Уаджит», города Пе и Деп), чаще всего этим местом считается нижнеегипетский город Хеммис. О пребывании Хора в болотах Хеммиса упоминается уже в «Текстах пирамид»: «Вышел Хор из Хеммиса, приветствует Буто Хора!» (Pyr. 2190: pr Ḥrw m ȝḫ-bit ˁḥˁ P n Ḥrw). В т.н. сказании «Исида и Хор в болотах Дельты», зафиксированном на стеле Меттерниха, есть пассаж, описывающий рождение Хора в Хеммисе: «Родила я Хора, сына Осириса, в болоте Хеммиса. Обрадовалась я сильно по причине того, что увидела я ответчика за отца его. Укрывала я его, прятала я его из-за страха, чтобы не Читать далее...

Карлова Ксения Федоровна
ОБРАЗ БОГА СЕТА В ДРЕВНЕЕГИПЕТСКОЙ РЕЛИГИИ ПОЗДНЕГО ПЕРИОДА


СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ КУЛЬТА СЕТА В ДОДИНАСТИЧЕСКОЕ И РАННЕДИНАСТИЧЕСКОЕ ВРЕМЯ

Сет является одним из самых древних божеств Древнего Египта. Формирование его культа происходило в тесной взаимосвязи со становлением египетского государства и развитием основных религиозных доктрин и мифологем. Сложное и противоречивое формирование образа Сета определялось его включенностью в несколько идеологических и мифологических систем, складывавшихся на разных этапах развития древнеегипетской истории. При этом до сих пор нет полной ясности относительно того как происходило развитие образа Сета на ранних этапах египетской истории: в поздний додинастический период и в раннединастический период.

Исконное происхождение культа Сета установить достаточно сложно ввиду небольшого количества источников додинастического периода, которые могли бы прояснить этот вопрос. По установившейся в историографии традиции, основывающейся на более поздних письменных источниках, считается, что на раннем этапе египетской истории Сет был одним из главных божеств Нагады крупной политии на территории будущего V верхнеегипетского нома, которая сыграла ключевую роль в ходе политогенеза страны.

Культ Сета концентрировался вокруг Омбоса (Nbwt), центра Нагады, в то время как Хор чтился в Нехене — другом политическом и религиозном центре Верхнего Египта. Политическая и экономическая значимость этих центров определила ту существенную роль, которую сыграли культы Хора и Сета в религиозном и идеологическом антураже становления единого египетского государства.

Однако необходимо учитывать, что прямые данные, которые указывали бы на то, что культ Сета в додинастический период зародился в Омбосе, отсутствуют. От периода времени I династии известно только одно свидетельство, которое может косвенно указывать на связь Сета с Омбосом: на граффити в месте Джебель Тиаути, которое располагается неподалеку от Омбоса, изображено животное, воплощающее Сета. Помимо него на граффити изображены жираф, бык, слон и несколько изображений сокола, одним из которых является изображение сокола на серехе. Наличие сереха позволяет говорить о неком политическом значении, которое могло иметь изображение, Д.Дарнелл предполагает, что таким образом царь Нармер, временем правления которого предположительно датируется граффити, обозначил эту территорию как свой царский домен.

Первое известное изображение «Сетова» животного, которое, возможно, характеризует его как одно из божеств додинастических политий, присутствует на навершии булавы царя Скорпиона, где оно чередуется с другими штандартами (Ashmolean Museum, Oxford E3632). Со штандартов спускаются повешенные rḫyt — «чибисы», которые могут обозначать побежденную чужеземную общность, подчиненную, в свою очередь, изображенными на булаве политиями.

В пользу того, что культ Сета на раннединастическом этапе мог играть значительную политическую роль, свидетельствует памятник времени Хора-Аха царя I династии. На глиняной печати из Туры (гробница Хелуан 1484 А), обнаруженной вместе с другими памятниками Хора-Аха, в два регистра изображена группа предположительно из «Сетовых» животных, на которых сидят всадники. Помимо того, что это первое известное в Древнем Египте изображение всадников, памятник интересен тем, что может иметь глубокий политический подтекст. Т.эль-Садек и Д.М. Мерфи, опубликовавшие памятник, полагают, что он может являться свидетельством победы Хора-Аха над культом Сета и его последователями. При всей смелости этой трактовки, будет правомерным отметить, что памятник мог отразить антагонизм Хора и Сета с некими политико-идеологическими коннотациями, однако определить их характер с уверенностью невозможно.

Отголоски возможной борьбы сторонников Сета за власть могут угадываться в титулатуре двух цариц времени I династии — Сешемет-ка (Sšmt kȝ) и Семат (Smȝt). Речь идет о титулатуре на двух стелах из погребального комплекса царя Дена в Умм-эль Каабе в Абидосе, которая звучит как mȝȝt Ḥrw rmnt Stẖ «та, которая видит Хора, та, которая поддерживает Сета». Характерно, что применительно к Сету употребляется глагол rmnt — «поддерживать». Более поздний вариант титулатуры mȝȝt Ḥrw Stẖ «та, которая видит Хора и Сета» — встречается только с периода IV династии в титулатуре царицы Хентетка, супруги царя Джедефра и, очевидно, составлен по образцу титулатуры I и III династий, которая звучит как mȝȝt Ḥrw «та, которая видит Хора». Появление Сета в титулатуре цариц может рассматриваться как свидетельство того, что Сет к периоду I династии мог ассоциироваться с определенной общность или политией (может быть, с воспоминаниями о ней, сохранившимися после объединения страны), о чем, по-видимому, свидетельствует и рассмотренная выше булава Скорпиона. В период Древнего царства происходит сведение титула к Читать далее...

Карлова Ксения Федоровна
ОБРАЗ БОГА СЕТА В ДРЕВНЕЕГИПЕТСКОЙ РЕЛИГИИ ПОЗДНЕГО ПЕРИОДА


СЕТ В РЕЛИГИОЗНЫХ ТЕКСТАХ III-II тыс. до н.э.

Дальнейшие этапы развития образа Сета прослеживаются в религиозных текстах начиная с эпохи Древнего царства. В «Текстах пирамид» ввиду архаизма многих сюжетов зафиксировано большое количество исторических реминисценций, связанных с политической ролью Сета и Хора. В частности, в его эпитетах достаточно полно передан ранний его образ как божества Омбоса: «Сет, который из Омбоса» (Pyr. 204a, 1667a: Stš imy Nbwt), «Омбосский» (Pyr. 247a, 1145b, 2251b: nbwty), «высокий Омбосский перед часовней» (Pyr. 370b: ḳȝ nbwty m-ḫnt itrt), «владыка Верхнего Египта» (Pyr. 204a: nb Tȝ-šmˁw).

Сет выступает не просто как владыка Омбоса и Верхнего Египта, но и как главный среди всех верхнеегипетских богов: «Наполнил ты (царь) себя в качестве Великого магией Сета в Омбосе, владетеля Верхнего Египта… Смотри, ты, сделал ты (себя) сильным, мощным более чем боги Верхнего Египта и их аху» (Pyr. 204 a,c: ḥtmty.n.k ṯw m wr ḥkȝw Stš imy nbwt nb Tȝ-šmˁw… m ṯw ir.k bȝti sḫmti r nṯrw šmˁw ȝḫw.sn).

На политическое противостояние Сета и Хора указывают такие обозначения как «два владыки» nbwy (Pyr. 26e, 34a, 1936c), «соперничающие» sn-nwwy (Pyr.1963b), «два сражающихся» ˁḥȝwy (Pyr. 1963b). Отголосок борьбы двух богов угадываются в следующих пассажах: «Произнесение слов: выходит белая корона, (после того как) поглотила она корону-wrt, поглотил язык белой короны корону-wrt, не увидишь язык… Произнесение слов: пламя погашено, не найдено горение в доме того, кто в Омбосе» (Pyr. 243-247а: ḏd mdw pr ẖḏt ˁm ns wrt ˁm n ns ẖḏt wrt n mȝty ns … ḏd mdw ˁḫm sḏt n gm tkȝ m pr Ḥr(y) nbwty). Как полагает Б.Матье здесь может подразумеваться нападение на некий омбосский культовый объект, предпринятое с целью попытки ликвидации культа Сета и разрушение его храма в Омбосе.

Помимо прямых исторических реминисценций, история господства Хора и Сета над землей Египта угадывается и в мифологических сюжетах. В «Текстах пирамид» неоднократно упоминаются такие объекты как «земли Хора» («хоровы») — iȝwt Ḥrw (ḥrywt) и «земли Сета» («сетовы») — iȝwt Stš (stš ywt) (Pyr. 135c, 598a-b, 770b, 915a-916b, 948c, 1735c, 1928b-c, 2099a, 2233b-c). Б.Матье, полагает, по-видимому, вполне справедливо, что под этими землями могут пониматься обозначения некрополей (или центров) Нехена и Омбоса. В таком же контексте следует понимать упоминание о двух часовнях — itrty и часовен Верхнего и Южного Египта — itrt šmˁyt и itrt mḥyt (Pyr. 1297e, 1369b-c, 2017b-c), которые могут представлять культовые объекты земли Хора и земли Сета.

