Есть варианты.
Первый. Писать может каждый. Надо только поверить в себя и прочесть пару специальных книг.
Второй. Писать дано не всем. Писать так, чтобы это было нужно кому-то, кроме самого автора – отдельная трудная история. Трудная – от «очень много работать».
Похвала, похлопывания по плечу, и тосты в кавказском стиле – хороши только на посиделках.
Для тех, кто пишет – только правда. Только зная, что с ним честны, автор сможет развиваться. Беспощаднее самого автора не сможет быть никто.

Кто-то может мне сказать, что нужно вдохновлять на творчество.
Да. Но только тех, кто готов. Тех, кто способен исправлять. Переписывать. Начинать заново.
Писать стоит только тому, кто не писать не может. Если критика может остановить автора – автор ли это?

Будущий чемпион каждый день проходит через мучительную тренировку, мышцы, кости, сухожилия – на пределе. Боль – так становятся сильными. Боль – так автор становится писателем.

Есть такой старый анекдот про русалку –
Русалочка приплыла к отцу:
- Папа, я доброе дело сделала. Люди привязали веревкой какое—то животное и опустили в воду, а я веревку обрезала — пусть живет на воле!
- Молодец, доченька! Но больше так не делай. Это было не животное, а водолаз...

Чтобы из этого анекдота сотворил начинающий автор? Устроил бы диалог на три страницы, сначала долго рассказывал о том, что свобода это хорошо, а несвобода плохо, и вот надо всех отпускать на волю. Потом нам пришлось бы выслушать лекцию о проблемах с дыханием под водой, и о том, что хочешь жить – ограничь свою свободу – привязывай шланг и далеко не отплывай.
Ну, и когда читателя уже начнет подташнивать, автор торжественно ему все это повторит, восхищаясь тем, как он ловко преподал урок относительности свободы…
Вообще «объяснялка» это такая довольно полезная штука. Если проявилась – ага, с историей проблемы, если её надо объяснять.
Откуда вообще появляется этот странный жанр?
Начало историю придумать довольно легко, заинтриговать может любой среднепишущий, а вот выбраться из собственного текста дано не каждому и вот тут и расцветает она – «объяснялка».
А еще лень. Потому как в какой момент работы с текстом, проще, быстрее объяснить, чем рассказать. Только это уже не художественная литература.

Практически любой автор очень рано осваивает важную историю – понять, что плохо в тексте. С легкостью необыкновенной – что плохо в чужом тексте.
Мало что вызывает большее удовольствие у начинающего автора, чем взять с полки в книжном магазине продукт жизнедеятельности автора тиражного, известного, богатого, пролистнуть пару страниц и с радостью ткнуть в ляп, шаблон, ужас ужасный.
И это нормально. Проблема в том, что автор начинает трудится именно в этом направлении – устранить плохое. Вычеркнуть, переписать, оправдать – и далее по списку.
Только этого мало.
Эта работа нудная, утомительная, рациональная – то есть, как раз та, которая вызывает у любой творческой личности дикое отторжение. Без неё не обойтись, но...
Есть второе направление движения.
Вот в эту сторону мало кто вообще что-то делает. И редакторы не особо подсказывают. А как сделать текст лучше? Не отбраковать плохое, что само по себе, хорошо. Не - что убрать, а что добавить?
А вот чтобы финал – не такой, какой есть, а с подвывертом. И герой – симпатичный герой, только этого мало, надо бы, чтобы он был не только добрым и отличным стрелком, а еще и непредсказуемым… А слабо финал каждой главы делать особенным, с красивой - не вполне понятной фразой - чтобы читатель пару секунд обалдевал, прежде чем продолжить процесс чтения.
Второе направление - следующая ступень, не выискивать плохое, находить хорошее.
Увы. Выбора нет.
Всегда Два Направления.

Закончился пятый сезон наших литературных курсов «Мастер текста». Еще впереди выпускное задание, но лекционная часть и часть семинарная – закончены.
В масштабах всемирной педагогической и, тем более, литературной практики – мой опыт в преподавании приближается даже не к нулю, а к минус бесконечности, но все же захотелось поделиться выводами. Просто для меня они оказались достаточно неожиданными. До того, как мы начинали эту историю, я о них не догадывался.

