- Что там? Расскажешь?
- Для начала: Бога нет. В нашем, разумеется, понимании нет. Это осознаешь сразу же. Знаешь, Он должен был бы быть бесконечен и всесилен. Но бесконечность нельзя познать. А если чего-то нельзя, то это уже не всесилие. В "местном" разумении я был Богом...
- Рай? Ад?
- Сказки, придуманные теми, кто никогда еще не умирал. На самом деле это что-то вроде сферы, внешняя поверхность которой прозрачная, а внутренняя - зеркальная. Как в голливудских фильмах о полиции. Ты внутри Сферы, а границы ее недосягаемы. Благодаря свойствам внешней стороны свет проходи внутрь, но ты этого не видишь - ты видишь бесконечность. Нескончаемое отражение. Бесчисленного себя...
- А другие?
- Все там. Но в то же время ты осознаешь только себя - поначалу, наверное, но все-таки уточнять нет никакого желания. И ото всех идет Знание. Это напоминает Интернет, но совершенный. Достаточно тебе захотеть что-то узнать, и ты уже помнишь это в мельчайших деталях, даже если событие или что-то еще было задолго до твоего рождения. А потом в дело вступает Любопытство! Желание узнать о чем-то как можно больше порождает стремление познать все, что с этим связано. И дальше в прогрессии. Процесс молниеносный, но и объемы информации огромны. Невообразимы!
- Интересно?
- Абсолютно все интересно. Знаешь, я наконец-то понял высшую математику. Побывал в шкуре тех, кто был ее прародителем. Узнал с кем спали их жены. Кто шил одежду для этих жен. Как звали домашних питомцев тех, кто шил одежду для жен ученых-математиков. И дальше-дальше-дальше...
- Свихнуться можно!
- Да, так обычно и поступают. Все, кто попал в эту Сферу рано или поздно сходят с ума. Наверное, сходят - уточнять нет никакого желания...
- Но ты же здесь! И с головой у тебя все в порядке!
- Насчет последнего не уверен. Я все-таки побыл недолго миллионами наркоманов, тысячами маньяков и десятками тысяч их жертв, а после такого тяжело остаться нормальным. Сколько, кстати, я там пробыл?
- Минут пять.
- Казалось дольше... Что касается того, что я здесь - это так. Вообще, я не один такой особенный. Многие возвращаются - как правило те, кто боится Любопытства, или же те, у кого еще остались дела в этом бренном мире. Знаешь, кто самый известный?
- Иисус?
- Правильно. Вернулся, чтобы отомстить. Но это долго рассказывать, хотя, поверь, послушать стоит. Библию, кстати, можешь выбросить - чушь полная.
- И как вернуться?
- Два варианта: Сансара и воскрешение. Сансара - это перерождение. Просто становишься новым человеком - младенцем. Как правило от Знания, полученного в Сфере, отказываются, чтобы было интересно жить. Насчет воскрешения понятно - откуда вышел, туда и вернулся...
- А если тело кремировано или хотя бы закопано? Что тогда?
- О призраках что-нибудь слышал? Они и есть.
- Понятно, вопрос снят до лучших времен. Что теперь будешь делать?
- Напишу книгу. Или триста. Тысяч. А потом убью себя - чего тянуть-то? Теперь, раз знаю, можно не суетиться и не медлить в сомнениях. Вообще, думаю, теперь страх мне чужд будет.
- Станешь пропагандировать суицид? Чтобы все там оказались?
- Зачем? Все там будем! Так какой смысл людям сюрприз портить? Пусть живут в своих комфортных мирках, коль нравится.
- А мне что делать?
- Что хочешь. Я серьезно. Мне можешь поверить: после смерти тебя ждет то, о чем я только что кратко рассказал, поэтому не бойся все потерять. Живи в свое удовольствие, пока можешь.
- Пока могу?
- Да, пока можешь. А сможешь ты недолго, ведь своим рассказом я заразил тебя болезнью пострашнее СПИДа. Болезнью, которая убивает тех, кто не может уже умереть. Любопытством... Теперь тебе будет интересно, что при этом чувствуешь, как получаешь знание, кем или чем осознаешь себя. Ответы на все вопросы этого мира. И скоро, совсем скоро ты поднимешься на крышу этого дома и быстро спрыгнешь, навстречу асфальту и Сфере. В мир бесконечности, где нет людей, но есть их память...

Моделируя обстановку т-акций ("Без десяти вечер", "Мамелюк", "Все те же страхи"...), я пришел к одному умозаключению, которое, если дойдут руки, можно будет оформить в некую теорию.
Это умозаключение является зеркальным отражением (смысл все-таки немного разный) мысли, высказанной Т. Клэнси в книге "Охота за Красным Октябрем": "Вероятность раскрытия секрета пропорциональна квадрату числа людей, посвященных в него"...
Так вот, я считаю, что при жестком внутреннем контроле за информацией об акции, узнать о теракте практически нереально вплоть до момента его реализации. Иными словами, " Вероятность успеха террористической акции обратно пропорциональна квадрату числа потенциальных источников утечки информации"... Ну вот, теория оформлена. Доказательств куча, но я прибегну к одному наиболее, на мой взгляд, показательному примеру: двойному теракту в Норвегии, организованному Андерсом Брэйвиком.
Если отбросить его треп в сети, то становится очевидно, что ОДИН человек, являющийся одновременно и организатором и исполнителем, буквально незаметен (что важнее всего!) вплоть до момента, когда он начнет методично опустошать автоматные рожки в людей ("Простые мишени, живые мишени...").
Еще раз убедиться в этом мы смогли 27-го апреля, когда в Днепропетровске прогремела серия взрывов. Господа законники, конечно, шустро спохватились, но факт остается фактом - десятки пострадавших.

