The Letter.
Здравствуй, милый друг.
Знаешь, я не особо продумал, что я напишу после первой фразы. С сочинительством - любого рода - всегда так: есть какая-то общая идея, цельное чувство, ядро которого ты держишь в руках. Ты смотришь на неё и прекрасно понимаешь, вдоль и поперёк, но когда пытаешься вынести её вовне, осознаёшь, насколько обще и неконкретно всё. И тогда ты, как я сейчас, крадёшься осторожно, начиная от центра. Маленькими шажками, обретая с каждым всё больше уверенности. А когда её наберётся достаточно, я, может, не буду терпеть и поскачу, прыжками отмеряя пройденный мною путь, придавая своему узору более резкие и агрессивные черты, но не в плохом смысле этого слова, о нет. Но пока мы будем довольствоваться умеренным шагом, сопровождаемым моим тихим намурлыкиванием мотива в моей голове, ага?
Я сижу в маленьком кафе и допивая непривычно горький кофе. Я люблю кофе, пусть он и бывает противный, не знаю, почему люблю. Знаешь, мне здесь нравится, даже несмотря на то, что еда здесь плохенькая - дешёвый фастфуд, что вы ожидали? А нравятся мне в этом месте, главным образом, две вещи: окна и диваны. Первое потому что они здесь от пола до потолка и образуют стеклянную стену, на той стороне которой бродят вдоль дороги пешеходы. А диваны, что стоят у этих окон - красные и очень мягкие. Жаль только, что фактуры неверной, да и низковаты, чтобы быть по-настоящему удобными, а так - очень мило. Вообще самая главная моя мысль немного о другом. Это всё безусловно очень мило, но оно не было бы так прекрасно, если бы не напоминало мне о тебе, мой друг. Ты можешь резонно спросить "чем же?". Я мог бы просто пожать плечами в ответ, улыбаясь, как идиот, а мог бы пуститься в свои тирады и заскользить вниз по нитям рассуждений, скреплённых цепями логики, вниз, в закрученную спиралью бездну глубин психики, такой сложной и простой одновременно. Но я не буду делать ни того ни другого, а выпалю в ответ: "а что тебе напоминает обо мне?" Просто, понимаешь, иногда хочется позволить себе быть открытым эгоистом. Перестать зажиматься в те редкие разы, когда кто-то говорит мне что-то приятное, хвалит, перестать поливать себя бульоном из самоуничижения и ненависти к себе, перестать терзать душу и тело за каждое своё несовершенство, коих у меня, будем честными, немало. Хочется отучить себя уворачиваться от прикосновений и поглаживаний, от мысленного разбивания всех зеркал, коим не посчастливилось словить моё отражение, починить фильтр речи в моей голове в конце-концов! Чтобы можно было с улыбкой и искренностью сказать "я хороший", а в ответ получить не менее искреннее "да, очень хороший". А потом ещё и доказали, почему.
Но я не могу себе позволить. Потому что меня до сих пор трясёт и коробит каждый раз, когда я слышу слово "хочу", потому что оно звучит так по-детски и так эгоистично. Потому что я ненавижу детскую эгоистичность. Она противна мне. Даже местоимение "я" вызывает у меня диссонанс, потому что "я" - это точка, точка эгоизма. А всякий раз, когда мне нужно произнести фразу "я хочу", мне кажется, что я сейчас выверну свой желудок наизнанку - настолько отвратительно мне это. И я мысленно избиваю себя палкой каждый раз.
Но прости, прости меня, милый друг, что-то меня совсем занесло. Я могу вообразить, как ты поджимаешь губы, как устало чуть прикрываешь глаза. "Вообразить" - ключевое слово.