Миф об Осирисе, в том виде, в каком он отражен в «Текстах пирамид» пока еще не имеет последовательного сюжета. «Тексты пирамид» как в отношении осирического мифа, так и в отношении других мифологем отражают процесс формирования мифа, а не его окончательную фиксацию, и с этой точки зрения его можно назвать протомифом. Сложный процесс мифосложения в эпоху Древнего царства приводит к тому, что образы многих богов, еще не вполне оформившиеся, и оказавшиеся вовлеченными в различные мифологические сюжеты, становятся амбивалентными или сложносоставными, что предполагает не вполне системное развитие их образов или выявление четкой структуры их взаимосвязей. Сама же цель записи текстов, в которых эти образы отражаются, состоит не в их описании и приведении в последовательную систему, а скорее в описании того «поля взаимодействий», которое образовано представленными в них силами, и в первую очередь в описании ритуальных действий, возможных в данном поле за счет использования этих сил. Именно с этим и было связано реплицирование в Текстах пирамид осирического мифа, тесно связанного с физическим воскресением царя, и включенных в него образов Хора и Сета.

Как, по-видимому, верно отмечает А.Руш, первоначально убийца Осириса был безымянным божеством XI нижнеегипетского нома, изображавшимся в образе быка (это и сформировало впоследствии представление о Сете как о расчленяемом быке). Только включение в осирический миф борьбы Хора и Сета сделало Сета убийцей Осириса. Основа конфликта убийство Осириса Сетом, обозначающее его вражду к Осирису и Хору, — восходит к более древнему мифу о борьбе Хора и Сета и порождает вторичный по отношению к нему мотив вражды Хора и Сета, где Хор выступает в качестве мстителя за Осириса. В «Текстах пирамид» эти два мифа соединены, и враждебность Сета перенесена с Хора также и на Осириса. Так же, как и Сет, многоаспектен и Хор, поскольку в нем смешались, по меньшей мере, два персонажа Хор Старший или Древний, отцом которого в Текстах пирамид является Атум (Pyr. 874b, 881b), и Хор, сын Осириса и Исиды. При этом борется Читать далее...

Карлова Ксения Федоровна
ОБРАЗ БОГА СЕТА В ДРЕВНЕЕГИПЕТСКОЙ РЕЛИГИИ ПОЗДНЕГО ПЕРИОДА


ТОПОС СУДА И ИЗГНАНИЯ СЕТА

В «Книге победы над Сетом» важная роль отводится судебному разбирательству, которое устанавливает наказание для Сета. Его описание сюжетно и структурно схоже с судебными разбирательствами «Текстов пирамид», «Спора Хора и Сета» и «Мемфисской теологии». Верховным судьей выступает Ра, перед которым разбирается преступление Сета: «Дано [т.е. предъявлено] преступление твое перед Ра, повторены нечестия твои (по отношению) к богу великому» (Urk. VI. 9. 1: rdi.t(w) ḫbnty.k m-bȝḥ Rˁ wḥmy sḏbw.k n nṯr (ˁȝ)). В качестве «бога великого» может подразумеваться как Ра, которому оглашаются преступления Сета, так и с большой вероятностью Осирис, также известный в качестве «бога великого» (nṯr ˁȝ), по отношению к которому Сет совершал свои преступления. Сам Осирис судебные качества на себя не принимает, а в суде председательствуют, защищая его интересы, другие боги.

В роли непосредственного представителя Ра выступает Великая Эннеада, утверждающая его решение: «Великая Эннеада дает указание для этого» (Urk. VI. 9. 3: psḏt ˁȝt ḥr rdit r ḥr.s). Роль Эннеады в конфликте Хора и Сета в качестве судебной коллегии зафиксирована и в «Текстах пирамид». В «Мемфисской теологии» Ра также собирает Эннеаду для вынесения решения о споре между Хором и Сетом» (Denkmal. 7). В «Книге мертвых» Эннеада называется коллегией, оправдавшей Осириса: «Правогласие твое перед Эннеадой, коллегией» (TB 277.7: mȝˁ-ḫrw.k m-bȝḥ psḏt ḏȝḏȝt).

В роли судьи выступает также бог Тот: «Тот на рассуживании» (Urk. VI. 9. 5: Ḏḥwty ḥr wḏˁ). О роли Тота в качестве хранителя законов и судьи различных судебных коллегий хорошо известно, что обусловлено тесной связью Тота с маат (mȝˁt),¹ как ее провозгласителем.
_________________________________
[1] Маат, как комплексная категория, имела несколько аспектов, и была противоположна категориям, имеющим отрицательное значение: в онтологическом значении mȝˁt, как «миропорядок» и «справедливость», противопоставлялась понятию исефет (izft, «беспорядок», «хаос»); в гносеологическом — понятию grg («ложь»); в этическом — понятию ḏw («зло»).

В папирусе Brooklyn 47.218.84 о Тоте говорится как о непосредственном судье в споре Хора и Сета: …«Были рассужены Хор и Сет в земле двух соперников, в месте этом. Дана была Хору красная корона, Сету — белая. Рассудил их Тот в образе своем уважаемого судьи. Отдал он долю обоих владык Хору, объединенной для защитника отца своего» (pBrooklyn 47.218.84 §28.12.3-12.4: …iw wpw.tw Ḥrw Stḫ mm iȝt rḥwy m st tn iw rdi.n.tw ḥr m dšrt Stḫ m ḥḏt ir.n Ḏḥwty wpt in nn m irw.f n sȝb imȝḫ rdi.in.f psš n nbwy Ḥrw dmḏ.tw n nḏty it.f).

В «Книге победы над Сетом», в результате судебного разбирательства, наследство как легитимный правитель получает Хор, о чем провозглашает Геб (Urk.VI.9.10–17.20):

Геб, говорит он богам,	Gb mdw.f n nṯrw
спрашивает он совета относительно случившегося перед ним:	nḏ.n.f r ḥr pr m-ḫnty.f
«Сражение детей Геба — что это?»	ptr sw ˁḥȝ n msw Gb
«(И) земля в беспорядке между ними?»	tȝ m ḫnn imy.sn
Владыка Гермополя, обратил (букв. «поднял») он речь сыну Осириса:	nb n Wnw sˁr.n.f mdw n zȝ Wsir
«Сын, мститель отца его, вставший в качестве требующего возмещения.	zȝ nḏty it.f ˁhˁ m ḥtr
Упрочивает он сердце Осириса.	swḏȝ.f ib n Wsir
Вот оплошность, вина всякая Сета относительно этого!»	iw sp nb n Stš r.f
Вот, Геб, говорит он:	sw Gb ḏd.f
«Смотри, дал я наследство сыну наследника,	mt rdit.n.i iwˁ n zȝ iwˁ
сыну сына моего, открывающему тело, открывающему путь (Упуауту),	zȝ zȝ.i wp ẖ.t n Wp wȝt
подобно сделанному Ра-Атумом для Шу,	mi irt n Rˁ-Ἰtm n Šw

Читать далее...

Карлова Ксения Федоровна
ОБРАЗ БОГА СЕТА В ДРЕВНЕЕГИПЕТСКОЙ РЕЛИГИИ ПОЗДНЕГО ПЕРИОДА


КАТАСТРОФА, КАК СЛЕДСТВИЕ НАРУШЕНИЯ ПОРЯДКА МААТ

Нарушение порядка маат враждебными божествами, которыми в «Книге отражения зла» являются Сет (Stš) и Апоп (ˁȝpp), может привести к апокалиптической катастрофе. Этот же мотив был выражен и в «Книге победы над Сетом», однако в рассматриваемом ритуале несчастья, которые могут постигнуть Египет, перечисляются прямо и являются частью мифологемы, в рамках которой Сет совершает преступления (Urk.VI.123-129). Эта мифологема связывает воедино концепцию возрождения Осириса и представление о мироустройстве, где все зависит от повторяемости солнечного цикла. Речь идет о нарушении нормальных природных процессов, которым подвластны и боги. Это нарушение космического порядка — маат, влечет за собой поворот к первобытному хаосу, к исефет. Цель ритуала «Книги отражения зла» заключается в том, чтобы обеспечить космическое равновесие и непрерывное функционирование природных циклов, таких как ежедневный восход солнца, сезонный разлив Нила и поддержание неба и земли на своих местах. Так, приближаясь к ахет, Сет угрожает появлению солнца, поскольку ахет — это зона, где солнце, в образе Хорахти (Ḥrw ȝḥty), появляется после ночного путешествия.

Далее, в тексте говорится, что солнечный диск (itn) в области Mr n ḫȝwy («Озеро двух ножей») не должен исчезнуть или потемнеть. Mr n ḫȝwy известно как место битвы Ра и Апопа, которая описывается в тексте «Книги отражения зла»: «Прогнал я Апопа в мгновение его, совершил я плевок в (змея) Nik, (который) он проглотил, направил я ладью-Mskt (при) хорошем ветре к песчаным берегам Mr n ḫȝwy» (Urk.VI.97.8-10: sḥm.n.i ˁȝpp m ȝt.f di.i bš Nik ˁm.n.f smȝˁ.n.i Mskt mȝˁw nfry ḥr pȝ ṯswt Mr n ḫȝwy). «Озеро ножей» как объект инобытия выступает в заупокойной литературе, начиная с периода Нового царства, в качестве мифологического и земного региона, а также может являться водным путем, по которому совершает свое движение солнце.

Вслед за исчезновением солнца описывается угроза исчезновения луны и иссушение Нила. Обмеление реки вызовет, в свою очередь, изменение структуры вод моря:

«Да не будет море сладким, [Не будет это море сладким,] и да не будет поглощено то, что в воде его [и не будет выпито то, что в нем.]»
(Urk. VI.125.21-127.2: imi bnr.tw Wȝḏ-wr [bw iry pȝ ym hnn] sẖb.kȝ tw imy mw.f [mtww swr n-im.f]).

