Еще один мой перевод старинного английского стихотворения, по-видимому, ставшего словами песни.
Чем мне нравится эта песенка: вроде бы куртуазная лирика, но можно себе представить и нечто другое. Кто-то, кому не очень повезло в любви, утешается шуткой.
Источник текста оригинала: Elizabethan Poetry: An Anthology (Dover Thrift Editions), edited by Bob Blaisdell, 2005.
Стихи неизвестного автора второй половины XVI века.

Love's a Bee, and Bees Have Stings

Once I thought, but falsely thought
Cupid all delight had brought,
And that love had been a treasure,
And a palace full of pleasure,
But alas! too soon I prove,
Nothing is so sour as love.
That for sorrow my muse sings,
Love's a bee, and bees have stings.

When I thought I had obtained
That dear solace, which If gained
Should have caused all joy to spring,
Viewed, I found it no such thing:
But instead of sweet desires,
Found a rose hemmed in with briars;
That for sorrow my muse sings,
Love's a bee, and bees have stings.

Wonted pleasant life adieu,
Love hath changed thee for a new:
New indeed, and sour I prove it,
Yet I cannot choose but love it;
And as if it were delight,
I pursue it day and night
That for sorrow my muse sings,
I love bees, though bees have stings.

Мой перевод:

Мне казалось - зря казалось, -
Что любовь - одна лишь радость:
Клад покажет драгоценный,
Уведет в чертог волшебный...
Вот прозрение мое:
Это горькое питье.
Песней пускай моя жалоба станет:
Пчелка - любовь, а пчелки ведь жалят ...

Вот как будто нет препятствий,
Тот приют открыт прекрасный,
Где забудется, как плачут, -
На поверку все иначе ...
Роза, госпожа цветов,
Стражу держит из шипов.
Песней пускай моя жалоба станет:
Пчелка - любовь, а пчелки ведь жалят ...

Что ж, прощай, душевный мир мой,
Ты любви разрушен силой ...
Ты разрушен, это знаю -
Но ее не оставляю.
Будто только радость в ней,
Все служу любви моей.
Песней пускай моя жалоба станет:
Пчелку люблю, хоть пчелки и жалят ...

Перевод 02.07.2020

О романе Мэгги О'Фаррелл "Гамнет" (Maggie O'Farrell, 'Hamnet'), 2020.

