Озеро Балатон для венгров является культовым, причем по двум причинам. Во-первых, его называют "Венгерским морем" - других морей у Венгрии после Трианонского договора 1920 года, по которому страна потеряла две трети своей территории, нет. Во-вторых, это и красивейшее озеро, и красивейшие места вокруг него. Мы вчера скатались в городок Балатонфюред, который расположен в северной части озера, я там немного поснимал.
Здесь есть марина для яхт, вокруг которой расположены всякие отели для яхтсменов.
Бог огня и прекрасная Илонка
В небольшом живописном городке Урём (Ирем, так писали в русских документах в 19 веке), пригороде Будапешта, есть улица с названием Павловна. Эта улица ведёт к незаслуженно забытому, но имеющему
большое значение русскому православному храму. Это храм святой мученицы Александры, воздвигнутый в начале 19 века для вечного молитвенного поминовения Великой княгини Александры Павловны Романовой.
|
(на этом рисунке г. Урёма церковь находится в крайней левой части)
|
Юрий Гуляев. Из совместной советско-венгерской концертно-развлекательной программы "Пополам". 1967 г.
[280x287]
Фотохудожник Жольт Жигмонд давно обрел широкую известность как прекрасный пейзажист. В первую очередь его знают как автора потрясающих фотокартин, изображающих солнце, небо, закат, и окрашенные
ими пейзажи. Но при этом он - еще и автор серии фоторабот, посвященных городам Венгрии.
29-летний фотограф Жольт Жигмонд живёт в селе Жедены, занимается веб-дизайном. Он большой любитель путешествий, но предпочитает при этом не экзотические страны, а родину. Здесь за красотой не нужно ехать в столицу: даже маленькие города Венгрии с многовековыми прекрасными
домами и церквями - очень колоритное и запоминающееся зрелище. Фото Венгрии, сделанные и обработанные Жольтом Жигмондом, порой кажутся чистой компьютерной графикой: разве может быть небо настолько ярким, а здания такими гармоничными? Очевидно, может: ведь все фотографии
настоящие, хоть слегка обработанные и приглаженные в графических редакторах. Но тут, конечно, многое зависит от самого "волшебного зрения" художника. Впрочем, сейчас увидите сами...
Henry VIII: The King and His Court
[150x] Название: Henry VIII: The King and His Court
Автор: Alison Weir
Издательство: Ballantine Books
Страниц: 656
Формат: PDF
Размер: 2.5 mb
Качество: Отличное
Язык: Английский
Год издания: 2002
Contemporary observers described the young king in glowing terms. At over six feet tall, with rich auburn hair, clear skin, and a slender waist, he was, to many, "the handsomest prince ever seen." From this starting point in Henry VIII, the King and His Court, biographer extraordinare Alison Weir reveals a Henry VIII far different from the obese, turkey-leg gnawing, womanizing tyrant who has gone down in history.
Любить по-настоящему – это значит делать счастливым любимого человека.
К сожалению, вечная любовь редко встречается в нашей жизни, поэтому истории об этом волшебном чувстве бережно хранятся людьми всего мира
[700x525]
Две стороны венгерской столицы — Буда и Пешт — разделены навеки Дунаем. И обе повернулись к нему лицом, залюбовавшись на великую реку. Дабы не ударить в грязь лицом перед самой большой рекой Центральной Европы, они принарядились и предъявили себя в самом выгодном свете. Роскошные здания и шикарные дворцы стоят и на одном, и на другом берегу, возвышаясь на красивейших набережных города.
[700x381]
Центральная набережная Будапешта — Дунакорзо — находится в Пеште. Часть набережной — между Цепным мостом и мостом Элизабет — специально для любителей променада закрыли для транспорта.
[700x356]
[700x350]
Будапешт, "жемчужину Дуная", относят к числу самых красивых городов мира. Панорама центральной, будайской части города с видом на Дунай. Будапешт состоит из трех исторически сложившихся частей - Пешты, Буды и Обуды, объединенных в 1872 г. в один город.
