В 1963 году в канадском городе Калгари в семье иммигрантов из Голландии Энди и Марии де Боер родился четвертый ребенок – Джефф. Его отец был профессиональным жестянщиком, поэтому мальчик с самых ранних лет был очарован безграничными возможностями металла. Неудивительно, что в возрасте пяти лет Джефф твердо решил стать художником – он рисовал, писал картины, но более всего ему нравилось изготавливать то, что можно пощупать руками. Он навсегда запомнил высказывание отца, который учил его: "Используй металл везде, где это возможно. А если не получается – возьми молоток побольше". В школьные годы де Боер был типичным аутсайдером. Пока его одноклассники играли в хоккей и ходили на свидания с болельщицами, Джефф воплощал в мастерской отца свои средневековые фантазии. К 11-му классу он завершил работу над полноразмерными рыцарскими доспехами. Но лишь на втором курсе Колледжа искусств, обучаясь ювелирному делу, Джефф создал шедевр, который стал его визитной карточкой, – доспехи для мыши. " Слабая беззащитная мышь – мой личный символ, потому что моя жизнь началась именно таким образом, – говорит де Боер. – Вооружить и защитить ее – это самое естественное, что я мог сделать ".
[700x583]
[700x558]
[550x410]
Мама говорит:
- Будь хорошей девочкой. Не грызи ногти. Не выходи на балкон.
Мама говорит:
- Я скоро, я ненадолго. Запри за мной дверь. Полина, ты где?
Мама говорит:
- Убери игрушки. Чашки там помой ещё. Не грызи ногти!
Я надеваю свой маленький передник и придвигаю к мойке табуретку. Я уже большая, я могу помыть посуду по-взрослому. Но на переднике написано «Мэри». А Мэри как будто маленькая, ей без табуретки никак.
Мэри забирается на табуретку, открывает кран и говорит:
- Иди сюда, жёлтый Буба, я тебя помою!
- Иди сюда, красный Буба, я тебя помою!
У Мэри все чашки – мальчики. А все блюдца - девочки.
- Иди сюда жёлтая Муся, я тебя помою!
- Иди сюда, красная Муся, я тебя помою!
Потом Мэри всех вытирает белым вафельным полотенцем и ставит в буфет, аккуратно по цветам. Получается красиво. Только в уголочке сиротливо жмётся одинокая синяя Муся.
Мэри вешает передник рядом с полотенцем, и я остаюсь в кухне одна.
Я смотрю на грустную Мусю в буфете и думаю:
- Надо сказать маме, чтобы купила новую синюю чашку, взамен разбитой. Обязательно синюю!
[550x387]
В моей комнате замечательный порядок. Убирать игрушки надо, когда они разбросаны. А тут всё правильно, и все на месте.
Куклы сидят на подоконнике, и одна из них лежит. Они ждут, когда выйдет гулять Ромка. А которая лежит - просто устала ждать и немножко поспит пока.
Большой плюшевый мишка и маленький меховый сидят под столом. Маленький спрятался от бабая, а большой его оттуда выманивает:
- Выходи, меховый мишка, выходи! Бабай уже ушёл!
А маленький не верит и не выходит.
Вязаный ослик с лиловой чёлкой лежит возле батареи на полу. Он как будто замёрз и теперь греется.
Я его ещё укрою сейчас. Вот этими колготками. Или нет, вот этой салфеточкой. Вот, красиво!
Я сажусь в кресло и останавливаю время.
Это очень просто. Надо закрыть глаза и представить себе часы с секундной стрелкой. Стрелка «тик!» - и перепрыгивает на одну чёрточку вперёд.
А я её «чик!» - и в уме передвигаю обратно.
Она «тик!», а я «чик!»… Она «тик!», а я «чик!»…
Только я так быстро устаю. И начинает темнеть всё равно. И тогда то, что живёт под кроватью, расползается по всему дому. Я поджимаю ноги и думаю:
- Хорошо, что я не маленькая Мэри. А то боялась бы сидеть одна в комнате. А так и не боюсь ни капельки! Ну, разве совсем чуть-чуть.
