В стране уже не осталось идиотов, которые думают, что хоть что-то в бывшей 1/6 делается не из-за отката. Вопрос состоит только в том, что если уж все равно имеют в карман, то хотя бы что-то полезное произошло. Пример полезного приходит в голову с трудом, но все-таки – вот кольцевую когда-нибудь в Питере все же достроят. Наверное.
То есть лично мне хотелось бы одного, чтобы рассматривая два проекта, где можно попилить, выбирали тот, который хотя бы безвредный. Почему-то не так.
Нынче решили пилить на введение нового госстандарта для старшеклассников. Суть следующая – старшеклассники сами будут выбирать, что учить, а что нет. Обязательные предметы вызывают восхищение: Россия в мире, ОБЖ, физкультура, индивидуальный проект.
При раскладке, которая будет утверждена, выбрать одновременно русский язык, литературу, алгебру и геометрию ученик вообще не сможет. Не дадут. Я в принципе не понимаю, как можно изучать язык без литературы и алгебру без геометрии, особенно на уровне старших классов, но главное, чего я не понимаю, это кто решил зачислить нацию в дебилы?
Пока мы еще как-то сильны в математике, музыке классической, балете, цирке и все. Но последние события просто таки с хирургической точностью наносят удары по последнему, что еще не разрушено.
Что характерно, никаких ток-шоу, еще бы, это не дресс-код от Чаплина, и даже правозащитники как-то молчат, ну, да, они же настроены исключительно на происки «кровавой гэбни».
А может, я чего-то не понимаю? Не вижу перспективы? Если представить себе, что старшеклассники, на которых поставят эксперимент с новым стандартом, закончат школы как раз в тот момент, когда уже все допилят… то алгебра и русский им ни к чему. Боевые искусства и воинское мастерство для мальчиков, курсы гейш для девочек. Одни пойдут на пушечное мясо, другие на мохнатое золото. Все к тому идет.
Чуть не забыл. Срочно нужно подписывать англоязычных авторов, на родном языке в стране скоро будет читать просто некому.

Есть у меня старый приятель, который занимается звуком. И сам что-то озвучивает и других заставляет, и повезло мне наконец приехать к нему в гости, дабы оказаться пораженным студией, кафетерием и вообще. Здорово. И вдруг какой-то менеджер смотрит на меня и кричит, - "Александр, это ты?". И я как-то так даже задумался, Александр ли я? Все сошлось, даже паспорт доставать не понадобилось. Менеджер привстал, и я тоже его узнал. Хорошие 15 лет назад я занимался созданием телепрограмм и видеоклипов. Причем дело это было тогда тяжко-убыточным, за каждый час монтажа, аренды камеры и минуты эфира платил лично без всяких спонсоров, а параллельно снимал рекламу, чтобы на передачи и клипы были деньги. И одним из видеоинженеров, был этот самый нынешний менеджер. А надо сказать, что мы были немного ненормальными, то есть пытались делать все хорошо, а опыта никакого, то есть монтировать с нами было непросто. Приходилось переделывать, пересчитывать и пр. И я запомнил я этого парня по одной фразе, которая непременно звучала перед обедом и в конце смены: "Лучшее - враг хорошего". И бывало так, что побеждала эта фраза и нас, и не доводили мы клип до нужного совершенства. Но, здорово, что все же в кровь фраза эта не проникла.
Бывший видеоинженер в те времена и зарабатывал больше, и умел и знал, и казалось мне, что когда уходим мы из студии, тут и начинается его настоящее недоступное для нас дело. Оказалось нет. Уже нет и той компании, в которой мы монтировали, парень этот давно просто менеджер, специалист по общению посредством почты и телефона, но фраза эта по прежнему с ним.
Я к чему. Не дай вам бог, особенно, если вступили на путь творческий сказать себе: "Лучшее - враг хорошего". Лучшее - это лучшее, просто мы часто ленивые и времени мало.

В старом анекдоте зарубежный гость был уверен, что плохо мы делаем только то, что делаем руками. И как-то становилось не так горько, что все у нас плохо, потому как и дети у нас вон какие, и физики с математиками, и скрипачи с балеринами…
И писатели, они же как бы тоже все больше мозгами, руки уже потом прикладывают, и все еще помним и верим в то, что ну не Толстые, не Достоевские, но где-то точно рядом.
Не рядом. Лучшие из лучших только приближаются к среднему уровню английской прозы. Отечественные мэтры и монстры слабо интересуют зарубежного издателя по простой причине – такое трудно продать. Нет никакого заговора против русской литературы также, как нет его и против отечественных автомобилей. Ну, кому нужна «лада», если есть «фиат»?
И как-то уже довольно тошно от рукописей, которые мы все же издаем, просто понимая, что автор не хочет, именно, что не хочет довести текст до качественного уровня. И ладно бы речь шла о маститых или, напротив, о молодых, это касается всех и каждого. Привычно читаем романы со слитым финалом, с одной лексикой на всех героев, с уже нескрываемым надуванием объема… Что автор любит, тем и надувает, кто-то в боевой фантастике вдруг посвящает книгу особенностям рыбалки, кто-то в детективе описывает замечательный отдых в теплых странах, и практически все подробно описывают как выпили, чем закусили и как после всего этого им было плохо. Что характерно, почти никто не пишет о сексе. Вероятно, не хватает опыта.
В чем проблема сделать качественно свою работу? Я знаю, что первое, что приходит на ум, – так платят, дескать, мало за тяжелый писательский труд. Так все те беды, которые я перечислил, характерны и для авторов ТОП-20, которые получают за каждую новую книгу весьма достойные деньги. Причем суммы увеличиваются, а качество падает.
Вероятно, дело в школе. Не в советской. В никогда не существовавшей школе русской прозы. То есть если что-то и было до семнадцатого года, то после времен эффективного менеджера и его уже не столь эффектных наследников литераторов учили одному – следовать курсу партии.
Потом наступило время глобального дефицита на что угодно, когда спрос был готов проглотить все, что напечатано, лишь бы по-русски написано, и только последние несколько лет читатель, несколько заморив червячка, пытается выбирать на вкус, и с ужасом понимает, что выбирать особо не из чего. По счастью никуда не делась классика, и все быстрее печатаются переводы, и все быстрее мы понимаем, наше место в большой компании не особо продвинутых в литературе стран. А так хочется, чтобы Англия, США, Франция, Испания, Германия, Италия и мы… Но нет. Романы отечественной сборки не дотягивают до мирового уровня. И с какой бы это такой нежданной радости вдруг им это удалось?
Мы не можем достойно сделать почти ничего, отчего в литературе у нас появится усердие, терпеливость и ответственность? Потому что в наших краях творил Толстой? Географическая гарантия качества?
Уже очень давно не появлялось романа, который покупался бы по той банальной причине, что он здорово написан. Не потому что о чем-то злободневном и не потому, что фамилия из телевизора известная и даже не потому, что в девяностых все этого автора брали, а потому что текст хороший, перечитать хочется. Мечты-мечты…

