боже царя храни

иногда я могу работать только под таблетками, иногда я не могу работать даже под ними
ну нет во мне социальности, нету

базовой такой экстраверсии, всё это напускное, позаимствованное

и сколько себя не уговаривай, временами мне нужно просто лежать и смотреть в стену
уже до бетона протерлись обои под этим взглядом, и столько неровностей от несоразмерности сил

я всегда говорю "ну и пошло оно всё, ну и нахуй их всех" но в глубине души я обижаюсь на свою неспособность превозмогать это (время от времени)

потому что, ну потому что, это хотя бы и по меньшей мере - неправильно

я ссылаюсь на проблемы со здоровьем, хотя объективно у меня проблемы с душой и эпизодическая бессоница

я чахну под обилием стимулов, и вообще хочу просто на ручки. чтобы мне гладили голову, не называя пидором

я устааааааааааааааал, я должен был писать книги, а не вот это вот всё

мы так ничего и не разрушили, мы даже сексом нормально не занялись

отвратительно

а мне это нужно. где-нибудь с кем-нибудь быть плохой

скатиться в вонючий овраг и лечь там спать, подальше от всех, кто платит мне деньги

как же хочется просто быть сукой

немного плачем без причины, и дальше работаем по поводу

эмоциональная накипь
плачь, плачь!.. моя злость
моя золотость нежная, римская патина
голубая кровь, белая кость

я любил этот дом,
и хочу здесь остаться -
в грязных горах тряпья, где игра, где игла.
не ищи в этом смысла: ещё сопричастность
до конца моя не зажила

штучки дрючки мутки
слёзки
сладкие таблеточки скользкие
под руку идём, день за днём
это так не честно, не честно всё...

раз два три, три купюры да пули-дуры
квадратные метры, паркеты, эркеры
шоколадные эклеры,
победы, победы!
я тебе желаю всех звезд на небе

ах какая история!
и никто её не узнает, она лишь наша
в уголке облысевших улиц, сгнивших в каналах -
штучки дрючки,
люди на блюде такого размаха
но, как я люблю тебя! - всё равно мало-мальски мало.

штучки дрючки мутки
слёзки
сладкие таблеточки скользкие
под руку идём, день за днём
это так не честно, не честно всё...

далеко ли до греха

с горьким вкусом риска
в английской соли
мышцы мои раскисли
мысли мои расстроились

тело не прячет вкуса
крови вино не знает
век живи - два прочувствуй,
брага твоя дрянная

помню тебя таким же:
шаг - и исчезнет пламя
этим твои записки
только и сохраняя

крепче держи лампаду
жизнь поди будет длинной
счастлив ли ты? а надо.
счастья тебе, любимый.

пью какао и ничего не успеваю. да я и не хотел успевать

жизнь хороша, а я в ней Федора Басманов

— что не так?
— всё не так

Снеговик начинает таять с глаз. Я чувствую, как в меня погрузили окружающую культуру, и она разрывает меня, распирает угловатыми формами полиэтиленовый пакетик.

Сложно успеть за мыслью - мне надо больше меня, а вокруг толпа, и целая куча дел.
Мне надоело выбирать товары и тратить деньги. Переписки превращаются в ежедневный спорт.

И, сначала ты говоришь себе, что всё в порядке - а потом сорок минут отмываешь обогреватель, к которому никто не прикасался с момента сборки. Ты делаешь его идеально чистым. А потом - он перестает работать. А потом - он снова работает.

Мне очень грустно, но я уже никому о таком не рассказываю. А осень прекрасна. Она такая пронзительная, холодная, ярко-оранжевая.

Слова идут, губы шевелятся сами собой... бессмысленная броня одежды. И нечего бросить на жертвенный алтарь - периодически протираю его от пыли.
Добро не кончается, даже если я перестаю писать - ничего не заканчивается, естественно. Через другие поры и щели происходит выражение внутренней жизни.

Но что же я в большей степени: вещи, или порядок вещей? Мы все тут очень плотно стоим друг к другу, и иногда даже рвёмся.

быть птицей, которая догоняет
быть птицей, которая убивает

как же всё бесит по сумасшедшему

ужасная тоска - ничего не чувствую. живу на сахаре и ежедневной дрочке

в белом костюме, как будто готовясь к зиме - едва ли можно назвать эти тело и душу чистыми

но мне всё равно - я опять ни черта не чувствую

дайте мне книгу - я вставлю в неё закладку. дайте мне женщину - подобное к подобному.

молоко с ложкой какао, луна в окно, стиралка откручивает первые шесть дней осени - а неделя прошла. и хочется спать, есть, денег - всего - в пол силы. остальное растворяется в пустоте.

и хотя погода хорошая - я монотонно скребу по углам квартиры. делаю все дела по списку.

в дейтинговых приложениях снова аншлаг - и я могу получить связь с кем угодно.
но мне ничего не надо, кроме лекарства от скуки.

психиатр продлевает рецепт ещё на пол года
эхе-хе, ну ты даёшь, приятель

неуязвимы, но совершенно не энергичны - если бы я был супер-героем, я бы просто смотрел из окна на то, как моя работа кое-как делается без меня

возьми у меня кровь
за уголок
перелистни -
сделай глоток

я о тебе пишу
пишу о тебе впрок

странные дни
теплые летние дни

как же я устал. как же я устал. как же я устал. как же я устал.

почему нужно снова смять мои уставшие чувства, и садиться за лекции?
расфокусирован взгляд.

имеет ли происходящее вообще какой либо смысл?
сжатые зубы - подступающие слёзы.

я пойму значение позже - увижу, кем стал, когда мир устаканится.

очень хочется спать.

я влюбился, или просто не выспался?

я думаю, ты должна продолжать борьбу - даже если легче бы было сдаться
я бы хотел сказать: положись на меня. и всё это решить.

но я не знаю, как именно - смешные вещи.
проживи ещё день, потом ещё день, потом ещё день - я всё знаю - как это.

ты всегда успеешь закончить гонку. надо продолжать, пока от нас вообще хоть что-то зависит. и продолжать, замахнувшись на невозможное.

я живу именно так - составь мне компанию.
однажды ты действительно не проснёшься, и следы на песке размоет - но не сегодня.

- что мы говорим Богу смерти?
- нет, не сегодня.

сука,
пишу-пишу — а даже показать некому

ну что у тебя - сердце остановилось?
целый день в тексте
разум.

писал и писал, этому не противясь
как химик
над унитазом.

соль выела губы - когда успела?
мне - мерзкая грусть -
чернила

сжигала до самого пепла тело -
прочла меня,
изменила.

я вытащу стержень - останусь мягким
как будто
ещё лелея...

все эти слова, и все эти знаки -
всё злее, всё злее,
злее.

и даже мой голос, давно похожий
на хлюпающую
массу

когда переварен и опорожнен -
ещё состоит
из мяса.