Итак.
1. Одной из главных проблем работы в сторону - «давайте напишем книгу!» - оказалось то, что тянет во всевозможные классификации и прочие патологоанатомические эксперименты. Большая часть того, что мы знаем о текстах – авторам не то, что не нужна, вредна.
2. Учащиеся с огромным удовольствием набрасываются на всевозможные правила и приемы и ВООБЩЕ их не используют.
3. Странно, но для тех, кто хочет писать, методы самого заурядного тайм-менеджмента воспринимаются куда как с большей охотой, чем какие-нибудь приемы по работе от третьего лица.
4. Уровень пишущего действительно может поменяться за пару месяцев. Одна из приятных неожиданностей.
5. Большинство в принципе не готово к написанию большой формы. То есть не на уровне орфографии и грамматики, на уровне целеполагания. На уровне… невозможности представить себе Рим, даже стоя напротив Казанского собора. И это тоже можно исправить.
5. Одно из главных достижений курсов – кое-кому из наших студентов удалось поверить в себя, поверить в то, что – да, они могут.
6. Боялся первого набора – ждал и графоманов и того, что вообще никто не придет. Кто же пришел и приходит? Никаких восторженных девушек и юношей с легкой шизой в глазах. Не без этого, но больше – умных, серьезных профи, просто профи они в других областях. Не без шизы, но в литературу без нее никак.
7. Сроки. Была такая глупость – думал, что вот прямо сейчас как пойдет поток текстов… Не пошел. Но вода камень точит, постепенно выпускники начинают радовать. Надеюсь, это только начало. Прямо сейчас в работе редакции три книги.

У моего доброго знакомого было стихотворение, где одним из персонажей была коряга. Стихи не помню, помню корягу, и помню, что она плыла.
Такое чувство, что значительная часть начинающих, да и заканчивающих авторов как-то очень близко к сердцу приняли эту историю про кусок древесины передвигающуюся по воле волн.
Чем еще можно объяснить то, что герои в массе своей деревянные и ничего не делают, делается с ними. Ближе к концу книги персонажи вдруг вспоминают про свои необычные способности – что не страшно, так как эти как бы герои тут же про них забывают.
И, кажется, что уже никого не осталось, кто бы не прочел или посмотрел Игры Престола, неужели вообще никак «не торкнуло»? Десятки героев и ни одного обычного, серого, такого как в жизни… чем там еще оправдывают себя авторы?
Что же за такая нелюбовь к герою. К своему! Что в этом? Взять какого-нибудь обычного невзрачного - зачем? Почему не сделать его хитрым, мудрым, добрым, злым, коварным, сильным, слабым, странным, наконец! Но обязательно выдающимися?
Неужели не интересно?
Или это всё никак не кончится у нас любовь к "маленькому человеку", пора бы уже переболеть этой историей, больше века прошло.
Ладно, герой никакой, но как-то мало того, чтобы с героем что-то случилось. Случится может с корягой, телом без сознания и машиной, оставленной там, где парковаться нельзя. Вот, если эта машина убежит от эвакуатора, хотя бы попытается – она герой, а если её отвезли на штрафплощадку, это не приключение, это протокол.
В последнем тексте с отсутствующим героем было все – боги из нескольких измерений, демоны и святые, создатели богов, две неба над одной землей… Единственное качество главного героя, которое отметил автор – умение быстро бегать. Круто.
Используйте тест – берёте героя, вставляете вместо него корягу, если ничего не изменилось, у вас проблемы с героем.

Общался с начинающими авторами – не без удовольствия, но некоторые вопросы ввергают в ступор.

- Сколько авторских листов?
- Детективы сейчас издают?
- От первого лица или от третьего?
- А что сейчас лучше всего продается?

Вообще - это нормальные, рабочие вопросы. Да? Работа над книгой трудная и не хочется потратить год жизни и узнать, что сделал неправильное количество авторских листов. Надо было четное, а у тебя ровно один.
И есть такой же нормальный рабочий процесс редактора - смотришь на текст и прикидываешь – если бы в тексте была криминальная линия, а главный герой был женщиной, а не мужчиной, то вполне можно было бы поставить в серию «Звезды убивают»…
Это тоже нормально. Редактор, он же не просто самородки ищет, а самородки определенной формы, веса и размера.

А потом приходит рукопись. И вообще все равно – есть серия или нет, сколько страниц – плевать сколько – все мои, жаль так мало. Название – сложное? Ха! Кто не поймет, тому и доктор не поможет…. Если текст настоящий, работа редактора превращается в рутину.
Редактура – корректура - верстка – вторая корректура – типография – склад – магазин.
То есть такой тупо приемщик в окошке.
Все.
Но это, если – вот тот самый текст.
А так – да:
- Сколько авторских листов?
- Двенадцать целых, четыре десятых, как раз в 320 страниц ляжет.

