СТЕФАН НИКОЛАИ

панфлейта

[300x49]

Позови туда, где закат
золотит горизонта оковы –
зыбким выдохом, музыкант –
гибкой дудочки тростниковой,

где березовых дров смола
омывает мольбой жаровню,
где тебе не нужны слова
на тропе тишины неровной –

в край, что мне еще незнаком –
кроме музыки, что там будет?
в край, куда бегут босиком
за тобою ангелы, люди,

дети... В край меня позови,
в край, где знаешь – уже ничей ты...
Слышишь, выдохом улови,
смелым шопотом, лепетом флейты –

самой шелковой из сетей –
в край, который еще неведом,
где я стану тише детей,
что бегут за тобою следом.

Позови, музыкант, туда,
где любовь лишь – музыки тише,
где холодых небес слюда,
где мир’ажем брезжится Китеж,

где уже – не флейта, а звон,
словно сон колокольный, светел,
где исполнили твой закон –
люди, ангелы, я и дети...

Людмила Колодяжная 

И великого Пана не миновали стрелы златокрылого Эрота. Полюбил он прекрасную нимфу Сирингу. Горда была нимфа и отвергала любовь всех. Как и для дочери Латоны, великой Артемиды, так и для Сиринги охота была любимым занятием. Часто даже принимали Сирингу за Артемиду, так прекрасна была юная нимфа в своей короткой одежде, с колчаном за плечами и с луком в руках. Как две капли воды, походила она тогда на Артемиду, лишь лук ее был из рога, а не золотой, как у великой

Когда мой сон дневные снял терзанья,
Мой дух, избавлен от земной тюрьмы,
Пришел ко входу в бездну созерцанья
Безмерного, чего не знаем мы;
Ведь этот век, в котором столько тьмы,
Рождает скорбь в закатном приближеньи,
И это видят честные умы:
Сколь добродетель ныне в небреженье.
И мысль моя, к ней совершив движенье,
Виденья странные явила здесь,
Запечатлев картин изображенья,
Каким мой разум подчинился весь.
Коль ценны, госпожа моя, они,
Мир станет лучше в будущие дни.

Эдмунд Спенсер.
перевод: Александр Скрябин

Моя суть заключается в чувстве полёта.
Чтоб его испытать нужно, в сущности, мало.
Просто доброе слово подарит, вдруг, кто-то.

Подарите мне слово. Давно не летала.

Ирина Брандукова
***

[показать]
Erica Hopper