Сегодня у нее вместе со своим раввином /адвокатом/ видимо одна цель, довести нас до смерти Иначе как нам кажется ее жизнь была бы неполной, Поэтому довести нас до смерти просто необходимо, разбить всю нашу защиту в пух и прах, сеять страх, нагонять ужас. Она убивает нас долго и жестоко. Когда нибудь ЁЁ замучает совесть, а ещё есть Высший суд!!!!
Это цитата сообщения _Lyubasha_K_ Оригинальное сообщение
Всё, что вы хотели знать о Скайпе
|
Вставал и шел навстречу к людям,
Любил он их и развлекал!
О, как же много телестудий
Он у себя в гостях встречал.
Открыл квартиру журналистам,
Пустил он их в свой скромный мир.
Поверьте, не был Роман Львович карьеристом,
Он день за днем всего лишь правду говорил.
Ах, не услышать больше его голос
И не увидеть доброго лица.
Но люди, знайте – память, ведь она, все может
В момент, когда слеза тихонечко сползла.
Мы вспомним радостные речи!
Сэр, сэрих, господ и дам!
Да не погаснут зажженные в честь Трахтенберга свечи!
И будем кланяться его таланту по ночам!
Мы в Петербург приедем вспомнить,
Что Трахтенберг здесь жил, творил,
Всю публику духовной мощью заводил
И наверняка, немножечко любил!
Он начал здесь свой путь нелегкий,
Работал, не зная отдыха и сна.
Ах, почему судьба-чертовка
От нас такого Человека забрала?
И скорби нашей нет предела,
Надеемся на злую шутку мы.
Душа людей зловеще опустела
От времени текущем быстроты.
Ах, сколько можно слов сказать великодушных!
Такого Человека не узнает больше наш сложный интересный век!
Ведь это он, кто никогда не оставлял Россию равнодушной -
Великий и ужасный, непревзойденный Роман Трахтенберг!
С уважением и признанием к Роману Трахтенбергу,
Ученица 10 класса Евгения Левицкая
[700x525]
СКОРО ПЯТЬ ЛЕТ КАК НЕТ С НАМИ НАШЕГО СЫНА.
Нашего Ромы нет с нами уже скоро пять лет, эту утрату никогда не забыть и не заменить……СТРАШНО И БОЛЬНО!
  |
Это цитата сообщения _Lyubasha_K_ Оригинальное сообщение
Лучшие мелодии из кинофильмов - продолжительность 3 ч 15 мин
РОМАН ТРАХТЕНБЕРГ – МОЙ СЫН
роман-хроника в двух частях
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ
1.
Ход истории зависит от летописца. Как водило его руку, так и было.
Рассказывая о настоящем, невольно переписываешь прошлое, подгоняешь под себя, под свои мысли, словно ищешь оправдания поступкам, которых не совершал. Будущее теряет смысл. Нет, не теряет, скорее, перестаёт быть будущим. Оно вообще перестаёт. Завтрашний день, который вот-вот наступит, с минуты на минуты, так и не став настоящим, уходит в прошлое.
Время к полуночи. Мне – семьдесят пять лет. Почтенный возраст. Не хочется говорить о том, что есть и думать о том, что будет. Одно желание: поделиться прошлым. Своим прошлым. Тем, которое было на самом деле, чтобы рука какого-нибудь летописца не смогла перекроить его на свой лад, переписать историю моей семьи (моего сына!), изменить её ход, лишить настоящего, будущего.
Семьдесят пять – крепкая, уверенная в себе цифра. Оглядываясь назад, во многое не верится. Потеряно ощущение жизни. Порой кажется, что происходившее не имеет ничего общего с реальностью, является выдумкой, фантазией, игрой воображения. Но беру старые фотографии, смотрю на них, долго-долго и они оживают. Люди ходят, разговаривают друг с другом, улыбаются. Кое-где в уголке мелькнёт птица, подует ветер, и размашистые лапы пожелтевшего каштана качнутся, увлекая в свои объятия. А вот на этой фотографии сын. Здесь ему около сорока. Да, вот и дата на обратной стороне: две тысячи седьмой год. Ему тридцать девять. Ноябрь. Ровно через два года его не станет. А каштан стоит и простоит ещё, одному чёрту известно, сколько лет. А ведь похожи. Каштан широченный, приветливый, рыжий, качается вперевалочку и ветка, вот эта, сломанная ветка, один в один смешная бородёнка моего сына. Была бы моя воля, взял бы, собрал бы в кулак, торчащие в разные стороны волосины, и отрезал бы их ножницами. Но нет моей воли, и тогда не было, и никогда не было.
