"Не нынче - завтра придут болезни, смерть (и приходили уже) на любимых людей, на меня, и ничего не останется, кроме смрада и червей. Дела мои, какие бы они ни были, все забудутся - раньше, позднее, да и меня не будет. Так из-за чего же хлопотать? Как может человек не видеть этого и жить - вот что удивительно! Можно жить только, покуда пьян жизнью; а как протрезвишься, то нельзя не видеть, что всё это - только обман, и глупый обман! Вот именно, что ничего даже нет смешного и остроумного, а просто - жестоко и глупо".

Вот то, в чём укоренены и из чего исходят все рассуждения Льва Толстого. И то, что изначально и навсегда раздваивает его - страх смерти и, одновременно, влечение к ней, танатофобия и танатофилия. Вот "альфа и омега" мышления и поведения титана русской литературы.

"Никто не мешает нам с Шопенгауэром отрицать жизнь. Но тогда убей себя - и не будешь рассуждать... А живёшь; не можешь понять смысла жизни, так прекрати её, а не вертись в этой жизни, рассказывая и расписывая, что ты не понимаешь жизни... Тебе скучно и противно, так уйди". "Ведь в самом деле, что же такое мы, убеждённые в необходимости самоубийства и не решающиеся совершить его, как не самые слабые, непоследовательные и, говоря попросту, глупые люди, носящиеся со своей глупостью, как дурак с писаной торбой?" ("Исповедь").

Шопенгауэровский пессимизм первоначально оказался существенно близким Толстому. И долгое время держал его в своих цепких объятиях, и даже тогда, когда был им, с неимоверными усилиями, преодолён, всё же не умер вовсе, а затаился в недрах души до самого конца. Он же определил и первоначальные, фоновые основы толстовского мировоззрения, пробудил в нём неиссякающий интерес к имперсонализму и, соответственно, к буддизму, даосизму и конфуцианству, с их представлениями о "нирване" и "дао". Отсюда же можно перебросить мостки к Камю, с его анализом суицида, а, далее, к "философии жизни".
Сохранив пиетет к Шопенгауэру, как к "величайшему из современных мыслителей", Толстой, понимая, что на его мрачном учении невозможно успокоиться, что волю к смерти было бы абсурдным принять в качестве критерия человеческого поведения (чем сам Толстой, вольно или невольно, был озабочен всегда), прошедший горнило суицидального соблазна писатель обратил свой взор к жизни и начал мучительный поиск её смысла.

"Искать смысла жизни мне надо не у тех, которые потеряли смысл жизни и хотят убить себя, а у тех миллиардов отживших и живых людей, которые делают жизнь и на себе несут свою и нашу жизнь". ("Исповедь").

Целый мир живёт игрою -
Воплощает инфосны.
Безымянные герои
Необъявленной войны
Хакерят, воруя файлы
И вскрывая сервера
У спецслужб, рисуя смайлик,
Как автограф. Жизнь - игра.
А в игре чьи нервы крепче,
Чей удачливее блеф,
Тем фортуна в ушко шепчет:
"Бог! Король! Везунчик! Лев!"

Вонзаются гвозди
В Христовы ладони.
Церковные гроздья
Распались в агонии.
И руки омывши,
Пророчит Пилат:
"Кто истину ищет,
Бывает распят.
Пусть всяк выбирает -
Иль кесарь, иль Бог!"
И горько рыдает
Мария у ног
Распятого Сына.
И скалится люд
В ухмылке единой...
Голгофский этюд.

Жить по закону, а не по понятиям
У нас не могут - в головах бардак.
Сильнее права - связи и приятели.
На кланы разделён страны барак.

Коррупцией грешат прокуратура,
Милиция, чиновники и суд.
Всё гладко на бумаге, а в натуре
По таксе честь и совесть продают.

Междусобойчик да барыш лишь святы.
Вот и возводим мы не храм, а хлев.
Какая демократия, ребята?
Свобода без порядка - чистый блеф!