По-видимому, обычные воды, с которыми связывалось плодородие почвы, могут быть отравлены или выпиты злобным божеством.

В этом контексте интересно отметить замечание Плутарха, пишущего о связи Тифона (Сета) с морем. Плутарх замечает, что Тифоном называют море, ветер и мрак (DIO.45.369A), а морская соль является «пеной Тифона» (DIO.32.363E). Можно предположить, что пересыхающие воды моря относились к Сету, поскольку в отличие от вод, связанных с Осирисом, они не могли обеспечивать почвенное плодородие. Ассоциация таких вод с Сетом должна быть связана с его качествами бога хаоса и беспорядка, о чем также сообщается у Плутарха (DIO.55.373D):

…«она (т.е. сила Сета) в нашем мире вялая и ослабленная, смешивается и соединяется со всякой бурной и изменчивой стихией и является творцом трясений и толчков на земле, засухи и дурных ветров в воздухе, а также громов и молний. Эта сила заражает мором воды и ветры»….

Все эти катастрофы могут ввергнуть мир с состояние хаоса, когда все окажется сокрыто в водах Нуна. Согласно представлениям египтян, упорядоченный мир всегда окружен хаосом и мраком, которые при нарушении исполнения соответствующих ритуалов могут поглотить мир. В тексте говорится:

«Да не выйдет пламя из Нуна. [Не выйдет пламя из воды этой.] Сожжет пламя (другое) пламя. [Сожжет пламя (другое) пламя.]»
(Urk.VI.123. 19-22: imi pri ḫt m ḥr-ib Nwn [bw iri wn stȝ pri m pȝ ḥr-ib n pȝ mw] hwt nzrt m nzrt [mtw ẖt ḏȝf ẖt]).

Здесь может подразумеваться регресс Вселенной к состоянию до времени творения, когда необходимо было начать создавать мир заново. Нун — это первородная субстанция и бесконечная материя, представляющаяся в качестве воды, существовавшая до сотворения Вселенной богом-демиургом Атумом, который был сокрыт в нем до начала времен.

В основе воззрений египтян о сотворенном мире лежало представление о движении солнца по небу и его цикличности, что обеспечивало устроение Вселенной. Эта цикличность гарантировала упорядоченность и нерушимость космоса, а также непрерывное возрождение и возобновление. В центре египетской картины мироздания находилась земля (tȝ), а солнце пересекало космическое пространство в двух ладьях — манджет (mˁnḏt, дневная ладья) и месектет (msḳtt, ночная ладья). Части Читать далее...

Карлова Ксения Федоровна
ОБРАЗ БОГА СЕТА В ДРЕВНЕЕГИПЕТСКОЙ РЕЛИГИИ ПОЗДНЕГО ПЕРИОДА


Формирование образа Сета в Поздний период определялось локальными особенностями территории страны. В то время как внутри Египта образ Сета был полностью демонизирован и его культ перестал развиваться, в оазисах Западной пустыни Дахла (Dzdz) и Харга (Knmt) он продолжал свое развитие, претерпевая определенную трансформацию. Ее черты прослеживаются, начиная еще с III Переходного периода, на протяжении которого главным центром почитания Сета являлся город Мут (Мут эль-Хараб; др.-греч. Μώθις) — столица оазиса Дахла с периода Нового царства.

Из Дахлы происходит первый памятник, свидетельствующий о наличии культа Сета в оазисах — небольшой фрагмент керамики из города Балат (эйн-Асил), являвшемся столицей Дахлы в период Древнего царства. На нем сохранилось частичное изображение головы Сета, однако остальная часть, где было изображено туловище, полностью утрачена. Фрагмент был найден в резиденции наместника Пепи II в Дахле, однако его точная датировка крайне затруднена ввиду плохой сохранности памятника и схематичности изображения Сета. Фрагмент может датироваться от конца периода Древнего царства вплоть до II Переходного периода, но не позднее. По ряду признаков можно говорить о том, что это не был значительный, с точки зрения создателей, памятник, однако он свидетельствует о том, что связь Сета с оазисами достаточно древняя.

В Мут эль-Хараб находился посвященный Сету храм, который, возможно, являлся важнейшим культовым местом этого оазиса. Как можно установить по фрагментам храмовых рельефов Тутмоса III, Хоремхеба и династии Рамессидов, а также по другим материальным свидетельствам, храм существовал уже в период Нового царства. В III Переходный период храм продолжал функционировать и был дополнен новыми декоративными элементами. Что касается культа Сета, то имеются свидетельства, доказывающие попытки вычеркивания имени Сета путем замены на имена других богов уже в Поздний период.

Из Мут эль-Хараб происходит достаточно много памятников, отражающих развитие культа Сета. Самым ранним и значительным является стела с гимном в честь Сета, датирующаяся временем XIX или XX династии. К сожалению, стела очень сильно повреждена, и текст гимна сохранился фрагментарно. Однако даже по небольшим фрагментам можно заключить, что гимн очень интересен и, судя по всему, не имеет параллелей в других памятниках. К.Хоуп и О.Капер, исходя из чтения отдельных слов, таких как itn (солнечный диск), izft (исефет), štw (черепаха), предполагают, что содержание текста имеет какой-то религиозный сюжет. Сет наделяется эпитетами zȝ Nwt — «сын Нут», nṯr ˁȝ — «бог великий», nb pt — «владыка неба», которые, как будет показано далее, являются его характерными эпитетами в период Нового царства.

К времени XXI династии относится статуя богини, посвященная первому жрецу (ḥm nṯr tpy) Сета, Па-не-бастету (Pȝ-n-Bȝstt). Сет наделяется эпитетами Swtḫ ˁȝ pḥty zȝ Nwt — «Сет, великий силой, сын Нут». Другая статуя времени XXII династии принадлежит жрецу (wˁb) Сета, Па-не-сутеха (Pȝ-n-Swtḫ). Здесь эпитет Сета Swtḫ nb ˁnḫt — «Сет, владыка ˁnḫt». Это единственный памятник, где Сет упоминается как владыка ˁnḫt. Локализация этого места точно не определена, однако, вероятно, оно располагалось неподалеку от Мут эль-Хараб, в районе города эль-Каср.

К памятникам, отражающим высокую степень почитания Сета в оазисе Дахла, относятся две иератические стелы: т.н. «Большая стела из Дахлы» времени правления фараона Шешонка III и т.н. «Малая стела из Дахлы» времени правления фараона Пианхи. «Большая стела из Дахлы» является наиболее крупным памятником оазиса Дахла, связанным с Сетом. Она содержит сообщение оракула Сета во время праздника 25-го дня 4-го месяца зимнего сезона года 5 Шешонка. Сет наделяется эпитетами: Swtḫ ˁȝ pḥty zȝ Nwt pȝy nṯr ˁȝ — «Сет, великий силой, сын Нут, этот бог великий».

Особенный интерес представляет «Малая стела из Дахлы», которая содержит сообщение оракула Сета, датированное 10-м днем 3-го месяца ахет года 24 Пианхи (очевидно, напатского царя, владевшего Египтом в 730-е гг. до н.э.). Эпитеты Сета аналогичны эпитетам других памятников: Swtḫ ˁȝ pḥty zȝ Nwt — «Сет, великий силой, сын Нут». Но здесь, в отличие от вышеперечисленных памятников, имя Сета выписывается без детерминатива «Сетова» животного. В верхнем регистре стелы помещено изображение Сета с головой сокола и с уреем на лбу. Над головой Сета изображен солнечный диск, в руках он держит скипетр-wȝs. Слева от Сета стоит божество, которое невозможно идентифицировать из-за повреждений стелы. Справа от Сета стоит даритель, подносящий Сету цветы и благоуханную воду. Текст стелы сообщает, что некто Та-биа Читать далее...

Мелькарт, Меликерт (греч. Μελικέρτης) — изначально, финикийский бог-покровитель города Тира (Milk-Qart, «царь города»), впоследствии отождествленный греками с Гераклом. Во времена колонизации Средиземноморья, финикийцы распространили культ Мелькарта во все колонии в западной половине Средиземного моря (Кадис, Утика, Карфаген и многие другие), откуда ежегодно отправлялась депутация в Тир для принесения жертв, во время празднеств, в главном храме Мелькарта. Согласно преданию, «тирийский Геракл» был похоронен в Испании (Арнобий. Против язычников I, 36). В двуязычной надписи с Мальты имя Мелькарт, в финикийской версии, — Баал Цор («Владыка Тира»), на греческий переведено как Геракл-архегет (Ἡρακλῆς ἀρχηγέτης).¹
_______________________
[1] ἀρχηγέτης (ἀρχ-ηγέτης), дор. ἀρχᾰγέτᾱς (-ου) ὁ
1) основатель, родоначальник; ex. (δήμου Plat.; τοῦ γένους Isocr.)
2) первопричина, творец; ex. (τύχης Eur.)
3) предводитель, вождь; ex. (Τιρυνθίων Pind.; Πλαταιέων Plut.)

Наиболее значимой с древних времён была ипостась Мелькарта как морского божества, подателя морепродуктов, попутного ветра и спокойного моря.

«Жертвы в честь моря указывают нам на то, что, с течением времени, у финикиян появилось представление о его божествах. Иначе, конечно, не могло быть, но вопрос этот для нас весьма темен. Кроме глухих намеков у Филона Библского, мы располагаем таким же поздним источником — монетами, на которых иногда изображаются божества, большею частью в греческом облике, и с признаками покровителей моря. Так, например, на беритских монетах божество стоит с трезубцем на четырех дельфинах, на библских — морской гений в виде крылатого коня с хвостом дельфина, на тирских — Мелькарт, сидящий на морском коне, и т.д.»
(Тураев Б.А. История Древнего Востока)

Согласно Менандру Эфесскому, храм Мелькарта на острове Тир воздвиг царь Хирам I (ок. 978-944 до н.э.). Геродот упоминает своё посещение тирского храма, называя его храмом Геракла Тирского.

