Беги по кончикам травы —
пока шаги легки.
Ты — мотылек у головы,
и взгляд из-под руки,
тепло ладоней у висков,
Композиция по стихотворениям Птицелова
Claude Debussy. Clair de Lune
Композиция по стихотворению Птицелова
Сегодня в доме пахнет пылью...
Гадая на зеленом чае,
Ты кротко складываешь крылья,
И наливаешься печалью.
Не думай, что там было в прошлом.
Не спрашивай, что будет позже.
Мир состоит из хлебных крошек —
Мы чем-то все на птиц похожи...
[336x421]Sorry, нежная bambino!
Среди кружев и мимоз,
не печалься, Коломбина,
я не стою горьких слёз.
В балаганчике уютном,
где любовь и простота,
трагик страсти и капризов
превращается в шута,
в кураже сиюминутном,
что бы ни сказала ты —
поскользнется на карнизе,
разобьется с высоты…
Лёд слюдой над снегом стынет,
Я желаю мира всем.
Так уходят из гостиниц,
уезжая насовсем.
Тихо трону, грустью скован,
как уволенный портье —
статуэтку из Китая,
складки плюшевых портьер,
флорентийского алькова
белоснежный балдахин…
Ciao, bambino, покидает
балаганчик Арлекин.
Птицелов Фрагорийский
Из книги ТЕМНАЯ ВОДА
Дотлевает на страшной земле
Как разорванный кокон, страна...
Горек им человеческий хлеб –
Они наши едят имена.
Растворяя разлукой разлад,
Оберегом от верного зла
Выбирай незаметную жизнь –
Откажись от меня, откажись.
Речь их - клёкот, где плещется яд...
Спросят, кто мы друг другу – молчи!
Серебрится на них чешуя,
Леденеют глаза саранчи.
Лицемерно улыбку храня,
Сделай вид, что не помнишь меня.
Уголёк зажимая в горсти,
Открестись от меня, открестись!
Всё, что нам остаётся, мой друг –
Лунный вереск, полынь, лебеда.
Наши тени на чёрном ветру
Омывает живая вода.
Где над мёртвыми мёртвых закон -
там никто никому не знаком.
Ни слезы. Ни стиха. Ни строки.
Отрекись от меня, отрекись.
И стыло прощание в странной его любви
...На празднование 70-летия освобождения от германских нацистов в концентрационный лагерь Освенцим не пригласили русских. Один из политиков, польский министр Гжегож Схетина, вскользь заметил, что Освенцим освобождали не русские, а украинцы (видимо, имея в виду 1й украинский фронт, к национальности никакого отношения не имеющего).
Один из вождей украинских наци, Арсений Яценюк, сказал в одном из парадно-выходных выступлений за границей: мы все помним, как Советский Союз вторгся в Украину, в Германию… Скандальное и бессовестное заявление было закреплено фразой: мы не позволим никому переписывать историю второй мировой войны.
Это могло бы в других обстоятельствах выглядеть комично. Но не сегодня. Что это? Открытое издевательство над здравым смыслом?
А тем временем бандеровские наследники уже больше года, как построили первые концлагеря на деньги ЕС. Эти мрачные сооружения, копирующие немецкие концентрационные лагеря, строятся с октября 2013 года. Для жителей Востока. Их стыдливо именуют "фильтрационными лагерями", но мы же всё понимаем… И не только мы — все понимают, поэтому стараются обходить эту опасную тему. Молчат.
Демоны наци не меняются, и даже не прогрессируют. Они только переодевают идеологическую оболочку, но суть остается та же — бесчеловечность, жестокость. У них ничего нового — те же воспоминания о "Гулагах", те же мстительные мечты о том, как они загонят туда кого-нибудь, вот только их Гулаги нынче — более мелкого, хуторянско-украинского разлива.
В городах резвятся нацистские активисты. Те же Шариковы, только вместо русского языка — диалект. Это даже не украинский язык — красивый, искусственно певучий, как сладкие арии в итальянских операх. Это искаженный диалект зарвавшихся наглых селюков, с американским подражательным акцентом, с налетом похабного провинциального или иностранного сленга. Среди них много тех, кто говорит по-русски, и время от времени им напоминают о том, что со скверной привычкой говорить по-русски им придётся расстаться.