Будапешт прекрасен для пеших прогулок по двум причинам. Первая - он действительно не маленький, расположен на двух берегах Дуная (Буда и Пешт стали единым целым только во второй половине позапрошлого века, а до этого были вполне себе два разных города). Так что пройтись тут есть где. Вторая - для автотуризма Будапешт не приспособлен. Во все самые интересные места либо въезд по пропускам, либо не подъедешь нормально, либо все в пробке стоят. Поэтому не заморачивайтесь с машиной и пользуйтесь общественным транспортом. Его тут много, на любой вкус, и он регулярный. Чтобы уж совсем не переживать, купите в любом центре туристической информации (да хоть прямо в аэропорту) Budapest Card и передвигайтесь свободно по всему городу, не думая о штрафах. А помнить о них нужно, так как контролеры встречаются часто.
[показать] |
[700x525]
[700x525]
А это самая большая в Европе синагога.
Причем в этом здании, как сказано в табличке, родился Теодор Герцль - насколько я помню, это основоположенник сионизма.
"Независимо от того, что мы сделали, Andre Kertesz был первым" - говорил впоследствии Картье-Брессон, признавая заслуги Andre Kertesz...
Просто удивительно, что такая маленькая страна как Венгрия дала миру такое количество гениальных фотографов. Среди них такие таланты как Брассай, Ласло Мохой-Надь, Роберт Капа и многие другие. Но вероятно самым ярким венгерским фотографом XX века был Андре Кертес (Andre Kertesz, 1894-1985).
Кертес увлекся фотографией еще до Первой мировой войны, но настоящий успех — как у рядовых зрителей так и у критиков — пришел к нему после эмиграции в Париж в середине 1920 годов. В 1927 году состоялось первая персональная выставка Андре Кертеса — кстати сказать, это была одна из первых персональных фотовыставок в мире. Кертес успешно сотрудничал со многими французскими издательствами и считался одним из лучших парижских фотографов. Он оказал заметное влияние на многих своих коллег ставших впоследствии знаменитыми: не без его содействия взялся за камеру Дьюла Халаш более известный под псевдонимом Брассай. «Мы все обязаны Кертесу», — говорил Анри Картье-Брессон, в то время молодой и никому не известный парижский студент.
В 1936 году Андре Кертес с женой Элизабет спасаясь от грядущей войны уезжают в США. Но его фотографии не имели большого успеха на американском рынке. Пишут о том, что американская публика эмоционально не доросла до уровня работ Кертеса, что «тупым американцам» была нужна более «прямолинейная» фотография. Мне так не кажется: лучшие образцы американской фотографии того времени, скажем, работы Альфреда Стиглица, Эдварда Стейхена, Эдварда Уэстона и многих других были тоже достаточно эмоционально насыщены и непрямолинейны, хотя они существенно отличаются по стилю от работ венгерского фотографа. Как бы то ни было, Кертес устраивается фотографом в журнал «Дом и сад» («House & Garden») и проводит почти все свое время фотографируя знаменитые строения.
Кертес продолжал время от времени выставлять свои работы, но без особого успеха. От бывшей репутации великого фотографа мало что осталось — Эдвард Стейхен даже не включает его работы в свою знаменитую экспозицию «Род человеческий», куда вошли фотографии 273 фотографов. Положение изменилось в 1964 году, когда новый директор Музея Современного Искусства (The Museum of Modern Art) Джон Зарковский устраивает персональную выставку Андре Кертеса. С тех пор дела уже немолодого фотографа снова начинают понемногу идти в гору. Повышается интерес к творчеству Кертеса со стороны молодых фотографов и широкой публики. С начала 1970-х годов его выставки проходят в лучших галереях по всему миру. А сам Андре Кертес продолжает активно работать до конца жизни.
[280x287]
Фотохудожник Жольт Жигмонд давно обрел широкую известность как прекрасный пейзажист. В первую очередь его знают как автора потрясающих фотокартин, изображающих солнце, небо, закат, и окрашенные ими пейзажи. Но при этом он - еще и автор серии фоторабот, посвященных городам Венгрии.
29-летний фотограф Жольт Жигмонд живёт в селе Жедены, занимается веб-дизайном. Он большой любитель путешествий, но предпочитает при этом не экзотические страны, а родину. Здесь за красотой не нужно ехать в столицу: даже маленькие города Венгрии с многовековыми прекрасными домами и церквями - очень колоритное и запоминающееся зрелище. Фото Венгрии, сделанные и обработанные Жольтом Жигмондом, порой кажутся чистой компьютерной графикой: разве может быть небо настолько ярким, а здания такими гармоничными? Очевидно, может: ведь все фотографии настоящие, хоть слегка обработанные и приглаженные в графических редакторах. Но тут, конечно, многое зависит от самого "волшебного зрения" художника. Впрочем, сейчас увидите сами...
