Ответ на комментарий Emiliaa #

Ответ на комментарий Emiliaa #

Ответ на комментарий Emiliaa #

Ответ на комментарий Emiliaa #

Ответ на комментарий Emiliaa #

Ответ на комментарий Emiliaa #

Ответ на комментарий Emiliaa #

Ответ на комментарий Emiliaa #

Ответ на комментарий Emiliaa #

Ответ на комментарий Emiliaa #

Ответ на комментарий Emiliaa #

Ответ на комментарий Emiliaa # В сентябре 1921 года девятилетнему Леве Гумилеву не дали в школе учебники только потому, что расстрелян его отец. Это был знак, с которого началась травля, преследовавшая Анну Ахматову и ее сына долгие годы.

В октябре 1935 года по обвинению в контрреволюционной деятельности в тюрьму попадают сразу и сын, и гражданский муж Ахматовой – Николай Пунин, комиссар Русского музея и Эрмитажа. Она осмелилась написать письмо Сталину. Четвертого ноября Пунина и Гумилева освободили.

Но еще более страшным для Ахматовой стал 1938 год, когда Льва снова арестовали по тому же обвинению. Она проводила по 17–19 часов в очередях в следственный изолятор "Кресты" с передачами для сына:

"Семнадцать месяцев кричу, зову тебя домой, кидалась в ноги палачу, ты сын и ужас мой".

После "Крестов" Лев отправился в Норильский лагерь, а оттуда – на фронт и вернулся домой только после победы. В 1949 году снова был арестован по тому же обвинению, получил второй лагерный срок – десять лет, но в 1956 году был признан невиновным и освобожден.

Ответ на комментарий Emiliaa # Переживания тех мучительных лет вылились в поэму "Реквием", работу над которой Анна Андреевна начала еще в 1934 году. Очень плотно работала над ней в 1938–40 годах и вернулась к ней позже, в конце 1950-х.

Рассказывают, что Ахматова сжигала рукописи "Реквиема" после того, как прочитывала их людям, которым доверяла, в частности, своей подруге и биографу Лидии Чуковской. Полный текст поэмы был опубликован только в перестройку – в 1987 году.

"...А если когда-нибудь в этой стране

Воздвигнуть задумают памятник мне,

Согласье на это даю торжество,

Но только с условьем — не ставить его

Ни около моря, где я родилась:

Последняя с морем разорвана связь,

Ни в царском саду у заветного пня,

Где тень безутешная ищет меня,

А здесь, где стояла я триста часов

И где для меня не открыли засов..."

(Март, 1940)

Ответ на комментарий Emiliaa # Начало войны застало Ахматову в Ленинграде. Вместе с соседями она рыла щели в Шереметьевском саду, дежурила у ворот Фонтанного дома, красила огнеупорной известью балки на чердаке дворца, видела "похороны" статуй в Летнем саду.

Поэтесса Ольга Берггольц вспоминала:

"С лицом, замкнутым в суровости и гневности, с противогазом через плечо она несла дежурство как рядовой боец противовоздушной обороны. Она шила мешки для песка, которыми обкладывали траншеи-убежища..."

Ответ на комментарий Emiliaa # В сентябре 1941 года, когда Ленинград постоянно бомбили, Ахматова выступала на радио, по словам Берггольц, "как истинная и отважная дочь России и Ленинграда".

В октябре больную Ахматову эвакуировали из осажденного города. Об этом времени она говорила:

"До мая 1944 года я жила в Ташкенте, жадно ловила вести о Ленинграде, о фронте. Как и другие поэты, часто выступала в госпиталях, читала стихи раненым бойцам. В Ташкенте я впервые узнала, что такое в палящий зной древесная тень и звук воды. А еще узнала, что такое человеческая доброта: в Ташкенте я много и тяжело болела".

В печати снова стали появляться ее стихи, строчки из которых можно было увидеть на плакатах военного времени:

"Мы знаем, что ныне лежит на весах!

И что совершается ныне.

Час мужества пробил на наших часах,

И мужество нас не покинет.

Не страшно под пулями мертвыми лечь,

Не горько остаться без крова,

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесем,

И внукам дадим, и от плена спасем

Навеки".

("Мужество", 1942)

Ахматова в годы войны пишет не о себе, а о женщине вообще, матери, для которой все дети – родные: первый дальнобойный немецкий снаряд в Ленинграде "равнодушно гибель нес / Ребенку моему"; словно о родном (и живом: "Постучись кулачком – я открою") пишет она в эвакуации о погибшем под бомбами маленьком сыне ее соседей по Фонтанному дому ("Памяти Вали"), и даже старинная статуя в Летнем саду, заботливо укрываемая землей, для нее – "доченька".

Ответ на комментарий Emiliaa # "Ноченька!

В звездном покрывале,

В траурных маках, с бессонной совой...

Доченька!

Как мы тебя укрывали

Свежей садовой землей.

Пусты теперь Дионисовы чаши,

Заплаканы взоры любви...

Это проходят над городом нашим

Страшные сестры твои".

("Nox: Статуя "Ночь" в Летнем саду", 1942)

Ответ на комментарий Emiliaa # В 1946 году было вынесено специальное Постановление оргбюро ЦК ВКП (б) "О журналах "Звезда" и "Ленинград" – за "предоставление литературной трибуны" для "безыдейных, идеологически вредных произведений". Оно касалось двух советских писателей – Анны Ахматовой и Михаила Зощенко.

