Известно, что "Легенда об арабском астрологе" из книги "Сказки Альгамбры" Вашингтона Ирвинга - источник сюжета "Сказки о золотом петушке" Пушкина. (Анна Андреевна установила и статью об этом написала - за что в очередной раз выражаем ей нашу благодарность).
Мне захотелось провести собственное сравнение двух сказок. (Одна из причин этого не свидетельствует о моей скромности: у меня, к моей радости, получилось несколько сказок в стихах на сюжеты, знакомые мне по прозаическим произведениям, поэтому интересно было посмотреть, как Пушкин обошелся с Ирвингом. И поучиться. Но кроме того были любопытство и туристические воспоминания).
Результаты сравнения следуют ниже.
У Ирвинга место действия - мавританская Гранада, и это важно, так как легенда - одна из легенд об Альгамбре. Жилище мудреца, арабского астролога - пещера под холмом, где была позже построена Альгамбра; упоминаются Ворота справедливости. У Пушкина действие происходит "Негде, в тридевятом царстве, В тридесятом государстве", но главный герой назван царем, а ниже упоминается, что в этом царстве есть бояре; значит, очень может быть, что царство - вроде старинного Московского. (Чего читатель, скорее всего, и ожидает уже от зачина о "тридевятом-тридесятом"). Соответственно, у Пушкина царю противопоставлены два персонажа с Востока: мудрец "в сарачинской шапке белой" и Шамаханская царица; у Ирвинга главные враги царя - христиане и причина раздора между ним и мудрецом - христианка, готская царевна.
У Пушкина царь Дадон - единственный персонаж сказки, у которого есть имя. Это позволяет его несколько выделить, кроме того, что он - царь, и поиграть с рифмами к его имени ("он", "сон", "сторон"). У Ирвинга имена есть и у царя, и у мудреца: царь - это мавританский султан Абен Абус, мудрец - арабский врач из Египта Ибрагим ибн Абу Аюб. (Ибрагим - тезка царского арапа). Описание характера мудреца у Ирвинга подробное и заметно сатирическое: он украшает свое подземное жилище со все большей роскошью и изрядно доит казну султана, утверждая при этом, что ему, как истинному мудрецу, нужно немного. Ибн Абу Аюб - глубокий старик, хотя не скопец. На вопрос "И зачем тебе девица?" - его ответ в духе его характера: "У меня есть танцовщицы, это верно, но у меня нет певиц. А между тем мне хотелось бы прослушать песню-другую, чтобы освежить ум, истомленный трудами". Впоследствии он использует девицу как музыканта: дремлет в своем подземном жилище под ее игру на серебряной лире.
Интересно, что ни одна из двух сказок - ни у Ирвинга, ни у Пушкина - не названа в честь царя. У Ирвинга название выдвигает на первый план астролога - волшебника, но жадину. Царь по сравнению с ним выглядит легкомысленным и ребячливым. У Пушкина благодаря названию на первый план выходит чудо, оказывающееся в самом конце орудием возмездия. Петушок ведет себя неожиданно: из союзника царя превращается в его противника (а не просто волшебное средство защиты отказывает, потому что предоставивший его мудрец рассорился с султаном и исчез).
Дети Абен Абуса в действии сказки о нем не участвуют. У Дадона были два сына, которые вначале один за другим вели его войско на неведомого противника, а затем оба погибли, "Меч вонзивши друг во друга" из-за Шамаханской царицы, и отец их при виде той же царицы горевать о них забыл. Сыновья Дадона в сказке нужны не более, чем для того, чтобы продемонстрировать силу очарования своей - и его - губительницы.
Готская принцесса у Ирвинга и Шамаханская царица у Пушкина - персонажи не то, чтобы совсем разные, но с заметным различием. У Пушкина царица - завоевательница, соблазнительница и чародейка (девица лауровидная и клеопатрообразная:-)). У Ирвинга готская принцесса - вначале по своему положению скорее жертва. Она попадает в плен к султану Абен Абусу и тем самым толкает его самого на роль безуспешного соблазнителя. Затем принцесса становится пленницей астролога ибн Абу Аюба. Шамаханская царица царя Дадона уводит в свой шатер, где у нее гостя ожидает парчовая кровать. Соблазнительность готской принцессы - в ее холодности: султану не удается покорить ее сердце, хотя он пускается ради этого в крупные расходы. Астролог называет принцессу опасной чародейкой, но это скорее для того, чтобы побудить султана добровольно отдать ее. Принцесса оказывается опасной, но невольно: из-за привязанности к ней султана в Гранаде вспыхивает восстание. Холодность принцессы и у Ирвинга придает ее образу зловещую черту: пленница сама сделалась завоевательницей и равнодушной к любви разорительницей, - но это не спасает ее от участи пленницы астролога. В сказке Ирвинга султан и астролог представляют один мир, а принцесса - другой. Таким образом, их согласие разрушает чужеродная гостья.