И пока предметы не стали отбрасывать длинные пугающие тени, я иду в мамину комнату и включаю телевизор.
[550x401]
- Уважаемые телезрители, представляем вашему вниманию юбилейный концерт заслуженной…
Я быстро выключаю звук и говорю:
- Заслуженной артистки всей земли Полины Ковальчук!
Теперь, пока все хлопают, надо быстро надеть мамины босоножки, вот эту синенькую шаль… нет, халат… нет, лучше вот эту прозрачную рубашку! И взять вот этот микрофон-расчёску! И встать красиво посреди комнаты, вот тут, чтобы хорошо видеть себя в зеркале. Нет, лучше вот здесь. И объявить:
- Исполняется песня «Малиновки заслышав голосок»!
Эта песня у меня получается очень хорошо. Мама даже тёте Тамиле звонила и говорила:
- Слышала бы ты, как Полина «Малиновку» поёт! Все деньги!
Это значит, что мне набросают все деньги, когда я стану артисткой. Только надо попросить у мамы тот красивый большой кошелёк, расшитый бисером. Она его в тумбочке прячет под документами, я видела.
- Исполняется песня «Всё могут короли»!..
- Исполняется песня «Белый теплоход»!..
Как неудобно танцевать в этих босоножках. Лучше я босиком.
- Исполняется песня «Ягода-малина»!..
[550x409]
Я просыпаюсь, когда мама несёт меня в детскую и приговаривает:
- Артистка ты моя… горе луковое! Так и не убрала игрушки.
- Их не надо убирать, мамочка, - говорю сонно. – Им так хорошо.
- Ну, спи давай, - говорит мама, укрывает меня и гладит по голове. – Так и быть, завтра уберёшь.
- Только маленького мишку достань, мам! Который меховый. Он под столом.
- Да пусть уже
Отпусти слова. Они сами не уйдут. Их стоит отпустить.
Мысли кружатся в голове. Не проговаривай эту мысль, а напиши ее мысленно на прозрачном волокне воздуха. Оставь одно слово из этой мысли. Как ему одному? Сделай его меньше. Покрась его в голубой цвет. Пусть оно улетает в небо. Пусть оно живет в небе. Возьми себе с неба кусочек голубого цвета.
Mark Alan Burnett.
Синия птица - Детство
***
Вот и снова снег февральский тает,
Тает в небе синяя звезда.
Незаметно детство уплывает
Лодочкой с тетрадного листа.
***
Шифоновый тебя окутал газ,
Глаза подобно факелам сияют,
И силуэт, закованный в атлас
Из складок, что волной спадают.
Сегодня бал, предвестие любви,
Кружиться будешь в круговерти зала,
А за окошком сад и фонари,
А в зале яркий свет и блеск бокалов.
И башмачки и роза в волосах…
Мелькнут и скроются в объятьях сада,
А поутру жемчужная роса…
В твоих шелках как гроздья винограда.
Мир одеял разрушен сном.
Но в чьем-то напряженном взоре
маячит в сумраке ночном
окном разрезанное море.
Две лодки обнажают дно,
смыкаясь в этом с парой туфель.
Вздымающееся полотно
и волны выражают дупель.
Подушку обхватив, рука
сползает по столбам отвесным,
вторгаясь в эти облака
своим косноязычным жестом.
О камень порванный чулок,
изогнутый впотьмах, как лебедь,
раструбом смотрит в потолок,
как будто почерневший невод.
[850x]
[850x]Семь секретов Коко Шанель (Coco Chanel)

Miriam Escofet родилась в 1967, в Барселоне. Высшее образование получила в Брайтонском Колледже искусств, курс трёхмерного дизайна. Я работала с глиной в течение нескольких лет и начинала получать заказы на картины, (в основном это - акварель). Живопись, в конечном счете, занимала все мое время. Есть много влияний в моей работе, и было бы невозможно перечислить их все. Я очарована искусством и архитектурой классического периода, когда были эстетика и пропорция, когда передавались вечные и божественные истины, и искусство считали физическим описанием божественного. Я смотрю на картины как на миры, в которые можно визуально войти. Для меня путь в эти миры неизменно через детали.