Зощенко при этом был назван "литературным хулиганом", а Ахматова "блудницей". Партийный функционер Жданов называл ее стихи "поэзией взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и молельней". Собратья-писатели тут же исключили ее из своего союза.

Однако и в этой ситуации Анна Андреевна только пожала плечами:

"Зачем великой стране надо пройти танками по грудной клетке одной больной старухи?"

В 1951 году поэтессу восстановили в Союзе писателей. Никогда не имевшая собственного жилья, в 1955 году Ахматова получила от Литературного фонда дачный домик в поселке Комарово.

Ответ на комментарий Emiliaa # "Я не переставала писать стихи. Для меня в них – связь моя с временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных", – признавалась Анна Ахматова в своей автобиографии "Коротко о себе".

В 1960-е годы творчество Ахматовой получило широкое признание — она стала номинантом на Нобелевскую премию, получила литературную премию "Этна-Таормина" в Италии. Оксфордский университет присвоил Ахматовой степень почетного доктора литературы. В 1965 году вышел последний прижизненный сборник стихов и поэм – "Бег времени".

Болезнь заставила Анну Андреевну в феврале 1966 года переехать в подмосковный кардиологический санаторий. В марте она ушла из жизни. Анну Ахматову отпели в Никольском морском соборе Ленинграда и похоронили на Комаровском кладбище.

Ответ на комментарий Emiliaa # Эта цитата из стихотворения замечательного русского поэта Осипа Мандельштама на первый взгляд не имеет отношения к Ахматовой – речь в нем идет будто бы об Октавиане Августе, первом римском императоре (27 до н. э. –14 гг. н. э.):

"Топча по осени дубовые листы,

Что густо стелются пустынною тропинкой,

Я вспомню Цезаря прекрасные черты, –

Сей профиль женственный с коварною горбинкой!"

У читателя, однако, в воображении невольно возникает профиль Анны Ахматовой, запечатленный многими ее современниками, художниками и фотографами. Вряд ли можно изобразить его более точно, сделать его более узнаваемым.

Не исключено, что Мандельштам специально добивался именно такого эффекта: они с Ахматовой были хорошими друзьями и пронесли дружбу через года.

Ответ на комментарий Emiliaa # Анна признавалась, что Осип – один из самых приятных собеседников, которых ей приходилось встречать. Они не просто часто и помногу разговаривали, но и много смеялись – "хохотали до обморочного состояния", как вспоминала Ахматова.

Впрочем, шутки Мандельштама не всегда были уместны:

"...Иногда Мандельштам шутил и жестоко – намекая на худобу ее, любил, например, повторять: "Ваша шея создана для гильотины..." В известном смысле шутка окажется пророческой – над Ахматовой действительно всю жизнь висел неотвратимый, пусть и умозрительный, топор..." – пишет в книге "Прогулки по Серебряному веку: Санкт-Петербург" литературовед Вячеслав Недошивин.

Вообще многие мемуарные записи содержат восхищенные отзывы о внешности молодой Ахматовой:

"Из поэтесс <...> ярче всего запомнилась Анна Ахматова. Тоненькая, высокая, стройная, с гордым поворотом маленькой головки, закутанная в цветистую шаль, Ахматова походила на гитану. <...> Мимо нее нельзя было пройти, не залюбовавшись ею", – вспоминала переводчица Александра Кублицкая-Пиоттух, мать поэта Александра Блока.

"Она была очень красива, все на улице заглядывались на нее", – писала Надежда Чулкова, подруга Ахматовой.

Тем не менее более близкие люди оценивали ее как женщину не сказочно красивую, но выразительную, с запоминающимися чертами и особым шармом.

"...Назвать нельзя ее красивой, / Но в ней все счастие мое", – писал об Ахматовой Гумилев.

Сама Анна Андреевна о себе говорила так:

"Я всю жизнь могла выглядеть по желанию, от красавицы до урода".

Ответ на комментарий Emiliaa # В Петербурге времен "Бродячей собаки" Анна Ахматова находилась в центре внимания – не только как поэт, но и как женщина. Ее сравнивали с античной камеей, объяснялись в любви, даже стрелялись из-за нее. Именно в это время молодой художник Натан Альтман и написал известный портрет Ахматовой.

Ее фигура на картине кажется сотканной из острых колючих линий, ломкие складки ниспадающей с плеч шали застыли, образуя некую геометрическую конструкцию. Интенсивный, типично áльтмановский контраст желтого и синего в одежде, оттеняет матовую бледность кожи героини:

"И кажется лицо бледней

От лиловеющего шелка,

Почти доходит до бровей

Моя незавитая челка".

Альтман почти с натурной точностью запечатлел необыкновенный облик Ахматовой, столь поражавший современников.

Ответ на комментарий Emiliaa # Личная жизнь Анны Ахматовой
Александр Федоров
Николай Гумилев был первым мужем, но не первой любовью Анны Горенко. В юности она была очарована поэтом Александром Федоровым.

Какие отношения связывали пятнадцатилетнюю девушку и тридцатишестилетнего мужчину, сказать сложно, но в одном из писем Сергею Штейну (мужу ее старшей сестры Инны) Анна признавалась:

"...Летом Федоров опять целовал меня, клялся, что любит, и от него опять пахло обедом".

Привет,Эмилия! Благодарю!

Ответ на комментарий vit4109 # Привет, Виталий! И тебе спасибо!

Привет, Эмилия....Я согласен с Этими словами!!!

Ответ на комментарий chanatol # Привет, Толя! И я согласна...