«Узнав, что в Тире Финикийском есть святилище Геракла, я отплыл туда. И я увидел это святилище, богато украшенное посвятительными дарами. (…) Мне удалось также побеседовать со жрецами бога, и я спросил, как давно возведено это святилище. И оказалось, что в этом вопросе они не разделяют мнения эллинов. Так, по их словам, святилище было воздвигнуто при основании Тира, а с тех пор, как они живут в Тире, прошло 2300 лет. (…) И было это не менее чем за пять поколений до рождения эллинского Геракла, сына Амфитриона».

Символом Мелькарта были две колонны, каменные или металлические, стоявшие в его храмах и через тирских мастеров попавшие в иерусалимский храм (Воаз и Иакин). На месте древнего святилища Хирам поставил новый храм, поражавший богатством и великолепием: в нем были колонны из золота и смарагда. Иосиф Флавий и Плиний говорят, что золотая колонна была круглой, а смарагдовая — четырехугольной.

Геркулесовы столбы (Гибралтар), по распространенному мнению, изначально имели финикийское название «Колонны Мелькарта», и непосредственно соотносились с колоннами, устанавливаемыми в храмах Мелькарта.

[quote][i]«Если известные сказания о путешествиях Мелькарта и Геракловых столпах могут быть мифическим олицетворением тирского мореходства, а вычитанные Саллюстием из Гиемпсал рассказы о подвигах и смерти Геракла в Испании и происхождении от него нумидов и ливийцев выдают евгемеристическое происхождение, то известное нам о культе Мелькарта указывает на его солнечный характер. Иосиф Флавий приводит известие Менандра, что царь Хиром (Εἵρωμος) впервые отпраздновал «пробуждение Мелькарта в месяце Перитии». Последний приходился на зимнее солнцестояние, следовательно праздник по времени соответствовал римскому Dies Natalis Solis Invicti («день рождения Сола непобедимого»). Что Хиром «впервые» отпраздновал в это время, может указывать на то, что к этой эпохе тиряне признали окончательно Мелькарта солнечным божеством, а может быть на какую-нибудь реформу календаря. На солнечный характер его указывает также сопоставление с Ваал-Хаммоном и сооружение в честь него, так называемых, хамманим. Первый — карфагенское божество, встречающееся неукоснительно на Читать далее...

Циркин Ю.Б.
МИФОЛОГИЯ МЕЛЬКАРТА


В жизни финикийцев, как и всех других народов древности, религия играла очень большую роль. Открытие в Угарите религиозных и мифологических текстов XIV-XIII вв. до н.э. дало нам представление о религии этого времени. К сожалению, подобных текстов, относящихся к другим центрам и более позднему времени, не сохранилось. В нашем распоряжении имеется только сравнительно небольшое количество надписей, остатки финикийских мифов, воспроизведенные античными авторами, да указания монет и фигуративных памятников, которых тоже немного. Обычна идентификация финикийских и греко-римских божеств. Это, с одной стороны, облегчает установление сущности того или иного финикийского божества, но, с другой, делает подчас трудным выяснение, идет ли речь о персонаже финикийского или чисто греческого или римского культа. Поэтому ни в одной области истории финикийской культуры нет столько неопределенностей и гипотез, иногда совершенно недоказуемых, сколько в истории финикийской религии железного века. Это относится и к культу Мелькарта, бога-покровителя Тира.

Тирские мореходы обошли весь бассейн Средиземного моря и вышли в Атлантический океан. В Африке, Сицилии, Сардинии, Испании возникают колонии Тира. Колонисты вступают в многообразные связи с окружающим населением и передают ему, в частности, некоторые элементы своей культуры, в том числе и религиозные представления. Финикийские культы оказывают значительное влияние на культы других народов Средиземноморья, не исключая греков, этрусков и римлян. И при этом особо выделяется культ главного тирского бога Мелькарта, которого греки отождествляли с Гераклом, а римляне — с Геркулесом. Храм этого бога в Гадесе, тирской колонии в Испании, был одним из самых знаменитых святилищ древности, и слава его распространялась по всему Средиземноморью. Возникнув, видимо, в конце II тыс. до н.э., он существовал до самого конца язычества. Последние сведения о нем относятся к концу IV в. н.э.

Все это привлекает особое внимание к культу Мелькарта-Геракла. Различным аспектам этого культа и его истории посвящено несколько интересных, хотя в некоторых случаях и дискуссионных, работ. Однако гораздо меньше, чем того заслуживают, изучаются мифы об этом боге. Это объясняется, в основном, тем, что собственно памятников финикийской литературы, как уже отмечалось, практически не сохранилось. Но нам кажется, что и имеющийся материал (пересказы античных писателей) все же позволяет определить наличие мифологического цикла, связанного с Мелькартом. В настоящей статье ставится задача выяснить содержание этого цикла.

О рождении Мелькарта сохранились очень скудные упоминания греческих и римских авторов. Филон Библский (Euseb. Praep. ev. 1, 10, 27) мимоходом отмечает, что Мелькарт (он же Геракл, прибавляет греческий автор) был сыном Демаруса, которого он же отождествляет с Зевсом (там же говорится, что Демарус был сыном Эла, т.е. Крона). Если раньше сообщение Филона об использовании им финикийского оригинала Санхуниатона, мудреца времени Троянской войны, вызывало сомнения, то теперь в принципе его принимают, ибо открытие угаритских текстов наглядно показало существование обширной финикийской литературы II тысячелетия. В произведении Филона имеются как греческие черты, внесенные автором греко-римского времени, так и собственно финикийские, причем к последним относится упоминание Мелькарта.

Вторично указание на это божество мы встречаем у Цицерона (de nat. deor., III, 16, 42), который упоминает среди нескольких Геркулесов и сына Юпитера и Астерии, которого более всего почитают в Тире. В Астерии, матери тирского Геркулеса, обычно видят Астарту. Сохранился интересный барельеф, найденный в Тире, на котором изображена женщина, видимо роженица, внизу лань, кормящая ребенка, к которому ползет змея, и здесь же орел и воспламененное дерево, обвитое змеей. То, что перед нами сцена рождения Мелькарта, несомненно. О священной оливе, побеги которой лижут языки пламени, говорит Ахилл Татий, упоминая о святилище в Тире (II, 14).

Интересный эпизод содержится в поздней поэме Нонна «Дионисиака» (XL, 469-600): Геракл потребовал переправиться на блуждающие острова, и там люди должны увидеть огромную оливу, на вершине которой сидит орел; само дерево охвачено огнем, пожирающим все вокруг, но не трогающим его; вокруг ствола обвилась змея, с угрозами ползущая к орлу; надо принести орла в жертву Посейдону, Зевсу и блаженным, и тогда скалы перестанут блуждать, и на них надо будет основать город (т.е. Тир). Подробное исследование этой поэмы показало, что основным источником повествования греческого поэта, в данном случае, является местное финикийское предание. Следовательно, нонновский Геракл, божественный основатель Тира, не кто иной, как Мелькарт. Таким образом, изображенное на рельефе пламенеющее дерево, обвитое змеей, и орел имеют прямое отношение к культу Мелькарта. Возможно, что в римское время (а рельеф относится именно к Читать далее...

Персонификация, зародившаяся в мифологии архаических времен как обожествление сил и образа действий олимпийских богов, уже, начиная с Еврипида, стала аллегорическим изображением абстрактных понятий добродетелей или названий географических местностей в виде человеческих фигур. Персонификации имеют стандартные атрибуты, помогающие более полно раскрыть смысл аллегории. В Риме, особенно во времена Империи, изображения персонификаций весьма охотно помещались на реверсы монет. Ниже приводятся изображения и толкование римских персонификаций, чеканенных на монетах времен Империи.
_______________________________
Монета (Moneta), персонификация монетного дела.

Moneta, -ae f [moneo]
1) C = Mnemosyne;
2) эпитет Юноны, предупредившей римлян о землетрясении (при ее храме чеканились металлические деньги) C, L, O.
moneta, -ae f
1) монетный двор (при храме Юноны-Монеты в Риме) C;
2) чекан M: m. hominis formandi Macr материнское чрево; communi moneta J в обыденном стиле, избитый, пошлый; quaedam ex nostra moneta proferre Sen изложить кое-какие собственные мысли;
3) монета, деньги O, PM; ex.: percutere monetam Vop чеканить монету.

Эта персонификация встречается на монетах со времени Домициана, как правило, в виде женской фигуры с Рогом изобилия и весами. Изображение трех Монет, символизирующих монетные металлы: золото, серебро и медь, встречается на монетах и медальонах Коммода и следующих за ним императоров.