P.S. Вероятность успеха террористической акции обратно пропорциональна квадрату числа потенциальных источников утечки информации.

http://kp.ua/daily/280412/335758/

http://www.youtube.com/watch?v=ywJRPlivxVE&feature=related

http://drugoi.livejournal.com/3722971.html

Жизнь – удивительная штука: непредсказуемая и, буду откровенным, чертовски интересная. Никто и никогда не может быть абсолютно уверенным, что его ждет даже в самом ближайшем будущем. Сегодня живешь привычной, уютной и комфортной жизнью, а уже на следующий день попадаешь в круговорот событий и с головой окунаешься в омут приключений – смеси сюжетов Хайнлайна и Флеминга.
Вот и я никак не мог себе представить, какую чехарду затеет со мной Судьба, в каких уголках страны и мира окажусь, чем мне придется заниматься. Все начиналось очень обычно: родился и вырос в простой семье (отец – инженер ОТК на оптико-механическом заводе, мать – учительница в лицее), заработал первый разряд в авиамодельном кружке, где занимался созданием радиоуправляемых моделей, закончил девять классов, получил аттестат. Потом, следуя по стопам отца, поступил в Вологодский Машиностроительный техникум, где небезуспешно учился (пусть и без особого отличия) по специальности «Автоматизированные системы обработки информации и управления». Учился себе и планировал дальнейшую жизнь: начну работать на заводе (обещали же, что тем, кто на «оборонку» трудится, будут хорошую денежку платить), возьму квартиру в кредит (а чего тянуть-то?), предложу Олеське выйти замуж, а там дети, машина и прочие радости жизни появятся. Хорошие планы, не правда ли? Никаких туманных целей, продиктованных сумасшедшими амбициями – именно так меня учили родители, и я в это свято верил, хотя порой сам по себе появлялся самый банальный юношеский авантюризм, на который не стоило обращать внимания.
Именно, что не стоило, потому что однажды я ему все-таки поддался. Тогда, семь с гаком лет назад, шел последний год обучения в техникуме, и я, увлеченный преддипломной практикой, неожиданно для себя наткнулся на предложение сдать вступительные экзамены в МАИ – ВУЗ мечты еще со времен занятия в авиамодельном кружке. Главный аргумент, звучавший как: «А почему бы и нет?» - решил мою судьбу. Я с честью выдержал все испытания, и меня зачислили в легендарный Московский Авиационный институт – именно так планы на жизнь «а ля родители» ушли в историю, уступив место тем самым «сумасшедшим амбициям». Учится мне предстояло на факультете «Систем управления, информатики и электроэнергетики», на кафедре «Автоматизированных комплексов ориентации и навигации», чему я был несказанно рад…
Институт я закончил с отличием и, благодаря военной кафедре, в звании лейтенанта. По правилам я обязан был два года отслужить в армии по распределению, так и попал в войска Противовоздушной обороны в качестве оператора радиолокационной станции под Челябинском. Там я проходил трехмесячную практику, где с изрядной долей интереса познавал тонкости этой редкой специальности, а после… После Судьба снова напомнила о своем своеобразном чувстве юмора, и меня отправили далеко-далеко, в знакомую лишь по учебникам Среднюю Азию, на 338-й узел дальней связи Военно-морского флота Российской Федерации. Узел связи был нигде иначе, как в Киргизии, в поселке Чалдовар, находившемся примерно в восьмидесяти километрах от Бишкека. Там-то было забавно. Станция «Прометей» расположена настолько удачно, что спокойно может глушить Грузию, Китай, Индию и другие страны далее по списку, а так же управлять подводными лодками и кораблями. И все благодаря 1000-киловаттной сверхдлинноволновой радиостанции, обслуживание которой и было моей прямой обязанностью…
В Киргизии я провел полтора года – до самого окончания положенного срока. Здесь я встал перед выбором: продлить контракт или же стать «вольным стрелком». С одной стороны – хороший заработок и интересная работа по специальности, но постоянная армейская жизнь, к которой я до сих пор не привык, а с другой – полная неопределенность вкупе с очень специфичной профессией…
Армию я не выбрал, о чем некоторое время спустя сильно пожалел… Вернувшись в Россию я понял, что никому не нужен. По началу, правда, я еще бился, словно рыба об лед, пытаясь найти что-нибудь, связанное с ремонтом и эксплуатацией сверхвысокочастотных приборов, но удача, видимо, в этот раз отвернулась от меня. В результате я осел в неприметной частной компании, занимавшейся сборкой радиоприборов из дешевых китайских запчастей. Я, конечно, люблю поработать паяльником, но такая работа должна быть творческой, а не доведенной до уровня автомата… Просто представьте, что вы талантливый (или даже гениальный) художник-баталист, но так уж сложилась жизнь, что в ваши обязанности входит раскрашивание дешевых пластиковых солдатиков…
Стоит ли говорить, что такой расклад сводил меня с ума, и я с нетерпением ждал, когда Судьба снова вспомнит обо мне?
Дождался-таки, и вот самолет, который на несколько часов стал моим домом, идет на посадку, но все по порядку…

***

Телефонный звонок разбудил меня поздно ночью. Номер не был определен. Я помедлил мгновение, а потом все-таки ответил:
- Да?
- Здорово, Кир! Не разбудил? Это Андрей Марков, узнал, надеюсь?
Андрей – единственный человек в институте, которого я мог бы назвать другом, не сильно Читать далее...