Нет, русский дух, менталитет - не нечто
Надуманное, эфемерное!
Он - стойкий интерес к проблемам вечным,
Готовность совершить неимоверное
В короткий срок, всем сердцем веря в чудо!
Он - весь - в словах Зосимы: "Буди, буди",
Как Достоевский тонко угадал.
Русь движет Царства Божья идеал!

Кокетливо отбросив покрывало
Руки движеньем, обнажила грудь.
И глядя мне в глаза захохотала,
Укрывшись вновь: "Потом... Когда-нибудь..."

Польщённая мальчишечьим смущеньем,
Позволила ладонь поцеловать.
И властью наслаждаясь несомненной,
Вдруг намекнула: "Может быть... Как знать..."

Мой торс змеи глазами пожирая,
Вгоняла в краску - тешилась слегка.
И на прощанье руку пожимая,
Обрезала: "Достаточно... Пока..."

Но от дверей заставила вернуться.
Сказала: "Я твоя. И чёрт с грехом!"
Ах, как она умела изогнуться!..
Есть смысл сказаться юным лопухом!

Кота Чеширского улыбка.
Как зыбка каждая черта!
Кота видала без улыбки,
Но чтоб улыбку без кота!..

Если ты не меняешься, значит,
Нет тебя - ты закончен, ты был.
Больше нет любопытства к задачам
И к развитию больше нет сил -
Ты застыл, успокоился, сдался...
А вокруг говорят: "Состоялся"...

П.: А разве виртуальная любовь - настоящая? Чувства - искренние? Слова - правдивые? Мечты - способные к воплощению? Интрижка на поле фантазии. Ни к чему не обязывающая (у нас вообще как-то удивительно легко отказалиь от обязательств и ответственности, везде и во всём), ни к чему не ведущая. Маскарад. Спектакль. Банальная показуха. Блеф.

Н.: Вот даже как! Быстро же ты наигрался, Поэт!

П.: Да какой в игре смысл!

Н.: А в игре и смысл. Играющий вырабатывает навык. Весело. Не напрягаясь. И пользу, и удовольствие получает. Растёт. Приобретает опыт. Обучается. Но ненавязчиво, без излишнего дидактизма и менторства.

П.: Ну конечно! "Гомо люденс", "Бог - играющий ребёнок", "весь мир театр" и протчая, и протчая... Надоела до чёртиков вся эта блажь!

Н.: Эй! А ты, случаем, не забыл, кто всё это затеял?

П.: Если бы! Просто засомневался вдруг: а стоило ль?

Н.: Какие же вы, поэты, нюни! То им Идеал подавай, Прекрасную Даму, высокие платонические отношения, то, когда до дела дойдёт - нате вам, получайте! -вдруг требуют воплощения Мечты в действительности, приземлённости и самого тривиального секса. Ах, ну конечно! Получить возможность изнасиловать Фантазию, освоить её, насладиться своей властью над ней, соитием с ней, оплодотворением! Ох уж эти мечтатели! А тут - не лицемерие ли? Не примерка лица, роли? Не игра ли?
П.: Низкий поклон за вульгаризацию понятия творчества!

Н.: Ах батюшки! На святое посягнула! За живое задела! Флёр развеяла! Что ж я слонихой-то да в посудную лавку! Экое кощунство-то!

П.: Да ну тебя!.. Я спать...

Н.: Цветных кошмаров тебе, обиженный!..

П.: Тоска, Незнакомка! Какая тоска! Сижу и грущу. На столе пепельница - битком. Дым - стеной. В кофейнике - ни капли. В голове - мрак очаяния. В сердце - тупая тяжесть. Тяжко, милая, ох как тяжко!

Н.: Плач Ярославны слышится в сети ... Что морщит лоб твой, думы омрачает?

П.: Иронизируеш? Ну-ну, поиздевайся...

Н.: Да Боже упаси! Проблема-то в чём, пояснить не желаешь?

П.: В одиночестве.