1. Антонин Пий (138-161). Рим. Сестерций (Æ 32mm, 25.46g), 142/3г. Av: бюст Антонина Пия в лавровом венке; ANTONINVS AVG PIVS P P TR P COS III. Rv: Монета с весами и Рогом изобилия; MONETA AVG / S C
2. Адриан (117-138). Рим. Денарий (AR 19mm, 3.51g). Av: бюст Адриана в лавровом венке; HADRIANVS AVG COS III P P. Rv: Монета с весами и Рогом изобилия; MONETA AVG


3. Галерий (как цезарь, 293-305). Рим. Медальон (Æ 37mm, 39.06g), ок. 295г. Av: бюст Адриана в лавровом венке; GAL VAL MAXIMIANVS NOB C. Rv: три персонификации золотых, серебряных и бронзовых монет, с весами и Рогом изобилия; под весами у каждой — монеты, сложенные столбиком; MONETA AVG G
4. Домициан (Titus Flavius Domitianus, 81-96). Рим. Асс (Æ 28mm, 11.18g), 93/4г. Av: бюст Домициана в лавровом венке; IMP CAES DOMIT AVG GERM COS XVI CENS PER P P. Rv: Монета с весами и Рогом изобилия; MONETA AVGVSTI / S C
_______________________________
Абунданция (Abundantia — «довольство», «изобилие»), персонификация изобилия.

Абунданция изображается в виде стоящей с Рогом изобилия, или сидящей в курульном кресле (ножки которого представляют собой Рога изобилия), женской фигуры, обычно с поясняющей надписью. В качестве ее атрибутов встречаются также колос и корабль; в этом случае налицо смешение Абунданции с Анноной. Часто Абунданция изображалась высыпающей содержимое своего Рога изобилия, что должно было символизировать распространение благосостояния. Интересна трактовка образа Абунданции на денарии Траяна, где она изображена в виде женщины, ведущей за собой младенца. Это символическое отображение указа Траяна о том, что государство взяло на себя заботу о детях бедных родителей и сиротах.
[i]
5._Александр_Север (222-235). Рим. Денарий (AR 20mm, 3.02g), 229г. (10th emission). Av: бюст Александра Севера в лавровом венке; IMP SEV ALEXAND AVG. Rv: Абунданция высыпает содержимое из Рога изобилия; ABVNDANTIA AVG
6. Траян (98-117). Рим. Денарий (AR 18mm, 3.42g), ок. 106/7г. Av: бюст Траяна в лавровом венке; IMP TRAIANO AVG GER DAC P M TR P COS V P P. Rv: Абунданция держит Рог изобилия и пучок колосьев, перед ней — модиус с колосьями, позади — прора; S.P.Q.R. OPTIMO PRINCIPI

7. Траян (98-117). Рим. Дупондий (Æ 28mm, 13.28g), ок. 103г. Av: бюст Траяна в радиальной короне; IMP CAES Читать далее...

Аполлодор
МИФОЛОГИЧЕСКАЯ БИБЛИОТЕКА II


Десятым подвигом Эврисфей назначил ему [Гераклу] привести коров Гериона из Эритеи. Эритея была островом, расположенным за Океаном: ныне этот остров называется Гадейра. На этом острове обитал Герион, сын Хрисаора и Каллирои, дочери Океана. Он обладал телом, сросшимся из трех человеческих тел, соединенных между собой до пояса, но разделявшихся от подреберья и бедер. Ему принадлежали красные коровы, которых пас Эвритион, а сторожил двуглавый пес Ортр, порожденный Ехидной и Тифоном.

Отправившись за коровами Гериона, Геракл прошел через многие степи Европы и пришел в Ливию. Придя в Тартесс, он поставил там памятные знаки о своем походе на границах Европы и Ливии — две одинаковые каменные стелы.

Обжигаемый лучами солнца во время похода, Геракл направил свой лук против бога Гелиоса, и тот, пораженный его мужеством, дал ему золотой кубок, в котором Геракл и пересек Океан. Прибыв в Эритею, Геракл расположился для ночлега на горе Абанте. Собака, учуяв его, кинулась к нему, но Геракл отразил ее дубиной и убил пастуха Эвритиона, прибежавшего ей на помощь.

Менет, который пас там коров Аида, рассказал о случившемся Гериону, и тот, застав Геракла на берегу реки Антемунта угоняющим коров, вступил с ним в борьбу, но Геракл убил его, застрелив из лука. После этого он загнал коров в кубок и, переплыв в Тартесс, вернул кубок Гелиосу.

Затем он пересек Абдерию и прибыл в Лигурию, где сыновья Посейдона Иалебион и Деркин попытались отобрать у него коров. Убив их, Геракл двинулся через Тиррению. В области Регия один бык отбился от стада, кинулся в море и переплыл в Сицилию, перешел через близлежащую землю (которая по его имени названа Италией, ибо тирренцы называют быка словом «италос»). Затем он вышел в долину Эрика, который царствовал над элимами. Эрик этот был сыном Посейдона, и он загнал быка в свои стада.

Геракл же, передав коров Гефесту, поспешил на поиски этого быка и нашел его в стадах Эрика, но тот сказал, что отдаст быка только в том случае, если Геракл одолеет его в борьбе. Геракл вступил с ним в борьбу и, трижды взяв верх, убил Эрика; быка он погнал вместе со всем стадом к Ионийскому морю. Когда они подошли к морской излучине, Гера наслала на коров слепня, и стадо разделилось в области фракийского предгорья. Геракл поймал часть стада и погнал его в направлении Геллеспонта, другая же часть осталась дикой. Едва согнав коров к реке Стримону, Геракл вознегодовал на эту реку, издавна бывшую судоходной. Набросав в нее скал, он сделал ее несудоходной, и пригнав коров к Эврисфею, отдал их ему, а тот принес коров в жертву богине Гере.
_____________________________
С.В. Дмитриев
ГЕРАКЛ В ДРЕВНЕЙШЕЙ ИТАЛИИ (рассказ Аполлодора и его источники)
(Статья приведена с некоторыми сокращениями)

1. Указание на то, что Герион (Γηρυών)¹ жил на Эритии (Ἐρύθεια),² встречается у многих авторов; Гесиод (Th., 290) и Стесихор (Bergk fr., 10) считали ее островом.
________________________________
[1] Γηρυών (-όνος) ὁ Герион (сын Хрисаора, трехтелый исполин, у которого Геракл угнал быков) Pind., Aesch.
[2] Ἐρύθεια, ион. Ἐρυθείη ἡ Эрифея (миф. остров на крайнем Западе, за Геракловыми столпами, царство трехтелого Гериона) Hes., Her., Isocr.

2. Гесиод говорит, что Герион был рожден от Хрисаора³ и дочери Океана Каллирои и имел три головы (Th., 287 f).
3. Эврития (Εὐρυτίων)⁴ и его пса Ортра упоминает Гесиод (Th., 293), называя тех же родителей Гериона (Th., 304 ff.).
________________________________
[3] Χρυσάωρ (-ορος) ὁ Хрисаор (сын Посидона и Медузы, отец Гериона и Эхидны) Hes.
[4] Эпитет Гериона Эвритий (Εὐρυτίων) очень похоже на искаженное «Эрифеон» (Ἐρύθειων, т.е. Эрифейский, с острова Эрифея).

4. 1. По Ферекиду, Геракл убивал животных, идя за яблоками Гесперид, в Ливии, считавшейся «матерью диких животных» (Apollon., 4. 1561; Suid. Λιβυκὸν θηρίον), по Диодору — на Крите (4. 17. 3), в котором хотят видеть «Европу»⁵ (Lyc. Alex., 1836).
________________________________
[5] Согласно мифу, Зевс, в образе быка, похитив Европу, переносит ее на Крит.

2. В древнейшие времена полагали, что между Европой и Азией не существует пролива (Diod., 4. 18. 5), и, следовательно, Читать далее...

ЗАВЕТ (ЭТИМОЛОГИЯ)

Этимология слова «завет» — неоднозначная.

Завет — в богословско-религиозном словоупотреблении, торжественный обет или договор, обычно между Богом и человеком (народом).

Обет (др.-рус. и ст.-слав. обѣтъ) — обязательство, добровольно налагаемое на себя человеком или общиной ради избавления от мора, болезней, неурожая, стихийных бедствий и т.п.

Исходя из самоограничения, которое связано с обетом, можно вспомнить латинское veto — «запрещаю». Собственно и Завет, включающий в себя перечень заповедей, — это список ограничений и запретов.

С другой стороны, «завещанный» и «обетованный» (обещанный) — это слова иного семантического ряда (ни к каким «запретам» отношения не имеющие).

Этимологически слово связывают с корнем -вет — «изречение» (ответ, привет), др.-рус. вѣтъ — «договор, совет». В славянских языках (чеш. оbt, словацк. оbet) слово имеет значение «жертва». Понятно, что жертва приносится в качестве платы за просимое; т.е., здесь, обет — это условный договор, инициатором которого (в отличие от Завета) является человек.

Здесь же мимоходом можно отметить игру слов в названии святого писания: Ветхий Завет. В обоих словах мы видим корень «вет». Ветхий Завет по-латински — Vetus Testamentum. Сам собой напрашивается вопрос: уж не от латинского ли vetus¹ происходит древнерусское слово «ветхий»?
_____________________________
[1] vetus, -eris 1) старый, древний, изношенный; 2) прежде бывший, прежний.

Несмотря на попытки вывести слово «завет» из славянских корней, значение слова «Елизавета» (если верить всевозможным словарям и справочникам, связанное со словом «завет») заставляет искать новые варианты этимологии.

Елизавета (ивр. ‏אלישבע‏‎, Элишéва) — женское имя еврейского происхождения. Это имя носила супруга первосвященника Аарона».