То, что книгу писать долго, то, что это работа – факт. И то, что от этой работы надо получать удовольствие иначе – в силу туманности перспективы издательско-гонорарной – в чем смысл?
Но это еще не все. Люди творческие часто устроены так, что им нравиться именно придумывать. А вот как было бы забавно, если бы люди произошли не от обезьян, а от крыс, а вот какими они были бы? Забавная же идея. И на первых трех страницах все забавно, а дальше… а дальше придумка как таковая закончилась. То есть дальше уже одного креатива мало. Это как с архитектором и прорабом. Одно дело создать проект и совсем другое дело построить. Автор должен совмещать всё.
Увы, но есть графоманы, а есть совсем другая порода, для которых собственно писательство заканчивается в момент изложения «придумки». Дальше, как им кажется – монотонно и неинтересно.
Кстати, именно так появляются книги - бритвы. То есть корешок появляется исключительно усилиями верстальщика.
Обычно слом происходит на первом авторском. Понятно, что дальше можно просто терпеть, только насколько это правильно?
Чего делать-то? Самое простое – понять, одной, самой лучшей идеи мало для книги.
Писатель и отличается от автора именно тем, что он не просто доносит какие-то факты, идеи, а заставляет читателя прожить историю.
Что делать креативному человеку, который все придумал, а теперь надо писать? Влюбиться в героев. Забыть о всех «придумках» и жить с ними. Чтобы и дружба, и любовь, и ненависть, и непредсказуемость.
Тогда к нормальному и очевидному удовольствию от того, что придумал что-то затейливое, добавиться удовольствие от процесса реализации, от того, что идея не просто пришла в голову, а обретает плоть и кровь и становится чем-то, чего вы от неё и не ожидали.

Очень трудно обогнать феррари. То есть, если сам на чем-то аналогичном – то шансы есть. А на замечательном огромном хаммере - трудно.
Вот важно понять, что у тебя за болид. Чем хороша литература, так это тем, что можно и на велосипеде. Вот есть Питер Уоттс, и он может писать о мирах, о странных и неожиданных технологиях, о будущем далеком и близком и при этом совершенно неожиданном. А кто-то только о маленьком эльфе, который поселился в трансформаторной будке. Нет ничего зазорного вот в таком масштабе.
Олимпийские медали спринтера и метателя ядра одинакового цвета и размера.
Я постоянно сталкиваюсь с двумя бедами начинающих авторов – либо сплошная «бытовуха» - какой-то микроуровень, не интересный вообще, либо а давай сразу опишем битву богов или в крайнем случае пропишем пару миров – один параллельный, один перпендикулярный.
«Бытовуха» – тут делать нечего, либо ты пишешь талантливо, остроумно и тебе можно и сюда, либо – мои соболезнования. А что делать с глобалистикой?
Дело в ресурсах. Создать текст – все равно что отправится в путешествие, и обойти вокруг квартала - можно и налегке, а чтобы мотнуться в Перу надо бы уложить рюкзачок.
Как правило, первую свою книгу пишут налегке. По той простой причине, что создается она на основе всего того, что автор накопил к этому моменту. Дальше – трудно. Истории, шутки, забавные знакомые – уже вылились в первую книгу. Теперь надо собирать новый багаж, а это едва ли не труднее, чем писать.
Хочешь описать новый мир – собери его, подготовься к встрече, география, физика, этика – учесть придется все. Готов?
Особенно ярко проваливаются авторы в городском фэнтези. Сначала все идет хорошо, пока герой еще в нашем обычном мире. Но вот, как это принято, он попадает куда-нибудь к драконам и русалкам… Все. Либо все крадем у Толкиена, либо все настолько невкусно и недостоверно… потому как не подготовился автор, ничего про мир свой не знает.
А я вот скучаю по уютным текстам. Чтобы со вкусом подать каждую деталюшку, чтобы и запах, и цвет…
Возвращаясь к глобальному. Вот мне кажется, что автор должен не просто ставить перед собой ту или иную задачу, но точно понимать – есть ли нужный инструмент. На чем едем? То есть вот на феррари нет смысла по пескам и даже по городским улицам, если в России, а на хаммере не стоит ставить рекорды скорости. Он не для этого.
Артур Кларк не был замечен среди знатоков человеческих душ, а Достоевский странным образом обходился без научных пророчеств. И ничего. Оба оставили свой след в литературе.
Это трудно, но забавно и вдохновляет – понять – кто же я. В каком жанре – я король. И полезно.
Могу ошибаться, но, кажется, я знаю как понять, что твое, а что нет. Писать может быть тяжело и легко, это не играет роли. А вот погружение…
Вот пишешь и весь уходишь в придуманное, и все важно, и каждое слово на своем месте. Значит – это ваше. И только так писать. Только так.