Есть такая мечта о добром государе. Иногда о добром государстве. Странно, но наши топ-чиновники тоже о них мечтают, иногда их грезы наяву доходят до того, что они пытаются стать этими самыми добрыми государями. Проблема - о чем бы они не мечтали, основные инстинкты наших чиновников никуда не делись и появились они не вчера.
Еще немного и чиновника мы будем узнавать не по одежде и не по мигалке – по строению черепа, по форме рук, по глазам – отдельная национальность, скрещиваются только между собой, со своей особой религией, традициями и языком. Осталось всего ничего.
И вот этот особый народ нашей многонациональной пытается сделать что-то хорошее. Бывает у них такое. На самом деле хорошее и плохое они отличают исключительно по наполнению собственного банковского счета. Что именно нужно народу они не то, что не хотят понимать, но это просто не реально, потому, если по их собственным меркам подходить, то надо народу давать на лапу, причем в больших количествах, а в чем тогда смысл?
И тут на помощь приходит культура. И проливаются золотые дожди на деятелей культуры, причем тоже своеобразно, дожди должны падать доверенным и правильным людям, поэтому в очередях к кормушке стоят разные союзы и объединения, собственно единственный смысл всех творческих союзов (впрочем и любых других) в нашей стране – получить право хотя бы стоять в этой очереди.
Но нужно понимать, что чиновники, они очень особенные. И сама мысль тратить деньги, которые можно было бы украсть, не дает спокойно спать. Поэтому пытаясь стать добрым государством, они нашли новый способ. Теперь их доброту должны обеспечить кто? Правильно – сволочи бизнесмены. Это только на словах у нас все пытаются поднять малый и средний бизнес, на самом деле, любой частный бизнес в стране это прямая и явная угроза чиновнику. Это как спецназ ГРУ штурмующий МВД. Представляете – менты же им ничего сделать не могут!
По счастью для стабильности нашей страны, бизнесмену чиновники сделать могут. Не могут приказать, не могут совсем уж всех согнать в послушные союзы, но поглумиться – это запросто. Просто чтобы понимать, враги – это только мелкий бизнес, потому как среднего у нас просто нет, а крупный, он не бизнес вовсе, ну никто же не думает, что Газпром чем-то отличается от министерства газа и нефти?
Итак, чиновник спешит сделать добро народу, и тратить деньги не «хотит». Билли Гейтс не смог бы. А наши сити-менеджеры смогли. Вот новая мелочь – все издатели должны пополнять книгами фонд городских библиотек. Немного – по три экземпляра. Что им трудно?
Скромно промолчу, что библиотеки только что выбили себе права на пиратское распространение этих самых книг, странно, что издателей пока не заставляют прямо в оцифрованном виде библиотекам передавать книги. Почему-то надо забыть и про то, что библиотеки получают ежегодно деньги и довольно приличные на закупку книг. Теперь эти деньги пойдут на что-то другое?
Лично меня особо радует не сам факт передачи книг, хотя я не пойму, почему я кому-то что-то должен дарить (особо умилительно будет смотреться это библиотечная десятина при тиражах в 100 штук. Там каждый экземпляр может стоить пару тысяч рублей, ничего издатель, напрягись, не жмотись!).
Меня просто таки восторгает перспектива той бумажной работы, которая предстоит. По факту мне придется нанять еще одного человека, который будет заниматься оформлением всех документов, связанных передачей книг городу. И этот человек по факту будет работать на губернатора и на его безумную попытку показаться хорошим. Как же здорово быть хорошим за чужой счет!
Прелесть ситуации еще и в том, что количество населения посещающего библиотеки из года в год падает, хотя сами библиотеки сидят в государством предоставленных помещениях, книги им даются тем же государством и сколько я помню, занимаются библиотеки выбиванием все новых благ. Только для кого они эти блага? Еще пять-десять лет и численность библиотекарей превысит количество пользователей этих самых храмов знания.
Я все это к чему. Я к тому, что я даже не особо против, чтобы наша титульная нация – народ чиновный - делал что-то хорошее за чужой счет. Но пусть это все же будет что-то действительно полезное. А то мы одной рукой грабим писателей и издателей, а другой пытаемся помочь библиотекам. Ну-ну, и чего будут делать библиотеки, когда книги в стране перестанут печатать. Переименуются. В «Общество памяти о тех временах, когда на Руси еще были издатели и писатели». Пока же они могут вместе с чиновниками основать «Тайное общество убийц русской литературы». Масоны, мать их.

Это странно. ЗА сегодняшний день пятеро принесло мне извинения за то, что я должен читать их рукописи. ТО есть, как бы мы понимаем, что вас от рукописей тошнит, но сделайте одолжение. Если бы тошнило я бы занимался чем-то другим. Если врача тошнит от больных, надо переключаться на здоровых, повара мутит от вида сырого мяса - не на того учился. Ну, как редактора может тошнить от рукописей? НУ, да есть не просто ужас, а ужас-ужас, есть книги толщиною в два кулака и ни одного нормального абзаца. Ну, так это же не курорт. Работа такая.
Господа, пишите, присылайте, и да, не успеваем, потому,что есть чего читать, но непременно прочтем. И непременно ответим. Вопрос, что. В тот день, когда очередное письмо автора, не читанное еще, вызовет у меня приступ тошноты, я сменю профессию. Потому что это как... никогда не разворачивали подарки? Что там под слоем информации об авторе и синопсисе - вдруг это оно - чудо. Потому что это же не фильмы и не игры, это рукописи, которые могут все. Автор может то, что неподвластно никакому 3D, и никакому Кэмерону. Он может все. И этого чуда ждешь, на него надеешься, и самое главное, оно случается.
Такая профессия - ждать чуда и его дожидаться. Завидуете?