Вряд ли существует много стран, которые с точностью до года могут назвать дату своего образования. Венграм в этом плане повезло – для них такая дата существует, это время, когда племя, наконец, нашло себе территорию, протопав довольно приличное расстояние, и стало государством. Обретение родины произошло в 896 году, что дало повод ровно через тысячу лет закатить нешуточную пирушку и потрясти самих себя и гостей, буде такие объявятся, достижениями народного хозяйства за десять веков.
В числе событий, приуроченных к этой знаковой дате, было открытие в Будапеште выставки, где самым примечательным оказался павильон в городском парке с фанерными макетами некоторых значительных сооружений, расположенных на исторических территориях Венгрии (венгры вообще очень много территорий считают своими историческими), каждое из которых отображало отдельный архитектурный стиль. Так вот, замок Вайдахуняд – копия замка Корвинов (XV в.), находящегося в данный момент в Румынии, в городе Хунедоара. Также рядом с замком скопирована и замковая надвратная башня надвратная башня в Сигишоаре (все та же Румыния). На выставке экспонировался макет этого замка, сделанный из картона и папье-маше.
После празднования тысячелетия экспозиция была закрыта, вместе с ней ушла в небытие и картонная крепость. Но постройка настолько полюбилась жителям города, что они стали просить муниципалитет вернуть комплекс на место. Желание масс было удовлетворено, и в 1907 году состоялась церемония открытия обновленного замка, которую возглавил австрийский император Франц Иосиф. Новый Вайдахуняд был сделан из камня, автором его стал знаменитый архитектор И.Алпар (кстати, несмотря на свой гений, ребенком Алпар не подавал никаких надеж. Что и говорить, начальную школу будущий мастер окончил, будучи уже пятнадцатилетним подростком – видимо, решил, что спешить ему некуда, вот и сидел в одном классе года по два-три. Отец, которому осточертело безответственное отношение сына-лоботряса к учебе, отправил его на стройку. Трудился Алпар в подмастерьях у каменщика, и, как ни странно, ручной труд молодому человеку очень понравился, он поступил в гимназию, затем учился в Академии искусств в Берлине, где получил ученое звание доктора
архитектуры). И хотя замок сам по себе «новодел», это не уменьшает его красоты, не уменьшает и впечатления, которое он производит. Построен он в псевдоготическом стиле, изобилует шпилями, башенками, стрельчатыми окнами и прочими элементами готики. А вот часть внутреннего фасада его выполнена в пышном стиле барокко.
Во дворе замка имеется также копия часовни бернардинского монастыря в городе Як (запад Венгрии) в романском стиле. Очень красивое культовое сооружение, и особенно чудесен его портал.
Перед стенами замка вырыт ров с водой – все как в настоящей средневековой крепости. Чтобы попасть внутрь, надо пройти по мосту. Минуя ворота, выполненные в готическом стиле, мы попадаем на территорию замкового ансамбля. С левой стороны расположена копия романского монастыря и небольшая часовня, вход в которую скопирован с ворот костела, расположенного в западной части Венгрии. Неподалеку находятся сооружения в готическом стиле, напоминающие рыцарскую цитадель. Здесь можно увидеть прекрасную лоджию, установленную на четырех консолях и часть абсиды капеллы, выполненной в готическом стиле. На ней закреплен медальон, изображающий И.Алпара, его поместили сюда в 1925 году, когда автор Вайдахуняда отмечал семидесятилетие. С правой стороны от ворот выстроена обращенная к озеру башня, являющаяся точной копией башни крепости Шегешвара. Напротив ее располагаются постройки дворика, в которых удивительным образом переплетаются мотивы Возрождения и готики.
На стенах высечены барельефы с изображениями короля Матиаша и его супруги принцессы Беатриче Арагонской, итальянки по происхождению, которая положила начало традициям Ренессанса в венгерском искусстве.