... Жил человек, привыкший размышлять и по натуре честный. Его отец был король, а мать - королева; они любили друг друга. Он был их единственным ребенком, по крайней мере - единственным выжившим. Когда он был уже взрослым, его отец внезапно умер при странных обстоятельствах; мать вышла замуж за дядю, младшего брата отца, и сделала это поспешно. А тому человеку явился призрак его отца и сказал, что был убит и что дядя, теперешний муж матери, - убийца ... Ну очень знаменитая история. И ее когда-то узнаешь впервые, но с тех пор, как узнаешь, напоминает она о себе очень часто.
История лишь чуть менее знаменитая. Жил мальчик в английском Уорикшире, в конце XVI века. Его отец был актер и, по нашей терминологии, завлит лучшей театральной труппы страны. О его матери долгое время было принято отзываться без уважения; потом это изменилось: вероятно, мировому человечеству стало стыдно. Сейчас ее признают как минимум хорошей хозяйкой. У мальчика было две сестры, одна из них - его близнец. Отец работал в Лондоне, а мальчик с матерью и сестрами жил в провинции; считается, что отца семейства они видели наездами. В возрасте 11 лет этот мальчик умер... Причина неизвестна. Неизвестна, как и характер и внешность мальчика - но обычно считается, на основании косвенных свидетельств, что был он хороший и красивый. Его родители и сестры пережили его надолго. Его отец прославился чрезвычайно, а вместе с ним, конечно, прославилась и вся семья.
Имена того человека, королевского сына, и этого мальчика, актерского сына, отличаются одной буквой и часто признаются вариантами одного имени. Сюжет о королевском сыне известен раньше, но распространено мнение, что его история в самой знаменитой ныне форме - в форме той самой трагедии - существует потому, что был актерский сын.
Имеет место и противоположное: множество авторов пытаются в книгах, в сериалах и в кино воссоздать историю жизни того мальчика. Вернее, они заставляют свою аудиторию в связи с биографией его отца еще раз и еще раз пережить смерть мальчика, как они себе ее представляют. Может быть, так они присосеживаются к славе. Может быть, разделяют горе той семьи. Может быть, нечаянно еще раз делают ей больно, а может быть, - напоминают всем остальным, что слава дана ей дорогой ценой. И показывают интересных им людей, как они их представляют, в этих обстоятельствах.
Одно из новых и успешных произведений на этот сюжет - роман известной писательницы Мэгги О'Фаррелл "Гамнет". О мальчике, его семье, отношениях его родителей.
Кому это рекомендуется читать: лицам, которых интересуют художественные произведения на тему шекспировской биографии ортодоксального толка (повторяю: ортодоксального толка). В особенности - заочным друзьям-поклонникам шекспировской жены, категорически не согласным с мнениями, что она была сварливая, развратная или хотя бы скучная. Лицам, которых интересует и вдохновляет тема "любовь продолжается в браке, подвергается серьезному испытанию и побеждает". Кому это чтение не рекомендуется: например, лицам, считающим, что сюжет шекспировских сонетов автобиографичен (то есть, сторонникам того мнения, что "великий Бард нашел свою настоящую любовь (любви) на стороне, даже если потом раскаялся"). В этом роман старается разубедить. (Получается у него это с относительным успехом, но читательские возражения не принимаются).
Роман, наверное, не рекомендуется тем читателям, кто не любит трагедий в литературе, - вообще, остерегается книг, могущих причинить страдание. Именно потому, что роман хорошо написан, читать его иногда мучительно. Нужно выдержать долгое описание болезни и умирания ребенка. Что даже тяжелее: нужно выдержать описание горя матери, которая изо всех сил старалась его спасти и не смогла. Шекспировское семейство в книге - не какие-то абстрактные "знаменитые люди", о которых читателю рассказывают для его развлечения и поучения, не такие персонажи "в исторических костюмах", о которых всегда помнишь или легко вспоминаешь, что это актеры. К ним приближаешься почти вплотную, и следить за их переживаниями - значит, почувствовать их печаль. Хотя роман - о счастливой любви, печали в нем больше. Лишь в самом конце сквозь нее прорывается (должно, по мысли автора, прорываться) мощное ощущение радости из-за того, что любовь главных героев удалось сохранить. Можно читать этот роман, если читатель согласен терпеть вместе с героями их несчастье ради счастливого конца - или, вернее сказать, такого, который должен признаваться счастливым.
В самом общем смысле тема романа: жизненная трагедия испытывает на прочность трагедию литературную. Автор предлагает читателю представить ситуацию: на премьеру спектакля "Гамлет" в театре "Глобус" попала жена Шекспира, мать их сына Гамнета. Что бы она чувствовала? - после всего, что произошло до этой премьеры.

Невеста-птица и молодой, да ранний

Мальчик Гамнет в

Недобрые люди Эдуард Францевич Направник и Модест Ильич Чайковский: Дубровского застрелили и Машу с ума свели ... Правда, Маша у них получилась с несколько более сильным характером, чем в литературной основе, но все равно, дорого ей пришлось расплачиваться, чтобы это доказать... Это я впервые прослушала оперу Э.Ф. Направника "Дубровский". И впервые заметила то, что ранее слушавшим эту оперу давно известно, потому что не заметить этого нельзя.
Дуэт Дубровского и Маши перед финалом. Их объяснение в любви. И дуэт этот содержит текст, весьма заметно напоминающий два письма из "Евгения Онегина", и не только их.
Он:

"Я изверг был до этой встречи,
Но, увидав твой светлый взор,
Готов твои обнять колени,
Живей излить мольбы и пени,
Восторг и радость обновленья,
Я побежден, я стал другой,
В моей больной душе воскресли вновь
Добро и слезы, слезы и любовь".

Привет от "Письма Онегина к Татьяне", переходящий в привет от "Чудного мгновенья".

Она отвечает:

"В чудной мгле воспоминанья,
Как туманное сиянье
Предо мной из темноты
Восстают твои черты,
Отсвет светлых, чудных сновидений
И дивных трепетных волнений,
В мечтанье ты давно являлся мне
В непробудной тишине.
Ты пришел - все вокруг засияло...