Н.: Фи, как банально! Кто в наш век не одинок? Люди вон уже книги об этом пишут, дисертации защищают!

П.: Ну да, это выглядит тривиальным, если со стороны наблюдать - видеть и слышать, но не вглядываться и не вслушиваться.

Н.: Ты имеешь в виду отсутствие сочувствия, сопереживания?

П.: Вот-вот, в самую точку!

Н.: Поверь, я понимаю твоё состояние.

П.: Не то, Незнакомка! Не то! Всё это напоминает наше сострадание жертвам какой-нибудь катастрофы, показанной по телевизору. Миг - и пошла следующая новость. Ещё мгновение - и от сочувствия не осталось и следа. Ещё бы! Там ведь какой-нибудь Том Круз женится на какой-нибудь Пенелопе. Сенсация! Какие там жертвы, когда душа так огламурена! Показуха, ставшая привычкой, обыденностью, нормой. Ненастоящие мы, понимаешь! И мир наш - искуственный, сотканный из мозаичных иллюзий, показываемый нам с чужой точки зрения, будто бы отстранённой и непредвзятой, чужими глазами. А каков он на самом деле, мы уже просто не замечаем - давно разучились. И перестали удивляться тому, что вокруг - интереснее, насыщеннее, красочнее то, что в "ящике". Мы - пожиратели цифровых "картинок", информационные вампиры. Нет самостоятельности, независимости, свободности. В мышлении. В поведении. Даже в эмоциях. Мы подражаем, заимствуем, обезьянничаем. Копировальное общество. Мирок плагиата. Нами управляют, нас направляют, моделируют, кончтруируют. Кукольность. Марионеточность. Зомбированность. Гипергипналебность. Модопомешательство. Посмотри хотя бы на политические митинги, манифестации, акции. Девяносто процентов участников не могут сформулировать своих требований и предложений, не понимают сами, какого рожна их сюда занесло и какой от всего этого карнавала лично для них толк. Потусоваться разве - благо, организаторы концертик сварганили, чтобы люди, не дай Бог, не разошлись. А дальше музыка прерывается лозунгами и речёвками, дабы поддерживать толпу в тонусе и обеспечивать демагогам попадание в кадр. И "картинка", поданная в определённом ракурсе, предстаёт пред ясные очи домоседов-"ящикозыров" как событие космического масштаба. И ведь почти все верят. А как иначе - собственными глазами видели!
Вот и с флэш-мобами такая же канитель - ютубнуться, засветиться, обозначиться (привет с "Поля чудес!"), порисоваться. А кому и какая от этого польза, в чём смысл затеи - неважно. Главное - самовыражёвывание. Пусть даже в качестве Мальчиша-Плохиша, Герострата, Геббельса, де Сада или Джека Потрошителя. Пусть даже если осмысленно и выражаться-то не умеешь. Пусть даже если, за отсутствием Личности, нечего выражать - так, очередной маской похвастаться. Ну полный ютуб!
А виртуальная любовь?..

Н.: А, так вот ты к чему клонил! Красавчик! А начинал-то чуть ли не со времён Мафусаиловых... Митинги приплёл, флэш-мобы, зомбирование, сострадание...

Оказывается, сегодня ровно месяц, как я в Лире! Быстро времечко проскакало! Что сказать? Впечатления двойственные: кажется, потихоньку появляются читатели, друзья, но толком ничего о них не знаю. Тут, кажется, нужно 20 ПЧ, чтобы иметь статистику по полу и возрасту. А это весьма важно, в смысле понимания того, какие темы затрагивать (женщинам, скажем, нравится любовная лирика, мужчинам - политика), каков в тот или иной день обобщённый вкус публики. Это не популизм, поверьте. Просто за время моего "выпадения" из жизни накопилось столько всего по различным темам и жанрам, что самому страшно. А пока пытаюсь действовать наобум и публикую всё, что под руку подвернётся. Ладно, Москва не сразу строилась. На всё нужно время и, как всегда, деньги. Поэтому порой, когда меня вдруг несколько дней не будет, не удивляйтесь - меня либо грохнули, либо с компом чегось, либо банально ищу "лавэ". Се ля ви.
В честь юбилея - стишок:

В интернет!

