⠀Константин Станиславский
«Великая страна нуждается не в ярких красках, а в ярких людях. Величие в простоте. А самый простой и естественный цвет — серый, цвет обычной земли, которую истоптал башмак фермера, чье лицо, как и землю, выветрили ветра и лишил колорита пот того, кто трудится на земле.»
«Я убеждён в том, что искусство художника способно преодолеть лишь такое расстояние, какое способна преодолеть его любовь»
Что ж, его искусство покорило не только планету, но и время.
Ветер с моря, 1947
«Там было жарко, я открыл окно, и вдруг, ветер вздул занавеску, которая не шевелилась, наверное, лет 30. Боже, это была фантастика! Тоненькая тюлевая сеть взлетела с пыльного пола так стремительно, словно это был не ветер, а привидение, дух, которому открыли выход. Потом я полтора месяца ждал западного ветра, но, к счастью, в памяти жил этот волшебный взмах, от которого – холод по спине.»
Стихи о русской словесности
Не для славы жили, не для риска,
вольной правдой души утоля.
Тяжело Словесности Российской.
Хороши ее Учителя.
2
Пушкин, Лермонтов, Гоголь — благое начало,
соловьиная проза, пророческий стих.
Смотрит бедная Русь в золотые зерцала.
О, как ширится гул колокольный от них!
И основой святынь, и пределом заклятью
как возвышенно светит, как вольно звенит
торжествующий над Бонапартовой ратью
Возрождения русского мирный зенит.
Здесь любое словцо небывало значимо
и, как в тайне, безмерны, как в детстве, чисты
осененные светом тройного зачина
наши веси и грады, кусты и кресты.
Там, за ними тремя, как за дымкой Пролога,
ветер, мука и даль со враждой и тоской,
Русской Музы полет от Кольцова до Блока,
и ночной Достоевский, и всхожий Толстой.
Как вода по весне, разливается Повесть
и уносит пожитки, и славу, и хлам.
Безоглядная речь. Неподкупная совесть.
Мой таинственный Кремль. Наш единственный храм.
О, какая пора б для души ни настала
и какая б судьба ни взошла на порог,
в мирозданье, где было такое начало —
Пушкин, Лермонтов, Гоголь,- там выживет Бог.
И.Н. Крамской. Портрет И. И. Шишкина. 1880
«В художественной деятельности, в изучении натуры, никогда нельзя поставить точку, нельзя сказать, что выучил это вполне, основательно, и что больше учиться не надо; изученное хорошо только до поры до времени, а после впечатления бледнеют, и, не справляясь постоянно с натурой, художник сам не заметит, как уйдет от правды»
«Лесные дали», 1884
Картина посвящена природе Урала. Художник выбирает высокую точку зрения, стремясь изобразить не столько конкретное место, сколько создать образ страны в целом.Пространство строится четкими планами, увлекая взгляд зрителя вглубь, к серебристому озеру в центре композиции. Лесные массивы переливаются и перетекают друг в друга, подобно морским волнам. Лес для Шишкина такой же первоэлемент мироздания, как море и небо, но одновременно и национальный символ России.
.jpg)
Готье Капюсон
Мечта человечества о вечном двигателе противоречит законам термодинамики и поэтому никогда не воплотится в реальность. Но в музыке мы найдём множество разнообразных "рerpetuum mobile": идея быстрого и непрерывного движения идеально вписалась в сферу музыкальной виртуозности и за двести последних лет обросла всяческими дополнительными смыслами.
Весь фокус музыкальных пьес под названием Perpetuum mobile ("вечное движение" или - по-итальянски - Moto perpetuo) заключается в быстром темпе и непрерывном ритмическом движении. Это как если бы перед вами стояла задача построить свою речь в виде одного бесконечного (условно) предложения без точек и запятых и произнести её отчётливой скороговоркой.
Следует измерять то, что измеримо, и делать
измеримым то, что таковым не является.
Галилео Галилей
Предисловие
В те времена, когда мысли о движении нашей планеты ещё считались крамольными, «еретик» Галилео Галилей был сосланна свою виллу в Арчетри. Лишённый возможности наблюдать движение небесных тел, Галилей обратился к телам земным. В 1638 году рукопись книги великого Галилео Галилея «Беседы и математические доказательства, касающиеся двух новых наук, относящихся к механике и местному движению» была тайно переправлена в Лейден.
С Бесед о «местном движении» началось развитие науки механики деформированного твёрдого тела, ветвью которой является «Сопротивление материалов» - учебная дисциплина, изучаемая студентами второго курса высших технических заведений.
Так начинается моё учебное издание «Сопротивление материалов», которое я создавала много лет. Мне удалось, систематизируя и обобщая, наглядно и, надеюсь, понятно изложить на 60 страницах содержание толстых учебников.