Писать меньше пяти книг в цикле – это, конечно, неправильно. Несерьезно. Кто вообще нынче покупает книге по одной? Пучком, стопкой, штабелем… И правильно, иначе доставка Лабиринта – Озона дорогая получается. А вообще я завидую авторам, которые вот так запросто пишут не что-то одно, а сразу выходят на длинную дистанцию – попробуй догони.
Понятно, что эта история появилась не просто так. Читатель обожает продолжения, так было, так, надеюсь, будет. И всё больше книг выкладывается в сети, и автору как бы плевать – будет всё издано или нет, его не напрягают и магазины, которые могут и не положить сразу все книги на полку. На Самиздате места хватит для всего.
Но есть нюансы.
Диалог примерно такой получается:
- Чего-то читать совсем не интересно…
- Ну это только начало, а вот во второй книге сразу экшен пойдет – не оторваться.
- А чего в начале книги упоминается куча каких-то событий, причем важных, но как-то так – походя – будто что-то незначительное… А вот сцена в баре, где герой надрался – вот она занимает три страницы.
- Ну будет еще приквел. Поэтому его коротенько пересказали в первой книге.

То есть получается, что «на единицу продукта» процентов пятьдесят чего-то такого, что надо читать просто потому, что так надо. Чем-то мне это напоминает общение с программистом, который только что сделал тебе сайт и на вопрос: «А как вообще понять, что это именно наш сайт?» отвечает примерно следующее - идиоты, которые сами не в состояние написать элементарный скрипт, не имеют права на мнение о великом продукте, который по чистой случайности как-то пересекается с деньгами заказчика.
То есть тексты для своих, для посвященных, которые готовы к тому, что читать просто не получится, читать надо с определенным напрягом.

Мне эта история нравится. И замахом автора и наличием этого круга «своих», не испугавшихся трудностей чтения. Проблема только в том, что великая пятая книга, чаще всего, так и остается не написанной. Ну и то, что даже сто книг не гарантируют ничего.

Я всегда боюсь этого момента, почти всегда не зря – первые пятнадцать-двадцать страниц заканчиваются, и вместе с ними заканчивается текст и начинается нечто. Автор упорно пытается все-таки дойти до заветного финала – любыми средствами. Отступления, флэш-бэки, новые сюжетные линии, начинающиеся только для того, чтобы дать еще немного объема, и заканчивающиеся как только задача выполнена. Откуда это?
От того, что стартовая идея, стартовое ощущение кончилось, и кажется, что уже все сказано, а текст все еще не стал книгой.
И ларчик, как обычно, открывается тяжело, если хочешь оставаться честным. История в том, что вот этой стартовой придумки просто мало для целой книги. Для автора трудный момент, потому как и один авторский лист – это много, и вот ты его сделал, и оказывалось, теперь все надо начинать сначала.
Мне кажется, есть рецепт, который может помочь не совершить эту ошибку –выплеснуть накопленное и остаться ни с чем.
Нужно не просто видеть героя, не просто сконструировать препятствия, врагов и обстоятельства. Задаться вопросов – а зачем герой живет? Есть для чего? Потому что именно вот это – для чего? – и есть тот стержень на который нанизывается текст. И тут уже два варианта. Если вы ответили на этот вопрос, ничего страшного, просто вместо книги у вас получился рассказ. А если нет – то есть куда двигаться, и вы точно не будете работать над объема ради объема, вы будете жить вместе со своим героем, и текст будет ровно той величины, которая нужна.

Кто решил, что, если привезти на книжную ярмарку тетку, которая играет на гуслях, народ непременно потянется к книгам????
Что делает стенд Правительства Санкт-Петербурга на выставке? Ну, вот в чем его функция? И почему на нем коллекция императорского фарфора? Столько чашек – ставить некуда?
Это точно, если нарисовать книжные корешки на картоне, а рядом поставить девочку на ходулях – всем захочется читать?
Кто люди, которые все это придумали, утвердили и оплатили?
До каких пор книги должны ассоциироваться непременно с батюшками и колокольным звоном? Что совсем не в двадцать первом веке живем?
Чтобы людям захотелось читать книги – НЕ НАДО приглашать на выставку жонглеров булыжниками, детские хоровые коллективы, и, только не бейте меня сразу, популярных на некоторых каналах телеведущих.
Понятно почему? Кошка вышедшая на сцену – не рекламирует спектакль, она тупо забирает всё внимание на себя.
Это же просто.
От того, что представители литературной премии будут друг другу рассказывать какая у них «абалдеть-премия», ну ничего не произойдет. От того, что члены союзов писателей обсудят с правительством величие русского языка измениться только количество кислорода в конференц-зале.
Вся эта история мне напоминает сценку с пляжа – человек тонет, а на берегу конференция по оптимальной форме спасательного круга, в воде чемпионат среди спасателей, а на огромном лайнере – симпозиум – по какой именно траектории надо нырять за тонущим…
И бабки освоили и, кажется, дело –то хорошее – одна беда - «она утонула».