2.
Я родился в печально известном году (1937) с одной стороны в еврейской семье, с другой – в социалистическом обществе, и представлял собой особый подвид людей, оторванных от своих, но непринятых чужими – не верящими в бога, не помнящими родства. Если моя мама ещё могла мало-мальски общаться со своими подружками на иврите (А, может быть, она общалась на идиш? Даже понятия не имею, чем иврит от идиша отличается!), то я уже – не знал ни единой буквы из еврейского алфавита. Товарищи показывали на меня пальцем – называли евреем, а евреи, от принадлежности к которым я постоянно открещивался из-за боязни быть осмеянным или побитым, с осторожностью окликали: «Товарищ Лев!» Лев – это моё имя. Лев Глебович Горбунов.
Детство помню обрывочно, кусками. Зловещий (мандельштамовский?) город, война, блокада Ленинграда, голод, разруха, потом учёба, завод, пионеры, комсомольцы. Целый вихрь событий, забот о хлебе насущном. Надвигающийся светлый коммунизм на фоне грязных подворотен культурной столицы. Закрываю глаза, и память цепляется за всплывающие образы матери, отца. Хочу дотронуться до них, прижаться, но стоит протянуть руку, открыть глаза и образы рассыпаются, разлетаются на мелкие кусочки в разные стороны, ничего вместо себя не оставляя. Ничего, кроме пустоты. Звенящей, дикой, холодной.
Стремление к идеалам побеждало, наверное, поэтому поздно женился. И сам старался быть образцом для подражания, и от окружающих требовал подобного. Долго искал ту единственную, которая с достоинством могла бы нести свой крест не только в качестве жены, близкого друга, но и матери моих детей.
После смерти Сталина, в период хрущёвской оттепели молодёжь чувствовала себя развязано. Жёсткость и жестокость военного и поствоенного времени осталась позади. Я был в том возрасте, когда молодой цветущий организм требовал спутницу жизни. Но, так называемый, зов плоти перекрывала неизбывная тяга к совершенству. Помню как, почти в дурмане, в один из вечеров, чтобы точнее для самого себя определить какой именно должна быть моя жена, взял листок бумаги, сел за стол и нацарапал огрызком карандаша: «Нравственное целомудрие». Немного посидел, подумал и слово «нравственное» несколько раз подчеркнул. Встал, прошёлся по комнате, опять сел и так же несколько раз подчеркнул «целомудрие». Для пущей важности обвёл буквы, оттенил, потерев указательным пальцем раскрошившийся грифель, свернул бумагу вчетверо и положил на полку между книг.
Понятие красоты изменчиво и непостоянно, под стать моде, настроению, времени года. Сегодня мне нравились блондинки, завтра брюнетки, а послезавтра я мог сойти с ума от густокрашенных, напоминающих помесь сенбернара с терьером, шатенок. Ох уж мне эта молодость и юношеский максимализм!
Был у меня звёздный (на седьмом небе от счастья) период воодушевления и внутреннего покоя, когда, казалось бы, выбор уже
К 70- со дня начала блокады Ленинграда
Я из тех,которого переехала война
Я долго не мог сесть и написать все это. Это мои воспоминания. Все это я пережил и видел, а многое слышал из рассказов моей матери. Для нас война начиналась звуками метронома из репродукторов – тарелок, и воем сирен с объявлениями по радио о начале воздушной тревоги или арт. обстрелах. Быстрые сборы, как правило, заранее заготовленных вещей, и мы бежим в бомбоубежище. Постоянные сирены, бомбежки, ко всему привыкали, уже никто не обращал внимания. Все занимались своими делами. Когда отбивал свой ритм метроном, все знали, что все спокойно, налетов нет. Но вот сирена и слова: "Воздушная тревога! Воздушная тревога! Всем спуститься в бомбоубежище! Все с испуганными лицами говорили: «Война, война!" Что это такое? Я не понимал. Потом "война" в моем детском мозгу отложилась отрывочными эпизодами. Когда отключили электричество - не знаю. "Свет" связан у меня с неярким мерцающим огоньком коптилки. И как снимали, (подрезали) фитилек. И свечки были, но это - роскошь.