А знаешь, наверное, я всё же попробую ответить тебе, почему это место у меня ассоциируется с тобой. И постараюсь не увлечься, ха-ха. Ну, для начала, оно красно-белое. Лично для меня этого уже вполне достаточно, хе-хе-хе. Ну а ещё, эти диванчики... я не могу ничего с собой поделать, но я так люблю американские забегаловки 50-х годов! В смысле, да, эти сидения не копируют полностью стиль того времени, но они хотя бы создали видимость, что уже не так плохо. Именно поэтому эти диванчики мне так симпатичны. И вообще само это место...оно как будто само по себе с тобой схоже: дешёвая еда, скромный, на границе удобного, интерьер, простой, в чём-то неловкий, но старающийся, и этим чуточку очаровательный. Ты улыбаешься этому месту, как кому-то, кто пытается казаться чем-то иным, чем-то, как ему кажется, лучшим, чем он есть. Он правда хочет, правда пытается, иногда слишком сильно, но фасад этот так тонок и ненадёжен, что ты всё равно видишь, насколько это всё искусственно, наигранно, даже когда ты прекрасно осознаёшь, насколько искренне его желание. И ыт улыбаешься его ужимкам, тихо, в чём-то снисходительно, как терпеливый родитель. Любяще. Да, пожалуй, это слово подходит.
Прямо сейчас я люблю это место. Это неуклюжее, неуверенное в себе место. И прямо сейчас я люблю тебя, милый друг. Меня обволакивают тёплые потоки нежности, текущие в твою сторону. Я не могу объяснить, как это вышло. Но мне, откровенно говоря, и не хочется. Я боюсь, что если попытаюсь, то убью это
Рылся в бумагах, нашёл своё старое письмо Рики. Зачитался. Оно такое...искреннее... Жаль, что конец оборван. Время оказалось беспощаднее, чем я думал.
Странно, но я совершенно не помню, как писал его. Может, я был в пьяном угаре?.. Может. Но если это так, то нужно бы вернуть этот угар. Потому что то, что здесь написано, заставляет меня впускать в себя какие-то старые воспоминания и воскрешать чувства, что теперь заперты глубоко внутри.
Чёрт, да, теперь мне определённо нужно напиться.
Рики, открывай двери. Я иду спать бухим на твоих коленях.
В одну секунду навалились ревность, зависть, отчаяние, ярость, страсть, ненависть, энергия, апатия, вздох, кашель, любовь, жажда крови и созидательное начало. И длилось не более мига. Если бы оно не отступило, я, наверное, потерялся бы.
Хм. Давным-давно, в этом самом месте, я строил храм Тьме. Именно так, Тьме, с большой буквы. Тьме как понятию, как абсолюту. И храм этот был - чёрной сферой небес без звёзд. Я помню, что тогда говорил о звёздах. Я говорил о них, как о людях. Но не это важно. В этом храме, в самом центре, было подвешано на цепях человеческое сердце. Сердце одного глупого ребёнка. Оно было пронзено ножами, от рукоятей которых в чёрный туман уходили эти самые цепи. Оно висело там и тихо билось, робко и неуверенно. Каждое сокращение мышцы приносило не иллюзорную боль. Зачем же всё это? Да всё очень просто. Ребёнок, чьё сердце сейчас билось на лезвиях, пожелал избавиться от него, и добровольно принёс в жертву моему храму, завершив тем самым строительство. А почему нет? Он послужил чему-то более вечному, чем он сам. Правда, эта вечность продлилась не намного больше, чем его собственная: уже сейчас храм стоит в руинах. Чёрная мозаика потухшими искрами лежит у ног, все нарисованные звёзды давно погасли, а сердце...сгнило, конечно же. Развалилось на маленькие трухлявые кусочки, сползло по металлу вниз, и было съедено червями.
К чему всё это? Не знаю. Наверное, к тому, что потеряться во Тьме, наверное, не такая плохая идея, особенно если делать это под напором такого сладкого букета чувств. Это вроде как всё равно, что утопнуть в вине, или что-то вроде. Ну, в моём случае - в бархатной темноте, прохладной, немного влажной на ощупь, и так нежно обнимающей.
Так что давайте продолжим.