- Привет, Пашка! Приехал! Покатался по Питеру?
Павел прошелся по прихожей, подтвердил:
- Покатался, покатался…
Петр поприветствовал приятеля Павла, подпрыгнул, прокричал:
- Погуляем!
- Подожди пока, потом погуляем.
Петр подозрительно прошептал:
- Подарки привез?
- Привез!
- Покажи, пожалуйста!
Павел показал полированную побрякушку – простенький пистолетик. Петр посмотрел, подумал, потом предложил:
- Пойдем, постреляем по птицам?
- По птицам – плохо, постреляем по пустым пакетам, - прокомментировал Павел.
- По пакетам – просто! - Подумал, потом подтвердил, - Пожалуй, по пакетам правильнее… Поздравляю, Пашка, победил… Пошли палить по пустым пакетам.
Приятели переглянулись. Павел подмигнул приунывшему Петру. Потом, подумав, проговорил:
- По пятнадцать патронов!

По полю пробежала пара парней – первым Павел, потом Петр. Петр повтыкал палки, повесил пакеты. Потом пробежался по позициям, покивал Павлу, перезаряжающему пистолет, проговорил:
- Паша, поторопись, перезаряжай побыстрее, патронник потом почистишь…
- Подожди, - пробормотал Павел.
Прочистив патронник, парень протянул пистолет приятелю. Петр прицелился. Пальнул. Промазал! Поморщился. Приценился получше. Пальнул. Попал! Продырявил пакет. Потом потратил пять патронов. Пять промахов. Повернулся. Павел посмеивался. Посмеявшись, передразнил:
- «По пакетам - просто!»
- Перестань! – Петр пригрозил приятелю пистолетиком.
- Попробуй!
По Петру потек пот. Петр приподнял пистолет, пополнил патронник патроном. Прицелом побродил по Павлу. Пальнул…
Павел провыл:
- Плечо! Плечо прострелил! Почему?
- Потому! Передразнивал – получи!
- Помогите! Полиция! Петр – предатель! Палил по приятелю! Помогите!
Побросав патроны, Петр протер платком пистолет. Повернулся, побежал прямиком по полю.
Павел подобрал патроны, пистолет. Постанывая, перезарядил простенькую «пушку». Прицелился, пальнул по Петру. Петр попятился…


- Покажи плечо, - попросил полицейский.
Посмотрев простреленное плечо, полицейский поморщился, посмотрел поблескивающую пулю, проговорил:
- Пройдет. Подожди полмесяца – позабудешь! Повтори про Петра, пожалуйста. Попытайся поподробнее… - потом повернулся, приказал простоватому парнишке-протеже: - Прохор, принеси Паше печенья!
Павел покорно повторил (порядком приукрасив). Полицейский покивал, поохал. Протянул Павлу принесенное Прохором печенье. Потом пробормотал:
- При подобном происшествии появляются пугающие перспективы. Петя Пирогов под
подозрением. Попытка покушения. Понимаешь?
- Понимаю… Пожалуйста, прекратите Петины поиски, последующее преследования по покушению… Попытаюсь простить…
- Пресечь последствия - правильный поступок. Просто поставь подпись… - полицейский подсунул Павлу протокол.


Переходя проспект, Павел повстречал потенциального преступника Петра Пирогова. Петр покаялся, попросил прощения. Павел, по-приятельски поиздевавшись, простил Петра. По прошествии получаса парни полностью примирились. Петр, посмотрев перебинтованное плечо приятеля, подозрительно притих. Потом протянул Павлу продолговатый пакет. Пострадавший просиял, приоткрыл пакет, просунул пальцы. Потянул подарок. Пальцы Павла поддерживали полированную побрякушку – простенький пистолетик…

Куба прекрасна! Здесь "Citroen" шестидесятого года считается новой машиной - и выглядит таковой! Здесь нет той Европы, которая наводит на меня уныние, нет и России с ее холодами и серостью. Здесь очень красивые девушки. Серьезно! В последние десятилетия даже "мировые красавицы", европейки уступают азиаткам - теперь всем нравятся вьетнамки, китаянки, японки, тайки... А мне нравятся латинки - это я понял здесь, в Гаване. Они живые, настоящие, страстные, веселые. И языковой барьер - далеко не каждая знает английский, а я совершенно не знаю испанского - не мешает нам понимать друг друга. Карибское море - просто восторг, хоть к морям я и равнодушен: и к Черному, у берегов которого я повел огромное количество времени своего детства, и к Красному, и к Средиземному, у которого я пробыл пару дней.
Куба пекрасна - это мой персональный рай, где я мог бы очень хорошо устроиться. Поэтому я возвращаюсь в Европу.

***

Три города во всей Европе я считаю достойными. Такими, где я мог бы жить, не испытывая особого отвращения (да, разумеется, девяносто процентов людей этого мира считают, что везде можно жить с должным комфортом, а жители Африки вообще разорвали бы меня на клочки, но мне как-то все равно).Это Киев, Прага и Париж.
Киев прекрасен сам по себе, особенно парки в самом его центре. Прага находится на границе между западной и восточной Европы, не даром же Советы имели такое влияние на Чехословакию. Ну,а Париж... Париж - это Париж...
В Париж я и отправился. Зачем? А затем, что это единственное, что я смог придумать жаркими (во всех смыслах) Гаванскими ночами. Спать дольше пяти часов в день у меня не получалось, поэтому я ночами отправлялся купаться в Мексиканский залив, а потом долго думал, лежа на достаточно теплом песке. Что у меня есть? Немного денег - не сокровища Монте-Кристо, но на некоторое время (пожалуй, достаточно продолжительное) хватило бы. Три паспорта, два из которых достаточно настоящие. И все.
Нет у меня никаких других документов, кроме паспортов - не нужны они террористам и партизанам. В принципе, можно было бы за деньги оформить новые - и мед. карту, и документы об образовании, и страховку, и бла-бла-бла... Но зачем? Я ничего не умею, из того, что могло бы пригодиться в мирное время, а идти в какую-нибудь армию нет желания, как нет желания служить в Солдатах Удачи или в навороченных ЧОПах, пусть это даже было бы что-то вроде американских "Blackwater"... Значит, что? Нужно кончать с собой.
Шутка! Или не шутка - я пока не решил. Для того и отправился во Францию. Здесь много арабов. Какие-то из них имеют связь с "Братьями Мусульманами". А уж исламисты меня ищут и ждут...
Неделю назад мой самолет приземлился в аэропорту Шарль-де-Голль, и неделю я только и делал, что шатался по всем людным местам, по всем злачным местам, по всем местам обитания арабов, короче, светился, где только возможно.
И эта неделя была ничем иным, как пустой тратой времени - по крайней мере на первый взгляд. После моего бегства со всеми вытекающими последствиями, меня должны были искать по своим сетям осведомителей. Безделье изводило меня, и я, решив, что если меня заметили, то уже можно делать, что угодно, или же (если не заметили) меня заметят в другом месте. В Праге, например.
Я и поехал в Прагу. Остановился в четырехзвездочном "Republic Hotel", который находился в самом центре города. А потом началось очередное безделье, очередные прогулки по столице Чехии...

