На самом деле никакой прямой связи с бесом у слова «беспокойство», конечно, нет. А за мнимое созвучие мы должны благодарить большевиков, а точнее – реформу А. Луначарского 1918 года, после которой по просторам русского языка запрыгали «бес страшный», «бес печный» и другие. До реформы все эти слова имели приставку «без». Просто я придумал такое название, чтобы зацепить, привлечь внимание читателя к весьма важной и актуальной теме: как справиться с тревожным, гнетущим состоянием, которое и именуется беспокойством. И хотя этимологически в самом слове «беспокойство», повторю, нет ничего от инфернального мира, но, согласитесь, в этом состоянии есть что-то «от лукавого». То, что лишает человека мира душевного, не может быть от Бога, а значит, беспокойство является грехом.
«Всякую вещь красит мера», – говорит святой Исаак Сирин. Как и многие другие грехи и страсти, беспокойство происходит от вполне естественных человеческих свойств, просто доведенных самим человеком до гипертрофированного излишества и перерожденных в некое греховное состояние. Любой человек в той или иной степени переживает все случающееся с ним. Мы испытываем страх, тревогу, волнение. Все эти свойства заложены в нас от Бога. Они для нас являются сигналами, предупреждающими об опасности или побуждающими к каким-то активным действиям. Они не только помогают нам самим, но и заставляют быть неравнодушными к чужой беде, прийти на помощь другим людям. Мы переживаем за ближних, волнуемся, и это есть также тревожный звоночек, зовущий нас к действию. Но плохо, когда страх, тревога и беспокойство берут над нами верх, когда мы начинаем чрезмерно проявлять эти эмоции. Такое состояние может стать навязчивым, доминирующим, а потом и паническим. Тут уже недалеко до психического расстройства.
