[показать]
^{Фото: Елена Лукьянова / «Новая газета»}

Сочетание «БГ и симфоническая музыка» только на первый взгляд кажется странным. Еще в 80-е он писал песни, где играли консерваторские скрипачи и даже приглашенные струнные группы, а в 1987-м состоялся концерт «Аквариума» с оркестром под управлением Равиля Мартынова. Играли «Охоту на единорогов» («Мне тридцать три, я принял достаточно ядов, / И мое поле битвы редко стояло без дела») и «Колыбельную» («Мы с тобою вместе уйдем туда, / Где горит звезда для всех, для всех»).

Медитативная гребенщиковская лирика со скрипками и кларнетами сочетается идеально, но есть песни, которые звучат слишком уж неожиданно. Вот, скажем, «Нога судьбы»: «Быколай Оптоед совсем не знал молодежь. / Быколай Оптоед был в бегах за грабеж… / Он сжег офис Лукойл вместе с бензоколонкой — / Без причин, просто так, / Из уваженья к огню». Напомню: все это в зале Академической капеллы, под аккомпанемент струнных и духовых. В вечерних костюмах и платьях. С уваженьем к огню.

Подавляющее большинство, полученное единороссами на выборах, не означает столь же подавляющей поддержки политики власти. Оно означает лишь успех спецоперации. Причем — чего нельзя не отметить — проведенной при участии многих их тех, кто должен бы относиться к этой политике критически.

Первым этапом спецоперации стало изменение системы выборов — переход к избранию половины депутатов по одномандатным округам, крайне выгодный «Единой России». Во-первых, это заметно упрощает использование «административного ресурса» и фальсификации. Во-вторых, мажоритарная система, при которой «победитель получает все», а голоса, отданные за остальных кандидатов, пропадают, — нарушает представительность парламента, серьезно смещая распределение мандатов в пользу доминирующей партии.

Результат: при 54% официальной поддержки со стороны граждан единороссы, победившие в 203 думских округах из 225, имеют 343 мандата из 450, или 76% от общего числа. В Петербурге единороссы с официальной поддержкой в 41% получили 36 мест в Заксобрании из 50, или 72%. А «Яблоко» с 10% поддержкой — два мандата из 50, или 4%.

Моим студентам обычно хватает одного семинара, чтобы понять эту закономерность. Но этого упорно не понимают те представители оппозиции, которые годами повторяют мантры о «приближении депутатов к избирателям» при переходе к выборам по округам.

Вторым этапом спецоперации стало уменьшение явки на выборы.

Именно для этого выборы перенесли на середину сентября, когда множество людей отправляются на садовые участки или еще не вернулись из отпусков. Именно для этого о выборах было мало информации (за несколько дней до выборов граждане жаловались мне, что нет привычных объявлений о том, где находится избирательный участок). И именно для этого придворными социологами распространялись данные о том, что исход выборов предрешен, а демократическая оппозиция не имеет шансов.

При этом власть пригнала на выборы все зависимые от нее группы избирателей: жилищники, социальные работники, военные, пенсионеры, бюджетники. Мы видели это в Петербурге — начиная с голосования курсантов строем, под присмотром офицеров, и заканчивая ветеранами, которых в день голосования обзванивали социальные службы, убеждая голосовать «как надо».

Ресурс «подневольного голосования» ограничен 10—15% от общего числа избирателей. Но они были отмобилизованы, а те, кто мог поддержать оппозицию, большей частью на выборы не пришли. Хотя при явке в 60% итоги были бы принципиально иными.

Кто и почему не пришел?

Во-первых, не пришли те, кто «далеки от политики» и ей «не интересуются». Но политика — не лозунги на митингах, политика — это решения законодательных органов, которые регулируют многие стороны жизни: от величины налогов и социальных пособий до того, быть или не быть скверику под вашим окном, или вместо него появится очередной бизнес-центр. И эти решения обязательно коснутся каждого человека, если только он не заперся в «башне из слоновой кости».