***

Две светошумовые гранаты влетают в номер, а я только и успеваю, что закрыть ладонями уши, зажмурить глаза и открыть рот. Две - это правильно, это грамотно, это профессионально. Если бы граната была одна, то очень вероятно, что я успел бы отбросить ее, а две... Две - это две... Только, какие именно это профессионалы? Если спецслужба Чехии, что вероятнее всего (ибо террористам очень проблематично штурмовать отель в центре города), то все отлично - гражданские права и прочее колдунство в смеси с легкими, нежными, почти родными избиениями. А если исламисты, то сначала меня свяжут, потом будут очень-очень больно избивать, даже не стараясь вытащить из меня какую-либо информацию, потом кастрируют, как это неоднократно делали на моих глазах, а потом повесят в узком, родном кругу таких же мамелюков, как и я.

***

Этого я ждал? Возможно-возможно... Столько целей жизни сменилось за последние два месяца: борьба за Аллаха, Джен, случайная попутчица Сонечка, кубинские красавицы и теплое море... И вот я привязан к стулу тонкими металлическими проволоками, которые равнодушно взрезают кожу каждый раз, когда я шевелюсь.
И последние мгновения, которые остаются до страшных пытках, во время которых я не позволю себе кричать, я трачу на воспоминания о Гаване, о Париже, о Праге...
Мои глаза уже ничего не видят - заплыли окончательно, но я уверен, что избивают меня бывшие инструктора. И снимают они весь этот праздник жизни на камеру. И вдоль стен комнаты курсанты разных лет. Я им отличный пример - смотри, мол, что будет, если предашь.
Смешная жизнь. Даже Читать далее...

Идем мы за целью, как дикие звери –
Бесшумные тени, бесплотные тени!
И ломимся ночью в закрытые двери –
Простые мишени, живые мишени…

Нормальному человеку хватает сорока двух часов сна в неделю. Это шесть часов в день. Четверть суток. Врачи рекомендуют спать по семь, а то и по восемь часов. Но что же? Если так, то при семичасовом сне двое суток в неделю просто выпадают. Десять против четырех. Восемь часов – совсем много: треть суток. Восемь часов каждый день, и минус треть года. Непозволительная роскошь! Поэтому – сорок два часа.
Это время можно распределять по-разному. Вовсе необязательно поровну. Например, у меня особенная система. Все просто! Один день в неделю я просто сплю. Двадцать четыре часа, одна тысяча четыреста сорок минут для меня просто не существуют. Остальное время (восемнадцать часов) – на другие дни. Ровно по три часа! Всего восьмая часть дня тратится на сон, и семь восьмых можно использовать вовсю.
Звучит, конечно, дико, однако за годы практики это становится обыденным.
Но, признаюсь, дождаться вожделенного «дня заслуженного отдыха» порой очень тяжело. Разумеется, я не халтурю: три часа, так три.
В этом кроется особый смысл. Во-первых, человек не впадает в фазу глубокого сна, когда тело полностью беззащитно, а сознание помутнено. Во-вторых, спать можно везде, где представляется возможным: двадцать минут там, полтора часа здесь – так и суточная норма наберется (с засыпанием проблем не возникает по понятным причинам). В-третьих, организм, привыкший к такой системе более вынослив, проблема только в том, что далеко не все привыкают (лучше получается у «сов»). Ну и, в-четвертых, на сладкое, эмоциональность гораздо ниже. Так то!
Сегодня должен был быть последний из «трехчасовых» промежутков - самый тяжелый из всех! Но так уж сложились звезды, что можно позволить себе поспать подольше обычного, поддаться Морфею, стать на некоторое время беззащитным и несколько эмоциональным… Сегодня –двойная норма! Просто праздник какой-то!
А чертов будильник портит мой праздник сна! Перерезать бы ему горло, чтобы знал и не шумел, ведь все нужно делать тихо и ненавязчиво! Но нет у будильника, горла, не предусмотрено, и будет шуметь он, пока я его не выключу. Жаль все-таки, что это не человек – его «погасить» куда проще, да и способов больше.…
Ну, ничего, зато достаточно выспался.
Лично я твердо уверен, что определить, как живет человек, можно по его утру. Вот, как человек просыпается, так он и проводит день. Как проводит день – так живет. Все просто до неприличия. К примеру, девушка, которая каждое утро вскакивает с постели и твердо знает, какая музыка будет звучать у нее в голове, просто физически не может быть скучной по жизни! Или, например, скажите, способен ли на спонтанный поступок, скажем, уехать с незнакомкой в чужой город, молодой человек, который каждое утро чистит зубы ровно пять минут и ни секунды больше или меньше? Впрочем, не самые удачные примеры. Знаю я одну барышню, которая каждое утро закидывается героином – с ходу можно предположить, какая у нее судьба (думаю, если кто решится это сделать, он попадет точно в «десятку»). Или вот еще: юноша (мой, кстати, ровесник), который каждое утро молится – может ли он быть раздолбаем? Сомневаюсь, честно говоря, поэтому моя теория все-таки, пожалуй, справедлива…
Я встал и тут же пару раз быстро согнулся, касаясь пола костяшками пальцев: при резкой смене положения верхней части туловища сердце начинает биться быстрее, мозг обогащается кровью, и человек бодрится – нравится мне чужая мудрость, ох, нравится! Следом немного гимнастики, исключительно, чтобы размять тело, не отошедшее от предутренней неги, а потом шустро в душ! Вот, что бы кто ни говорил, а душ – одно из самых гениальных достижений человека! Так ведь здорово – туги струи воды (попеременно горячей и холодной) под давлением, низвергающиеся сверху на тело действительно преображают, дарят взрывное ощущение энергии от пяток и до кончиков пальцев рук! Божественно! Закончив с душем и сопутствующими ему операциями, я отправился прямиком на кухню, где по-варварски пожарил себе вроде как вредных, но неоспоримо вкусных сосисок. Уничтожив запас жареных цилиндриков, я начал волшебное таинство: приготовление кофе. Вообще, я могу есть и пить почти все, что есть – лишь бы организму всего было вдоволь. Порой ем, даже не замечая вкуса. Но когда появляется возможность, обязательно готовлю себе настоящий кофе! Не тот безвкусный растворимый, являющий собой ужасное извращение вечно торопящихся людей, а ПРАВИЛЬНЫЙ кофе! Вот и сейчас… Размолол в небольшой мельнице горсть зерен, обжег кипятком медную турку, засыпал темный-темный, почти черный порошок, залил в турку холодной и чистой воды, поставил на плиту и стал помешивать, следя за тем, чтобы огонь был несильным. Сходя с ума от невероятного аромата, я дождался, пока вода начнет едва-едва проявлять признаки кипения, а затем мигом снял медный кувшинчик с плиты. В этом весь секрет: непонимающие люди доводят воду до кипения, когда настоящему кофе нужно Читать далее...