Варианты перевода имени самые разные: «Бог мой — клятва», «почитающая Бога», «обет Богу»… Имя весьма распространенное в мире, видимо, из-за своего библейского происхождения. Одно смущает, каким образом из еврейского Элишева можно получить имя Елизавета? — вопрос на засыпку. Хотя, если рассмотреть написания этого имени на других языках, можно заметить интересную особенность. Имя Елизавета имеет две формы написания:

греч. Ελισάβετ (Элисавет), Ζαμπέτα (Забета)
араб. اليزابيث (Ilīṣābāt)‎
болг. Елисавета
итал. Elisabetta (Элизабетта)
рум. Elisabeta (Элисабета)
нем. Elisabeth (Элизабет), Elsa (Эльза)
англ. Elisabeth (Элизабет), Elisa (Элайза)
фин. Elisabet[h] (Элисабет), Liisa (Лийса)
фр. Élisabeth (Элизабет), Héloïse (Элоиз)
эст. Elisabet (Элизабет), Elise (Элис)

В форме написания Elisabeth, вторая часть имени несколько напоминает другое значимое еврейское слово — «шабат» (суббота), которое через греческое σάββατον, а затем, латинское sabbatum, также разошлось по миру.

В качестве версии, можно предположить объединение двух схожих по звучанию имен: Элиза или Алиса (от еврейского Элишева) и Елисавета (от еврейского Эль-шабат). Причем, это смешение могло быть и не случайным. Греческий укороченный вариант имени Елизавета — Ζαμπέτα (Забета) — подозрительно похож на вариант написания древнегреческого слова «суббота»: σάμβατον.²
_____________________________
[2] β (τό βῆτα) бета (2-я буква греч. алфавита). Примерно со II-III в. н.э. β стала произноситься как звонкий лабиодентальный (губно-зубной) фрикатив [v]. И название ее, соответственно, поменялось на «вита» (βήτα). Сегодня звук [b] в греческом встречается только в заимствованиях и передается сочетанием букв μπ, например: Μπαχάμες (Багамы), μπανάνα (банан). Но, чтобы новое правило грамматики вошло в обиход, понадобилось довольно продолжительное время, что хорошо видно на примерах написания слова «суббота» в Египте, в IV в. н.э., которые дает Епифаний Саламинский: Σαμβαθον, Сαμφαθον, Сαμαθον (Epiphanius' Sabitha In Egypt: Σαμβαθον/cαμφαθον/cαμαθον. Mayerson Philip).

В иудейской религии суббота — день исключительно важный. Согласно Пятикнижию, шаббат — это знамение между Богом и Израилем. Впервые Библия об особом статусе «дня седьмого» упоминает во Читать далее...

С.В. Петров
ДИОНИС ЗАГРЕЙ

«Этимология имени Διόνυσος, возможно, восходит к образу Зевса Нисейского или «Дия [с горы] Ниса [в Беотии]». Дионис (Διόνυσος) — это изначально Зевс Загрей (Ζαγρεύς — «Дикий», «Зверолов» или «происходящий из [критского] Загроса»).»
(А.Г. Чередниченко, Н.А. Клышнюк, М.Е. Шенцов «Об истоках мистериальных культов»)

1. Эпоним Ζάγρος

К сожалению ничего не удалось найти о «критском Загросе». Возможно, уважаемые ученые допустили ошибку в названии критского Закроса (Ζάκρος), спутав его с иранским Загросом (Ζάγρος).¹ Ничего о другом написании критского Закроса — неизвестно. Двусмысленности в этом вопросе добавляет написание иранского Загроса на греческом языке сегодня: Ζάγκρος,² в то время как древнегреческий словарь Дворецкого дает однозначный вариант: Ζάγρος. В конце концов, могло иметь место искажение эпитета Зевса, связанного с местностью (Ζάκρος), на которой располагался культовый центр, как обычно, в силу созвучия.
______________________________
[1] Ζάκρος — место на восточном побережье острова Крит, знаменитое найденным здесь неразграбленным храмовым дворцовым комплексом (Κάτω Ζάκρος) минойской цивилизации.
Ζάγρος ὁ Загрос (горная цепь между Ассирией, Арменией и Мидией) Polyb.

[2] Τα όρη Ζάγκρος αποτελούν την μεγαλύτερη οροσειρά του Ιράν, Ιράκ και της νοτιοανατολικής Τουρκίας (Горы Загрос составляют большой горный хребет в Иране, Ираке и на юго-востоке Турции).

Попытка перевести эпитет Диониса «Загрей» (Ζαγρεύς) как «Зверолов» (или, более распространенное, «великий охотник», от ἀγρεύς — «охотник, ловец») — вызывает недоумение, ибо титаны разорвали Диониса Загрея в младенческом возрасте. У него просто не было времени, чтобы проявить себя в качестве охотника. Зато другие эпитеты Диониса дают однозначное понимание этимологии эпитета Ζαγρεύς: Ἀγριώνιος («дикий, яростный»); Ἀνθρωπορραίστης («растерзывающий людей»); ὠμάδιος (от ὠμός — «грубый, дикий, жестокий, неумолимый»).³
______________________________
[3] Ζαγρεύς (-εως) ὁ Загрей
1) эпитет Диониса «первого» как сына Зевса и Персефоны, растерзанного Титанами тотчас же после его рождения Anth.
2) эпитет Гадеса Aesch.

ζά — усилит. приставка со знач. очень, весьма, вполне;
ἄγριος
1) дикий; ex. μητρὸς ἀγρίας ἄπο ποτός Aesch. — вино из дикого винограда;
2) жестокий, свирепый, лютый, злой; ex. δρακαίνης φύσις Eur.);
3) неукротимый, необузданный, грубый; ex. ὀργή Soph.; ἔρωτες Plat.);
4) мучительный, тяжелый; ex. τραύματα Eur.;
5) бурный, ужасный; ex. νύξ Her.; χεῖμα Eur.

Ἀγριώνιος (-ου) ὁ Агрионий (эпитет Диониса) Plut.
ἄγριον τό дикость.

Заметим, что и эта этимология ничего не объясняет, а, скорее наоборот, еще более все запутывает. Мифы не сохранили сведений о Загрее, не только в плане его охотничьих заслуг, ничего не известно и о дикости и кровожадности новорожденного Диониса.

Ниже отрывок из «Деяний Диониса», в котором Нонн описывает перевоплощения младенца в различных диких зверей. Предыстория, вкратце, имеет следующий характер. Загрея тайно зачала Персефона от Зевса еще до того, как Гадес унес ее в свое подземное царство. Зевс распорядился, чтобы сыновья Реи — критские куреты (или корибанты) Читать далее...

Вячеслав Иванов
ДИОНИС И ПРАДИОНИСИЙСТВО
I. ИНОИМЕННЫЕ ДИОНИСЫ


1. Типы прадионисийских культов

Есть многозначительная историческая правда в словах Геродота (II, 52, 1. 3):

«Издревле пеласги всяческие приносили жертвы, молясь богам, — как я слышал в Додоне, — но ни прозвищем, ни по имени не называли ни одного божества, ибо именам не научились… Дионисово же имя узнали еще позднее, нежели имена других божеств».

В самом деле, древнейшая эпоха Дионисовой религии есть эпоха безыменного или иноименного «пра-Диониса. Одним из свидетельств об этой подготовительной стадии религиозно-исторического процесса, приведшего к объединению местных оргиастических культов под определенным именем одного общеэллинского божества, может служить пустой престол некоего бога, заполненный впоследствии малым кумиром Диониса, по изображениям на монетах Фракийского Эна (Aἰνός). Вид прадионисийского культа представляет собою почитание безыменного Героя, распространенное во Фракии и Фессалии, на долгие времена укоренившееся в балканских странах вообще и встречающееся здесь и там в разных местах Эллады и Великой Греции, причем из атрибутов Героя развиваются его «прозвища» (ἐπίκλησις) Конника и Охотника; последние окаменевают в имена, установление коих выводит Героя из круга безыменных пра-Дионисов, и Великий Ловчий — «Загрей» — находит уже немалую общину оргиастических поклонников, в качестве самостоятельной божественной ипостаси пра-Диониса — Аида, — пока его культ не впадает притоком в широкую реку торжествующей Дионисовой религии. К безыменным культам относится, далее, женский оргиазм, в своем исконном служении неизменно-пребывающему женскому божеству требовавший мужского коррелята в лице периодически рождающегося и умирающего бога и, наконец, обретший искомые имя и обличие в родившемся Дионисе.

Оргиастические культы, не знающие точного имени и ясно означившегося лица боготворимой одержащей силы, естественно приемлют Диониса, когда сокровенное имя найдено и смутное представление о незримом двигателе оргий и возбудителе исступлений антропоморфически определено. Иные же вовлекаются в орбиту других культовых притяжений, — например, Аполлона, Посейдона, — или же обособляются, коснеют и мельчают в своей местной замкнутости: так, переживания прадионисийской ступени сохраняются до весьма позднего времени — и впитываются христианством — в почитании все того же безыменного Героя, о чем свидетельствуют, между прочим, надписи с посвящением deo Heroi sancto, чаще deo sancto Heroni, найденные на Эсквилине, и подобные же в других местах.

Иноименные культы испытали двоякую участь. Чаще всего их первоначальные объекты, местные демоны (δαίμων, «божество») с отличительными особенностями будущего Диониса, низводятся на степень героев. Этиологический миф обычно приводит этих героев в более, или менее тесную связь с самим Дионисом (таковы, напр., Элевтер, Икарий, Ойней, Аристей), порою же прагматически связать повесть о них с деяниями бога не может, но неизменно выдвигает их страстную участь (πάθος, «страдание») как некую печать их внутреннего родства с божественным чиноначальником (Ἀρχηγέτης) «страстей»; кроме того, в их характеристике необходимо сохраняются отдельные, как бы физиономические черты бога, героическими двойниками которого они продолжают жить в религиозной памяти народа. Но это важное явление в развитии Дионисовой религии должно быть предметом особого рассмотрения (о героических ипостасях); в порядке же настоящего исследования внимание наше сосредоточивается на другом типе иноименных культов. Это — те оргиастические богопочитания, объект коих был раньше обретения Дионисова имени отожествлен с одним из общенародных и древнейших богов, — большею частию, с самим Зевсом; он же, в качестве верховного бога, в период до выработки понятия сыновней ипостаси, был особенно близок монотеистическому складу богочувствования, составляющему характерное отличие общин оргиастических.

