они расставались на сон
неважно
временный или долгий
каждый искал крупицы
тьмы или прошлого
м-к
терся прозрачной спиной у книг
читая их без букв и смыслов
а памятью общего дерева...
в каком углу
не стояла бы швабра
пыль упадет куда захочет
так
помнишь
нетребовательные мелочи...
было несколько
но только один
проходя мимо запомнил
его
он назвал его
и это было не имя а чувство
они стали
заочными друзьями не зная ничего об этом
это была тихая точка осени
в печали предзимья....
осенней травы
в акварелости заката
впервые вижу такую
как на штативе в лаборатории
фельдшера
перепутавшего каппиляры стекла
и чувство
собственной вины перед миром
так велико
что
никакая самая малая
частица
не закроет его...
пока буду видеть эту траву...
казалось что весь морской беспредел
крики чаек
гиканье старпома
горизонт шпилькой времени
сырая от вечной прохлады постель
качка и дельфины
это для них
и только она
забрала все это с собой
навсегда
металлические сказки пишут
только друзьям....
писать небылицы после того
пережитого
как то пошло...
то..
небелица всех небылиц...
простите все..
триколор на дороге
12 веточек на трубе
есенин...пушкин..
за всех
как шариков...
стоял меньше своего коня
по возрасту и шутке
восемь
девять...
однажды он просто не вышел из наркоза
и жилл оттуда
потому что при большом самолюбии
а у всех гениев оно больше на размер
таланта
когда бьют
больнее чем остальным
он жил оттуда и писал оттуда
попадая в это извечное самолюбие своей огромной
луны
и каждый кто читал
неосознанно
плюхался в этот второй план
любви к себе
так га ноцри
выворачивался на изнанку
и собирал паству
второй косой после первой...
это роман
только о любви к самому себе....
на фоне
мастера
маргаритки
и конечно же мессира...
он и есть самая живая пастораль
гелла
я твой жабий глаз...
увы не камень...
запахи цвета
меняют тени на оттенки
и сколько не предлагай
зелий
зелень все равно прорастет даже
сквозь снег
как этот страх сукровицы
на коробке от духов
пахнущих
громом...
запахи цвета
меняют тени на оттенки
и сколько не предлагай
зелий
зелень все равно прорастет даже
сквозь снег
как этот страх сукровицы
на коробке от духов
пахнущих
громом...
чугунных прилавков
у неприступности дорог
как спички в коробке
несущие пыль стекла
и если позабыть о том
что было время и тепло
все лобовые лопаются
словно мыльные
под сказки стеклодува
из прошлого
и никого не обжигает
ни лето
ни цвета
а парашютами деревьев
назначен древний
из трех плывущих звуков
всхлип
на инглише...
воспоминаний детских
ненависть к проросшим
в дяденек и тёть..
и грязь вороны под словами
песчинка
б**ерегите *мурав*ь*ев*
от их же жемчуга
пятен стираются отутствием желаний
и просто выгорают на веревке
электрической до
чистоты
не* требуя машинок
ни стиральных
ни стирающих
остатки
старого молочника
разрушенной однажды их стены
а там
сегодня
кто-то
сегодня с*воим* не нарис*******ованным*******
а выбор всегда б*уриданов
как и пес*оч*ницы вс*е кинетич*еск**ие
саркофажу
маржа дорог летит в...
ангар опилок
и описок
ошибки с*вободнее правил на неожиданность
которая иногда бывает и взрослой
одна капля
у той сферы
не осуждая понос* реклам
cоберет мусор
не пытаясь думать чей он и почему
когда пишешь сказки...мир замирает
и доволен неодиночеством даже...
сильнее времени на тик
тот нервный настоящий у щербин
внезапной памяти
вчера
был день затмений
из прошлого
мой город
мне выкручивал колени
желаний
не раз не два
почти всю жизнь
вот только сниться перестал...
все с*ели?
поехали
рукой махать не стану
чужие....
простите все
а так хотелось одиночества
вместо запаха конюшен...