На бархатной мягкой лужайке сукна
Ждет строчек чарующий белый листок.
Совсем без воды у пустого окна
Застыл, умирая, волшебный цветок.

А свет от луны, пробивая стекло,
Возложит цветку на листок только тень,
Никто не узнает, что время прошло.
Закончился в мире еще один день.

1.

«…Доставка такого устройства к цели исключительно проста. Я основываю это заявление на «продолжительных и откровенных беседах» с различными полицейскими департаментами и службами безопасности, но требуется совсем мало времени, чтобы на мой вопрос получить ответ: «Вы что, издеваетесь?». Я слышал эту фразу не раз. Можно предположить, что не существует стран, которые могли бы обеспечить безопасность своих границ против подобных акций.
В этом и заключается проблема…»
Я дочитал до конца, вздохнул, закрыл книгу и прикрыл глаза.
Все-таки Том Клэнси действительно великий мастер слова! Это же, сколько ему пришлось перелопатить материала, чтобы создать такую книгу? Какая детальность! Как грамотно и доступно описана техническая составляющая! Полный восторг!
Кто-то оторвал меня от размышлений, выбив книгу из опущенных между колен рук. Ну, господа, осторожнее же нужно!
Я открыл глаза и увидел молодого человека чуть старше меня. Выглядел он, мягко говоря, вызывающе: пестрые, как раскраска какого-нибудь тропического попугая, брюки и такая же куртка всех цветов радуги, пугающие кроссовки, размером с футбольный мячик каждый, голову же его венчали огромные наушники, перепутанные с неаккуратными длинными волосами… Я, должно быть, по сравнению с ним кажусь интеллигентом в седьмом поколении.
К моему сожалению, книга лежала в проходе, и никто даже не пытался поднять ее. Что поделаешь: метро, понедельник, утро – час пик… Никому нет дела ни до чего, кроме собственного оборванного сна или, может быть, планов на день.
Я осторожно разбудил спящую на моем плече Машу, улыбнулся ей и потянулся за книгой. Девушка сонно потянулась, слегка прикоснулась губами к моей щеке и поинтересовалась:
- Выходим?
- Нет, только Кропоткинскую проехали, - улыбнулся я. – Извини, просто книгу уронил, пришлось тебя будить. Обещай, что не проклянешь!
- Если и прокляну, то не сильно, - ответила Маша, поправляя и без того безупречную прическу. – Что за книга?
- Клэнси, «Все страхи мира». Про террористов и ядерную бомбу – тебе не понравится.
Вот здесь я сделал ошибку. Страшную по своим масштабам и грядущим последствиям. Эта милая барышня, распираемая от любопытства ко всему на свете, помимо прочих своих замечательных качеств (коих великое множество) обладала невероятным своенравием и терпеть не могла, когда кто-то что-то за нее решал или говорил. Я же, по ее мнению, дерзко позволил себе заикнуться об ее мнении, о непрочитанной еще книге. Что и говорить? Пора мне запасаться тушенкой и питьевой водой, прятаться в бункере, подобно одному из тех, что составляли непроходимую линию Маннергейма, заваривать все входы, выходы (думаю, даже вентиляцию) и начинать молиться всем своим Богам о милости небесной.
Теперь Машенька заведется, и остановить ее будет не в силах ни у кого из ныне живущих. Недаром же она сама, благодаря только лишь целеустремленности, смогла поступить в Первый московский юридический институт, куда мы, кстати, и едем…
- Почему это мне не понравится?
- Там много технического описания, тактики, политики, разведывательных операций, но не таких, как у Флеминга, а более реальных.
- Сам же сказал, что там о террористах и ядерном оружии. Значит, мне может и понравится!
Все равно делать нечего, а мы только к Библиотеке имени Ленина подъехали, вот я и принялся пересказывать ей сюжет книги об утерянной израильтянами ракете с ядерной начинкой, о разведчике из ЦРУ Джеке Райане, о террористах, собравших термоядерный заряд, который, впрочем, сработал немного неверно и лишь уничтожил стадион, где происходил финал Национального кубка по бейсболу, о локальных стычках между советскими и американскими войсками, об угрозе глобальной ядерной войны и обо всем прочем. К моему великому удивлению Маша заинтересовалась. Странно! Я-то был уверен, что ей не понравится альтернативная история, да еще и с подобным размахом. Она предпочитала Кунца, Ремарка и прочих из того же ряда. Однако девушка заинтересовалась и заинтересовалась ничем иным, как термоядерной бомбой.
- И что, ее так просто собрать? – увлеченно спросила она.
- Да запросто. Главное, иметь достаточное количество денег, мозгов и находчивости, а там уже и специалистов по ядерной физике достать можно, и материалы необходимые, и все остальное.
- Да ну, ерунда! Все равно бы их обнаружили еще на границе.
Пытливая же! И как с ней спорить?
- Нет, не обнаружили бы. Приплыли они на корабле, груз был сдан по ведомости: не открывать же каждый ящик, которых там могло быть несколько десятков. Вот погранцы и не досматривали их.
- Какие десятки ящиков?
- Конспирации ради можно было взять двадцать контейнеров с бананами, а среди них спрятать контейнер с бомбой – и все проблемы, - пояснил я.
«Охотный ряд» - Читать далее...