Одна деталь в изображении обоих женских персонажей заставляет при чтении об одном вспомнить другой, но для того, чтобы читатель убедился в их отличии. У Ирвинга, когда астролог требует у султана девицу по условиям договора (и прибегнув к

Далее следует мой наглый пародийный ответ, примазавшийся к стихам Иосифа Бродского "Не выходи из комнаты", обретшим, как показывают соцсети, неожиданно новое звучание в эти тревожные дни. Заранее прошу прощения у самых верных друзей великого поэта и признаю, что шутка искажает смысл оригинала, но, если к таким, как я, стишок приходит, его надо записывать. И эта шутка - вряд ли единственная.

Карантинный стишок



Сказал поэт премудрый мне: "Из комнаты не выходи!
Труды студентов проверяй и за компьютером сиди,
Призывы выйти в коридор с презреньем гордым отвергай,
А если явится мужик - не обнажая, выгоняй!"

И вот за ноутбуком я противлюсь хищному врагу.
Студенты обступают, но читать пока еще могу,
И рассуждением лечу тревог невежественных рать.
Смысл жизни чудно ясен мне: не рисковать, а выжидать.

Вопль одиночества звучит: вдали страдает туалет.
Ему мы предоставим злой судьбы вкусить, конечно... нет!
Вселенную пересекаем, свое бесстрашье сознаем,
Страдальца от тоски унылой спасаем, запираясь в нем.

Вернулась в комнату, и чувства открытием поражены:
В сравненье с кафелем блестящим обои кажутся скучны ...
Мне мало комнаты надежной, передвижение влечет,
И не онлайн - в шумящем классе желаю принимать зачет.
Познав величие простора, его расширить мы хотим.
Да сгинет гнусная зараза, да прекратится карантин!

28.05.2020

То, что следует дальше, - можно сказать, двойной перевод. Английский прозаический текст я попробовала не только перевести, но и переложить стихами. :-)
Известен текст, который называют письмом Анны Болейн из Тауэра Генриху VIII. Его копия другим почерком (либо текст, продиктованный Анной) сохранилась среди бумаг Томаса Кромвеля с заголовком, вероятно, им добавленным: "Королю от леди в Тауэре". Подлинность письма - предмет споров, однако его публикуют в связи с биографией Анны. На него я решила покуситься и переложить его стихами. Письмо вызывает к Анне не только живое сочувствие, но и уважение.
Перевод на самом деле тройной: я попробовала сделать стихотворное переложение еще и по-украински.

Вроде бы дядю (в уважительном смысле) Леню Быкова со второй поющей эскадрильей выбрали самым любимым отечественным фильмом о войне. Это, наверное, первый раз, что я угадала результаты такого опроса.

Нашла на Ютубе фильм с английскими субтитрами.

В бой идут одни "старики".

Мне-то субтитры сто раз не нужны, но может понадобиться показать фильм кому-нибудь, кто языка оригинала не знает. И вообще "Старикам" не повредит международная слава в больших размерах. В целях диалога культур. :-)

На этот случай - субтитры хорошие. Переведены "махнул, не глядя", стихотворные хохмы Кузнечика, песня "Смуглянка", финальная песня. Переведены стихами, а не пересказаны прозой, близки к оригиналу, есть рифмы. Единственное, что не совсем удачно - когда Маэстро в сцене концерта для девушек переходит на украинский язык, слова его не переводятся, лишь упоминается в субтитрах, что он speaks Ukrainian. Строго говоря, он не speaks, а sings :-).

