Кухни народов мира

На картине русского художника Николая Ге «Тайная вечеря» изображена последняя трапеза Христа со Своими учениками: беленые стены горницы, в небольшое окно слабо светит луна. Стол покрыт простой, но чистой скатертью, вокруг стола для участников трапезы — небогатые ложа с расстеленными на них покрывалами. На столе — остатки еды. В комнате собрались ученики Христа.

Художник изобразил тот трагический момент, когда Иуда встал, чтобы уйти навсегда. Небольшая комната окутана мраком, и только луч света от горящего светильника как бы разделяет картину на две части. Здесь — друзья, единомышленники, там — предатель. Фигура Иуды смещена к самому краю картины, ее окутывает темнота, лица не видно. Все ученики потрясены уходом Иуды, их взгляды направлены на него: апостол Петр рассержен, Иоанн растерян.

Лицо Спасителя наполнено глубокой скорбью о том, что Его не поняли даже свои, что один из учеников враждебно Его покидает, другой скоро отречется, а остальные разбегутся. Но Он уже готов испить Свою чашу.

Почему Иуда уходит? Была ли для этого серьезная причина? Может, его обидел кто-то из учеников? Может, Учитель не оценил по достоинству его способности? Может, Иуда не увидел перспективы в принадлежности к этому кружку двенадцати апостолов? Может, он разуверился в Иисусе как Мессии?

Не важно, каков ответ, трагедия в том, что Иуда через мгновение исчезнет во тьме навсегда. Он мог разочароваться, но не сделать роковой шаг во тьму. Всего лишь через несколько дней он смог бы пережить свое разочарование и вместе с другими учениками снова выйти навстречу Свету. Пройдет еще немного времени, и свет обязательно рассеет мрак, если не уйти в объятья тьмы навсегда. «Ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма».

«Сказано будет в память ее» — удивительные слова. Даже великих людей и их подвиги забывают уже через сто лет, тем более через тысячу. Например, многие ли из нас смогут безошибочно перечислить имена всех царей из дома Романовых? А о женщине, которая пришла с алебастровым сосудом, наполненным чистым нардовым маслом, и возлила его на голову Спасителя, будут помнить во все времена и во всех народах, пока проповедуется Евангелие.

Когда женщина вылила на голову Иисуса драгоценное масло, некоторые стали выражать свое возмущение: «К чему сия трата мира? Ибо можно было бы продать его более нежели за триста динариев и раздать нищим. И роптали на нее» (Мк. 14:4, 5).

По подсчетам гостей, присутствующих на обеде в доме Симона прокаженного, масло стоило триста динариев, это была немалая сумма. Динарий — серебряная римская монета, которая во времена Христа весила четыре с половиной грамма, составляла средний дневной заработок (см. Мф. 20:2). Иисус в глазах гостей не стоил так дорого, чтобы потратить на Него так много в один момент.

После этого сказано об Иуде: «И пошел Иуда Искариот, один из Двенадцати, к первосвященникам, чтобы предать Его им» (Мк. 14:10). Иуда договаривается о цене предательства Иисуса, которая составляла 30 сребреников, что было ценой раба: «Если вол забодает раба или рабу, то господину их заплатить тридцать сиклей серебра» (Исх. 21:32).

В какую цену мы оцениваем Иисуса? В отличие от других, женщина с алебастровым сосудом не подсчитывала цену. Она просто принесла самое дорогое, что у нее было. Масло могло стоить и пятьсот, и тысячу динариев, она просто выразила свою любовь к Господу, а любовь не рассуждает, она отдает лучшее, что имеет. Ее поступок — образ Божьей любви, которая не спрашивает о цене нашего искупления.

Второй храм, построенный Зоровавелем после возвращения из Вавилонского плена по указу Кира Великого, был бледной тенью первого храма, построенного Соломоном. По этой причине не храм Зоровавеля, а храм Ирода Великого вошел в историю как Второй Иерусалимский храм.

Храмовый комплекс был построен на платформе, устроенной из белых мраморных плит общей площадью четырнадцать гектаров. Для устройства этой платформы Ирод расширил вершину храмовой горы, возведя по краям подпорную стену из белых мраморных блоков высотой до сорока метров. Весь комплекс храмовых построек вдвое превосходил знаменитый форум Траяна в Риме.

Для отделки внутренней части храма тысяча священников была обучена строительному делу, так чтобы они могли сделать всю работу в той части храма, куда заходить можно было только священникам. Постройкой храма Ирод хотел добиться расположения народа, который не любил его.