Думать нужно быстро. Качай, раскачивай мысль!
На северо-восток или на юго-запад? Что, если это случайная тропа, которой он пользовался только сегодня? А если новый маршрут? Он ли? Может, они ? Следы достаточно размыты - возможно просто шли след-в-след, как ходят следопыты?
Вопросов слишком много... Качай! Нужно решать и решать быстро. Значит, на северо-восток. Туда, куда ведет цепочка следов. Следом. А потом вернуться к самому началу...
***
Я иду тихо. Разношенные ботинки с высокой шнуровкой и рубчатой подошвой мне как раз, но чуть-чуть сдавливают мизинец, хотя это проблема пары суток. Вообще, я снаряжен просто прекрасно: тяжелые ботинки, грубые штаны из палаточной ткани серо-зеленого цвета, из того же материала анорак с капюшоном, за спиной мешок с едой и разными необходимыми в тайге вещами, на голове вязаная шапочка, которая легким движением руки превращается в шапку-"ночь" с прорезями для глаз, теплые перчатки "без пальцев", колени и локти закрыты специальной защитой. Снаряжал меня старший следопыт - мой отец. Он же вручил мне оружие: хауду шестнадцатого калибра, четыре патрона к ней, наполненные маленькими монетками, забитыми в "контейнеры" для большей убойности и дальности боя, два ножа, а точнее один нож и одну метательную стрелку в качестве оружия последнего шанса. Короче говоря ушел я одетым "с иголочки" и вооруженным "до зубов".
Хауда была в специальном чехле на бедре справа - на манер пистолета, который носят только самые лучшие следопыты. Нож на левой стороне груди, стрелка в левом рукаве. Но все равно страшно.
Следы очень глубокие - либо на нем такие же тяжелые ботинки, как на мне, либо их много. Хотя, их может быть много и все в тяжелых ботинках. А если это все-таки чужие следопыты? Если так - я умру. Скорее всего быстро, но перед этим меня будут пытать. Нужно будет попробовать сразу вырвать из рукава стрелку и воткнуть в горло... Так учил меня старший следопыт.
Нет! Это точно не профессиональные следопыты или охотники: они не оставляют таких явных следов, да и река не так далеко, там камни, а камень следа не держит, они могли пройти там - маршруты-то параллельны! Стоп! Река... Река всего в полусотне шагов, а следы здесь...
***
Видимо, сделав петлю он прошел пару десятков шагов, чтобы я или кто-то другой не заметил поворота. Все правильно, кроме одного... Он залез на развилку дерева. Зачем? А кто его, людоеда, знает? Они всегда были неважными бойцами, а этот еще, наверное, на камуфляж понадеялся. Хороший, кстати, камуфляж. И карабин хороший - старший будет доволен.
Он был одни. Я шел по его следам, периодически глядя по сторонам, прикидывая, где можно было бы устроить засаду. И приметил дерево с развилкой на два ствола. Сразу же грянул выстрел: стрелок увидел, что я повернулся в его сторону. Но мне повезло - пуля прошла много выше моей головы, врезавшись в дерево за плечом.
В следующее мгновение я уже прятался с хаудой за стволом молодого пока клена.
Стрелок ждал. Странный он - в лесу большие мертвые зоны из-за деревьев, а он еще и на развилку залез - это хорошо, когда засада устроена группой, получается вроде "снай-пер-ской" поддержки, но здесь он один, теряется пространство для маневра. Все неопытные стрелки стараются занять позицию повыше. Точно так же они забиваются и в дома, прячась на чердаках, хотя лично я бы прятался на первых этажах, откуда окна позволяют обозревать весь "пе-ри-метр", как говорил мой отец, да и отступить в крайнем случае легче. Ему лучше было залечь где-нибудь под деревом - положение устойчивое, да и при необходимости можно перекатиться... Лично я сделал бы так.
Я выглянул - стрелок все еще на дереве. Он выстрелил, но не попал, зря только патрон потратил. Он недалеко, жаль, только, хауда все равно до него не достанет. Подобраться бы на пятнадцать метров хотя бы...
Подобрался. Перекатываясь через плечо от одного дерева к другому, я все-таки вышел на нужную дистанцию. Враг потратил еще четыре драгоценных патрона: непростительно даже для самого неопытного следопыта. Я выстрелил. Чуть ниже его ног, во-первых, чтобы компенсировать мощное подкидывание ствола, а во-вторых, чтобы попасть по ногам и не испортить снаряжение. Все получилось просто отлично.
Стрелок упал с дерева, оглашая пол-леса громкими криками. Монеты разорвали его ноги ниже колена, еще и ботинки попортив. Мой враг кричал и хватался за чудовищно израненные конечности. Еще бы - в порох патронов отец добавил алюминиевый порошок и немного марганца, плюс монеты, которые даже лучше картечи и гаек, плюс контейнера... Старший учил: "люби врага", зачем причинять ему лишнюю боль, создавая лишний шум, если все можно сделать тихо? Я помог раненому - добил ножом в горло, после чего затаился в некотором отдалении от трупа, чтобы узнать - не прибегут ли на помощь его соратники. Времени прошлом много, а никто не появился - можно мародерствовать.
Мы сами шьем себе одежду - кроме ботинок, разумеется -, и только несколько наших следопытов используют трофейный камуфляж. Такой я еще не видел - он был в Читать далее...