Из профессионального интереса за субтитрами стоило понаблюдать. Автор субтитров - Т. Каменева, редактор - Антар (20.12.09). (English Subtitles by T.Kameneva. Updated translation and timing 20.12. 09 by Antar). Cпасибо! Но, конечно, прежде всего хотелось просто фильм пересмотреть.

Г. Козинцев. "Камень, железо, огонь. Из дневника режиссера"

Печальная тема. Но, вероятно, следует записать для памяти.
Когда я училась в средней школе, к нам примерно до третьего класса приглашали ветеранов. Ветеран должен был около урока провести с классом в присутствии классного руководителя и что-нибудь рассказать. В финале получить благодарность в виде цветов. Ветераны, наверное, были рады, что им оказывают такое внимание, но успех мероприятия неизменно зависел от того, умел ли гость общаться с юной аудиторией.
Самый первый такой гость, которого я запомнила, был ветераном даже гражданской войны и выступал перед нами в ноябре. Нам представили его как писателя, и он считал, что детей надо посмешить. Он служил при Котовском. То, что он рассказывал, подошло бы для сюжета какой-нибудь неизысканной комедии. Нечего стесняться: как голые котовцы прямо из бани оседлали лошадей, поскакали в атаку и пленили врагов. Он преуспел: мы, первоклассники, очень смеялись. Я смеялась даже слишком много, смеялась по инерции. Теперь, однако, прошло время, и я понимаю, что многое из этого рассказа на самом деле не было смешно. Не должно было быть.
Как не странно, я совершенно не помню, что рассказывал в роли такого гостя мой родной дедушка, но помню, что он имел успех. Дедушка был многодетный отец и дед многих внуков - он знал, как надо с детьми разговаривать. Наверное, он тоже рассказывал веселое, а не страшное: я помню, как он стоит перед классом и улыбается, а наши хлопают, и это уже конец встречи. Страшные воспоминания были дома, в последние годы его жизни. Он помнил войну с опасной отчетливостью. Например, кто из их части погиб самым первым - баянист по фамилии Хмельницкий. Он рассказывал еще, что они узнали о том, что жена одного из первых погибших потеряла рассудок.
Этих дедушкиных рассказов я тоже в основном не помню. Только вот такие мелкие детали. Но знаю, что нельзя оставлять ветерана одного с памятью о войне. Она его берет в окружение.
Лучше всего из школьных ветеранских рассказов я помню самый последний, именно потому, что он был самый страшный. Я тогда не могла понимать его, но запомнила.
Это была фронтовая медсестра, которую звали так же, как меня. Свое имя у других людей бывает странно слышать. Наша гостья, как вы понимаете, пожилая женщина - но еще не в глубокой старости - принесла посмотреть изданный буклетик с фотопортретами девушек в военной форме, среди которых была и она. Как это полагается, мы передавали его по рядам, чтобы смотреть - считалось, что мы его смотрим.
Рассказ ее был о том, что в Берлине ее позвали оказать помощь в один дом. Там была женщина, которая пыталась покончить с собой, и у этой женщины оставались дети. Не помню, удалось ли спасти эту женщину.
Фронтовая медсестра стояла перед школьниками и заклинала:
- Детки, прошу вас - вы сейчас сидите передо мной, такие все хорошие, красивые - прошу вас! Пусть больше войны не будет!
Нет, мы не были красивые. Мы просто сидели тихо.
Я помню, что тогда был солнечный день - май месяц - и почему-то чувствовать это солнце было тягостно. Оно создавало веселый фон для тяжелого рассказа.
Мне приходит в голову, что в некотором роде я по профессии делаю то, что делали эти ветераны, в том числе - эта женщина: рассказываю студентам о "праве на войну" - чтобы не было войны. Мне нравится говорить студентам:
- В преамбуле Устава ООН (моим студентам полагается читать Устав ООН, а преамбулу даже учить на память - не смейтесь, если можно) так вот, в преамбуле Устава ООН упоминается, что война дважды в течение одной человеческой жизни принесла человечеству невыразимое горе. Давайте представим себе некого незнаменитого человека, родившегося около 1900 года где-нибудь в Центральной Европе: какая у него была насыщенная биография и сколько он имел шансов дожить здоровым до пятидесяти лет. В особенности, если он был еврей. И вот, с одной стороны этот незнаменитый человек, а с другой - представители властей, которые желают помянуть его и сослаться на него, и почтить его страдания, дабы обеспечить на будущее политические интересы ...
(Примерно так, в общих чертах я им иногда говорю).
Просьба той медсестры не была исполнена. Должно быть, она и сама не верила, что ее исполнят. (В то же школьное время нас учили эвакуироваться в подвал и на скорость надевать противогазы. Что было весело). Но несколько успокаивает мысль, что в неисполнении той просьбы скорее всего никто из присутствовавших тогда в классе на встрече с бывшей фронтовой медсестрой не был непосредственно виноват.