Как известно, главный враг любого автора – издатель. Некоторые думают, что главный друг – это агент. Литагент.
Я тоже иногда начинаю в это верить. То есть так мечтать. В смысле обманываться. Ну, вот встретишь автора трудной судьбы, что не напишет, то между жанрами, и не в ту серию попал, и обложку неправильную нарисовали, и гонорар заплатить забыли. Тут и думаешь, ему бы агента. Тот бы и гонорар выбил, и за серией проследил, а еще на продал бы куда-нибудь за пределы нашей необъятной, то есть в Германию, Англию, США, естественно за большие деньги.
А мы – издатели, мало того, что враги, так еще и не все можем. Как-то всерьез задумавшись над рукописью написанной по-настоящему неплохо, но четко понимая, что не продать мне эту книгу читателям, а бегать по заклятым друзьям издателям, как бы не моя работа, я вспомнил про агентов. Это же мы – издатели, любим формат, и чтобы кровища, и чтобы герой бегал и всех убивал, пока не станет настоящим сталкером, в крайнем случае – технотьмой, а они – они настоящие, благородные, им лишь бы литература цвела…
Называется – обломитесь, господа. Не нужны авторы литагентам. То есть даже посмотреть текст не захотели. Им не надо. Фишка простая. Если, автор, тебе уже повезло, имя себе заработал, деньги тебе уже готовы платить, вот тут из ближайших кустов и подползет агент, и молвит ласково – «ох, ты авторушка, бедненький, ох ты издателем обиженный, подпиши-ка ты лучше со мной контрактик, я тебе новго издателя отыщу, пуще прежнего»…
Может и отыщет. А может и нет. Тут, уж как звезды лягут. Дело в том, что если издатель по контракту должен деньги платить и тиражи печатать, то агент не должен ничего. Удастся подписать выгодный контракт – хорошо, нет, с агента взятки гладки.
Недавно у меня был показательный случай. Опубликовали автора – первый роман, хотели как-то дальше сотрудничать. Ан нет. Он решил - с издателем плохо, с агентом хорошо. Ну, не повезло автору - засветился в прессе, стал интересен агентам. Рукопись его начала кочевать по редакциям, никто так и не клюнул… прошел год. У автора закончился контракт с агентам, принес рукопись… ну, да, туда, откуда унес её год назад. А год это много. То есть год назад, я бы её опубликовал. Был смысл. А за год про автора все забыли, и печатать его вторую книгу уже неинтересно. Никому.
Вероятно, так заведено у агентов, если уж встал на этот путь, получаешь право на убийство. Как сказала бы одна моя знакомая – чисто литературное убийство.
Получается странная вещь, во всем мире агенты занимаются начинающими авторами, помогая им найти правильного издателя, свое место на литературном рынке, и только у нас издатели нянчатся с молодыми авторами, чтобы в случае успешной работы, комиссионные могли получить немногочисленные агенты.
Мне повезло, я знаю достойных агентов и готов в любое время для них смешать и взболтать, но они, увы-увы, их всего двое и они - то самое исключение из правил.

Вот подумалось. Один неглупый человек, как-то, совершая прогулку по городу, нашел заброшенный склад и совершенно обалдел, поняв, что, во-первых, склад таки ничей, а во-вторых – там столько всего!
И действительно было много. Так много, что ему пришлось организовать довольно-таки большую фирму, чтобы все это продавать.
И даже как-то неинтересно, что наша страна и есть такая фирма и не очень интересно, что будет, когда продадут последнее стоящее из найденного на складе. Все достаточно очевидно.
Понятно, что хозяин фирмы в любом случае в шоколаде. Потому что рентабельность огромная, практически бесконечная и сколько именно потратить на зарплату и даже сколько именно украдут не так важно. Все равно много останется. Но как-то постепенно воровать начинают много, все больше и больше, и зарплаты растут, а ездить за товаром вглубь склада приходится все дальше и уже даже раздражает.
И что делает нормальный хозяин?
Что-что – вызывает милицию, находит воров, увольняет их, обленившихся посылает к чертям собачьим и т.д.
Но есть одна деталь. Те самые ребята, которые воруют и вообще как-то не очень вовремя приходят на работу в курсе того, что склад, ну скажем так – найден. И уволить их – ну, просто невозможно. И что делает хозяин? Проводит политинформацию. Обещает сотрудникам wi-fi на каждом рабочем месте и знакомится с мэром города, мол смотрите, с какими людьми я имею дело. Некоторым сотрудникам он даже купит новые столы и заменит лампочки на энергосберегающие, чтобы экономить.
А тут ведь штука в чем. Если фирма гнилая, к ней пристанет любая болячка. И воровство оказывается наименьшим злом. На склад приходит и уходит кто угодно, хозяин по-прежнему бессилен. Хозяин не успевает оглянуться, как оказывается, что половина его фирмы занимается наркотиками, половина торговлей оружием, и все вместе детской порнографией. Он может только говорить, и он по-прежнему зарабатывает, много зарабатывает.
Рано или поздно его убьет кто-то из своих, или просто сдаст в милицию. Хозяин - человек неглупый и богатый, у него есть телохранители и советники, и вполне возможно, он даже успеет просто убежать в другой город и останется жив и благополучен.
Проблема в том, что сотрудникам фирмы бежать некуда. Каждый из них преступник, каждый – не нужен никому, все они лишь персонал стремительно пустеющего склада.
Есть исключение. В огромной фирме, занимающейся продажей награбленного, по какой-то удивительной случайности, появляются отделы, которые производят и продают товары и при этом никак не связаны ни с воровством, ни с криминалом. Это нормально, слишком велика фирма, здесь возможно все, что угодно.
Издательский бизнес – и есть такая случайность на теле огромной страны. Может быть, если таких случайностей станет больше, у холдинга «Россия» появится шанс. Очень хочется верить.