[465x593]
К горлу, словно прибой, мерно подкатывались волны тошноты Сухой язык наждачной бумагой обдирал нёбо. Папа с трудом разлепил веки: белый потолок, казенный плафон. Уснул на дежурстве, что ли? Черт, какое дежурство - сто лет уже не дежурю. Кровати железные, тумбочки белые, больничные. Все в пижамах. Ну все. Психушка. Да нет, вон посетитель в палате. Значит, обычная больница. Ну почему так мутит? А, ясно. Отхожу от наркоза. Несчастный случай, операция. Занятная галлюцинация с
превращением в ребенка. Мало же мы знаем о действии наркоза. Надо будет узнать у анестезиолога - под каким делали. Не отрезали ли чего? Папа похолодел. Руки и ноги чувствовались, но как врач Папа знал, что и ампутированные конечности ощущаются. Вошел врач. На голове у него кучерявилось, под носом пробивалось, на лице читалось: "Отработаю оставшиеся два года, и к чертовой матери всех вас и вашу дыру".
- Коллега! - простонал Папа.- У меня передозировка наркоза! -Папа повертел перед глазами ручонки и испуганно прошептал: - Вот. Нарушение схемы тела. Верхние конечности кажутся ненормально малых размеров. Коллега, по поводу чего было оперативное вмешательство?
Палата оживилась.
- Так ты еще и из медицинской семьи? - возмутился врач. - Спирт в аптечке нашел, что ли?
- Нет,- в ужасе заорал Папа.- Не шути так! Я что, бредил? Я же знаю, что это все наркоз.
- Тихо, тихо,-сказал врач,- не суетись. Все будет хорошо. Как ты себя чувствуешь?
- Я же говорю - нарушение схемы тела! Вот - руки... Кстати, а где мое обручальное кольцо? И часы?
Палата хором заржала.
- Ну, шпан, дает! - прокомментировал тенорок с соседней койки.- Так ты не только бухаешь, у тебя еще и баба есть?
- Черт знает что! - возмутился Папа.- Где я, в конце концов, нахожусь? Почему я не в клинике своего института? Где моя жена? Вызовите ее. Что произошло, в конце концов? Дайте сюда мою историю болезни!
- Может быть, тебе еще и трешку на опохмелку? - съязвил врач.- Молчи уж, герой... Слушай,- вдруг посерьезнел он, мучительно что-то припоминая,- а ты ничего необычного вокруг не видишь? Ну там, животных каких-нибудь. Или людей, которые тебе угрожают...
- Сопляк! - возмутился Папа.- Принять меня за алкоголика! Делириум тременс! Сначала симптомы белой горячки выучи, троечник!
[350x483]
- Ну, шпан, дает! - прокомментировал тенорок с соседней койки.- Так ты не только бухаешь, у тебя еще и баба есть?
- Черт знает что! - возмутился Папа.- Где я, в конце концов, нахожусь? Почему я не в клинике своего института? Где моя жена? Вызовите ее. Что произошло, в конце концов? Дайте сюда мою историю болезни!
- Может быть, тебе еще и трешку на опохмелку? - съязвил врач.- Молчи уж, герой... Слушай,- вдруг посерьезнел он, мучительно что-то припоминая,- а ты ничего необычного вокруг не видишь? Ну там, животных каких-нибудь. Или людей, которые тебе угрожают...
- Сопляк! - возмутился Папа.- Принять меня за алкоголика! Делириум тременс! Сначала симптомы белой горячки выучи, троечник! - Взбешенный Папа рывком сел. Взгляд его уперся в собственные рахитичные
ножки, не достававшие до пола. Фантастические события трех минувших дней, звено к звену, сковывались в железную цепь - не оборвать, не перегрызть. Папа схватился за голову, упал лицом в подушку.