Киношники судорожно пытаются найти основу для сценариев в книгах. Театр без литературы просто невозможен. И это нормально. Но все нынче идет как-то аномально, читаю текст автора и поражаюсь в который раз попыткам затащить голливудский штамп в книгу. Как-то меня «колбасит», когда авторы пытаются описать картинку – вот ту картинку, которую они видели в очередном блокбастере. Ну, типа – мотоциклист снял шлем, а там - ух, ты, так это девушка блондинка, с волосами до крестца.
Или классическое – убить насмерть. Выстрелили в злодея, а он на последнем издыхании снова в бой, но герой не дремлет и всаживает всю обойму прямо в мозг.
Книги, конечно, конкурируют с кино, театром, играми, но эта конкуренция совершенно не в области спецэффектов, а в области борьбы за время. На что потратит время потенциальный читатель, на книгу или… И что, точно он ждет от книги того, что он надцать раз видел в кино?
Мне всегда казалось, что сначала книга, а потом кино, а не книга – кино – книга. Круг замкнулся?
Есть тут, конечно, некие приятности – читатель радостно узнает все то, что уже видел, но автору просто следует сознавать, что одно дело, когда вы придумываете новую реальность, одно дело, когда вы переносите образы из реальной жизни, но пользоваться иллюзией третьего порядка – рискованно. Ну, как-то уже не верится в нее, потому как она уже «отъюзана» изрядно.
Книги разные нужны, книги разные важны, но подражание подражанию, это даже не постмодерн.
Довольно страшно думать о том, что писатель описывает рассвет-закат по какой-нибудь 3D – модели.

Решил написать о полезном - о ремесле. Все авторы ставят те или иные задачи, кто-то маму порадовать, кто-то коллегам книгу подарить, кто-то о самом главном написать. И каждый выбирает свой жанр, свой подход. Я же о том, что на дворе двадцать первый век, и меняется не только читатель, хорошо бы и автору немного измениться. И нет в таком изменении никакого криминала. Те довольно многочисленные авторы, которые считают, что хорошая книга должна трудно читаться и еще хуже продаваться, не то, что не правы, но я просто не вижу связи между "хорошо" и "трудно". Так быть может, но совершенно не обязательно.
Про изменения. Читателю надо, чтобы с ним работали всерьез, мощно, и сразу по всем фронтам. И потому, если вы возьмете хорошую переводную литературу, то вы увидите, что наступило полное смешение жанров. Ну, вот абсолютно никак без мистики, и ожидаемо непременно присутствует криминальная история. А книга запросто может быть ни разу не боевик, не детектив, а вообще про любовь. И нравится такое. И мне кажется, что и автору должно нравится. Потому что это вот такие вкусности в литературном плане, которыми не пользоваться, ну... представьте себе шеф-повара, который все блюда готовит вообще без специй. Ну, лишними считает. А почему бы не добавить крови? И чтобы сокровища, и что-то такое непонятное там - во тьме...
Не стесняйтесь, добавляйте по вкусу.

Есть такая история – книги пишутся не для читателей, а для некоего всеобщего развития культуры. Книга написанная, но не прочитанная, это такой себе кот Шрёдингера. Пока не прочтена первая страница не вполне понятно – жива она или нет.
Была такая история в одном из петербургских театров. Некий режиссер с крошечной труппой ставил спектакли, изюм в том, что зрителей не то, что не было. Они даже не предполагались, так как люди занимались чистым искусством, а тут, понятно, непросвещенный участник не предполагается.
Несмотря на такую «герметику» проект стал довольно известен, то есть на спектакли по-прежнему никого не ждали, но какой-то дотошный журналист решил взять интервью. Похитил одного из участников, и давай пытать. Главный вопрос - ради чего???? Актер подумал-подумал… Чтобы занавес опустился.
Есть зрители или нет, но занавес поднимался в начале спектакля и опускался в конце.
И мне эта дореволюционная история даже нравится. Но, как представлю себе, опускается занавес, зажигается свет – и актеры видят – зал полон зрителей. Тех самых – незваных, ничего не понимающих… И что? Бежать? И никогда-никогда не выходить больше на сцену. Потому что в зале – ужасные зрители.
Мне кажется, все-таки иногда надо убеждаться, что кот жив. Лично я, вообще бы котов в ящики не запихивал.