Ну, вдруг кто-то не заметил – нет такой штуки под названием русский детектив. И можно вспомнить про Фандорина и поискать на полке Антикиллера. Только это не детективы. Боевики, детективы иронические, иногда женские, милицейские романы, или, возвращаясь к Акунину, специальные как бы исторические стилизации – что угодно только не детектив, где есть тайна, есть расследование и есть разгадка. Тайну еще с горем пополам рисуют, расследование уже протекает с огромным трудом, до разгадки, как правило, дело не доходит, просто в конце романа как-то не до этого. То слишком много трупов, то слишком мало закуски, не получается как-то.
И некого винить.
Детектив особый жанр. Он способен существовать лишь в стерильных, почти математических условиях. Люди честные ведут себя совсем не так как преступники, детективы одни лишь способны проникнуть в мысли убийц, не переставая при этом ужасаться их коварным помыслам.
При всем этом качественный детектив замешан на совершенно реальной жизни, тут-то все и умирает. Совершенно нормально знать, что полисмены тупые, но представить себе полностью коррумпированный Скотленд-Ярд – невозможно. ЦРУ, конечно же, замышляет невероятные преступления, но обычный американский коп непременно поможет частному детективу посадить преступника в тюрьму. Детектив просто скажет кого, а дальше уже вся королевская конница, вся королевская рать – придет и обрушит свою мощь на злодея…
А теперь взяли и поверили в неподкупность нашей милиции. И в её готовность обрушить. В её способность вообще на что-то… Трудно. И в детектива, который пришел и все распутал тоже трудно, потому что для этого должны работать правила игры – те самые, об отдельных преступниках и отдельных честных гражданах, которых в разы больше.
При всем желании, русский автор просто не в состоянии написать русский детектив. Ну, разве что в реалиях до семнадцатого года. Бессмысленно искать Шерлока Холмса в Бандитском Петербурге, здесь даже Мориарти было не выжить. Бывшие спортсмены и комсомольцы, тесно смыкаясь со все еще милицией, и подумать не могли, что они не просто загоняют всю страну под необъятную крышу, они еще и убивают целый жанр. И детектив мертв, а я…

Как-то так получается, что смотрю «Закрытый показ». То есть уже не раз и не два. И не то, чтобы я не люблю американское, в смысле глубоко голливудское, кино. Люблю. Но интересно. Какие-то люди странные, режиссеры загадочные, Гордон опять-таки чего-то хочет.
Больше смотреть не буду. Все хорошо, просто, на этот раз смотрел не в фоновом режиме, а внимательно, и спасибо замечательному писателю Михаилу Елизарову, который собственно все и убил.
Итак. Показывают нам кино, которое можно увидеть либо на фестивале, либо скачав у пиратов, либо вот у Гордона. И как-то хочется сразу сказать, что, и кинотеатры наши ничего не понимают, и зрители тупые, такие замечательные фильмы не ценят, не смотрят, не показывают… А потом начинается трудное – собственно просмотр.
Ну, это плохо. Сценарий сырой, режиссер вышел погулять и вернулся только уже на фестиваль, чтобы получить какую-нибудь награду, актеры, просто ни в чем не виноваты. Можно быть Малковичем и Мастрояни в одном лице, но без сценария и режиссуры – очень трудно.
Потом начинает цирк. Находится парочка человек, которые достаточно подробно рассказывают почему вот этот самый фильм плохой. Но находится пара десятков людей, которые рассказывают, отчего именно этот фильм лучший. Главный аргумент, обычно он идет от членов съемочной группы – просто вы ничего не понимаете в силу своей ограниченности. Это сильный ход, потому что доказать свое неограниченность практически невозможно.
Обязательно находится кто-то, кто находит в двухчасовом потоке одну-две сцены, которые хороши. В эпизоде такой-то актер, несмотря ни на что сыграл великолепно. Съемки были в таком-то экзотическом месте, а там так красиво, ну и т.д. То, что все хорошее, занимает места и времени немного и выцедить это можно только с огромными усилиями, не волнует никого. По секрету. Я с легкостью могу найти пару-тройку сильных фраз в любой графомании, жаль, что сборники сильных фраз, пока не пользуются популярностью.
И главное. Непременно находится кто-то, кто находит главную силу фильма. К примеру, сняли фильм о детях инвалидах, или о ветеранах, или о проблемах малых народов, и уже все равно, как. Сняли же – давайте их хвалить.
Если бы речь шла не о фильме а о лекарствах, такого бы не было. Никто не будет радоваться тому, что сделали отвратительные лекарства для детей. Для детей же! Никто радоваться не будет, заклеймят, осудят, посадят и тот факт, что для детей, будет отягчающим, а не самодостаточным. В кино все иначе, почему? Не знаю.
И вот тут на сцене появляется Елизаров. Михаил Елизаров, это вообще очень отдельный писатель. Лично я считаю, что по дарованию, после Пелевина у нас не появлялось подобной мощи. Как он её тратит, это другой вопрос, тем более, что автор молод и нам повезло, что мы можем ждать его новых работ и надеяться. Елизаров сделал ужасное. Он нашел в фильме то, чего там никогда не было, чего в него вложить не смог бы и Феллини. Проблема в том, что Елизаров в состоянии это увидеть и с этой точки зрения не так уж и важно, что именно он смотрел.
Любой режиссер, писатель, композитор – своеобразный переводчик. Он переводит для тех, кто владеет только русским и лишь на вербальном уровне, все то, что глубоко внутри. А тут происходит такая забавная сценка – недоучка переводчик с китайского на плохой русский сталкивается с человеком свободно владеющим кантонским диалектом. Человек этот, вслушиваясь в лепет безграмотного толкователя, находит в нем подтверждения своим мыслям и радуется тому, что как же вовремя он встретился с этим потоком хаоса.
Елизаров мог бы найти смысл в ряби на Неве и в номере вагона метро. Причем здесь фильм?
Но я немного не об этом. Я о том, что переводчик должен быть понятен. Если я не могу понять перевод с китайского на русский, это не означает, что я должен срочно выучить китайский и обходиться вообще без переводчика. Зная оригинальный текст я буду понимать даже плохой перевод, но все-таки значительно дешевле и правильнее, найти квалифицированного толмача.

Такая простая загадка: "Что находится на втором этаже книжного магазина? Правильно. Книги. А что находится на первом? Нет. Не угадали. Вы и про второй этаж угадали не до конца. Но про первый - просто нереально - канцтовары, кружки, чашки, салфетки, календари, ну то есть все, кроме книг. С учетом того, что любой нормальный торговец размещает на первом этаже то, что пользуется большим спросом, а на второй и выше запихивает то, что продать труднее... не понимаю, это точно книжный магазин?
Может, надо некоторым книготорговцам наконец, сказать себе честно - книги это стильно, книги это - не стыдно - покажешься в приличном обществе - чем занят? - высоким! Но это все - так, стразики-бусики, а реально хочется продать что-нибудь этакое - салфеточки, наборы для коктейлей, кофе, чай, сигареты.
На втором этаже кафе есть, и кофе примерно как в Астории... по цене. А вокруг книги - прикольно, наверное.
Я, наверное, не прав трижды, я не торговец - ни разу, но книги заслужили первые этажи даже Дома Книги, даже Парка культуры и чтения. А если для того, чтобы окупить книжную сеть надо продавать сопутствующие товары, так забудьте о книгах, не маскируйтесь, делайте то, к чему лежит душа. Сосредоточьтесь на сопутствующем, пусть оно будет основным.
- Не подскажете, где мне найти книгу?
- На втором этаже между финскими унитазами и китайским трикотажем, на первой полке снизу.
И не говорите мне, что то, что вы сейчас слышите от продавцов сильно отличается.
Книги покупают не потому, что они лежат рядом с чем-то, а из-за того, что в них написано, изображено, вложено. Не умеете? В Пятерочке страшный недобор сотрудников.