Отец моего друга ест бекон поверх бекона, масло поверх масла, жир поверх жира, никогда, буквально никогда не занимался спортом, каждое лето сгорал на солнце до хрустящей корочки, фактически он жил на полную катушку и не так, как советовали окружающие. Ему 81, и доктора говорят, что у него здоровье молодого человека.
И видел я: стемнели неба своды
И облака прервали свой полет,
И.С.Тургенев
Гамлет и Дон-Кихот
(Речь, произнесенная 10 января 1860 года на публичном чтении, в пользу
Общества для вспомоществования нуждающимся литераторам и ученым)
Мм. гг.!
Первое издание трагедии Шекспира "Гамлет" и первая часть сервантесовского "Дон-Кихота" явились в один и тот же год, в самом начале XVII столетия.
Эта случайность нам показалась знаменательною; сближение двух названных нами произведений навело нас на целый ряд мыслей. Мы просим позволения поделиться с вами этими мыслями и заранее рассчитываем на вашу снисходительность. "Кто хочет понять поэта, должен вступить в его область", - сказал Гете; - прозаик лишен всяких прав на подобное требование; но он может надеяться, что его читатели - или слушатели - захотят сопутствовать ему в его странствованиях, в его изысканиях.
Некоторые из наших воззрений, быть может, поразят вас, мм. гг., своею необычностью; но в том и состоит особенное преимущество великих поэтических произведении, которым гений их творцов вдохнул не-умирающую жизнь, что воззрения на них, как и на жизнь вообще, могут быть бесконечно разнообразны, даже противоречащи - и в то же время одинаково справедливы. Сколько комментариев уже было написано на "Гамлета" и сколько их еще предвидится впереди! К каким различным заключениям приводило изучение этого поистине неисчерпаемого типа! - "Дон-Кихот", по самому свойству своей задачи, по истинно великолепной ясности рассказа, как бы озаренного солнцем юга, подает меньше повода к толкованиям. Но, к сожалению, мы, русские, не имеем хорошего перевода "Дон-Кихота"; большая часть из нас сохранила о нем довольно неопределенные воспоминания; под словом "Дон-Кихот" мы часто подразумеваем просто шута, - слово "донкихотство" у нас равносильно с словом: нелепость, между тем как в донкихотстве нам следовало бы признать высокое начало самопожертвования, только схваченное с комической стороны. Хороший перевод "Дон-Кихота" был бы истинной заслугой перед публикой, и всеобщая благодарность ждет того писателя, который передаст нам это единственное творение во всей его красоте. Но возвратимся к предмета нашей беседы.
Умберто Эко: Мудр, кто отбирает и сочетает проблески света
Невозможно его представить молодым человеком. Имидж Эко — пожилой, благообразный и благожелательный, состоявшийся и состоятельный, профессор и романист, в свободное от лекций время просвещающий публику газетными колонками о всякой всячине; эссеист, у которого есть ответы на все вопросы, поскольку он структуралист и во всём видит структуры. Французская мода на философа в газете больше почти нигде не прижилась — поскольку нигде больше не было философов, готовых писать на злобу дня, проповедовать в кафе или газете; в Италии эту нишу с наибольшим успехом заполнил Эко. Готовый высказываться по любому поводу, он был любимцем прессы, сам вид его был уютен, он выглядел единственным человеком, способным навести порядок во всё более неуютном мире.
Она — мой друг, и мне она очень нравится. Но вам она может и не понравиться вовсе.
Она — мой друг, с нею мы родились в одном мире. Вы родились в другом.
С нею мы говорим на одном языке, и то, что мы говорим, перевести невозможно. То, что пишут писатели, это всего лишь смутное предчувствие того, что говорит мой друг.
Мы — пара сапог, каждый на своей ноге. Когда я хромаю, она не позволит дороге свернуть куда-нибудь в сторону. Я — один глаз, она — другой. Пока она смотрит косо (ей иногда это нравится), я смотрю прямо, смотрю за двоих. Если я чищу лук — она плачет вместе со мною.
Я — ее пес. Когда она убивает утку — я плыву за убитой дичью. Когда она ест колбасу, она знает, что у меня текут слюнки, и она меня не обделит.
Мы друзья-близнецы. Когда у нее болит зуб или сердце, она предостерегает меня, чтобы я был осторожней с моим зубом или с моим сердцем.
Если моя рука ударит кого-то — она идет и просит прощенья.
Я — ее печать. Она дышит на меня теплым своим дыханьем и шлепает мной о бумагу — я свидетельствую ее рожденье и ее подпись, и без меня недействительны ее бумаги.
Мы друзья-близнецы. У матери-дружбы мы родились одновременно. И это почти невероятно.