Понятно, что усвоение определившегося Дионисова божества этими подготовительными, прадионисийскими культами — в случаях уже совершившегося присоединения их к другим древнейшим культовым сферам — было в высшей степени затруднено. В редких случаях, когда это усвоение оказывается тем не менее возможным, оно имеет своим типическим последствием удвоение культа: таковы Зевс-бык и Дионис-бык на Крите, Зевс и Дионис Мейлихии, Зевс и Дионис Лафистии, Арей и Дионис Эниалии; сюда же относятся Зевс-Аристей, Зевс-Герой, Зевс-Сабазий и т.п. Такое религиозное образование, как «Зевс-Вакх» пергамской надписи, конечно, исключение и аномалия; примечательно, однако, что «Зевс-Вакх» чтится рядом с «Зевсом». Правда, надпись, именующая обоих вместе, принадлежит поре позднего Читать далее...

Вячеслав Иванов
ДИОНИС И ПРАДИОНИСИЙСТВО
II. ДЕЛЬФИЙСКИЕ БРАТЬЯ


1. Змий и змиеубийца

Аполлон овладевает дельфийским прорицалищем чрез убиение его стража (φύλαξ, φρουρός) и обладателя, хтонического змия — Пифона (Πύθων). Под чудовищной личиной «вещего» (от πεύθομαι), как обычно понималось это имя, дракона (μαντικόν δαιμόνιον, по Гесихию), или — по Гомеридам — смрадный (от πύθω — гнить), вредоносной змеи (δράκαινα) нелегко распознать затемненные, уже в гомерическом гимне пифийскому Аполлону, черты дельфийского пра-Диониса.

Змиеубийца, согласно закону мистических отношений между вакхом-жрецом и Дионисом жертвенным, исполнился духом последнего: с той поры стал он вещуном и гадателем. Но в круге дионисийских представлений ипостась жреческая столь же причастна божественным «страстям», как и ипостась жертвенная: Аполлон, поскольку он введен в этот круг, должен усвоить себе нечто от антиномической сущности страдающего бога. Светозарный олимпиец, отвращающийся, по слову Эсхила, от плачевных обрядов и всего имеющего отношение к сфере подземной с ее «скверной» (μίασμα), должен соприкоснуться с миром загробным, им «оскверниться» (μιαίνεσθαι) и потом от него же «очиститься». Те, кто не знали об этом приобщении Аполлона подземной сфере, знали, тем не менее, об его очищении от драконовой крови, хотя достаточно обосновать необходимость такового не могли; оттого, быть может, так и настаивают Гомериды на мотиве «тлетворного духа», — он был бы сам по себе μίασμα.

Логика культа была неумолима: оставалось только сделать ее следствия по возможности непроницаемыми для непосвященных. Аполлон нисходит в Аид, что экзотерически изображается как его плен и кабала у Адмета (Ἄδμητος, «необоримый» — эпитет Аида). Пиндар знает, что за насильственное овладение дельфийским оракулом Гея искала низринуть Аполлона в Тартар. Братоубийство не разделило братьев. Дионис не гневается на своих трагических убийц, — он в них вселяется. Пифону же должно было умереть, чтобы, исполнив свою страстную участь, вернуться к эллинам преображенным и новым.

Что Пифон не чудовище, уничтожение коего — заслуга героя или бога (как изображает это деяние упомянутый гимн VI или конца VII века), явствует из религиозных почестей, Змию присужденных, из почитания его гробницы, как и из очистительного возмездия, понесенного убийцей. Плутарх, говоря о «великих страстях божеств, или демонов (δαιμόνων πάθη μεγάλα)», сообщает дельфийское эзотерическое толкование Аполлоновой кары: не девять кратких земных лет (ἐννεάτηρις, по сакральному летоисчислению, фактически — восемь) должен был провести бог опальным изгнанником в Темпейской долине, но на девять великих годов (космических периодов) сошел он в иной мир, дабы, смертью смыв с себя проклятие (ἄγος), вернуться потом на лицо земли воистину Фебом (αληθώς Φοίβος), т.е. светлым и непорочным, и воцариться над прорицалищем, коим дотоле временно правила Фемида.

Эта поздняя мистика восходит в основе своей к исконному дельфийскому преданию, преломившемуся через призму раннего орфизма, влияние которого на Дельфы узнается по многочисленным следам. Основное в ней — взгляд на смерть Пифона как на божественные страсти и представление о страстнόм сошествии Аполлона в подземное царство. Овладение пророчественным даром земли, прорицалищем недр земных (μαντεῖον χθόνιον) обусловлено было для пра-Дионисова преемника частичным уподоблением, ассимиляцией Дионису как «богу-герою», т.е. богу, претерпевающему страдание и смерть. Такова предпосылка того теснейшего единения между дельфийскими братьями-сопрестольниками, которое в религии Дельфов равносильно признанию обоих двумя сторонами, лицами или ипостасями единой божественной силы.


2. Причины Фебова овладения Дельфийским оракулом. Бог-очиститель.

Борьба и примирение дельфийских братьев — основное событие, обусловившее расцвет классической Эллады. Почему Дельфам нужно было именно это культовое соединение? И если дионисийский элемент был там изначала дан, почему нельзя было ограничиться развитием его одного, и потребовалось сделать столько уступок Аполлону? Уступки же эти таковы, что поистине образование дельфийской религии Читать далее...

Вячеслав Иванов
ДИОНИС И ПРАДИОНИСИЙСТВО
III. ПРАДИОНИСИЙСКИЙ КОРЕНЬ МЕНАД


1. Древнейшая память о менадах

Прадионисийский корень менад обнаруживается рядом определительных признаков. Если немногие упоминания Гомера о Дионисе оспоримы в рассуждении их подлинной древности, — о менадах можно утверждать, что Гомер их знает, не зная Диониса. Остерегаясь рассматривать Гомерову «менаду» (μαινάς) как служительницу позднейшего культа, исследователи толковали это слово в общем и неизбежно плоском значении — «безумствующая, исступленная»;¹ однако субстантивация глагольного понятия, и притом только в женском роде, требует принять nomen за означение устойчивого типа, тем более, что уподобление Андромахи, устремившейся вперед с сильно бьющимся сердцем, «менаде» могло быть вполне понятно и художественно-действенно лишь при том условии, если эта последняя была хорошо известна как бытовое и психологическое явление sui generis (уникальность). Но менада без Диониса единственно мыслима лишь на почве теории, устанавливающей прадионисийскую эпоху в развитии Дионисовой религии.
______________________________
[1] μαινάς, -άδος (ᾰδ) adj. f
I.
1) неистовствующая, исступленная; ex. (βάκχη Eur.; λύσσα Soph.);
2) сводящая с ума, наводящая безумие; ex. (ὄρνις, т.е. ἴυγξ Pind.)
II.
1) исступленная вакханка, менада; ex. μαινάδι ἴση Hom. — подобная менаде, т.е. обезумевшая от горя (Андромаха);
2) исступленная словно менада; ex. Κασάνδρα Eur.

• Очевидно этимология слова μαινάς (менада) тесно связана с луной (μηνάς) и культом богини луны.
Μήνη ἡ (= Σελήνη) Мена (богиня луны) HH., Luc.
μηνάς (-άδος) ἡ луна; ex. μηνάδος αἴγλα Eur. — лунное сияние
μῆνις, дор. μᾰνις (-ιος), поздн. μῆνιδος ἡ гнев, негодование, злоба; ex. (Διός Hom.; βαρεῖα Soph.)

У Павсания (X, 4, 3), далее, мы находим нижеследующее объяснение эпитета города Панопея (Πανοπεύς) καλλίχορος в Одиссее (XI, 580):

«Почему Гомер называет город Панопей хороводным (καλλίχορος),² узнал я в Афинах от так называемых фиад.³ Фиады же — аттические женщины, которые ходят через год на Парнас и вместе с женщинами из Дельфов правят оргии Дионису. Их обычай — водить хороводы по пути в Дельфы, как в других местах, так и в Панопее. Эпитет, прилагаемый Гомером к имени этого города, по-видимому, знаменует хороводы фиад».
___________________________
[2] καλλίχορος (καλλί-χορος)
1) с прекрасными площадями для хороводов; ex. (Πανοπεύς Hom.; πόλις Pind.; Ἀθῆναι Eur.; ἀγορά Anth.)
2) предназначенный для прекрасных плясок, хороводный; ex. (παιάν, στέφανος Eur.)
3) кружащийся в изящной пляске, ведущий хоровод; ex. (δελφῖνες Eur.) τρόπον τὸν καλλιχορώτατον Arph. — в чудеснейшем хороводе.
[3] θυϊάς (-άδος) ἡ исступленная, неистовая Plut.