Сильно задрапированный, но узнаваемый привет от письма Татьяны к Онегину.
Зачем Модест Ильич это сделал - он, наверное, знал и где-нибудь написал, а музыковеды отметили. Я же могу писать только о своем впечатлении. Должно быть грустно, а грусть исчезает, потому что во мне просыпается сравнительный азарт. Я отвлекаюсь от сюжета и начинаю снова думать, насколько Дубровский и Маша похожи или нет на Онегина и Татьяну. Решаю, что похожи, но мало. Точнее, между Машей в романе и Татьяной можно заметить общие черты: Маша тоже любит французские романы, тоже выходит за нелюбимого (хотя в случае с Машей заметнее, что она выдана), и Машин отказ выйти из кареты, остановленной Дубровским и его людьми, очень сильно, очень узнаваемо напоминает Татьянино "но я другому отдана..." Но Машины слова воспринимаются как предательство, пусть и вынужденное. А Татьянины - нет. Во всяком случае, обычно нет.
А еще несколько выше в опере Маша мечтает о том, как сказала бы Дубровскому, что жалеет его. "Сказала бы ему, как брату, как другу моему, Что его я душой жалею, что для меня он не злодей, а жертва злобы и людей"... Вспоминается монолог Чацкого, обращенный к Софье: "Как другу вашему, как брату..."
Вот так сходство слов побуждает замечать различие ситуаций раньше их сходства.

Гэндальф

Читала "Библейские стихи" Анны Андреевны ... дальше полагается ввернуть классическую фразу "много думала". Нет, не много думала, но неожиданно улыбнулась.
Улыбнуться заставил один образ, созданный одним прилагательным.

"Не поздно, ты можешь еще посмотреть

На красные башни родного Содома...

Для меня, как для абсолютного большинства, Содом - это обобщенное понятие (от которого происходит другое обобщенное понятие). Город был слишком давно. Для Лотовой жены это - конкретный город и родной город. Для нее это понятие лишено упомянутых выше ассоциаций. Для нее Содом - это дом. И со словом "дом" название Содома в этих стихах рифмуется (вероятно, самая легкая рифма, потому что понятие "дома" заключено в этом названии).
Дом любимый и оставляемый поневоле.
Место, о котором полагается прежде всего знать, что из него бежали. И оно же - место, из которого эта женщина не хотела бежать, потому что для нее оно было родным.
Понятно, что улыбка моя была печальная. Но она была от удивления. Вот так преодолевается большое расстояние.
Наверное, Анна Андреевна задумала это нарочно.

Продолжаю тему "Дубровского": у меня ностальгия. :-)
В самом начале там есть диалог двух отцов, которые пока еще друзья. Он легко запоминается именно потому, что он в самом начале:

"...Троекуров часто говаривал Дубровскому: "Слушай, брат, Андрей Гаврилович: коли в твоем Володьке будет путь, так отдам за него Машу; даром
что он гол как сокол". Андрей Гаврилович качал головой и отвечал обыкновенно: "Нет, Кирила Петрович: мой Володька не жених Марии Кириловне.
Бедному дворянину, каков он, лучше жениться на бедной дворяночке, да быть главою в доме, чем сделаться приказчиком избалованной бабенки"."

: Чем замечателен этот диалог: оказывается, что тяжелый финал "Дубровского" (в том виде, в каком он существует) - это исполнение желания Дубровского-папы. И это может несколько смягчать читательское тяжелое впечатление от финала. Чего Андрей Гаврилович не хотел, того не случилось.
(Даже и при том, что желания отца и сына с самого начала не совпадали. Немного подальше вглубь романа сказано, что молодой Дубровский рано или поздно предвидит себе "богатую невесту, мечту бедной молодости").
Но что интересно - и ради чего я сейчас вспоминаю это: папаня Троекуров, известный своим очень троекуровским характером, не возражает против того, что его друг назвал его дочь "избалованной бабенкой". Тем более, что дочь его Маша, как выясняется впоследствии, не столько избалованная, сколько запуганная. (Что и становится одной из причин, по-видимому, главной, именно такого финала). Но Троекуров, конечно же, считает, что он балует, а не запугивает.
Я думаю, что "избалованная бабенка" - это равнозначный ответ на "гол как сокол". То и другое одинаково обидно. Троекуров потому и молчит в ответ на фразу своего друга, что это понимает. "Обмен любезностями". Они однажды должны были поссориться, эти друзья, когда им изменило бы чувство юмора.