это был необычный побег
блики листьев перешептывались на идиш и
корсиканском
время стекало нервно
ветром раскрытых окон
никло пространство блажи
там жил поэт
побег
тайно следил за ним
однажды
первое хокку из хроник Акаши
написало дерево
рукой человека
но это узнала только бумага
последние капли сумасшествий
живут недолго

утро лается с окном
пыль объелась света и вздыхает
я вчера
встречалась с молью
или мне это с жары
привиделось
стол
меняет старенький кафтан
скатерти
на
тени
с бельевой
веревки
я с петлей на шее как всегда
на прогулке..
собираю золотое гор
лекарство

ученый клоп
поехал хистивалить
забрать пол воздуха
две крыши и тепло
но на таможне его ждали
два старых тапочка
и
новая
СТО
от ЭЙзенштанера

море моих молитв
утром волнуется два
уже не болит
помесь стекла и снега
только о вас
и думаю
сказал
кусочек хлеба
завтракающему..

и прожигаю паутину по углам
зачистки это маленькая капля
а он все ждет её
припоминая
время замирает на стене
я буду жить там
в том миге
как раньше эмбрионом белым цветом

из пыли выпеку печенье и птицам роскрошу
так иногда захочется остаться
на уголке покатой жизни плеч
сказала тень
забытой книги

муравейник имени
диогена ивановича
взял в плен
несколько капустниц
насмотрелся фильмов
и планирует
новую экранизацию Аватара
бабочки отказались играть роль
икранов
требуя
автора ранга шекспира
бочка устала и выгнала всех
в пепел седьмых измерений
в старый карман Перельмана
где записная и несколько нетеорем
от бога

а в барабанах спят солдатиков миры
полынь и пыль невестятся
подсве[ш]ник
оплывший бахромой свечи
стоит как принц кровей арабских
и выбирает
кому гореть в ночи
а лилия рождается
как молоко у первородки
туго
уже припухла первыми листами
но выйти не спешит
мы с муравьями
решили
пусть блажит
она ведь королева сада....
чернавка бывшего

нервно зажигая спички дня
карагач пустился в разговоры
если не строгать а лишь пилить
будет
стол обеденный чужим с
уголками
без повторов
ты еще поговори
вякнула осока
вылетишь из круга раньше
песни
о родинке...

она смотрела на прохожих
сквозь внутренний монолог
голые детские пятки иногда
уколов и немного бурча
она высохла с прошлогодней зимы
но кричала по ночам
мечтала о листьях
ветка сбитая для гнезда грачами
но так и не ставшая
ни гнездом
ни тенью...
а однажды
ближе к апрелю
еще под снегом
взяла и выпустила почку в свет
ту
которую тырят у лам
и на всех поделила
с тех пор
никто не боится света
а в амфоре каждой живет
персональный бозон
с памятью глаз хозяев
и ни в одном доме
эта волна
не повторяется
бозон
он не фраер
держит крыло по ветру
и понимает
нужно хозяев любить
инасе
перегоришь

если время дитя обид
то в желании помочь всем
кроется корень неудач
не скажу зла
нас сюда загнали как воду под галеры
смотреть как потеет раб на вёслах
мир чужой
обхожу как лужу


как утренний свет на виски собак
всполох киваний травы
тонкая туника танца полыни
молчание дерева после грозы
многоточия града на асфальте
ожидание пнем случайных ростков
или звонков потерявшихся в мирье
тише рождений стиха
ниже корней сирени
как одинокий цвет на отцвевшей вишне
живет тот
кто мнем нужен
если бы у листьев были глаза
они бы открывали их только ночью...

пишу с планеты
стиральных машинок
там машки мух
танцуют прошлое
а эти
части фуг
обустроились и создали устав
владений устоями общество
эгрегоры Вяток
лидируют в прайсе за власть
и требуют квоту
в разделе живых конституций

а так
мир в млечной нехватке
тебя
под разными ликами
прикинулся шлангом асфальт
взлетая пыльцой дельтопланьи
и кистень перчатки
как взлетно посадочный полоз
того
эродрома в лесу
где чудак все время траву убирает другим
в ожидании неба...

он
отдал Вам мир...
но вы...

орбита прогулки
я точка пустот архимеда
с петлей на шее
сожалений
у незнаний
как помочь...

вода вчерашняя
меня немного научила
уроку тонкого терпения
но ночь
опять пришла не с тем
проемом света от фонаря...

теряю...

есть крейсер времени
и джонка памяти
каное верности
с огнями эльма вы ль
ночное венчаны
моя регата
осока рослая
оскома кислая
плывут кораблики
из детских ванночек
и все они
везут к Тебе

квадраты разные
погоды...
тень

чужая комната без вас
я очень редко захожу в неё

полынь от одиночества дрожит
наслушалась историй от жуков
о многочлене Ома
у игрушки пластилинной
в нектаре обнаружен
трихо дром
и выставка печений у ошейника
медвежьей пуповины из лассо
последнего сбежавшего с гостиницы
ы пустынный номер таракана
чтоб сделать харакири тапочкам гостей
за то что они ночью не ...
приходят
как стихи к кальмару
о морской звезде
на фоне вечера без встречи
оставь ее в автобусе где тень
еще раз вспомнила как он
любовь о людях собирал...