Из личного Интернет-дневника Леонида Артемова. 19 лет.

06.04.2010. 03.52 (UTC +6 – Бишкек)

До чего же все-таки не люблю поезда южного направления! Нет, конечно, в моем СВ было относительно чисто, но сам поезд оставил в памяти лишь грязь и, мягко говоря, неприятный запах… Согласен, к концу трехдневной поездки санитарные условия сдают позиции, но в начале-то все должно быть как положено. Ан нет! Хоть за пределами вагона и апрель, но в самом-то купе жарко и душно! А кондиционера как на зло в таких поездах не бывает. И вся эта сауна вместе с непередаваемой атмосферой давно не мытых людей сопровождала меня последние двое суток из всего трех дней пути. Поэтому, можете себе представить, какого было мое счастье, когда я ощутил всем своим телом тугие горячие струи душа? За такое и полцарства не жалко отдать и принцессу в придачу. Впрочем, и так пришлось за такое удовольствие заплатить порядочно…
Так уж получилось, что отцовского одноклассника, дяди Анвара, на вокзале не оказалось, хотя именно у него я и должен был ночевать да с ним же ехать к бабушке в Кара-Балта. Но, видимо, что-то пошло не так, и меня предоставили самому себе. Я взял такси и попросил водителя отвезти меня в какой-нибудь отель. На вопрос, что мне важнее: цена, качество или расположение – я ответил, что хотелось бы всего понемногу, и уже через пятнадцать минут быстрой поездки по ночной столице оказался возле весьма и весьма впечатляющей гостиницы «Горы Азии». Расплатившись с водителем (и наверняка заплатив в разы больше, чем требовалось), я отправился на регистрацию. В обмен на сотню долларов я на сутки получил в свое распоряжение довольно приличный одноместный номер с кондиционером, кабельным телевидением, пустым холодильником, телефоном и, что самое главное, душем! Плюс, теперь я мог зарядить свой «Асус» и сделать эту запись.
Сегодня, когда на радостях поем и отосплюсь, нужно будет найти дядю Анвара, иначе в Кара-Балта придется добираться самому…

06.04.2010. 23.19 (UTC +6 – Бишкек)

Мир, как говорится, тесен, скуп на таланты и богат на неприятности. И если по поводу первых двух пунктов могут возникнуть какие-нибудь вопросы, то в справедливости третьего я за сегодняшний день убедился на все сто процентов. Проспав до обеда я, наконец, слегка перекусил и составил план на день. Первым, обязательным, заданием было найти отцовского одноклассника. Проблема состояла в том, что ни адреса, ни телефона его у меня не было – раньше мы всегда связывались через Интернет – но ничего, Бишкек не родная мне Москва – найду, думал я. Как же я ошибался.
Единственное, что я о нем знал, это место работы – УВД Бишкека. Туда я и отправился, снова взяв такси…
Анвар Асанов оказался в командировке в Таласе в (о, Боже!) трехстах шестидесяти километрах отсюда. Больше мне ничего и не сказали.
Впрочем, уже через час, вернувшись в гостиницу, я по электронной почте связался со старшим сыном Анвара, Чингизом. Мы одногодки, поэтому общаемся, что называется, на равных. Оказывается в Таласе сейчас какие-то беспорядки, и туда стягивают милицию со всего Киргизского севера. Однако отец заверил Чингиза, что это всего на день уже завтра он будет дома.
Тут передо мной стал простенький, в общем-то, выбор: либо остаться здесь еще на сутки, отдав еще сто долларов, но вволю нагуляться по городу, где последний раз был в десятилетнем возрасте, либо добираться до бабушкиного дома самостоятельно, благо дорога-то всего ничего – шестьдесят с гаком километров – час на попутке.
Стоит ли объяснять, что выбрал я первый вариант? Ой, дурак…
Теперь и не знаю, плохо ли, что я остался или очень плохо. Основательно покушав, я взял немного денег рублями и отправился на прогулку.
И уже минут через сорок я нарвался на проверку документов. Лично мне это показалось странным. Во-первых, хоть я и иностранец, я все-таки русский, коих в Киргизии достаточно, поэтому подозрений вызывать не должен. А во-вторых, местные служители местным законам обыскали меня с каким-то особым рвением и, как мне показалось, искали что-то конкретное. Ничего не найдя они нехотя извинились и скрылись в неизвестном направлении.
А еще через час все, что мне казалось раньше странным сошло на нет! Если конкретно, то я стал свидетелем того, что вызвало бы слабонервных в лучшем случае приступ рвоты, а в худшем – потерю сознания: где-то в области улицы Кочкорской молодой человек при банальной до пошлости проверке документов достал кастет и с огромной силой и неведомой скоростью ударил им в зубы одного из двух патрульных. Сам я был всего в паре десятков метров, поэтому видел все: и как упал истекающий кровью милиционер, и как снова замахнулся молодой человек, и как второй патрульный наотмашь ударил его дубинкой в висок, как тот упал…
Ни секунды не раздумывая, я бросился к милиционерам. Один лежал, выплевывая сгустки алой крови с белеющими зубами, и кричал так, словно каждый квадратный миллиметр его тела пронзили раскаленными иглами, второй что-то кричал на своем языке в рацию, нагнувшись над напарником: вызывал Читать далее...