Во-вторых, были те, кто не пришел сознательно. Одни — потому, что не верили, что на выборах можно на что-то повлиять. Другие — потому, что поддались массированной пропагандистской атаке тех, кто убеждал «не участвовать в фарсе», «не обеспечивать легитимность власти» и так далее.

Между тем повлиять — реально, и даже на нечестных выборах можно добиться избрания своих представителей — если не в Госдуму, то в региональные парламенты. Где и несколько оппозиционных депутатов могут защищать граждан, останавливать незаконные стройки, влиять на решения властей, наконец — просто говорить правду с парламентской трибуны.

Да, оппозиция не смогла убедить в этом скептиков. Но не потому, что не считала это важным. Как могли, мы это объясняли, но наш информационный ресурс был крайне ограничен, доступа к телевидению между выборами не было, а немногие теледебаты, которые пришлись на кампанию, ничего изменить уже не могли.

Кроме того, надо назвать вещи своими именами: пропагандисты «неучастия» не только оказали услугу «Единой России», но и нанесли удар в спину демократической оппозиции. И когда они теперь (как Алексей

[показать]

Задолго до записи альбома они стали играть на концертах песню с шокирующим многих припевом: «Ты прости нас, Украина». Лидер «Телевизора» Ми­хаил Борзыкин — вероятно, единственный русский музыкант, который покаялся, попросил прощения. Недаром эту песню на ура принимают в Киеве, а у нас — довольно скептически. Кто-то даже назвал ее «русофобской».

Лично ему каяться точно не в чем. Если с кем и ассоциируется словосочетание «протестный рок», то как раз с Борзыкиным. Он и на митингах пел, и в черных списках бывал, и именно с его легкой руки в оби­ход вошли слова «христочекисты» и «кремлядь». Человек принципиальный до упертости, отчаянно смелый, всегда готовый к противостоянию. Настоящий борец.

Но если сравнить этот альбом с предыдущим, с «Дежавю» (2009), тем, где «Чемодан, вокзал, совок» и «Газпромбайтер», — возникает ощущение, что у Борзыкина опустились руки. Все-таки слишком многое изменилось за эти 7 лет, и, мягко говоря, не в лучшую сторону.

И вот, когда читаешь медиа, весь их разрозненный must-read, — вся эта черная комедия тебе как будто говорит, — я констатирую, не сетую, но сколько можно слушать лесть: вдруг наша Родина вот этою всегда была, какая есть? Все глушь лесная, берендеева, тоска, и злоба, и хула. Россия Блока, Менделеева — недолгой маскою была. Ее лицо — не век серебряный, не декабристы, не народ, но эти новые селебрити, все это вот, вот это вот?! Тоску глушу, зубами ляскаю — никто не спорит, Петр велик, но он накрыл Россию маскою. Что, если нам явился лик?! Пристала мысль и не отвяжется: куда мы дели триста лет?

Но совы здесь не то, чем кажутся, да их тут, собственно, и нет. Все снова оказалось, братия, гораздо проще и лютей: нет безнадежнее занятия, чем лгать в эпоху соцсетей. Невесты не были невестами, они признали это вслух, — а были широко известными богинями эскорт-услуг. И рыбаки, что озадачили собой российский интернет, — они не просто так рыбачили, у этих вод случайных нет! Не зря писал Навальный-вредина свою злокозненную жесть: поместье именно Медведева, спецсвязь там есть, и башни есть! И Маркин будет незапятнанным — он чист, бастрыкинский вассал, он вовсе не был плагиатором, он книгу вовсе не писал! И Анна К., увы, на горе ей, была той самой Анной К., и шут бы с нею, с телегонией, но жаль, что память коротка. Все кружится, дробится, мажется, дрожит, как Шредингеров кот, — короче, все не то, чем кажется: цари не те, народ не тот… На всех распространялось правило фальшиво-масочного зла.

И лишь Россия не лукавила — а чем казалась, тем была.