....очень скучаю....по г.р. 19...

кадило листьев прикурило от дымка
трубы
однажды перерезанной долгами
баг жъ таская с мира в небо
и обратно
простых вещей не понимая
когда все только начинается
смородина словами оступилась и сбросила наряд
меняя свет ирги на парусники клена
есть камни научились мелкие цветы

рассказывая сплетни о светиле
которое их вовремя не смог
собрать в букет
какого нибудь цикла
посвящений
Панаевского или ...
вы помните о Фете
из новостей однажды удививших
каштаны те обиделись на мыло
и не хотят всходить вообще...
мир хилит лето
я скучаю по зиме..

муравей в турагенстве
бронирует полулюкс
на цветущую сирень
на весь медоносный сезон
выбирая окрас тычинок
под свое по желание
рецепшин предлагает ему ночной бонус веселья
на сливах
в полифоническом варианте борьбы
с сухим законов джунглей
но муравей уперто отказывается от халявы
считая себя маленькой пантерой
ошибкой природы
он вешает на лепестки надпись
с изображением счастья
и надписью
все в сад
думая
что я записывая стенограмму
смотр на него
а не на облака в чашке кофе
растворившем чужое солнце
вишня дрожит
то ли от ветра
то ли от бага
в таре love

пятилистник
бракованный крестик сирени
звездочка
проглочена как силос
без желаний
из памяти об акварели старого рассказа
накапать и наперстка не получится
какой стакан
глаза
протекший кран
одно желание
одна слеза
дар возвращения
как в том романе
нетронутым
и прежним
навсегда
пускай сгорит моя звезда
но не его
но не Его...
воюю
но не с людьми
а обстоятельствами
о людях как о перешедших
или хорошо
или никак
только болезно
крошками тепла
но иногда конечно пеплом эго
но поверхностно
людей хотелось уберечь
как мальчиков
которых не смогла...

подслушивала эхом
как листья ясеня
меня переводили на сирень...

голгофа кресла
меняю
ты помнишь
луна комариком пищит из стекляруса
не нравится ей быть точкой
оставаться да
а быть нет
пусть привыкает
я тварь
я просто тварь
вульгарная
распухшая
и злая
and
dura lex sed lex
короче
просто дура
латынь не признаю
чешу под одеялом пятку
и прощаю
но не по алфавиту
всех
а тени гитлера и есть бессмертный полк
с малюсеньким в уголье дополнением
меняющемся каждый день
как время...

но не прощаю за ...
такое не забывают
страна тюрьма
в осенний листопад и занавес
учиться быть
а не ронять людей
какие не случились
ершистые
покладистые
просто никакие
любых


кобыла с возу
бабе легче
бла бла бла

я остаюсь песком
на обще дырке
кичи
мы все оттуда
как метафоры с шинели
где автогерострат оставил доброе окно


бумага
помнит ли она раньше кем была
про осень
и как тихо провожала каждый год
листву на холод и на грязь
в зимовье
они так беззащитно облетали
за почки
бумага
я ей нарисую кем она была
в надежде на взаимность
вернуть нашу историю..
и исписанных тетрадей
их чемодан не чемодан
но наберется...

вчера
нашлись ремарки к ненаписанной
и первая глава
нигде не засветившая Ёе..
которую не дозвалась сегодня
и там
с обратной стороны у фотографии
прошу
не успокаивайтесь
нафиг...
и постарайтесь ждать
мои вторжения
техничкой
из пенала
одним из них...

мой вечный - седая пыль
политая из гвоздиков дождя
сегодня
плакалось
но мало..

по королевски не получилось
свалить
прости
ушла по свински
залетают по неопытности мотыльки
воспоминаний
память ..чаевые бога...
только
свинья по королевски
милосердно
и ложится под наши ножи на ужин
или завтрак
а наши
королевы
соблюдая кошерность породы
умением сострадать
не стоят их
ни пяточка ни даже цента
но он создавал новую породу
в йоркширских стойлах
может у него получилось
ведь
последнее письмо как у
Бутусова
красиво печальное

тогда на общаге
где раньше Лизу утопили
в шипе последем
она еще не знала
что здесь воруют даже ожоги...

помидорная рассада
непутевый черенок
упрямый отщепенец
спорил о своих правах не продаваться
пока
не выросли плоды
не сгнили
не выпал снег
а телефон молчал
и просто был не нужен
лишь грязь
после дождя
на всех цеплялась
припоминая плёс качелей
туда сюда
и навылет
как дворники на стеклах..
не выедешь без них под дождь..