Вместо предисловия.
24 июня 1859 года Анри Дюнан стал свидетелем сражения между франко-сардинскими и австрийскими войсками при Сольферино. Ночь после сражения он провел в деревушке Кастильоне, куда привезли более 9 000 раненых французов и австрийцев. Ни местные жители, ни французская армия были не в состоянии оказать первую помощь большинству раненых. Дюнан провел несколько дней в деревне, оказывая, вместе с местными жителями, помощь раненым.
Описывая франко-австрийскую войну и произошедшее сражение, у него возникла идея создания ассоциации Красного Креста...

***

1978 год. Деревня в южной части Африки. Волонтеры Ассоциации Красного Креста и Красного Полумесяца - Бениза Лорен и Жорж Лефевр...

Двадцатилетняя французская студентка мединститута из Парижа Бениза Лорен и один из ее преподавателей месье Лефевр подъехали на американском Виллисе шестидесятого года к небольшой деревне, отмеченной на карте синим цветом - "неисследованная".
К машине сразу с криками подбежали исхудавшие дети в одних только набедренных повязках. Эта деревня была одной из самых бедных, посещенных Бенизой за месяц в Африке, хотя, по правде говоря, "богатой" деревней считалась та, где до сих пор еще не весь скот умер.
Не дожидаясь остановки американской машины, девушка открыла дверь и, схватив сумку легко соскочила на пыльную и абсолютно сухую землю. Дети мгновенно облепили ее со всех сторон, протягивая к девушке свои худые руки. Бениза стала доставать из сумки сухие галеты, какими питались в длительных походах солдаты французской армии, и раздавать детям. Ребята постарше - восьми-двенадцати лет - жадно хватали еду и, словно дикие звери, отбегали в сторону, а младшие просто стояли и плакали, не понимая, что это такое - некоторые не ели уже несколько дней.
Бениза взяла на руки одного из самых младших детей - девочку лет пяти - и поразилась, насколько она легкая - когда девушка год назад проходила практику в родильном отделении одной из больниц Парижа, в ее обязанности входило осматривать новорожденных, и эти новорожденные, по мнению студентки, весили больше, чем эта маленькая негритянка. Бениза посмотрела на своего преподавателя. Месье Лефевр разговаривал на местном наречии с каким-то стариком.
Спустя пару минут Жорж подошел к девушке и приглушенно произнес:
- Здесь дела еще хуже, чем на западе. Единственная речушка поблизости пересохла, и весь урожай и скот погиб. А запасов у этих людей с прошлого года не осталось, тогда тоже время было не сладкое.
- Месье Лефевр, - обратилась к преподавателю девушка и, подумав не больше секунды продолжила, - Жорж, что с больными?
- Около трети, как везде. Деревня маленькая, вряд ли наберется и полусотня человек.
Жорж Лефевр погладил девочку на руках Бенизы по голове и достал из походного жилета вещь и вовсе здесь невиданную - маленький кусочек твердого шоколада, после чего угостил девочку. Та взяла невиданный ранее деликатес в рот, резко поменялась в лице, расплакалась, выплюнула кусочек шоколада на пыльную землю и стала пускать коричневые слюни. Тут же к ногам французских волонтеров подбежал какой-то мальчик, схватил с земли сладость, не отряхивая от пыли, сунул за щеку и убежал сторону.
И студентка и ее преподаватель смотрели на эту сцену без единого слова.
- Мы должны остаться, - уверенно заявила Бениза, когда девочка успокоилась. - Сколько у нас еды и воды?
- Четыре пятидесятилитровые канистры, но одна уже ополовинена и запасов на неделю, рассчитанных на двадцать человек. Бени, послушай, этого нам все равно не хватит! Даже если они будут есть экономно, а мы не будем питаться совсем, еды хватит на пять дней, от силы неделю. Воды примерно на столько же. Как это ни прискорбно, но мы ничего не сможем изменить.
Бениза Лорен опустила девочку на землю и решительно заявила:
- Мы можем помочь больным...
Месье Лефевр не стал переубеждать молодую девочку, добровольно согласившуюся на мессию, лишь глубоко вздохнул. Почти все волонтеры были идеалистами, они считали, что изменить мир к лучшему можно за мгновение, повернув какой-то неведомый выключатель. Сам он, будучи прагматиком в свои сорок с небольшим видел множество смертей в точно таких же деревнях. Еще он знал ,что первые месяцы после возвращения на родину он не сможет спать, хорошенько не выпив вечером. Ко всему прочему Жорж понимал, что эта бледная девочка, отбивающаяся от назойливых москитов, пойдет до конца, даже если у нее не будет машины, груженой припасами и лекарствами.
- Хорошо, Бени, мы остаемся.
Мгновением спустя оба француза,отправились к машине, выгрузили одну канистру с водой на месте обще деревенского сбора, рассказали старосте, что каждый может попить, но не много - по одной миске на человека, и отправились осматривать больных...

Больных оказалось куда больше, чем рассчитывал Жорж. Почти пятьдесят человек лежали по своим низеньким домам и умирали от сжигающих их малярии. Преподаватель не стал говорить своей студентке, что и лекарства у них на всех не хватит.
Таким образом, ухаживая за зараженными Месье Читать далее...