- Здорово отбрил!-восхитился тенорок.- Прям, как по писаному.
Багровый врач медленно наматывал на кулак резиновую трубку фонендоскопа. Палата продолжала обсуждение:
- Башковитый. Если не сопьется - ученым станет. Слышь, парень, тыбольше не пей. Я вот в школе трехзначные числа в уме перемножал.
- Э! А он не псих? Э, пацан... Доктор, он не псих?..
- Я знаю. Он лилипут. Точно, все сходится - жена, часы и обручальное кольцо.
[300x373]
К счастью, большинство пассажиров сменилось уже в первом поселке, и Мама решилась поднять глаза от сумочки. Дети, отвернувшись друг от друга, сидели на одном сиденье. Чтобы отогнать тяжелые предчувствия, Мама переключилась на мелькавшую за окном флору. Дозвониться вчера до Комсомольска-на-Амуре Мама так и не смогла,- даже по срочному давали только на следующее утро. Характерный междугородный звонок показался ей сладчайшей трелью. Уж сестра - то должна знать, как укрощать это создание. Но Марик с отчаянным воплем: "Мамочка! Это моя мамочка!!!" метнулся к телефону и, врезавшись с разбега в тумбочку, разбил на радостях аппарат. Пожалуй, хорошо, что разбил - то, что он орал в оборванную трубку, могло навсегда поссорить ее с родной сестрой: "Мамочка! Забери меня сейчас же домой! Я ей тут мешаю! Она меня ненавидит! Упекает в лагерь! Потому что муж в командировке! Мамочка! Запрети ей отсылать меня в лагерь! Я его подожгу, как сарай тети Тони!" Хоть Мама и видела болтающийся провод, она не выдержала, вырвала трубку и виновато-растерянно позвала:
"Алло?"... "Ладно, - обреченно вздохнула Мама, - не хотите в лагерь - не надо". Но тут истерику устроил Сын. Марик с ненавистью смотрел на него, и Мама уже решила, что без драки не обойдется. Неожиданно в лице Марика что - то дрогнуло, он потрепал Сына по плечу. "Не плачь, малыш,- пропищал он. - Ну раз уж тебе так сильно хочется в этот чертов лагерь, поедем, что же делать". "Умница Марик!" - обрадовалась Мама. Марик обернулся; изменился в лице, бешеным взглядом смерил Маму: "А с тобой мы еще разберемся".
С этой минуты он перестал разговаривать с Мамой. Он слонялся по квартире и, под восторженным взглядом Сына, пел блатные песни времен маминого детства. И продолжал их петь на автостанции. Войдя в автобус, он просеменил между рядами, жалостливо растягивая:
...... Граждане, купите папиросы,
Подходи, пехота и матросы...
Брошенные в панамку медяки, яблоко, две конфеты и яйцо он вручил Маме, объяснив автобусу:
- Это ей за завтрак.
Несколько нелестных реплик, как первые тяжелые капли дождя, шлепнулись на Маму. Папа отправился в новое путешествие по проходу. Теперь, изменив жанру, он выл популярную песню из зарубежного фильма:
Я начал жить в трущобах городских,
И добрых слов я не слыхал,
Когда ласкали вы детей своих,
Я есть просил, я замерзал,...
Тонкий чистый детский голосок, тоненькая шейка. Папа подпустил в голос слезу, в лучших традициях "жестокого романса". Не охваченная кинофикацией старушка поднесла уголок платка к глазам. Папа остановился перед ней:
Но, увидав меня, не прячьте взгляд,
Ведь я ни в чем, ни в чем не виноват!
Старушка притянула Папу к себе и незаметно сунула ему в кулачок трешку, прошептав:
- Ей не давай. Себя чем - нибудь порадуй. Папа смешался:
- Нет, не надо.
- Бери, бери. У меня пенсия скоро.
- Нет,- сказал Папа, уперев взгляд в заштопанные чулки. Все предстало в другом свете.- Все равно она меня каждый день обыскивает.- Папа бросил смятую трешку на выцветшую юбку и побежал на свое место.