Я на самом деле понимаю, что мне просто повезло. Так или иначе в день рождения люди говорят о хорошем, и все то, что Астрель-СПб накапливала, сегодня вылилось на меня лично. Вот что значит, когда везет. Потому что довольно легко быть нормальным в окружении превосходных. Совершенно несложно слыть ироничным, если все с чувством юмора. Вот на ТЭЦ-6, где мне в свое время довелось работать слесарем-электриком, качество моего мозга было полностью скрыто от окружающих. Многое трудно заметить, когда занят прокладкой силового кабеля на высоте в шесть с лишним метра, без намека на страховку и все это зимой.

Спасибо за поздравления, я буду стараться, чтобы хотя бы процентов на 5% соответствовать тому, что вы сегодня обо мне сказали.

Есть такой специальный автор. Его главный талант – эпистолярный. Особенно ярко проявляется в письмах к редактору.
Классическая история такова, – вот присылаю вам произведение, знаю, что вы не читаете текстов в принципе, а уж писем от такого как я и подавно… но все-таки шлю. Вдруг мне удастся пробиться сквозь ту крепостную стену, за которой скрыты издатели.
Редактор, попался в ловушку номер раз. "Что значит не читаю, очень даже читаю, и вообще… " И тут случается страшное, он открывает прилагаемый файл. Нет не так. К таким письмам крепятся архивы, непременно фото, непременно биография, синопсис, точнее небольшой рекламный буклет посвященный рукописи, ну и собственно рукопись, чаще фрагмент. Потому как мало ли – вдруг сопрут.
Итак, редактор читает. Протискивается сквозь сложносочиненные, многоэтажные, силится добраться до сюжета, странице так на двадцатой начинает задавать себе вопрос, а не увлекся ли я, спотыкается о надцатый шаблон шаблонович, ломается под тяжестью ну, вовсе не читаемого, наконец натыкается на уже вполне отчетливую графоманию... Возвращается к письму и робко сообщает автору: читал, спасибо, больше не хочу, если хочешь писать еще, есть над чем работать.
Казалось бы все. Нет. Автор тут же сообщает редактору, что на другой ответ он и не рассчитывал, что давно ждал эту отписку, так как естественно читать у редактора не было времени, а ведь друзья и знакомые автора в один голос уверены в его – автора – гениальности и только врожденная скромность заставляет автора лишь иногда сообщать о собственной гениальности избранным издательствам.
Ловушка номер два. Редактор пытается оправдаться, доказать, что он таки читал, что не дежурный ответ, а очень даже осмысленный, и вообще, читать это его работа, поэтому странно, что автор вместо того, чтобы сосредоточиться на исправлении ошибок, пишет подобные письма.
Ха. Тут на голову редактора обрушивается последний удар – автор объясняет, что редактор просто не в состоянии в силу своей ограниченности понять его текст и оценить его рыночный потенциал, просто потому, что до сих пор он имел дело лишь с посредственными произведениями, список которых тут же прилагается.
Дальнейшее зависит от магнитных бурь, возможностей провайдера и темперамента сторон. И почти никогда от здравого смысла.
Проблема в том, что нет такого автора и читателя, который не был бы уверен, что редактор оценивает тексты с точки зрения «нравится – не нравится». То, что редактор профессионал и руководствуется вкусом, нюхом и осязанием в последнюю очередь - факт, почти недостижимый для графоманов обоих полов.
Бесполезно дискутировать с человеком, который в ответ на логику применяет формулировку типа:
- это точно не хуже Донцовой…
- вы просто еще не прочли второй и третий том моей рукописи, да и первый том доходит только с третьего раза…
- вы привыкли публиковать всякое г., где уж вам…
Могу сказать только одно. Тот автор, который подозревает, что для того, чтобы написать настоящий роман надо многое знать, уметь, и адски работать, тот, кто готов не огрызаться, а учиться, почти всегда издается. Часто – с успехом.
Представьте себе картину, вы приходите в магазин, вам предлагают просроченную колбасу, а когда вы отказываетесь, пытаются убедить, что где-то глубоко внутри есть что-то совершенно бесподобного вкуса. Надо просто как следует распробовать. Ну-ну… А ведь можно и не дожить до промывания желудка.

Хотелось бы понять почему. Почему, когда люди платят довольно большие деньги за билеты, а на сцене скачут голые, изображая пьесу Чехова – это ни разу не бизнес. Газеты об этом пишут, событие! Телевидение снимает – новость какая! И даже реклама такого спектакля, это не реклама, а она же социальная, то есть по ценам в десять раз ниже.
Ну, что такого есть в театре, что, несмотря на то, что столичные площадки собирают сотни тысяч зрителей за миллионы рублей, все это ну, совершенно не бизнес.
Мне интересно, почему, когда выходит новая книга и ты пытаешься её рекалмировать, то будь любезен – коммерческий продукт – плати. А вот «Монологи вагины» - это не коммерция, это высокое искусство. Ну, не дотягивает русская литература до высокого искусства, театр дотянул, а с литературой не сложилось.
Еще повезло киношникам. Как-то так получается, что фильм снятый на трижды попиленный бюджет – это новость. А вот книга, по которой этот самый фильм снят – никому неинтересная стопка бумаг.
Самая читающая страна – бу-га-га! Стране интересно все, кроме книги, хоть месяц обзванивай все журналы и газеты страны, ну не интересно им. Это ж мы как бы заставляем журналистов рекламировать товар. Хорошо, а фильм это не товар?
Фишка в том, что не интересно никому. Можно, конечно, сказать, ну, так какие писатели, такой и интерес. Можно. А нет такого опасения, что с таким отношением, неоткуда писателям скоро будет браться. Потому что чем дальше, тем больше, писательство это некий такой факультатив для публичной персоны. Отработал больше года на ТВ – написал книгу. Пора на пенсию журналисту – пора и книгу собрать, банкир уходит на покой, к юбилею – не изволите?
А вот спектакли не ставят. Как-то странно даже. Просто у нас страна отчетливо театральная и все менее отчетливо книжная. И монологи вагины нам ближе Пушкина, несмотря на все его все.
Но выход есть. Надо вступить в диалог. Хоть с чертом, хоть с вагиной, лишь бы услышали. Будем издавать книги прямо на сцене, такое вот новое событие сезона, может хоть тогда господа журналисты заинтересуются книгами.