Держался-держался… Решил написать. Вот не могу понять. Молодые и талантливые – толпятся на ФБ и ЖЖ, и обсуждают:
– а вот мою книгу не хотят публиковать, а вот мне обложку плохую поставили, а мне редактор такого «наредактировал»… Я вот тоже вопрос задам:
- А работать не пробовали?
Одна книга в полтора года для автора, который как бы на что-то там замахивается в плане коммерческого успеха – это не больно медленно?
А хотите насмешу, вот авторы есть, которые пишут по полтора года книгу в целых 3 (ТРИ!) авторских листа.
Да, жизнь писателя трудна, но только в нашей редакции есть минимум десяток авторов, которых мы готовы издать, кто-то уже и гонорары получил, только с текстами – беда. Из месяца в месяц переносим в планах, ну, не сяду я за автора и не напишу.
То есть вот убалтываешь оптовиков, дабы взяли книгу, о, чудо – она продается, читатели – оценили, ура! Ан нет, автору не интересно писать продолжение, он пишет что-то глубоко своё, дабы выложить в фэйс и писать, поливая буквы горючими слезами, отчего же его не публикуют…
Ага, это помогает.
Или приносят текст, а он, ну на шесть авторских – гонорар-то полноценный, а вот с буквами – беда. Ну, понятно, написать полноценную книгу – не статью наваять. Одного вдохновения мало, надо потрудится. Но нет, автор хлопает ресницами – никому-то он не нужен… Ну, да, не бывает почти написанной книги, вообще все равно, сколько написано, если не все.
Средняя книга, это 12 авторских листов, 480000 знаков с учетом пробелов. Если писать год – 1329 знаков в день. В этом посте – больше. Это так трудно? Это так трудно, если на кону что-то то важное, что Вы хотите донести до читателя?

Если не выключать мозг, то понятно, проблемы книжного бизнеса всегда будут иметь одну главную точку приложения – пересечение путей деньгодателя и книгопродавца. История развития издательств, она довольно точно показывает – кто-то делает ставку на государство, кто-то на гранты или предпочитает брать деньги у авторов, а кто-то все-таки пытается книгу читателю продать.
И вот только последний случай реально имеет какое-то отношение мало того, что к рынку, но и к современной литературе.
Книжный бизнес падает с с середины нулвых, причем совершенно не потому, что кризис. Падает он потому, что изначально бизнес этот строился на простой истории – главное напечатать и занести в магазин – дальше все получится. И получалось. С приходом интернета, а самое главное, с удовлетворением первичного спроса – читатель вдруг стал умнеть. Начал усиленно выбирать. Тогда взамен первой стратегии – напечатать все равно что, наступила вторая, живущая до сих пор – на обложке должно быть что-то узнаваемое.
И какое-то время и эта история работала. Частично работает до сих пор.
Понятно, чего не было ни в первом, ни во втором случае – попыток продавать собственно книгу, а не громкую фамилию, название или магазин в хорошем месте.
С моей точки зрения, продажа книг, это в первую, вторую и тридцатую очередь – рассказ об этой книге читателям. Остальное вторично. Очень характерно в этом плане книги, которые никак не возбуждает ни отдел маркетинга, ни книжные магазины влет уходит через Озон и Лабиринт, потому как читатели потребляющие фэйс и жж о книге узнали и захотели.
Но я о кризисе. Что же делать в кризис-то? В перманентный наш.
- А вот не надо дерьма выпускать, - сообщил мне один мудрый человек. - Вот не надо сто книг, надо одну, но хорошую.
Еще немного и мы даже найдем того человека, который точно будет знать, какая та самая одна книга хорошая, и боюсь, что у этого человека будет юридическое образование и нужное количество звездочек на погонах.
Мне кажется, нужно продавать. Учиться продавать книги настоящим образом. Любой, кто заходит в книжный магазин знает – книги тут продаются благодаря тому, что их привезли, тому, что этот магазин есть в природе, и много еще почему - точно не потому, что продавцы реально ими торгуют.
Почти вся книжная информация расходится между издательствами и книготорговцами, единственное куда она не попадает, это к читателю.
Если и попадает то сообщает об уже бестселлере. То есть это примерно такая история, когда в эфире Первого канала рекламируется Первый канал. И вот это, конечно, должно как то подействовать на тех, кто выбирает условный Третий?
Редакции мечутся в попытках как-то донести информацию – и с учетом того, что реально мы, в отличие от наших коллег с той стороны железного занавеса, на рынке меньше двадцати лет… Так вот, мы научимся. Рынок заставит.
Если смотреть уж совсем глубоко, а зачем иначе, фишка в том, что единственный вызов, который стоит перед каждый книжником – это книгозамещение. Зачем продавать книги, если канцтовары уходят лучше и никаких неожиданностей? Зачем продавать книги, если можно продать фамилию автора на обложке? Зачем рисковать и выпускать нового автора, когда можно сделать проект, где автор в принципе никого не интересует…
Книгозамещение – всегда рядом, сидит на левом плече и обещает много денег.