Это чувство похоже на дымку. На тот самый пресловутый туман, который я всю сознательную жизнь нагонял вокруг себя. В эпоху романтизма детство стали противопоставлять взрослой жизни, полной зла и несправедливости, как что-то чистое, светлое, невинное, бесконечно счастливое. Создавалось впечатление, что эти романтики были готовы стрелять объекты своей жалости с исполнением 14-ти лет.
Тот странный человек в сером пальто, во внутреннем кармане которого спрятан потрёпанный блокнот. Каблуки отбивают неспешный ритм шагов. Звуки эха тонут в белой дымке. Ты назвал его Туманом Сомнений, а себя - заблудившимся в нём. Ты искал его, и нашёл. Более того, ты нашёл в нём дом. Он впитался в твою плоть, твой разум и то, что люди привыкли звать "сердце", хотя никакого отношения к куски миокарда это понятие не имеет.
Говорить туманно просто потому, что думаешь туманно. Почему люди не хотят понять этого?
Толерантность? Они, видимо, не слышали о таком.
Сетану и Я. Я и Сетану. Я - Сетану. Сетану - Я.
Дешёвый ты мой вшивый дневник. Ты, наверное, уже догадался, что я изменяю тебе со своими основными пассиями. И даже более того - завёл себе новенькую. Молодую, читсую, незамутнённую. Я ей очень доволен. По крайней мере пока. Стараюсь сохранить её в первозданном виде. Потому что только с ней я могу чувствовать себя честным с собой, только ей ведаю свои истинные мысли и сокровенные думы. И только она поймёт, о чём я говорю. Вот такая вот ценность. А ты, признаться, мне никогда не нравился. Хоть ты и старался, но моё сердце останется в старой, немного почищенной, но всё же помойке. Потому что там я вырос.
Аминь.
И не стыдно тебе сбивать меня с толку?
Сначала притягиваешь, потом отталкиваешь, ненавязчиво так, вроде мягко, но от этого обиднее.
Или это моя паранойя. Но, во всяком случае, мне начинает казаться, что я снова слишком навязчив. Чёрт...
Очень забавное чувство такое...
Называется "я устал спасать этот мир".
Я устал читать о том, как люди задолбались от своих проблем и видеть в каждой жалобе первопричину этих самых неприятностей. Я устал смотреть на их измученные или злые гримасы, часто с тенью отвращения, и слышать их извечное "несправедливо" или "так всегда". Я устал в сотый раз крутить в голове одну и ту же мысль: "В этом нет ничьей вины, кроме твоей. Ни Бога, ни семьи, ни друзей и даже не Марь Иванны. Только твоя." Немного параноидальное чувство продолжает щекотать нутро и иногда тонко покалывает в ощущение моей правоты, пытаясь заставить меня сомневаться. Но как бы я ни самоунижался и ни критиковал себя, всё, что я знаю, все факты говорят мне о том, что я прав.
Я уже давно перестал пытаться подходить к такому "страдающему" человеку, класть руку на плечо и говорить "хэй, это ведь вот как устроено, всё можно исправить!" Зачем? Они ведь не хотят это слушать. "Не пытайтесь догнать человека и причинить ему счастье", это сказано воистину. Я смог прочувствовать это только когда пытался играть в Иисуса. Человек не станет слушать даже самых дельных советов, пока истинно сам не захочет услышать их.
А эти пустые жалобы без причины разобраться в источнике проблем или, даже разобравшись, попытке исправить всё, продолжают литься тоннами серой уже даже не пахнущей массы. Они все такие безликие и пустые, одинаковые и предельно, насквозь мне видные.
Нет, я не особо лучше. Я не святой. Далеко мне до него. Но, чёрт возьми, я устал видеть всё это.
Я запутался ):
Ну нахуй, спать пойду.
<...>
-Пф. Да кому я нужен тупой мудак такой? Ты посмотри на меня: такой шаблонный, что самому тошно. И это не маска ведь, а настоящее лицо! И таких же - сотни, тысячи. Незаменимый - это не про меня. Грустно? Нисколько. Ты ведь таких, как я, пачками мимо себя пропускаешь. Так о чём грустить, на что обижаться? И жалеть меня не надо. Унизительно это. И мне и тебе. Я знаю, что я отвратителен, нет нужды напоминать мне об этом. Потому что мне только от тебя это слышать больно, понимаешь? А знаешь что? Давай притворимся, что я тоже был, есть и буду одним из тех прохожих, мимо которых ты проходишь, презрительно фыркая или же не замечая больше, а? Давай я притворюсь, что мёртвый, ага?