Далее находится башня Апстолов, за которой примостилось настоящее итальянское палаццо. Не
[170x208]
[показать]
[показать]
Утром 6 июля. Мой ангел, мое все, мое я, только несколько слов, и то карандашом (твоим!)... Зачем этот глухой ропот там, где говорит необходимость! Разве может существовать наша любовь иначе, как при отречении, при ограничении наших желаний? Разве ты можешь изменить то, что ты не всецело моя и я не весь твой? О Боже! Взгляни на чудную природу и успокой свой дух относительно неизбежного. Любовь требует всего и требует по праву, так и ты по отношению ко мне, и я в отношении тебя,— только ты так легко забываешь, что я должен жить для себя и тебя... Будь мы навсегда вместе, ты так же мало, как и я, чувствовала бы эту печаль. Я надеюсь, что мы скоро увидимся... И сегодня я не могу сказать, какие размышления приходили мне в голову в эти дни относительно моей жизни. Если бы мое сердце находилось возле твоего, их бы, конечно, не было. Моя душа полна желанием сказать тебе многое. Ах, бывают минуты, когда я нахожу, что слова — ничто. Ободрись, оставайся моим верным, единственным сокровищем, мое все, как я для тебя! А что нам суждено и что должно быть, то ниспошлют боги. Твой верный Людвиг.
6 июля вечером. Ты страдаешь, мое самое дорогое существо... Ах, где я — там и ты со мной! Вместе мы достигнем того, что соединимся навсегда. Что за жизнь так, без тебя!!! Меня преследуют люди своею добротою, которую я так же мало желаю заслужить, как и заслуживаю. Унижение человека перед человеком причиняет мне боль, и когда я рассматриваю себя в связи с мирозданием, — что я и что тот, которого называют Всевышним?.. Как бы ты меня ни любила — все же я люблю тебя сильнее, — не скрывайся никогда от меня, — покойной ночи. Ах Боже, так близко! Так далеко! Разве не небо — наша любовь? Но она так же незыблема, как свод небесный!
7 июля. Доброго утра! Еще в постели мои мысли несутся к тебе, моя бессмертная возлюбленная, — то радостные, то грустные в ожидании, услышит ли нас судьба. Жить я могу только с тобой — или совсем не жить. Да, я решил блуждать вдали от тебя, пока не буду в состоянии кинуться к тебе в объятия, назвать тебя совсем моею и вознестись вместе с тобою в царство духов. Да, к несчастью, это должно быть так! Ты себя сдержишь, ты знаешь мою верность тебе, — никогда не может другая овладеть моим сердцем, никогда, никогда! О Боже, почему надо бежать того, что так любишь? Но это неизбежно, — жизнь моя теперь полна забот. Твоя любовь делает меня счастливым и несчастным в одно и то же время. В мои годы я нуждаюсь в некотором однообразии, в ровности жизни; может ли это быть теперь, при наших отношениях? Будь покойна; только смотря покойно вперед, мы можем достигнуть нашей цели — быть вместе. Вчера, сегодня — как страстно, со слезами, я рвался к тебе, тебе, тебе, — моя жизнь, мое все! До свиданья! — О, люби меня, никогда не сомневайся в верном сердце твоего Л. Вечно твой, вечно моя, вечно вместе.
Кому были написаны эти письма? Вместе с ними, в том же потайном ящике, нашли портрет сестры графа Брунсвика, Терезы с надпись: «Редкостному гению, великому художнику, прекрасному человеку. Тереза Брунсвик».. Есть основание предполагать, что Тереза Брунсвик и есть “бессмертная возлюбленная” Бетховена. Рассказывают, что они очень сильно любили друг друга, были даже, с согласия брата, но тайно от всех других, обручены; однако брак их впоследствии, по неизвестным причинам, расстроился. Ей посвящена соната Fis-dur op. 78, которую Бетховен очень высоко ставил, а брату ее — “Appassionata” op. 57.
Бетховен не раз влюблялся в молодых легкомысленных аристократок, и эти увлечения доставляли ему много страданий. Письмо к «бессмертной возлюбленной», кому бы ни было оно адресовано, обращено к женщине иного склада: оно пронизано уверенностью во взаимной любви и свидетельствует о том, что отношения между любящими возникли задолго до написания письма.