Жуть, это даже не сам терракт, не убийство талантливых журналистов Charlie Hebdo. Самая жуть в том, что тысячи людей говорят, а вот не надо было карикатуры рисовать. То есть вполне осознано народ думает, что если кто-то что-то не то нарисовал, то его правильно и можно убить.
Собственно товарищ Сталин в свое время так и поступал, как-то не так Мандельштам стихи писал, следовательно, правильно было его расстрелять. Причем, по определенной причине такая «справедливость» наступает странным образом только если речь связана с обидчивыми товарищами. Ну, вот как-то никто не боится издеваться над папой римским. Христианский Бог вынес, кажется, что можно и нельзя, вплоть до смены пола. Президент США в различных произведениях был и пришельцем и масоном, и злобными маньяком гомосексуалистом – ничего, никто никого не наказал, не возмутился, даже ноты протеста не написал.
А-а-а мусульмане – они имеют право на обиды. А-а-а иудеи, буддисты, христиане, индуисты, зороастрийцы – вот тут можно позволить себе, что угодно. Так что ли?
В нашей стране считается просто признаком плохого тона, не рассказать антисемитский анекдот. Ничего – пока все живы, до сих пор ни в кого из публичных антисемитствующих деятелей ни одна граната не полетела. Хотя по законам РФ уже многим пора сколько-то отсидеть.
Получается замечательный тренд, чем ближе к зверью, тем больше прав на обиду?
Мне кажется, тут есть только одна возможная история. Ни с какими террористами вести переговоры нельзя. В том числе как-то заставлять себя забывать про свободу слова и права здравого смысла. Они должны точно знать - чтобы они не делали, поезд нормальных людей едет дальше, все на что они могут рассчитывать – это гуманитарная помощь. Потому что – да, даже после того, как они в нас стреляют, мы не отказываем им в правах людей. Они по-прежнему могут рассчитывать на суд, на адвоката и на тех идиотов, которые пишут: ну, зачем вы такое пишите-рисуете, эти люди с автоматами и гранатометами, они ведь такие обидчивые… Ага. И ключевое слово здесь - автомат. Если у человека нет автомата - все можно. Если есть... и почему в голову лезет образ Табаки из Книги джунглей?

Не обещает ничего, кроме смены цифры. Впервые я не связываю с Новым годом никаких особых надежд.
Но это глобально, это просто мозг все никак не успокоится. И как 2015-й не обзывай – он не станет ни слаще, ни короче, хоть в честь какой животины, а хоть и литературы.
По счастью писатели – вообще отдельная категория граждан. На улице все о курсах, о нефти и Крыме, а они о любви, да еще и в космосе, а там вообще денег нет…
Редактор – человек зависимый, что напишут, то он и читают. Читатели… не все время, но как только откроют книгу, и аж до момента , когда страницы снова сомкнуться – тоже в плену автора.
Так и получается – вокруг много чего плохого, но авторы пишут замечательные тексты, мы по мере сил их издаем… и так здорово, когда видишь уже эти книги свеженапечатанными… Время от времени, конечно, мешает хорошему настроению нынешняя стоимость зарубежных прав, печати в Китае и финской бумаги... стоп.
Несмотря ни на что, мы можем себе позволить роскошь думать, что все, о чем по первому, второму и прочим каналам – неважно, а вот то, что после обложки и титула – в этом есть смысл и сила.
Да, будет так.
В 15-м и всех последующих годах.