В самом деле, составители того рассказа об Одиссеевом нисхождении в подземное царство, который в составе Одиссеи известен под названием первой песни о мертвых (Nεκυία),⁴ очевидно, знали Панопей, по дороге из Херонеи в Давлиду, как «город прекрасных хороводов», что не может быть отнесено к хорам нимф, как предлагает Лобек, потому что речь идет не об источнике, а о городе, и скорее всего указывает на паломничества феорид,⁵ их священные шествия, или «феории»,⁶ к местам парнасских радений. Женские дионисийские таинства знакомы и Гесиоду.⁷
______________________________
[4] Читать далее...

Вячеслав Иванов
ДИОНИС И ПРАДИОНИСИЙСТВО
IV. ГЕРОИ-ИПОСТАСИ ДИОНИСА


1. Герои как страстотерпцы древнейшего френоса и ἥρως Διόνυσος

Героями называли эллины смертных (обычно, впрочем, родных по крови богам, если не прямо от богов рожденных смертными женами «сынов божиих» — θεών παίδες), прославленных необычайными деяниями и участью, на земле претерпевших страдание, по смерти же не утративших индивидуальной силы воздействия на живых, особенно на ближних своего рода и племени и своей страны, имеющих свою сферу владычества в подземном царстве и умноживших собой неопределенно-огромный сонм подземных царей.

В легионе сошедших в недра земли «богоравных» (ἰσόθεοι, ἡμίθεοι), «благородных» (γενναίοι), «огромных» (πελώριοι), «благообразных» (εὔμορφοι, — Aesch. Ag. 454), «сильных» (ἰσχυροί, δυνατοί, κρείσσονες), «священных» (σεμνοί) смешались, без сомнения, забытые демоны и развенчанные по недоразумению боги, чье местное имя, прозвание и обличие не выдержало соперничества шире распространенных ознаменований того же или родственного религиозного понятия, — с возвеличенными непрерывным стародавним почитанием родовыми и племенными пращурами, какими помнило их былинное и обрядовое предание заповедных урочищ. Но так как под героями в собственном смысле общенародное словоупотребление разумело именно живших на земле смертных, а не богов бессмертных, то вторая из названных двух категорий определительна для всех героев вообще; ибо существа божественные, утратившие свою божественность, во всем должны были уподобиться освященным предкам и, если даже притязали некогда на олимпийские обители и соответствующие жертвы (θύματα), довольствоваться отныне дарами, ниспосылаемыми в жилища усопших, и жертвами только героическими (ἐνάγισματα), т.е. надгробными.

Хотя многосмысленное и таинственное имя ἥρως («герой») часто было равносильно δαίμων («божество», «дух») в неопределенности своего применения к предметам темных народных вер, все же оно неразрывно сочеталось с представлением, что данный объект хтонического культа жил в свое время среди людей, чего нельзя было, однако, утверждать о всех обитателях преисподней, отчего демоны хтонические и герои никогда и не были окончательно отожествлены у эллинов, вопреки мнению Узенера, ни даже в сельских религиях с их εὐήθεις θεοί («добродушные боги»). И каковы бы ни были в VII-VI веках до н.э. догматические и литургические видоизменения исконного культа героев, как бы ни субтилизировались понятия о загробной иерархии и о степенях героической канонизации, основы верования остались искони те же во все эпохи эллинства. Обоготворение же предков, только затемненное у Гомера, отрицать невозможно, — хотя еще менее основательно было бы выводить весь героический культ из этого обоготворения, ввиду подавляющего большинства героических имен и образов божественного происхождения, — что свидетельствует, впрочем, лишь о большей живучести религиозной памяти сравнительно с памятью исторической. Мир в глазах древнего человека полон душ разного качества, разной силы; душа и при жизни человека может временно покидать его тело, и в это тело может вселяться другая душа; живущий смертный бывает носителем души сверхчеловеческой; по смерти человека место такой душе в сонме подземных сильных, а не в толпе безликих теней. Пусть в переходную эпоху относительного скепсиса и в предрасположенной к нему общественной среде, — когда денежная вира (штраф за убийство) взамен кровавой мести временно заглушает голос пролитой крови, а об очищении от крови еще ничего не слышно, — незавидным представляется живому могущество бесплотных, и Ахиллу приписывается предпочтение рабской доли на земле господству над призраками: все же и тогда остается душа Ахиллова в Аиде душой подземного сильного, в противоположность бледному множеству подчиненных ему слабейших душ.

Но древнейшее представление об этом загробном сонме могучих неотделимо от почитания могилы боготворимого еще при жизни вождя и владыки — и тускнеет по мере удаления от отеческих курганов. Гомеров эпос был оторван от родимой почвы. Неудивительно, что развитие новой колонизации повело за собой оживление героического культа: последнее стало естественной задачей религиозной политики, стремившейся к укреплению Читать далее...

А.Ф. Лосев
МИФОЛОГИЯ ГРЕКОВ И РИМЛЯН. КРИТСКИЙ ЗЕВС


Необходимо иметь в виду, что пестрота и сложность критской этнографии и культуры превосходит материковую Грецию. Партикуляризм и кантональность Крита, этого небольшого острова, изборожденного в разных направлениях горами, вела к тому, что там имелось не менее восьми религиозно-мифологических центров и не меньше двадцати пяти культовых названий для Зевса.

Население Крита благодаря его срединному положению между Европой и Азией всегда представляло смесь восточных и греческих элементов. Можно утверждать, что немного ранее половины второго тысячелетия Крит подвергся нашествию и колонизации со стороны эоло-ахейцев. Так, в Кноссе мы находим беотийские элементы, в Гортине — фессалийские. Около 1100 до н.э. произошла дорийская колонизация Крита. Эти два вторжения оказали, конечно, большое влияние и на нравы, и на язык, и на мифологию Крита.

Основным и всевластным божеством этих отдаленных тысячелетий следует считать Мать-Землю, которая проявляет себя и как таковая, и в бесчисленных отдельных видах, и в формах неодушевленной и одушевленной природы. Мужское божество на этой ступени развития вторично и второстепенно. Мать-Земля рождает все из себя самой; и только на поздних ступенях этой матриархальной религии появляется мужской коррелят богини, да и то сначала спорадически или периодически, единственно только для оплодотворения Великой матери. Необходимо тут же сказать, что таким мужским божеством, даже в этой подчиненной форме, все-таки был в Греции не Зевс, а Посейдон.


ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ЦЕНТРЫ. ИДА

Очень важно ясно представлять себе географическую сторону критской мифологии. Под словами «Критский Зевс» надо понимать Зевса горы Иды и Зевса горы Дикты,¹ хотя культ Диктейского Зевса только филиал идейского культа.
____________________________
[1] Δίκτη ἡ Дикта (гора в восточной части Крита) Diod.
Ἴδη, дор. Ἴδα ἡ Ида, горный массив в центре Крита Eur., Arph.

Ида — лесистая гора. Ряд лингвистов указывает, что об этом говорит и сама этимология этого названия (ср. Paus. X 12, 7: «Местности, покрытые густым лесом, люди называли тогда Идами»). Знаменитая пещера предполагается на вершине Иды. Сейчас это пустынная местность, но в древности здесь была обширная кипарисовая роща. Кипарисы прямо указывают на культ Реи или Зевса (ср. об их стволах, идущих на крышу храма Реи и Загрея, в «Критянах» Еврипида).

Около пещеры были обделанные железом камни в форме человеческого пальца, так называемые идейские пальцы, рассматривавшиеся, может быть, как перуны Зевса. Теофраст свидетельствует о наличии разного рода посвятительных даров в идейской пещере. Остатки их были собраны в Кандийском музее. Среди них нет ничего, относящегося к микенскому периоду, и даже почти ничего нет раньше 600 до н.э.

Еще в V в. до н.э. почитали Идейского Зевса (Ζεύς Ἰδαῖος). Быть местом рождения Зевса претендовали кроме Иды также горы Эгейон и Дикта. Но можно утверждать, что миф во всяком случае трактовал Иду как место, куда Зевс был перенесен после рождения. С Идой связывается и воспитание Зевса, о чем говорят теогонические мифы. Тут и знаменитая коза Амалфея,² вскормившая Зевса, тут и Орел, о котором рассказывает грамматик и комментатор Сервий (Aen. I 394), и найденные на Крите монеты с изображением орла и надписью: «Зевс Идейский».

Поклонение Зевсу Идейскому было широко известно во всем древнем мире. Сама пещера была в 20 милях от Кносса по прямой линии и соединялась с последним хорошей дорогой. Около пещеры был луг, посвященный Зевсу (Diod. V 70); последний, как повествует Диодор, сделал пчел бронзового и золотого цвета и не боящимися дурной погоды в награду за свое воспитание.

О культе в пещере почти ничего не известно. Говорили о нисхождении Пифагора и критского легендарного мудреца Эпименида в эту пещеру. Недалеко от этой пещеры был храм Зевсу Идейскому (согласно «Критянам» Еврипида). Здесь и совершались оргии в честь Зевса.³ Имеются сведения о посылке Гортиной и Ризенией (местности на Крите) ежегодной жертвы Зевсу Идейскому. В эллинистическое время Зевса часто называли Бидатас (Βιδάτας), т.е. Ἰδάτας (или Ἰδαίος, Идейский). В 150 до н.э. в клятвенном договоре между городами Литтом и Олосом упоминается Зевс Будатас. В 100 до н.э. договор между Гортиной и Иерапитной, с одной стороны, и Прасом — с другой, также упоминает храм Зевса Будатаса.
____________________________
[2] Ἀμάλθεια, ион. Ἀμαλθίη ἡ Амалтея (коза, вскормившая своим молоком младенца Зевса на Крите).

[3] ὄργια Читать далее...