<...>
Неизменное, кажется, даже въевшееся в подкорку мозга своей постоянностью полуразвалившееся разодранное кресло посреди комнаты вновь сдерживало скрипы под весом сидящего в нём высокого мужчины в тёмном костюме. По плечам его струились очень длинные прямые волосы, отливающие всеми оттенками синего, и дело было даже не в искажённом ночном свете. Правая половина лица его была надёжно спрятана под густой чёлкой. Но вам даже не обязательно знать, что там, поскольку и без того видны глубокие синяки вокруг век и чуть потрескавшиеся синюшные губы на немного вытянутом лице. Мужчина сидел в этих четырёх пыльных голых стенах, откинувшись в кресле, и методично почёсывал густую чёрную шевелюру тощего подростка пятнадцати лет на вид, который устроил свою голову на одной из коленок сидящего. Алые глаза мальчишки были полуприкрыты, однако слабые красные блики света всё же отражались на щеках. Худые руки почти без мышц немощно приобнимали ту ногу, на которой покоилась голова. Это было так странно, это была такая неправильная парочка, что им самим было неуютно. В тишине дремлющего города они молчали, глядя в никуда и разделяя общую тоску по разным поводам. И даже звон тишины смолк.
Грызёт, сжирает, обгладывает косточки, изничтожает, бьёт, колотит, рвёт на куски, сжигает на кострах, кремирует и пускает пепел по ветру, топит, душит, режет, протыкает, стискивает, вонзается, травит, убивает, топчет, шинкует, линчует, расстреливает, пытает, сечёт, прожигает, связывает, насаживает на кол, выпускает кишки, вырывает сердце, ломает кости, дерёт, обдирает, жжёт каждый нерв...
Меня пожирает ревность. На пустом, по сути, месте.
Просто мне очень-очень хочется быть чьим-то богом.
Сегодня я был ледяным принцем.
А ещё я видел воробьёв в ледяных прутьях.
Почти годовалой давности, но, кажется, что тогда писал я лучше.
Creature.
В этой комнате отвратительно пахнет. В ней пахнет той самой ужасно дешёвой травой, которую курит мой возлюбленный демон. Он видит гримасу неприязни на моём лице, но сам он остаётся бесстрастным. Лишь издевательски выдыхает новую струю сизого дыма прямо мне в лицо. Я могу слышать его тишайший насмешливый смех, исходящий откуда-то из груди, даже сквозь свой удушливый кашель.
А я всё так же упрямо сижу в неудобном кресле, сжимая тонкими пальцами жёсткие подлокотники, покрытые старой потёртой тканью, которая, кажется, может порваться от любого неосторожного движения. Мученически закатываю глаза и закидываю голову назад. Я думаю, вспоминаю, фантазирую. Думаю о Графе, вспоминаю милые наивные деньки и фантазирую, будто бы у нас была любовь. А мой любимый демон видит это. Нет, скорее даже чувствует. Потому что мы едины. Он, порождение моей больной фантазии, и я, создатель этого воплощения через чур спокойного безумия, культ Эго. Да, я создал эту гору самовлюблённости и эгоизма, это я наделил его взглядом, полным безумия, я наградил его острыми когтями и зубастой пастью. Это я любовно пришил его чернейшие крылья, больше похожие на дыры, аккуратно вырезанные кем-то в ткани реальности. Демон видит меня насквозь. И ухмыляется, как только на моём лице появляется намёк на блаженную улыбку. Затягивается длинной тонкой деревянной трубкой. Я помню, как она оказалась у него - Эрмар лично вырезал её, своими собственными когтями. Пожалуй, эта вещь - самая наполненная любовью из всех, что когда-либо делал этот Пожиратель Страха.