Всякая жизнь уникальна.
Каждый дневник интересен
Хоть для кого-то. Скандально,
Но интернет стал уж тесен
От публикаций. С Китаем
Вскоре заспорит Ли-Ру
По населенью! Растаю
В нём я снежинкой, умру?
Иль, оказавшись нескучным,
Место найду средь поэтов?
Ведь неслучайно созвучны
"Лира" - "Ли-Ру" ... В интернет!

Короче, друзья, пока что мне здесь нравится! Значит, ещё встретимся!

Спасает от лени
Сердечный огонь.
Разжались колени.
Скользнула ладонь
Куда-то в промежность,
В заветную щель.
И женская нежность
Накрыла постель.
И свят и порочен
Соития миг.
О таинство ночи -
Единство двоих!

О дай же, дай же мне вдохнуть
Пьянящий аромат помады!
В ладони набухает грудь ...
О, так и надо, так и надо!
Хочу всем телом ощутить
Прикосновенье нежной кожи.
Хочу тебя я положить,
Как на алтарь, на это ложе -
И целовать, и обнимать,
Покуда ... выдержит кровать!

Уста скользят по тонкой коже
И задевают окончанья
Незримых нервов. Боже, Боже!
Пошли мне сил на ожиданье
Грядущей близости! Боюсь,
Что я не выдержу - взорвусь!

Как её на рассвете ломает
От любви неудовлетворённой!
То подушку к груди прижимает,
То ладонью скользит полусонно
По изгибам дрожащего тела
И в промежность как в омут ныряет.
Воздух ртом, будто рыба, хватает.
И от страсти визжит обалдело.
И в двухтысячный раз уж пятнает
Простынь жёлтым, а часто и кровью ...
Как её на рассвете ломает
Одиночество и безлюбовье!

Облокотясь на стол сидела
И как Джоконда улыбалась.
Вот всё, что в памяти осталось
От нашей встречи. Но задела
Меня улыбка эта так,
Что до сих пор я как дурак!

Я - репеллер, ты - мой аттрактор.
Любовь для нашей энергетики -
Взаимодействия адаптер.
Не жизнь у нас, а синергетика!

Порою думаю: да нужен ли кому
Ещё один, из тысяч, рифмоплёт?
И творчество, и интернет - к чему?
То и другое ненасытно жрёт
Последние гроши! Кому в наш век
Нужны поэзия и просто человек?

Живу ли я иль делаю лишь вид,
Что существую? Для чего пишу?
И виртуальность - тот же пошлый быт.
Ну, поцветней. Чего же я ищу?
Чего хочу? Уже не знаю сам.
Быть может, всё - стихи, дневник - лишь хлам?

Бессовестные, ласковые руки
В неделю дважды прерывают быт,
Воруя утомление и скуку,
А, вместе с ними, нездоровый стыд.
Любовница! Я б изваял ладони
Твои и водрузил на пьедестал!
Молился бы на них как пред иконой!
Я б каждый пальчик твой расцеловал,
Благодаря за ток прикосновений,
Соскучившуюся живящий плоть
В неделю дважды! Ты - любовный гений,
Чьим ручкам удаётся побороть,
Хотя бы временно, мою мизантропию
И кокон одиночества разбить!..
Как руки твои по ночам, слепые,
Умеют возбуждающе скользить
И по душе, не по одной лишькоже!
В неделю дважды я их жажду! Боже!

Поллитра кофе. Сигареты.
Дым. Непременная тетрадь.
Однообразен быт поэта.
Не оттого ли сочинять
Ему так нравится? Мечтами
Не хочет ли он заслонить
Действительность? Или от хлама
Башку свою освободить
Стремится он, стихотворенья
На свалку вечности меча?
Курение до отупенья.
Поллитра кофе. Дым. Свеча.