Евангелист Иоанн рассказывает, что, когда во время празднования иудейской Пасхи Иисус изгонял торгующих из храма, иудеи спросили Его: «Каким знамением докажешь Ты нам, что имеешь власть так поступать? Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его. На это сказали Иудеи: сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его? А Он говорил о храме тела Своего» (Ин. 2:18–21).

Иудейский храм лежит в развалинах уже почти две тысячи лет, и там нельзя принести в жертву пасхального агнца, как велит ветхозаветный закон. Господь не позволяет евреям отстроить свой храм, но Он построил другой — лучший храм, чем храм Соломона и Ирода. Воскресение Христа — это созидание настоящего храма распятого тела Христова. Вот подлинная Пасха сегодня: Христос «предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего» (Рим. 4:25).

Господь искал плоды на смоковнице так, как искал веру израильского народа, но вместо нее нашел только листья: «Пришли в Иерусалим. Иисус, войдя в храм, начал выгонять продающих и покупающих в храме; и столы меновщиков и скамьи продающих голубей опрокинул» (стих 15).

В праздничные дни торговля в храме заметно оживлялась, потому что прибывавшие из разных стран паломники меняли валюту и покупали голубей и овец для жертвоприношения. Пророк вопрошает: «Можно ли угодить Господу тысячами овнов или неисчетными потоками елея?» (Мих. 6:7). В листве этой праздничной суеты не было самого главного — Божьей веры.

Евангелист Лука отмечает, что «еще не время было собирания смокв». Кажется, что для той смоковницы всегда было не время собирать плоды. Вера современников Иисуса была похожа на эту всегда неплодоносящую смоковницу: «Пришел к своим, и свои Его не приняли» (Ин. 1:11).

Когда на следующий день апостолы проходили мимо той смоковницы, они увидели ее засохшей. В этой истории Учитель призывает: «Имейте веру Божию» (стих 23). Только такая вера будет плодоносить вовек.

Возгласы «осанна!» на еврейском означают не хвалу, а просьбу о спасении: «О, Господи, спаси же! О, Господи, споспешествуй же! Благословен грядущий во имя Господне!» (Пс. 117:25, 26). Иудеи ожидали Мессию — царя, который бы прогнал римлян и вернул Израилю былую славу. Также двести лет назад евреи кричали Иуде Маккавею в честь его победы над эллинами.

Иисус входил в Иерусалим в канун иудейского праздника Пе́сах (Пасхи). Когда-то евреи были рабами в Египте, но Господь вывел их, погубив при этом всех первенцев в семьях египтян. Ангел-губитель зашел в каждый дом, кроме домов евреев: «И сделался великий вопль в земле Египетской, ибо не было дома, где не было бы мертвеца» (Исх. 12:30).

Песах, как и другие значимые праздники иудейской истории, связан с радостью о смерти врагов: Песах — смерть египтян; Пурим — смерть Амана и враждебных евреям персов; Ха́нука — торжество оружия иудеев в войне с эллинами. Но Господь меняет значение этих древних праздников Своей заповедью о любви: «Вы слышали, что сказано: „люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего“. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5:43, 44).

Христос входит в Иерусалим не для того, чтобы пролить кровь врагов, но чтобы пролить за врагов Свою кровь на кресте — стать новой Пасхой, «Агнцем Божьим, Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1:29).

Почему Христос воскресил Лазаря именно на четвертый день? Согласно представлениям иудеев, живших в эллинистическую эпоху, после смерти душа человека три дня пребывала рядом с телом, а потом уходила, и его уже нельзя было оживить. Господь не случайно медлил три дня, чтобы явить Свою силу над смертью, и именно поэтому воскрешение Лазаря так поразило всех, кто его видел.

Спаситель говорит Марфе: «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли сему?» (Ин. 11:25, 26).

Воскрешение Лазаря разделило людей на верующих и неверующих. Если Марфа отвечает: «Я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир» (Ин. 11:27), то иудейские старейшины собираются в среду перед Пасхой, чтобы вынести Иисусу смертный приговор. Неверие иудеев, несмотря на чудо, которое совершилось на их глазах, удивляет. Неверие очевидцев воскрешения Лазаря перестает быть неверием, но становится сознательным противлением бесспорной истине.