Ха-ха, я уже почти жалею, что позволил им так сблизиться... Теперь мой демон только и делает, что думает об этом рыжем безглазом анорексике. Я ревную. Пальцы отбивают нервный ритм по обивке. Демон смотрит на меня с намёком на непонимание. Актёр. Всё ты понимаешь. Я сделал тебя умным. Ты читаешь меня, своего Бога, как книгу, а я никак не могу угадать, о чём же ты думаешь на самом деле.
Знаешь, Незз, а я ведь люблю тебя больше всех остальных. Даже больше моего милого Юу. Ты совершенен, Незз. Просто сам не осознаёшь этого. Или осознаёшь и наглейшим образом пользуешься этим. Играешь на моих нервах, да?
Играй. Твой Бог позволяет.
Потому что люблю.
ЛС
Y.c... 22 декабря 2010 г. 01:38:24
*мило улыбнулась*
The Mocker 22 декабря 2010 г. 01:51:26
Хм?..
Y.c... 22 декабря 2010 г. 01:52:37
помешала?
The Mocker 22 декабря 2010 г. 01:53:04
Нисколько, мисс, нисколько. Можете не волноваться об этом.
Y.c...22 декабря 2010 г. 01:54:17
Рада..*задумчиво* От чего не спите, милейший?
The Mocker 22 декабря 2010 г. 01:55:26
Да вот, тяжбы уснуть не дают. Да и разучился я как-то спать, признаться... *короткий вздох* А что же Вы?
Y.c... 22 декабря 2010 г. 01:57:21
честно..*слегка рассмеялась*..я ставлю эксперименты на своей бедной покрашенной стенке)*посмотрела на вас*..мм..что же тяготит ваши мысли, если не секрет конечно?
The Mocker декабря 2010 г. 02:00:22
Да не секрет, милейшая. Зачётная неделя тяготит, как и невозможность сосредоточиться, и отношения с конкретным человеком. И непонятливость. Как-то так, полагаю. *задумчиво хмыкнул, отвлёкшись на секунду от мира* Позвольте полюбопытствовать, что же Вы со своей стенкой творите?
Y.c... декабря 2010 г. 02:03:45
*посмотрела на вас с лёгкой улыбкой*..что я могу сделать на вас так это пожелать вашей удачи не запаздывать и прийти к вам в нужный момент и час)
мммм* в предвкушении протянула нотку* у меня с лет 14 появилась идея фикс, нарисовать на стене..нет во всю стену цветущую сакуру, вот пришёл момент и я воплощаю свою идею в жизни)Как закончу, обязательно и с удовольствием покажу вам)
The Mocker 22 декабря 2010 г. 02:10:50
Спасибо. Пожалуй, это вообще единственное, что могут сделать для меня окружающие.
О, вот как. Звучит многообещающе. Я бы с удовольствием посмотрел на результат.
А сейчас, простите, вынужден прервать беседу. Отправлюсь-ка я совершать неудачную попытку самоубийства. Успехов Вам.
Заметил за собой такую особенность, что неосознанно начинаю подпевать Radiohead - Everything in its right place. Гипнотизируют они меня, видимо.
Пишу что-то вроде эссе о своих предках по немецкой ветви. Тяжело им приходилось в 20 веке. Но что было, то было.
История - странная наука. Призывает учиться на своих ошибках, забывая, что сама циклично повторяется, просто в других декорациях.
Радую себя клонами фейсбука разномастными. Забавные они. Троллим девочек. Лиза доставляет.
Пытаемся скачать айон. Бля.
Зачётная неделя приближается. Я не готов морально. И вообще, много работы...
Сделать найтмера... Надеюсь, успею завтра закупиться тканью. Тогда уже в понедельник нагряну к швее и дам материал. Чувствую, влетит мне всё в копеечку. Прощай, БЖД Рики т_т
Я опять влюбился в персонажа. Я такой мудак.
зы. научился переводить ренай игры на кривой, но английский. сие радость.