Сакраментальные слова о том, что мы присутствуем при конце великой эпохи, по отношению к смерти Рэя Брэдбери справедливы вдвойне. Он был последним из англоязычных писателей, ставших главными действующими лицами послевоенного фантастического бума и задавших координаты фантастической литературы XX века.

После смерти Роберта Хайнлайна, Айзека Азимова, Роберта Шекли и Артура Кларка именно Брэдбери, казалось, оставался тем, кто своим присутствием на земле удерживал от окончательной архивации мятежное, мудрое, страшное и радостное XX столетие (по крайней мере в его западном изводе) со всеми его невероятными достижениями и еще более невероятными футурологическими грезами. Вопрос, насколько такая метафизическая задача под силу еще одному фантасту-патриарху – автору «Стальной Крысы» Гарри Гаррисону, по-прежнему пребывающему в добром здравии.

Впрочем, в плеяде своих вышеперечисленных более или менее ровесников и собратьев по перу Брэдбери занимал особое место. Вернее даже так: будучи обитателем того же историко-литературного материка, что и они, Брэдбери к этой плеяде парадоксальным образом не принадлежал. Недаром автор «Вина из одуванчиков» оказался за пределами так называемой большой тройки фантастов, к которой традиционно относят Кларка, Азимова и Хайнлайна. Казалось бы, в этом списке великих давно уже пора было бы появиться четвертой строчке, которую должен был бы занять Брэдбери. Но этого не произошло, и, конечно, отнюдь не потому, что лос-анджелесский философ в чем-либо уступает членам данного пантеона, а, скорее всего, совсем по другой причине: литература Брэдбери на самом деле не является фантастикой, а точнее, категорически не умещается в рамки этого жанра, равно как и любых других.

В самом деле: проза Брэдбери практически лишена той специфической тесной связи с эпохой НТР, которая прослеживается, скажем, у Кларка или Азимова, предсказывавших всевозможные научно-технические достижения и увлекавшихся формулированием метанаучных законов. Но благодаря Брэдбери человечество смогло если не понять, то прочувствовать и принять во внимание вещи гораздо более фундаментальные и важные, нежели все то, на чем зиждется прогресс. Вопреки тому, что первый прорыв к славе писателю обеспечило

Протодиакон Русской православной церкви Андрей Кураев осудил в своем блоге «богословские потуги» следователей, занимающихся делом участниц скандальной панк-группы Pussy Riot, устроившей в феврале акцию на амвоне храма Христа Спасителя.

Свои замечания дьякон написал в своем ЖЖ в четверг. По словам Кураева, «в выводах следствия по делу пусек есть богословские потуги».

«Среди них – квалификация прохода на солею (еще молча и еще, как подчеркивается в самом документе, в приличной одежде) как кощунства: «Незаконно проникли в огороженную часть храма, предназначенную для совершения священных религиозных обрядов, чем кощунственным образом унизили вековые устои и основополагающие руководства Русской православной церкви», – пишет Кураев, приводя ссылку на блог адвоката одной из участниц панк-группы Марка Фейгина.

Дьякон замечает, что солея и алтарь «ненавязчиво отождествляются», что «уже не очень прилично».

#{bigimage=621554}

«А что это за государственные законы (а они, наверное, являются государственными, раз о них пишет гособвинитель), которые якобы запрещают всходить на солею?»

 Кураев считает, что такая формулировка следствия оскорбляет Церковь. «Это же какими дебилами нас выставляет товарищ полковник, если пишет, что «вечными устоями и основополагающим руководством Церкви» может быть не Евангелие, а придуманный им запрет для мирян подходить к иконам иконостаса на солее!»

Дьякон сетует, что «богословская ахинейскость обвинения ярко доказывает не-участие самой Церкви в этом судебном процессе».

«Если бы полковник согласовывал