Наконец-то созрела последняя часть триптиха. Итак о каком мифе я еще не упомянул.
Миф о богатстве. Почему-то всем понятно, что издатель, заплатив писателю копейки, сам срывает огромный куш. Бывает и такое. Только надо понимать, что издатель получает деньги не сразу, а когда магазины ему денег привезут. То есть в среднем через годик, после того как у писателя книга была куплена, и надо помнить о такой малозаметной детали, что не все книги продаются. То есть читатели почему-то не выметают до основания книжные магазины, и даже, не поверите, есть полки, на которых книги стоят годами. Крепко так стоят, а автору деньги уже оплачены. И типографии, и за бумагу тоже. И самое обидное, что автор книгу отдает издательству на время. То есть гонорар получил, но контракт закончится и книга снова его. А с деньгами так не получается. Если книгу не покупают – уже ничего не вернешь. А на один бестселлер приходится сотни совсем не бест, а очень даже беДселлеров. Иначе не бывает. Книжный бизнес странный, он не передается по наследству. Потому что это не совсем бизнес. Одним калькулятором не обойтись.
Мой любимый миф об электронных книгах. Графоманы радостно потирают руки – вот-вот начнется новая эпоха, и деньги волшебным потокам потекут прямо из Интернета, минуя издателей.
Вот есть такой сайт Самиздат. А еще Проза.Ру, а еще много их разных. И как-то до сих пор тысячи авторов находящихся там не прославились. Бог с ним, с деньгами, но ведь все есть – есть уже тексты электронные, только не читают их. И даже обладатели «читалок» их не читают, простите за тавтологию. Читают то, что в бумажном виде вышло. И объясняется просто, дело не в электронном или бумажном виде. Дело в таланте и отборе. Талант за автором, отбор за издателем. Среди кучи всякого, нужно отобрать отдельное. Чуть не забыл. Почему все так радуются электронным книгам, потому что есть такая уверенность, что опубликоваться можно только по блату.
Так вот вранье это. Большую часть времени любая редакция занимается тем, что ищет авторов. Читает, читает, устает читать и снова читает… Ну, не хватит блатных, честно.
И наконец, миф на котором надо бы поставить точку… Это миф о «всем нравится». То есть приходит писатель и начинает рассказывать, как его книга нравится, ну просто всем. Пытаюсь докопаться, всем, это кому? Оказывается и жене нравится, и дочери, и брату жены тоже. Ну, ну. А работаешь ты кем? Сам автор работает преподавателем астрономии, жена его физик-теоретик, дочь, понятное дело, оканчивает университет, а брат жены живет в Штатах, получает пособие по безработице, но астроном-любитель. Вот такая широкая, а главная типичная аудитория. Даже странно, разве не все жители нашей страны астрономы? Но с астрономами легкий случай, труднее, когда хвалят посетители авторского сайта. Потому что они уже не сплошь астрономы, жаль только в массе своей они книг не покупают, а исключительно скачивают бесплатно, поэтому даже если они на память уже заучили текст, продажи от этого изменяться самую малость.
Я к чему. Когда книга всем нравится реально, то скорее всего, издательство в курсе, или быстро в этот сам курс дела входит. Если нужно кому-то рассказывать о популярности, значит чего-то с этой самой популярностью не сложилось.
И уже совсем к финалу. Не верьте, что кто-то там наваял и прославился. Туфта все это. Писать книги трудно!!! Не каждому дано!!! И чтобы стать кем-то одной книгой не обойтись, хотя бы три надо накропать. Долго, кропотливо и часто неблагодарно. Но писать стоит, лишь если не писать никак нельзя. Все остальное от лукавого. Лукавым может быть даже издатель.
Надеюсь, я оставался доступен.

Продолжаем нашу передачу:)
Есть такой миф о правильном подходе к издателю. Сначала вы мне деньги, потом я вам книгу. Так вот, книги не стулья. Точнее немного не так. Если я уже знаю, что за стулья – нормальный вариант. А если нет, ну, как-то хочется понять из какого материала, и насколько удобно на этом сидеть. А то я как-то теряюсь, когда спрашивают, сколько платите? И никто не спрашивает, как пишите? Вот как пишите, так и платим. Чтобы было уж совсем понятно, даже стул из красного дерева может стоить как испорченное красное дерево, а книга может вообще не стоить той бумаги на которой написана. Как бы умело ни торговался будущий автор.
Еще есть миф о том, что надо только о чем-то таком написать правильном и будет слава и успех. Отгадка в том, что когда что-то такое произошло, о чем надо писать, ну например отставка Лужкова… Так вот писать об этом уже поздно. Надо было хотя бы за полгода до того. И главное. Если человек спрашивает, о чем бы ему написать, да автор ли это? А если издатель говорит о чем нужно написать, то не становится ли этот самый издатель соавтором? Если автор пишет на заданную тему за выданные деньги, это все-таки уже не совсем автор. Вот у сантехника нет претензий в рамках авторского права. Слив течет, заплатили денег, он его починил. Так и тут. Это уже территория ремесла, а не творчества.
Такой застарелый миф о том, что редактора страшно завидуют авторам и готовы украсть все, что лежит плохо. Ну, да, а мясник завидует коровам. Простите меня за такое сравнение, но почему редактор должен завидовать автору? Нет, я понимаю, что можно завидовать успешному, прославленному автору, но с какой такой нечаянной радости редактор должен завидовать автору, который прислал рукопись, и ему отказали?
И по поводу красть. А дальше что? С огромным трудом, таясь, опубликовать и никому не показывать? Потому что если показать – тут же – здравствуй суд? В чем логика?
А еще есть миф о критиках, которые сами по себе этакие недописатели, ну так по версии Веллера получается и он не одинок. И как бы все так эмоционально, но есть одна проблема. Где эти критики? Ау! Авторам как-то невдомек, что если нет человека, который о нем будет писать, причем писать что угодно, то кто о нем вообще узнает? Вот у нас и не узнают, потому как вымерли критики, а те, что остались заняты не критикой, а прославлением самих себя. Опять-таки не страшно, если бы их было много, а так десяток на всю страну. Маловато, но авторы все не успокоятся. Хотят, чтобы ни одного не осталось. А дальше что? Сами о себе будете рассказывать читателям. И он вам поверит?
Любимый миф. Миф о неграх. За всех успешных пишут негры. Все хорошее написано неграми.
Негры пишут плохо. Потому что, если бы они писали хорошо, они были бы писателями, богатыми, знаменитыми, уважаемыми людьми. Негры есть некая прослойка людей литературного труда, которые помогают уже состоявшимся авторам писать больше, чем они могли бы сделать сами. Ну, или за хорошие деньги пишут за тех, кто сам писать не умеет. Опять –таки, пишут не очень здорово, потому, что за здорово написанное платят больше, чем может заработать любой негр. И главное. Путь в негры, это путь из литературы. То есть каждый текст все хуже, денег все меньше, а на выходе только мечты, ах, кем бы я был, если бы не подался в негры.
НА самом деле в литературе, также как и везде есть два пути. Трудно идти вверх, надеясь, что труд этот, когда-нибудь окупиться. Или пытаться срубить гонорар сразу. На заданную тему, под правильной фамилией. Деньги сразу, только это тупик. Называется он «джентльмен в поисках десятки».
Продолжение следует...