- Уезжаю в экспедицию,- деловито сказал Папа.
- А пропуск есть? - строго спросил Милиционер.
- Далеко ли?- небрежно поинтересовалась Принцесса.
- А!..- сказал Папа. - В Занзибар для начала. Пригласили на совет старейшин.
Настоящий Папа прислушался и подошел к окну. Это не лезло ни в какие ворота. Не ролевой аутотренинг, но и не безобидная детская игра. Неприятно, когда собственный сын передразнивает тебя на потеху остальным соплякам. Очень неприятно.
- Брешешь! - резанул Милиционер.
- Я? - захлебнулся Папа.- Да будет тебе известно, что я ни разу в жизни не сказал неправды.
- Брешешь,- обронила Принцесса.- А в детстве что - никогда не врал?
- А вот никогда, - упрямо сказал Папа.- Я в детстве не делал ничего такого, что надо было бы скрывать.
- Был маменькин сынок и не дрался?
- Нет,- сказал Папа и опустил глаза.- Только когда защищал слабых,- добавил он после неловкого молчания.
" Да это вообще не игра! - возмутился Настоящий Папа.- Этот мерзавец меня почти дословно цитирует. Как он смеет надо мной открыто издеваться! Этот щенок превращает совершенно правильные слова в образчик кретинизма".
- А что едешь в Занзибар?! - торжествующе закричал Милиционер.- Наврал!
- Я наврал?! А командировочное удостоверение видел?
- Покажи!
- В моих руках читай!
- А ну... Сам ты Занзибар! Занзибаровка здесь написано,
- Деревня? - поджала губки Принцесса.
- Сама деревня! Там институт с ученым советом! И никто кроме меня не умеет делать кворум.
- Немедленно марш домой! - заорал Настоящий Папа, уже полчаса искавший командировочное удостоверение. Сын явился не сразу и с полным пониманием щекотливости ситуации. Папа сел, заложив ногу за ногу, и побарабанил пальцами по столу. До автобуса оставалось около часа. Надо было использовать свободное время для воспитания сына.
- Во что это вы сейчас играли? - начал он издалека.
- В принцессу и милиционера,- дипломатично ответил Сын.
- Так ты был принцессой?
- Принцессой всегда Наташка. Она больше никем быть не соглашается.
- А ты, значит, согласен на любые роли. Тебя заставили играть меня?
- Нет,- потупился Сын.- Я сам.
- Значит, ты сам, добровольно, выставляешь отца посмешищем перед всем двором?! Как ты мог? Не могу даже представить, чтобы я в детстве мог насмехаться над своим отцом!
Строптивая Папина память никак не хотела соглашаться с этим утверждением, и чтобы отвязаться от нее, Папа решил сменить тему:
- А кто разрешал тебе лезть ко мне в портфель?!
- Я не лез!
- Так заврался во дворе, что теперь врешь собственному отцу?
- Я не вру!
- Значит, ты нашел мое командировочное удостоверение на полу?
-Да.
От такой наглой лжи Папа схватился за голову:
- Как у человека, который, словно присягнувший, всю жизнь говорит одну только правду, мог родиться такой лгун?.. Дай сюда удостоверение!
- Нельзя! - заявил Сын, потупившись.
- Что?! Почему это нельзя?!
- Нельзя. И весь разговор. Папа собирался быть спокойным и ироничным, но всему есть предел:
- Как ты смеешь так говорить?!
- Ты вчера так говорил.
- Запомни, так могу говорить только я! - строго сказал Папа и добавил, подумав: - Потому что я знаю, что можно, а что нельзя... Ты соврал. Где ты мог взять удостоверение, как не в портфеле?
Сын молчал.
- Я знаю, что ты врешь,- сказал Папа.- Дай его сюда, или ты знаешь, что будет?
[показать] Johann Hamza (1850-1927)
[показать] John Arthur Lomax (1857-1923)