Наци любят подменять прошлое своими выдуманными, переиначенными, вывернутыми наизнанку, поддельными воспоминаниями, где все наоборот. Какой-то антимир… Они любят рассуждать о Гулагах и Голодоморах, предаваться никогда не пережитым страданиям. А ведь эти Гулаги и Голодоморы в России в начале 20 века — следствие того, что в 1917 к власти пришло такое же майданное быдло.
И кукловоды сегодня те же, и исполнители те же. А в лагеря и под пули идут лучшие…
В то время как эти — всегда при каком-нибудь другом билете, мандате, удостоверении, пропуске, да просто документе, дающем право на посещение кормушки при официальной власти, на безнаказанное насилие, мародёрство, на власть над другими людьми. И вот что удивительно: они всегда в курсе, где их выдают, эти документы.
Что-то странное в дресс-коде,
Что-то гнусное в лице.
Он одет не по погоде,
У него в руках пинцет.
Смотрит в спину, дышит рядом,
Ничего не говоря,
Гладит шеи липким взглядом
Он с улыбкой упыря.
За очками тихо пряча
Взгляда колкого клинок,
вечный баловень удачи,
он безумно одинок.
У него цветок в петлице,
В горле плещется коньяк,
Бродит в бешеной столице
притягательный маньяк.
Эпикур холодной страсти,
он с иголочки одет,
шармом наделен и властью
элегантный людоед.
Снова мрачный триллер в моде,
Правда прячется в свинце.
Это с нами происходит
Что-то страшное в конце.
Из книги ТЕМНАЯ ВОДА
P.S. Серия книг Томаса Харриса о психиатре, хирурге и каннибале докторе Лектере выходила с 1981 по 2006 год. Она включает в себя четыре книги: «Красный дракон» (1981), «Молчание ягнят» (1988), «Ганнибал» (1999) и «Ганнибал: Восхождение» (2006). Все они были экранизированы. Картина режиссера Джонатана Демме «Молчание ягнят» получила пять главных премий «Оскар», в том числе за главную мужскую роль в исполнении Энтони Хопкинса.
Французкий актер Гаспар Ульель, сыгравший юного каннибала в фильме "Ганнибал. Восхождение", покорил миллионы зрителей, несмотря на крайнюю жестокость сюжета и главного героя. Шквал зрительских симпатий обрушился и на датчанина Мадса Миккельсена, сыгравшего роль рокового людоеда в детективном триллере-сериале о Ганнибале Лектере. Можно сказать, что Ганнибал Лектер стал одним из самых притягательных художественных образов 20 и 21 столетия, героем нашего времени...
[показать]
Вы обольстительны, сильны,
И я достоин вас едва ли!
Вы - королева в карнавале,
а я - пустышка для блесны.
Вы объяснили: я - никто,
а вы, пардон, моя невеста,
и жизнь - для радости не место
канатаходцу в шапито.
Любовь - борьба, а не игра...
Как убедительны вы были!
Вы безусловно, победили,
и я за вас безумно рад!
Вы излагали через "бля"
Мне, дураку, законы рая,
А я в такое не играю -
Ведь я простой как три рубля!
А я все намертво забыл -
И как вы матерились жутко,
Смеялись чьим-то сальным шуткам,
И непристойностям любым,
и ставили всех на места,
в угаре громкого скандала...
Ma chère, сойдите с пьедестала,
вы по ошибке были там.
Композиция по стихотворению Птицелова Фрагорийского
Jean-Baptiste Lully Menuet
[597x700]Jeffrej G. Batcheleor
... Он рисует замок белый
в смуглых скалах загорелых.
В небе башен тонких стрелы,
бродит луч по кромке льда,
дремлют гости за столами,
и в камине тлеет пламя.
И дрожит над головами
Невечерняя звезда.
[700x700]Юлиана Колосова
В паутинном палантине
ты появишься в гостиной.
Он художник, ты — картина,
вешнеглазая беда.
Время — сгусток сновидений,
где тела сгорят и тени,
где от слез и сожалений
не останется следа...
[680x700]Юлиана Колосова
Он уже почти не дышит,
Голос мягче, речи тише.
Плоть его четверостиший —
нежных строк белиберда.
Тихо растирая краски,
Бог в венецианской маске
Медный ключ от горькой сказки
Нам оставит навсегда.
[507x700]
Лемпицка Тамара