Немного устал говорить об одном и том же. Попробую сложить все вместе, все те мифы, которые народ мало того, что дружно сочиняет, так еще и дружно повторяет.
Сегодня первая серия.
Итак.
Издатели печатают «левые» тиражи, причем в неописуемых количествах, а автору рассказывают про ужасающие продажи. То есть маленькие.
Даже не знаю с чего начать. С того, что кризис никуда не делся? Или сказать, что 43% населения страны вообще не читают ничего? Но главное, включаем логику - если автор действительно здорово продается, то почему после этих самых бешеных продаж за ним не гоняется стая издателей с пачками денег? Ну, куда деваться от того факта, что нет того идиота, который единожды заработав много, не решил бы повторить этот фокус. А тут, бред какой-то, напечатали одну книгу, а больше не хотят. То есть, если в миф о том, что кроме первого тиража, был еще второй и десятый поверить как-то можно, то в миф о том, что при всем при этом не взяли вторую книгу автора – уже как-то не вериться вообще.

Замечательный миф о том, что все, что хорошо продается – ужасно. Логика такая – я хороший автор, талантливый, поэтому у меня тиражи маленькие, а всякие ничтожества нравятся публике. Причем, что верно, у любого бестселлера можно найти огромное количество недостатков. Но разве не правильнее попытаться понять, все же за счет чего именно эти книги так нравятся, ведь нравятся! Разгадка проста, у якобы замечательных текстов, которые продаются маленькими тиражами, тоже есть огромное количество недостатков, только говорить об этом не получается, просто потому, что не с кем. Ну, никто не читал, попробуй тут подискутировать. А бестселлер читали все, есть о чем поговорить. Ну, и главное. Очень трудно написать книгу, которая будет нравиться большому количеству людей. И к успеху ведет множество путей, но ни один из них не является ни быстрым, ни легким. И уж точно, написание ужасной книги не является залогом больших продаж.

О рекламе. Миф звучит так – вы как следует отрекламируйте мою книгу, а уж я вам напишу, не сомневайтесь. Фишка следующая. Точнее сразу несколько фишек. Почему именно вашу книгу? Вы у нас один такой? Может, мы лучше будем Акунина рекламировать? Почему вы решили, что реклама решает? То есть если человек открыл книгу и ему стало плохо от прочитанного, он все равно книгу купит? Ну, и главное, рекламу мы же не будем давать всю оставшуюся жизнь, ну, не Кока-Кола мы? А как только реклама кончится, книгу выбрасывать? Потому что если книга сама по себе не является нужной, то сразу после окончания рекламной кампании она встанет колом. Пусть мне не поверит никто, но книгу продает текст. Да, реклама поможет, обложка поможет, правильное место в магазине поможет тоже, но только поможет. Ну, бесполезно помогать слепому биноклем. И на бинокль зря тратиться, и слепому обидно. Книгу легко загубить, самую лучшую. А сделать бестселлером с помощью любой рекламы плохую – невозможно.
Продолжение следует…

Что-то в последнее время меня потянуло к зоологии. Точнее к породам людей. Давно наблюдаю отдельно долго выводимую породу, но всякий раз ей удивляюсь. Среди людей близких книжному рынку их много, но есть они и везде, где можно выдать неумение работать за высшее предназначение. Кажется, я уже почти все о них сказал, но все же.
Надо сказать люди приятные. Ну, вот сесть вместе выпить вина, а можно и коньяка… и поговорить. Говорить надо на тему строго заданную – о том, что издатели плохие, печатают исключительное г… читатели негодяи, читают исключительно г… ну, и главное – а вот они молодцы!
При всем при этом не подумайте, что эти люди исключительно бедны. Нет, они зарабатывают благодаря тем самым издательствам, и как-то не мучает их вопрос о том, можно ли брать у этих сволочей деньги. Наверное, надеются, что если возьмут достаточно много зло разориться. А издатели это ведь зло. Тут и спорить не о чем.
И я как-то привык, собственно уже давно, и даже дружу с этими людьми и время от времени одалживаю деньги, в смысле дарю, потому как… ну вы понимаете, деньги это не главное, и вообще, этот как бы – удостоили денег одолжить.
Но позвали на канал СТО в программу «Мифы о Культуре», и позвали пообщаться с человеком уважаемым – с Михаилом Котоминым, главным редактором издательства Ad Marginem. И удивился я.
Ну, например тезису о том, что надо думать не о деньгах, а о книгах. И о том, что АСТ выпускает ужас что, всякие вульгарные бестселлеры, а они такое узкое высоколобое и страшно нужное, но не всем.
Но есть у меня сведения, что замечательное издательство не бедствует, а Михаил не побирается, то есть работают не в убыток, а АСТ должно? Да и ни разу не бестселлеры это кто – Сорокин и Лимонов? Это ли не спекулятив чистой воды? Это ли не на потребу публике? Я про то, что ну, нельзя издавать книги, не думая о книгах. Разоришься. Нельзя не думать о деньгах, если занимаешься бизнесом, разоришься. Мне казалось, что тут даже спорить не о чем. Ан нет - книжные магазины не должны думать о прибыли. А о чем должны думать магазины – они же магазины. Если это благотворительный фонд, то, конечно, а вот магазины, они это… продают. В смысле покупают дешево, а продают дорого, с тем, чтобы окупить аренду, зарплату, склады и рекламу и о ужас, прибыль получить.
Ну, и хит. АСТ и ЭКСМО страшные монополисты, только у них есть свои магазины, а остальные несчастные издатели скромно издают прямо в макулатуру. Я, во-первых, не понимаю, кому, в принципе, нужно издательство, которое не в состоянии донести книгу до читателя. Это автор может писать в стол, а издатель не издатель, если он не умеет работать с торговцами. Во-вторых, что мешает другим издательствам создавать свои книжные магазины? Книги у них, по их словам – прекрасные, читатели их ждут, прямо заснуть не могут, в чем же проблема? Денег нет? А… То есть все-таки деньги имеют значение.
Но есть в третьих. Это просто шедевр. Так вот, издательство Ad Marginem имеет сайт. И вот, что я на нем прочел: «АСТ. Издательский концерн, чей отдел распространения - наш эксклюзивный дистрибьютер по России и СНГ» Чтобы понятно: Ad Marginem не особо занимается продажей своих книг и сетями распространения, оно просто передало эту функцию – да, да, тому самому издательству, которое душит все малые – АСТ.
То есть, нет проблем у Ad Marginem с продажами, потому как страшное АСТ взяло эту функцию на себя, чего же боле? Да просто порода такая. Надо чтобы было жалко, иначе не живем. Есть такие женщины, так их жалко, такие они неустроенные, потом глядишь в окошко, а она на «лексусе» отъезжает, поехала дальше жаловаться, если повезет, скоро на «бентли» пересядет.
А вообще – хорошо пообщались. Спасибо ведущим - Наталье Фиссон и Дмитрию Милькову - было весело, что странно и приятно. Кроме меня зло олицетворял Денис Котов – создатель сети «Буквоеда». У меня есть много чего сказать про «Буквоед», и не всегда это хорошее… но они реально работают и стараются этот мир сделать лучше. Мы, кстати, тоже и не ищем плохих. Чего их искать, они рядом и главный из них – на левом плече. Всегда.

