[показать]

Накануне 80-летия М.С. Горбачева в «Новой газете» (№19 от 21.02.2011) была опубликована блистательная статья Лилии Шевцовой, которая так и называлась — «Горбачев». В ней речь шла о том, что нам принес этот человек и что произошло с нами после того, как он покинул Кремль. Завершалась статья горькой констатацией, что хотя Горбачев и стал для всего мира «символом нового времени», это время «еще не пришло в Россию». И это не его, а наша вина.

Текст, который мы публикуем сегодня, подготовлен автором к 85-летию Горбачева, которое мы отметили 2 марта.

Прошло пять лет. Жизнь подтвердила грустную правду: мы — и мир вокруг нас — оказались не готовы к горбачевскому прорыву. Ни Запад, ни Россия не смогли жить с новым мышлением и не справились с новыми вызовами.

Либеральные демократии поверили в «конец истории», когда идеи и принципы можно было сдать в утиль. Ведь холодная война закончилась. А раз нет войны — нет нужды в идеологии и можно расслабиться! Запад сломя голову бросился строить у себя «лондонграды» — машины по отмыванию грязных денег коррумпированных постсоветских элит.

Россия так и не смогла привыкнуть к открытым окнам, которые распахнул Горбачев. Подорванное им самодержавие возродилось, имитируя либеральную демократию и дискредитируя ее через имитацию. Но вскоре стало ясно, что речь идет об агонии прогнившей системы. Единовластие достигло такой точки самоисчерпания, когда оно не может ни развиваться, ни гарантировать стабильность, пытаясь ковылять, создавая фейковые угрозы и возвращая нас к военно-патриотической консолидации. Россия сорвалась в догорбачевское время. И теперь выходить из посткоммунизма придется мучительнее, чем из коммунизма. И потому, что общество деморализовано длительными инъекциями цинизма, лжи и беспринципности. И потому, что во главе России оказалась самая антинациональная элита за всю ее долгую историю, которая может существовать только за счет деградации страны и уничтожения ее человеческого капитала.

Увы, мы ошиблись, когда полагали, что 1991 год был началом возрождения России. Это было начало конца — система неожиданно для всех распалась в мирное время, когда ей ничто не угрожало. С тех пор и реформаторы, и державники занимались лишь тем, что оживляли политический труп, не давая возможности начать воссоздавать страну как правовое государство.

Каково теперь Горбачеву смотреть, как уничтожено все, во имя чего он отказался от абсолютной власти коммунистического генсека, — гласность, новое мышление, свобода волеизъявления и честные выборы? Каково ему смотреть, как Россия возвратилась к новой холодной войне с Западом — но в более извращенной форме? Ибо сейчас речь идет о шантаже Запада с целью заставить его принять условия российского класса рантье, раздербанивающего страну, но при этом желающего иметь державный вид и право интерпретировать международные принципы.

Сегодня с дистанции времени и после десятилетий постмодернистской фальши становится очевиднее значимость горбачевского времени — он совершил геополитический и цивилизационный поворот. И не важно, насколько он сам осознавал его последствия. Он изменил мировой баланс сил, снял угрозу ядерного противостояния, привел к созданию новой Европы, освободил сателлитов от наших удушающих объятий. И он дал шанс России покончить с вековой традицией самовластья и унижения личности. Горбачев стал единственным в российской истории лидером, который рискнул подорвать системные опоры самодержавия. Он дал нам шанс, и его ли вина, что мы этим шансом не воспользовались?

Сегодня, когда единовластие пытается выжить, обращаясь к военному времени, все горбачевские идеи, как и он сам, — антисистемны. Что бы ни делал и что бы ни говорил Горбачев, он для этой власти будет антитезисом и носителем Альтернативы уже в силу того, что он сделал в 80-е годы. За любую идею его перестройки теперь вполне можно загреметь в Бутырку!

Что Горбачев сегодня думает, наблюдая за разворачивающейся российской драмой? Ощущает ли он грусть, сожаление, раздражение, отчаяние, когда видит, как все возвращается к исходной точке? Он ведь понимает, что начинать снова будет сложнее. Да и кто начнет? Что он думает, когда идет в одиночестве по знакомой тропинке вокруг своей дачи, по которой он всегда гулял с Раисой Максимовной?

Тяжело оставаться последним из того великого поколения, которое делало большую мировую политику. Ему должно быть невыносимо смотреть на нынешних политических пигмеев. Но в его одиночестве и стоицизме есть своя гордость и свое мужество. И вера тоже. Недавно он сказал: «Уверен, Россия должна вернуться к миру, мир должен повернуться к России. Россию и Европу разделить нельзя». ОН в это верит. Будем верить и мы.

Пожелаем Ему — и себе тоже — дождаться момента, когда у нас вновь появится возможность открыть окна и начать свой путь в Европу! Тогда эту попытку сделал Горбачев. На этот раз нам придется это делать самим, не надеясь на верхи. И будем надеяться, что Горбачев будет с нами в этот момент!

Здоровья и драйва вам, ЭМ ЭС!

Лилия Шевцова
публицист, политолог