Христос не объясняет, почему умер Лазарь, но только говорит о необходимости веры в Него. Иисус знал, что Лазарь был смертельно болен, и мог отправиться в путь тогда, когда только услышал об этом. Иногда Бог допускает временное торжество зла ради торжества жизни, добра и справедливости в будущем. Иисус медлит с пришествием для того, чтобы мир сделал самый важный выбор — выбор веры.

Спаситель спрашивает Марфу: «Веришь ли, что Я есмь воскресение и жизнь»? Воскресение Лазаря было только прелюдией великого воскресения, когда поглощена будет смерть победою (см. 1 Кор. 15:54). И пусть в любых обстоятельствах нашим ответом будет: «Верую, Господи».

В Евангелии Христос называет Своим другом только Лазаря. Господь часто бывает в его доме, где Лазарь жил со своими сестрами Марфой и Марией, в Вифании, деревне на юго-восточном склоне Елеонской горы, недалеко от Иерусалима. И вдруг Лазарь заболевает, он при смерти, сестры сообщают об этом Учителю — они знают, что Он может исцелить любую болезнь! Но Господь не спешит на помощь. Он дает Своему другу умереть, ждет, когда его похоронят.

Иисус пришел только спустя четыре для после смерти Лазаря, и люди говорили между собой: «Не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер?» (Ин. 11:6, 37).

Мы верим, что Бог обладает всемогуществом — Он может все; всеведением — Он знает все; и вездесущностью — Он пребывает везде. Эти три качества перед лицом беды вызывают вопросы: если Бог всемогущ, то почему Он это допускает? Если Бог всеведущ, то почему не отвечает? Если вездесущ, то где Он был, когда я обращался к Нему за помощью? Почему Он медлит?

Господь говорит Марфе: «Я есмь воскресение и жизнь». И спрашивает: «Веришь ли сему?» Господь не отвечает на вопрос, почему Он замедлил и почему допустил смерть Лазаря. Он спрашивает, ее о вере. Если бы Бог всегда отвечал на все наши вопросы о том, почему и зачем что-то произошло, то не осталось бы места для веры.

Вера в Бога подразумевает, что Его воля о нас всегда благая, хотя порой нам это трудно понять. Всевышний не хочет ввергнуть нас в несчастье или причинить нам вред: «Ибо только Я знаю намерения, какие имею о вас, говорит Господь, намерения во благо, а не на зло» (Иер. 29:11).

Спаситель говорит Марфе: «Если будешь веровать, увидишь славу Божию». Те, кто встречают печали с верой, перерождаются, еще более укрепляются в вере и любви к Богу. Воскрешение Лазаря — это образ воскрешения во Христе каждого из нас, свидетельство того, что для Бога нет ничего невозможного.

Апостол Петр называвшийся прежде Симоном был сыном рыбака по имени Иона — сын Ионин из Вифсаиды что на берегу Геннисаретского озера — и братом апостола Андрея. Петр был призван Христом когда они с братом закидывали сети в воды Геннисаретского озера. По характеру преданный и решительный вместе с апостолами Иаковым и Иоанном он входил в число самых близких к Господу учеников.

Симон был первым кто поверил в Иисуса как Мессию: «Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Симон же Петр отвечая сказал: Ты — Христос Сын Бога Живого» (Мф. 16:15, 16). Он стал первым камнем в основании церкви Христовой.

Но этот камень поначалу оказался не очень твердым: «Иисус начал открывать ученикам Своим что Ему должно… быть убиту и в третий день воскреснуть… Петр начал прекословить Ему» (Мф. 16:22). Когда Спаситель говорил Петру: «Ты камень» (греч.: петрос) Он говорил это глядя в будущее потому что Симон только должен был стать Петром. Здесь проявление благодати: Господь видит нас какими мы станем а не какие мы есть и благодать дается как одежда — «на вырост».

Крест для Петра явился полной неожиданностью. Спаситель сказал Петру: «Думаешь не о том что Божье но что человеческое» (Мф. 16:23). Этапы развития веры — как взросление когда ребенок проходит путь от простого к сложному а в жизни верующего — от человеческого к Божьему. Человеческое у Петра — это ожидание политического Мессии. Божье, то что «на вырост» — крест: «Прострешь руки твои и другой препояшет тебя и поведет куда не хочешь» (Ин. 21:18).

Так и у нас: в начале пути верим в Бога Который должен следовать нашим желаниям потом меняемся и становимся готовыми следовать воле Всевышнего.