Есть у нас такая история – литературные курсы "Мастер текста". И мы там и домашние задания даем, в том числе такое – «активное начало». Просим попытаться начать рассказ, повесть без раскачки, сразу с действия…
Конечно, начало совершенно не обязано быть динамичным. Экшен, это просто один из самых надежных способов захватить внимание читателя. Все остальные способы ничем не хуже, динамика – всего лишь самый простой.
Авторы совершенно откровенно удивляются, а зачем же вот так - с самой первой страницы начинать «захват» читателя. А как же экспозиция, а психологическая проработка… Если перевести это на русский – общепонятный, автор говорит следующее: «Мне нужно время на раскачку, пока текст у меня не начнет получаться, и почему бы читателю не раскачиваться вместе со мной»?
Читателю совершенно наплевать, какие там у автора случились проблемы, почему ему так тяжело сразу писать нормально, а надо сначала заняться чем-то глубоко индивидуальным. Ну, как бы процесс завязывания шнурков важен для бега на любую дистанцию, но принято их завязывать до, а не во время.
Решение простое – написали первый авторский, вернулись к началу… и безжалостно его – начало - вычеркнули. И, о чудо, все получилось.
Тут есть еще один - почти криминальный вопрос. Автор, это специалист по созданию текстов. Причем, если речь идет о художественной литературе, то текстов эмоциональных, которые, в теории, должны захватывать читателя с первой до последней страницы. И вот что это за автор, который, понимая значение первой страницы, не в состоянии сделать ее уникальной? Ведь именно она может определить отношение издательства. Её первой увидит читатель, но еще не покупатель в книжном магазине. Не можете? А где гарантия, что сможете на двадцатой?

Не знаю за что авторы так ненавидят фантастику. Либо ходилово-мочилово, причем не вполне понятно, что же там такого фантастического – боевик и боевик, только так как авторы считают, что фантастика это легко, причинно-следственные связи… ну, скажем так, несколько отдыхают. Но в случаях сталкеров и рядом с ними, все более менее понятно, в конце концов, тут никто не пытается делать вид, что создает литературные шедевры.
Гораздо хуже в жанре фантастического рассказа.
Авторы писать умеют. Фактура – сочная, герои – живые, казалось бы в чем проблема? Проблема в том, что, если у вас в тексте есть мутант или пришелец, это не означает, что рассказ фантастический, а главное, что он понравится тем, кого вы обманули, сказав, что пишете фантастику.
Из недавно прочитанного – неким вирусом заражен весь город, в следствии чего карантин. Естественно, оцепление, естественно, выжившие – мутанты, ну и вот настал день и час, когда злые генералы решили навсегда покончить с этой территорией, убив всех выживших, которые являются носителями данного вируса.
То, что этот штамп только в американских фильмах заюзан просто до дыр, это мелочи. Автор ситуацию усугубляет – носители вируса сплошь подростки, числом аж человек 40 в сопровождении взрослого инвалида. Подростки, ясное дело все на подбор трогательные, часто девочки с красивыми волосами, которые они стригут, дабы делать тетиву для стрел.
Наступает время Ч военные идут на штурм. 12 тысяч военных. Против 40 подростков, которые живут на территории, которая лет семь как в карантине. Вооружение – самодельные стрелы… Ну, понятно, что военные в панике уступают? Автора не волнует, что, если уж решили всех убить отчего не сбросить бомбу? Отчего не использовать газ, автору просто неинтересно, у него же другая задача – он пытается читателю доказать, что война это плохо, а мир – хорошо. Кстати, я так и не понял, отчего все не делается сугубо в медицинских рамках, ну, вот носителей вируса Эбола как-то пытаются лечить, опять-таки, это же не трогательно, да?
Да, а что с сюжетом – он потрясает своей динамикой, после экспозиции длиною в три четверти рассказа, с сексом, анекдотами, вставными историями… Так вот уже войдя в прямой контакт с противником главный герой – ветеран, причем о том, какой он опытный и крутой в отличие от салаг, нам автор говорит раз надцать… итак герой ВПЕРВЫЕ видит противника и удивляется.
Каким образом он вообще ветеран, если он не знает с кем воюет, в чем его такая опытность и пр. – непонятно вообще. Почему останавливается наступление? Нет ответа. Что делали военные, когда несчастные мутанты, которым сейчас лет по 15-16 были детьми, с кем воевали – автору это снова неинтересно.
Как же так, - думает ветеран - так мы воюем не со страшными монстрами… Тоже самое думают мутанты и в тех местах, где положено быть на пару трупов больше – этого не случается. Поскольку стороны, ух, ты, поняли, как же плохо убивать себе подобных.
Повторюсь – написано хорошо. Но зачем? Что? Где здесь фантастика, где здесь неожиданные финалы, идеи? Что такого автор сказал, чего не было понятно с первой страницы читателю? Читатель все ждет, когда же начнет что-то происходить… НЕ НАЧНЕТ. НЕ БУДЕТ НИЧЕГО. Вопрос один – а зачем делать вид, что это фантастика?
Ну, возьми любую реальную войну – там все будет куда как контрастнее, чем в этом странно абсолютно неправдоподобном мире… Ну, так там надо фактуру изучать, и исторические реалии знать, а тут – а чо, это ж фантастика – тута все можно.
А потом тираж все никак за тысячу не перевалит. Жанр всегда наносит ответный удар. Рублем.