А потом бомбежки, окна накрест заклеены бумажными лентами. Кто то подумает, что ты помнишь, сколько тебе было . Ответ может быть один – ребенок может не запомнить и, почти наверняка, не запомнит лица людей, даже самых близких, но в его память, навсегда врежутся ужасы войны, любой войны, и ужасы катаклизмов. Когда началась Великая Отечественная война, мне было 4 года. Когда выла сирена, возвещая очередную бомбежку, наш дом трясло и я помню как мама с ужасом хватала нас с братом и бежала в бомбоубежище, но это было первое время, а эти бомбежки были так часты , что потом видимо у матери не было сил и тогда при объявлении очередной воздушной тревоги мы оставались дома. Мне запомнилось, что все это обычно происходило в темное время суток и, когда мы бежали в бомбоубежище, по небу уже скользили лучи прожекторов, и слышен был завывающий гул немецких бомбардировщиков. Мы сразу различали звуки моторов наших и немецких самолетов. Мы жили на Петроградской стороне, это центр города, на улице имени Блохина. В квартире был длинный коридор с двумя поворотами, я запросто заходил в гости к соседям, пел песни, особенно они просили меня спеть песню «Золотые планки», я и сейчас помню слова этой песни. Дайте в руки мне гармонь золотые планки парень девушку домой провожал с гулянки, шли они рука в руке…, дальше не помню им очень это нравилось и они меня угощали конфетками, это я очень хорошо помню, но было это еще до войны, мне было тогда чуть больше 3 лет. До сих пор помню и другую песню, которую я пел на бис. «Мы на даче загорели стали все как шоколад, даже мамы еле- еле узнают своих ребят, раз два поспевай сильным ловким вырастай.., и так далее. Теперь мы оставшиеся в живых дети блокадного Ленинграда, которым сейчас далеко за 70 лет, инвалиды с постоянными блокадными заболеваниями делаем все, чтобы продлить жизнь и передать свои воспоминания подрастающему поколению. Конечно, все пережитые лишения сильно подорвали в дальнейшем здоровье нашей матери. Человеку свойственно забывать все горести прошлого в повседневных заботах и думах о будущем. А молодые и вовсе не знают, что такое страшные военные годы и несправедливые репрессии ни в чем не повинных людей. А я забыть не могу ...Смотрю иногда на значок "Жителю блокадного Ленинграда" и наворачиваются слезы. Сейчас мы принадлежим к статусу «ветерана великой отечественной войны». Не знаю, как выжили, свой паек хлеба получали, другого питания у нас не было. Помню, как я собирал крошки хлеба на полу, у павшие со стола Еды не было другой. Мама давала нам «дуранду» - это несъедобная плитка состояла из жмыхов клея и соломы, которая мне казалась, в то время, шоколадкой. Помню, как ругала меня мама, когда я поменял эту дуранду на кость у девочки моего возраста, которая с аппетитом грызла ее. Прошло много лет после войны, проходя однажды мимо магазина с непонятной мне надписью « ФУРАЖ», я увидел на витрине точно такую же плитку, такого же цвета, но только очень большую.Я попросил взвесить мне 100 граммов, уж больно хотелось мне еще раз вспомнить и попробовать эту вкуснятину того времени. Продавщица удивленно посмотрела на меня и сказала, что мы продаем только плитками. Пришлось купить это кольцо, цвет и вкус которого мне когда то казался шоколадкой Я отошел от магазина и попробовал и чуть не поперхнулся, так это было горько и не вкусно. Потом, мне объяснили, что этот магазин» ФУРАЖ», торгует только кормом для скота. Из воспоминаний моей матери: О качестве хлеба можно и не говорить. Состав хлеба состоял из: пищевой целлюлозы, хлопкового жмыха (до войны использовался в топках пароходов), обойной пыли, вытряски из мешков, кукурузной муки и ржаной муки.На вкус хлеб был горьковато-травянистый другие продукты по карточкам, почти, не отоваривались,
Это цитата сообщения Nella__solneshko Оригинальное сообщение
Рамочки текстовые новогодние для Ваших постов.
Рамочки текстовые новогодние для Ваших постов.
|
Беря рамочку и код цитируйте.
Это цитата сообщения _Lyubasha_K_ Оригинальное сообщение
Новогодние поздравления
 |
|
Серия сообщений "Поздравления":[показать]
Часть 1 - Литературно-музыкальное поздравление мужчинам...
Часть 2 - С днём рождения, милый...)))
...
Часть 6 - День рождение у Анечки Соколовской
Часть 7 - Поздравляю Surge Blavat®
Часть 8 - Новогодние поздравления
Это цитата сообщения Городской_Леший Оригинальное сообщение
Фотографии которые потрясли мир в 2013 году
Надвигающаяся буря в Румынии
[900x597]Это цитата сообщения _Lyubasha_K_ Оригинальное сообщение
Новогодние флешки поздравления
| |
|