Иван Пахомович Овчаренко (13.09.1916, г. Екатеринослав - 20.07.2001, г. Киев). Гвардии полковник в отставке. Семья происходит из запорожских казаков. Женат, отец четверых детей. Жена (моя бабушка) - Валентина Константиновна Овчаренко (26. 06. 1916, г. Екатеринослав - 06.06. 2003 г., г. Киев).
С 16 лет начал работать электромонтером. В 1937 г. окончил Днепропетровский индустриальный техникум.
Призван в армию осенью 1937 г. До сентября 1939 г. в должности командира пулеметного отделения проходил службу в г.г. Грозный, Таганрог и Каменск-Шахтинский.
В апреле 1941 г., окончив Горьковское училище зенитной артиллерии с отличием и присвоением воинского звания "Лейтенант", был направлен для дальнейшего прохождения службы командиром огневого взвода 28 зенитного дивизиона 28 танковой дивизии, дислоцировавшейся в то время в Риге, где его дивизион вступил в бой в первый день войны.
В Великую Отечественную войну воевал на Ленинградском и Волховском фронтах, участвовал в 1941 - 1942 гг. в Шумско-Войбокальской операции, в январе 1943 г. - в прорыве блокады Ленинграда, а также участвовал в противовоздушном прикрытии путей, по которым в Ленинград подвозили все необходимое - то есть, он охранял Дорогу Жизни.
В первые же дни войны был награжден медалью "ЗА ОТВАГУ" и с тех пор получил 25 высоких правительственных наград, орденов и медалей, в том числе иностранных. На войне имел тяжелое ранение.
В августе 1943 г., когда советские войска уже подошли к государственной границе, после ранения, будучи заместителем командира полка, был направлен командованием Ленинградского фронта на учебу в артиллерийскую академию имени Ф.Э. Дзержинского. Окончил академию в 1947 г. с отличием и золотой медалью.
Его имя - имя одного из лучших выпускников за всю историю этого ВУЗа - золотыми буквами по мрамору было высечено на стенах вестибюля московской академии имени Ф.Э. Дзержинского (в настоящее время - Военная академия РВСН имени Петра Великого). Окончил также военно-исторический факультет вечернего университета марксизма-ленинизма при Центральном Доме Советской Армии. Опубликовал несколько работ по боевому применению зенитной артиллерии.
Участник Первого Парада Победы на Красной площади в г. Москве, 24 июня 1945 г.
С 1947 по 1955 гг. - старший инженер, старший научный сотрудник, начальник отдела в управлениях Командующего артиллерией Советской Армии.
С сентября 1955 по апрель 1959 гг. - командир зенитного артиллерийского полка 23 гвардейской Таманской дивизии. С апреля 1959 г. по 1971 г. (до увольнения в запас за выслугу лет) - начальник инженерного факультета Киевского высшего артиллерийского инженерного училища им. С.М. Кирова. После увольнения в запас продолжал работать на гражданских должностях.
Последняя награда незадолго до смерти - украинский орден Богдана Хмельницкого, врученный в октябре 1999 г., к юбилею освобождения г. Киева от немецко-фашистских захватчиков.
До последних дней жизни вспоминал тяжелые испытания, пройденные на войне. Отчетливо помнил и описывал первые дни войны и первую утрату боевых товарищей. Часто и подолгу делился своими воспоминаниями и мыслями с молодежью. Читал много мемуаров о войне и хотел написать свои.
Похоронен с воинскими почестями на Берковецком кладбище г. Киева.

