Кармен Делл’Орефис (Carmen Dell’Orefice) Самая старая модель.
Опубликовано в Женская энергия 22-4-12
Законы о наследовании трона устанавливали, что власть от умершего султана переходит не его сыну, а старшему мужчине из живущих членов семьи. Мехмед Завоеватель, хорошо поднаторевший в дворцовых интригах, сформулировал положения, которыми жила Османская империя на протяжении веков. Эти правила, в частности, позволяли султану умертвить всю мужскую половину своей родни, чтобы обеспечить трон для собственного отпрыска. Результатом этого в 1595 году стало страшное кровопролитие, когда Мехмед III по наущению матери казнил девятнадцать своих братьев, включая младенцев, а семерых беременных наложниц своего отца велел завязать в мешки и утопить в Мраморном море. «После похорон принцев толпы народа собрались возле дворца смотреть, как матери умерщвленных принцев и жены старого султана покидают насиженные места. Для их вывоза были использованы все экипажи, кареты, лошади и мулы, какие только имелись во дворце. Кроме жен старого султана под охраной евнухов в Старый дворец были отправлены двадцать семь его дочерей и более двухсот одалисок... Там они могли сколько угодно оплакивать своих убиенных сынов»,пишет посол Г.Д. Роуздейл в книге «Королева Елизавета и Левантийская компания» (1604).
В 1666 году Селим II своим указом смягчил суровые уложения законов Завоевателя. По новому указу имперским принцам даровалась жизнь, но до смерти правящего султана им запрещалось участвовать в общественных делах.
С этого момента принцев содержали в кафесе (золотая клетка), помещении, примыкающем к гарему, но надежно изолированном от него.
Женщины гарема смотрели на мир только с площадки смотровой башенки внутри дворца
Вся жизнь принцев проходила вне всякой связи с другими людьми, кроме нескольких наложниц, у которых были удалены яичники или матка. Если по чьему-либо недогляду какая-то женщина беременела от заключенного принца, ее немедленно топили в море. Принцев охраняли стражники, у которых барабанные перепонки были проколоты, а языки надрезаны. Эта глухонемая охрана могла стать при необходимости и убийцами заключенных принцев.
Жизнь в Золотой клетке была пыткой страхом и мучением. Несчастные ничего не знали о том, что происходит за стенами Золотой клетки. В любой момент султан или дворцовые заговорщики могли убить всех. Если принц выживал в таких условиях и становился наследником трона, он чаще всего был просто не готов править огромной империей. Когда в 1640 году умер Мурад IV, его брат и преемник Ибрагим I так испугался толпы, рвавшейся в Золотую клетку, чтобы провозгласить его новым султаном, что забаррикадировался в своих покоях и не выходил до тех пор, пока не принесли и не показали ему тело мертвого султана. Сулейман II, проведя в кафесе тридцать девять лет, стал настоящим аскетом и увлекся каллиграфией. Уже будучи султаном, он не раз высказывал пожелание вернуться к этому тихому занятию в уединении. Другие принцы, как упомянутый Ибрагим I, вырвавшись на свободу, пускались в дикий разгул, как бы мстя судьбе за погубленные годы. Золотая клетка пожирала своих творцов и превращала их самих в рабов.
Ленинград, 1929 год
Академия Художеств, главный вход. Ленинград, 1929 год
[показать]
Читать далее
-Вот, - сказала мне продавщица, - модная вещь. В бархатном футляре лежало что-то вроде узкого стилета с затейливой резьбой и ручкой из слоновой кости. Это, monsieur, прибор для вынимания из глаза попавшей туда соринки». - русский сатирик Аркадий Аверченко смеётся над бесполезными, но очаровательными штучками своей эпохи. Время, называемое в истории моды Прекрасной Эпохой, требовало красоты, изящества и очарования не только от женщин и шляпок, но и от вещей, порой, даже самых заурядных. Человек Прекрасной Эпохи мог простить вещи её...бессмысленность, но безобразия - никогда! Итак, поговорим о мелочах - об аксессуарах. Даже самый изысканный туалет будет незавершённым и - несовершенным без соответствующих ему аксессуаров – без роскошного веера или изящной сумочки, без шёлкового зонтика-парасоля, соперничающего своей прелестью с кокетливой шляпкой.
[показать]
[443x700]
[показать]
Биография
В октябре 81-го я отмечала свой очередной день рождения. Среди приглашенных были моя сестра, подруга и соседка, тогда как мужскую половину представлял цвет отечественной культуры - Саша Градский, Леня Ярмольник, Саша Абдулов, а также кинокритик Валя Эшпай и его приятель Андрей Богословский, поэт, композитор, прозаик.
В Части I мы говорили о том, что мода из знаково-кастовой системы, отделяющей знать и крупную и буржуазию от представителей остального общества, превратилась в индустрию - отныне все дамы, будь то работницы или принцессы, носят кринолины, корсеты, шляпки, а фрак театрального суфлёра - на первый взгляд - почти ничем не отличается от фрака богатейшего господина в ложе. Разница отныне - в тканях, в именах знаменитых портных, в тщательности кроя и пошива. Теперь актуально говорить: «Платье пошито у Ворта». Именно у него или у другого популярного создателя модных нарядов.
Вместе с тем, моду продолжают диктовать дворы Европы, в частности, французский двор Наполеона III и его жены - Евгении Монтихо. ВЧасти II шла речь о силуэтах эпохи, о тех изменениях, которым подвергся кринолин за годы своего «триумфа» - округлые, расширяющие формы 1850-х годов сменились почти графичным, строгим силуэтом 1860-х. Теперь пришла пора вспомнить о конкретных фасонах и, разумеется, почитать журналы мод 1850-1860-х годов, посмотреть, что же предлагалось прекрасным дамам в эпоху кринолина.
Законодательницы мод.
В Части I мы говорили о том, что в 1850-1860-х годах мода сделалась индустрией, но актуальные линии по-прежнему диктует французский двор Наполеона III И Евгении Монтихо. Мужская мода окончательно перешла на позиции здравого рационализма и деловитой элегантности, тогда как дамские наряды становились всё пышнее и вычурнее год от года. Дамские журналы 1850-1860-х годов поражают обилием названий, огромным выбором фасонов, тканей и отделок. Причём, наряды были на любой вкус и на любой достаток.
Однако начать следует, как всегда, с господствовавшего эталона красоты. Разумеется, красивыми считались стройные, хрупкие, тонкие женщины. «Как строен показался ему её стан, облитый сероватым блеском чёрного шёлка!» - восклицает И.Тургенев, чей герой любуется госпожой Одинцовой. И.Панаев, описывая внешность одной из самых роскошных «камелий» Петербурга, подчёркивает, что она была обладательницей гибкого стана, изящной формы плеч, сквозь прозрачную белизну которых виделись тоненькие голубоватые жилки и удивительно тонкого профиля.
Опубликовано в Женская энергия 22-4-12