Что не сделает зрелая женщина 

Елена Шпундра

В классической литературе любовь часто представляется жертвенной. Начиная от "Ромео и Джульетты", заканчивая "Мастером и Маргаритой" влюбленные идут на всяческие муки и ухищрения ради друг друга, недолго пребывают вместе, а после расстаются или вовсе умирают. Любовь не дается легко, ради нее нужно страдать, ждать, томиться и терпеть.

Наверное, в юности я прочитала много книг о тяжелой, жертвенной любви, поэтому долгое время моя любовь была именно такой, полной драм, слез и прощаний. Казалось, если без них, то это не любовь вовсе, а так, несерьезные увлечения. К счастью я прозрела, а может просто выросла или устала страдать. Теперь любовь для меня - это тихая радость. И никаких жертв.

Мне почти 42 и временами мне нравится быть циничной. Говорить, что я не верю в любовь, романтику, вечное счастье. С мужчинами я пряма как бамбук – без колебаний сообщаю о том, что мне нравится, не нравится и в чем мои желания. К черту посылаю, тоже без колебаний. Периодически я проверяю себя, неужели мое сердце окаменело, а душа сжалась? Ведь раньше я могла сутками ждать одной смс-ки, ехала куда-то на край света, если только он позвал, не задумываясь покупала дорогие подарки, лишь бы только сделать ему приятное, готовила завтраки и обеды из блюд, которые, конечно же, предпочитал любимый мужчина, изводила подруг бесконечными «он сказал, к чем бы это?».

Естественно под этим «он» скрывались разные мужчины, кого-то я любила, с кем-то жила, в кого-то была просто влюблена, кем-то увлечена без взаимности. Но чувства, которые вызывала мужская фигура были сходными – каждый раз я была на многое готова ради любви. Если сейчас эта готовность прошла, значит ли, что и способность любить тоже?

В юности мы мучительно ищем себя, в 18-25 лет мы представляем собой лишь сырое «Нечто». Как понять, что тебе нравится, где твои границы и кто вообще ты есть, не попробовав разного опыта? Поэтому в юности мы с готовностью бросаемся в любые эксперименты - со внешностью, профессией, сексом, любовью.

После 25 какой-то каркас мы уже обретаем - получены образование, профессиональный опыт, набиты шишки с сексом и любовью. Мы уже не так безудержны в экспериментах, более определенны в своих целях. Многие уже вышли замуж и заводят детей. Или начинают строить серьезные отношения с перспективой всего этого. Мы уже что-то понимаем про жизнь, но еще очень мало понимаем про себя. Путаем свои желания с желаниями общества. Любовь же подменяем жертвенностью. Нам кажется, что мужчине нужно угождать, иначе он обидится и уйдет.

Зрелость – это для меня возраст истинной встречи с собой. После «слепой» юности, молодости «ради кого-то», мы начинаем жить для себя и ради себя. Это не значит, что нам никто не нужен. Мы стали успешными, эгоистичными, самодостаточными одиночками. Нет. Мы так же, как и в 20, хотим любви, хотим тепла, хотим отношений. Просто мы понимаем, что в здоровых отношениях все это обоюдно. Мужчина либо хочет всего того же, либо не задерживается в нашей жизни. Как

А я сижу спокойная в греческой тунике.

Узел на затылке – тоже греческий.

Обернулась трагедией пьеса – ну как тут быть,

Если я прикована к твоему темному взгляду,

Если наш рухнувший дом пришел в такой упадок,

Ну какие же заклинания смогут прошлое возродить?

«Разговор среди руин» Сильвия Плат

В книгах, теориях, мифах, сказках и литературе представлены различные образы отца, отец играет разные роли в зависимости от культуры. Эти образы появляются в нашей коллективной и личной психике, и в этом докладе я размышляю о феномене отсутствия, который раньше был нормой, и психологическом тупике, возникающем вследствие такого отсутствия.

Мы знаем, что становление Я происходит в контексте отношений с другим.  Этот архетипический паттерн развития и отношений включает в себя фигуру отца. Он подразумевает переживание отца как объекта любви, который обеспечивает ребенку чувство принадлежности, поддержки и ценности. Когда он отсутствует и потребность в нем неудовлетворена, течение естественного поток в дочери затрудняется. Я акцентирую внимание на предательстве, невыполнении добрых отцовских обещаний, лишении поддержки и любви. Понимание собственных ран имеет важное значение для интеграции личности, так как на жизнеспособность личности влияет отсутствие и нехватка отца.

Отсутствие отца можно понимать по-разному. Это может быть его реальное физическое отсутствие или очень ограниченное присутствие, когда он отсутствует эмоционально и не проявляет родственных отношений. Основная предпосылка заключается в том, что отсутствие отца наносит раны не только самим фактом отсутствия, но и наличием этого отсутствия, что оказывает влияние на тело, разум и душу дочери. Его отсутствие может оказать негативное влияние на возможность простраивания связей с объектом из-за укоренившегося убеждения в том, что открытость другому несет в себе риск психологического уничтожения (Solomon, 1998, p. 228).

Чаще всего люди лишены алхимии помолвки с отцом, поэтому даже в процессе терапии отец возникает не сразу и они не сразу сосредотачивают свое внимание на нем. На его месте - пустота. Это может быть вызвано прежним страхом перед ним, когда дочь не чувствовала себя в безопасности или не имела возможности сближения. Или его отсутствие настолько воспринималось как само собой разумеющееся, что попытки забыть или игнорировать чувства скрывали последствия его отсутствия, создавая еще