Эта научно-популярная книга - продолжение другой работы того же автора, "Год в жизни Вильяма Шекспира. 1599" (James Shapiro. "A year in life of William Shakespeare. 1599", 2005). Цель ее та же - реконструкция мира, в котором создавались знаменитые шекспировские пьесы и который должен был отразиться в них. Вернее даже, мира, в котором произошел новый значительный всплеск активности драматурга, на сей раз выразившийся в создании трех трагедий: "Король Лир", "Макбет" и "Антоний и Клеопатра".
Как можно догадаться, настроение мира, где создавались эти шедевры, мрачное. Но автору книги нужно объяснить читателю причины мрачности. А для этого - показать ряд картин. Предложить взглянуть на людей, которые будут в зрительном зале этих трагедий.
Опять дается очерк истории Англии в указанное время - точнее было бы, наверное, сказать "тогдашней современности", - и опять он выходит за пределы указанного в названии года. Какие-то тенденции нельзя не прослеживать с елизаветинской эпохи: иначе они не будут понятны. А самое главное событие, о последствиях которого идет речь в книге, произошло в предыдущем, 1605 г., и это - раскрытие Порохового заговора. Тут последствия в один год не уместились ... Но построение книги не такое, как у предыдущей, о 1599 годе. Там большие части книги были названы соответственно временам года, что усиливало впечатление движения года вперед. Здесь же главы названы в честь описываемых событий или тенденций, формирующих эпоху - "Разделение королевств", "Собранные реликвии", конечно, "Remember, Remember" (в честь Порохового заговора). Читалась эта книга у меня несколько сложнее предыдущей - опять же, из-за доминирующего настроения описываемых событий. Это не значит, что книга не увлекательна. Но то самое настроение времени в ней можно было бы, не ища вежливых формул, определить как "очень встревоженный дурдом". А что, в предыдущей книге такого не было, из-за ирландской войны и ожидания новой Армады? Было, но здесь оно объясняется другими причинами. Внезапно возник Пороховой заговор - значительная внутренняя опасность. Ее удалось избежать, но она поразила умы и взволновала чувства. За ней, как можно ожидать, идут другие опасности, означающие, что внутреннего согласия в обществе нет.
В этой книге, можно сказать, три героя. Король Джеймс, он же Иаков I (по забавному, но не очень значительному, совпадению, тезка автора книги). Народ. И драматург, которого следует считать в составе народа, но имеет смысл выделять. Положение короля противоречиво. Ему удалось, и больше одного раза, избежать смертельной опасности, но не удается осуществить свой политический план по объединению королевств, так как план встречает острое несогласие подданных. Англичане и шотландцы сопротивляются тому, чтобы им вместе быть британцами. Помимо этого, деятельность короля разнообразна: он занимается разоблачением жуликов, прикидывающихся одержимыми бесами, принимает брата своей супруги - датского короля, приехавшего с визитом, излечивает больных золотухой, согласно древним представлениям об особых возможностях короля, и пытается, для восстановления общественного согласия способствовать заключению таких, как ему выгодно, династических браков знати. Он может организовать браки, но не семейное счастье; однако празднества, устроенные по свадебному поводу, обогатили историю театра. Что у короля есть мужчины-фавориты, в книге, конечно, упоминается, но лишь среди прочего.
Народ, как было сказано, взволнован. Он бурно переживает последствия раскрытия заговора. Он празднует спасение от большой беды, но власть ищет среди него еще не обезвреженных врагов, и сам народ участвует в этих поисках - то есть, сводит старые счеты. Имеют место вспышки ненависти к католикам и иностранцам, все еще якобы замышляющим убить короля. С другой стороны одна из причин для недовольства католиков королем - именно его желание объединить королевства. В сфере философских размышлений народ озадачен вопросом, откуда берется зло - и это создает стимул для создания великих трагедий.
Драматург - уже больше драматург, чем актер: вся их труппа стареет, и считается, что актерство - занятие для более молодых людей. Он наблюдает события, переживает их и комментирует, вернее, отзывается на них в своих новых пьесах, однако с осторожностью и без однозначных оценок. Известно, что бурление страны затрагивает его лично: раскрытие Порохового заговора ведет к преследованию католиков в его родном Уорикшире. Там также есть обвиненные в заговоре, очень вероятно - лично ему знакомые, и открыты спрятанные католические реликвии, а его старшая дочь подверглась церковным санкциям.
Книга в значительной мере - о формах театральности в жизни помимо театра. Преимущественно это зловещие формы: ужимки ложных одержимых