Метро это такая штука… Вот в армию уходят на срок и потом вспоминают как о самом ярком кошмаре. Мужчины понимающе смотрят друг на друга, и делают вид, что два года они были героями и благодаря плацу и дедовщине стали лучше. Странно, что никто не говорит про благотворное действие тюрьмы. Возвращаясь к метро – а вот это штука на всю жизнь. И даже покупка машины не означает дембель.
Мне просто интересно, вот кем надо быть, чтобы не запустить эскалатор и заставлять толпу втискивать себя в единственный работающий. Может они это снимают и потому продают?
Я даже не удивляюсь телам мирно спящих алкоголиков. Да, воняют, да из-под них течет, и места, которого итак мало, становится еще меньше, но это можно хоть как-то понять.
А вот понять спешащих оттоптать, с расставленными локтями невозможно. Невозможно понять ступеней там, где должны быть эскалаторы, станций там, где они никому не нужны и переходов длинною в автобусную остановку. НУ, понятно, что не только в метро дело, просто там как-то все отчетливо и всегда.
И не надо думать, что кто-то ненормален. Просто логика там другая. Вполне возможно, что они просто козлы. Это не ругательство, это биологический вид, отряд парнокопытных. Ниже – про них. Я как-то так это вижу.

***

Этой зимой Иванову было особенно тяжело. Жизнь в этой стране в принципе давалась ему с трудом, но мысль об эмиграции не казалась ему спасительной. Он не умел жить здесь, он боялся не уметь жить в другом месте.
Этой зимой также как любой другой на этой широте шел снег. Для козлов это снова стало неожиданностью. Странно было не то, что козлы удивлялись зиме также как год до этого, удивительно было то, что, не умея предвидеть холода зимой, и жару летом они жили нормально и даже счастливо.
Иванов – единственный человек в стране козлов пытался быть таким же как все – но у него не получалось. Быть может, тому виной было отсутствие шерсти, копыт и рогов, быть может, что еще. Его сосед козел Гоша точно также должен был страдать от тупости своего племени, но - ни дыра в крыше пробитая острым копытом козла – чистильщика сосулек, ни тупость главного козла города, который только к концу зимы сообразил, что нужно сделать со снегом - его не смущала. Козел Гоша лишь громче, чем обычно что-то блеял долгими ночами, и время от времени занимал денег на водку. Козлы любили водку больше, чем еду и часто больше пили, чем ели. Человек Иванов так и не научился пить много и без особых последствий и, быть может, это и было причиной всех его несчастий в этой стране. Он слышал о восточных единоборствах, иногда ему грезилось, как овладев ими, он побеждает в драке огромного козла с метровыми рогами. Побеждает, проведя блистательный удар пяткой в лоб.
Так было не всегда. Пока еще был жив отец, было легче. Тогда он еще помнил, что он не просто живет, это Путь, оставаться человеком, когда так легко стать другим. Отец не боялся, что его сын станет козлом. При всем желании Иванову-младшему это не удалось бы. Отец боялся, что Иванов станет пастухом.

Всю свою жизнь Иванов передвигался за пределами своей квартиры боком, его ноги были навсегда покрыты мозолями от бесконечных копыт, впивавшихся в его тонкую обувь в забитом транспорте. Козлы любили передвигаться с повышенной кучностью. Им это нравилось. Иванов любил побыть один и даже вечером, пытаясь приготовить из растворимого кофе, что-то похожее на кофе настоящий – старался держаться ближе к стене, подальше от открытого пространства. Чтобы не затоптали.

Все поменялось в тот вечер, когда открыв банку с кофе, Иванов обнаружил, что она пуста. Можно было выскочить в угловой магазинчик, можно было просто не пить в этот вечер кофе. Но что-то дернулось в глубине маленькой безрогой головы Иванова, и он заорал так, что слышно было далеко и хорошо. Слышно было: «КОЗЛЫ!»
Если бы в его жизни были только козлы, Иванов бы так не расстраивался. Но в ней были и козы, которых он просто физически был не в состоянии - ни любить, ни как следует поиметь. Сегодня он как раз предпринял очередную попытку добиться от козы взаимности. После получения взаимности он посмотрел ей в глаза, и увидел только то, что и мог увидеть. Коза не стала лучше после, как и не была хороша до.
Когда во дворе обозначился газик с четырьмя огромными козлами, Иванов уже проклял шевеление в своих мозгах, но крик этот вышиб из него все силы и теперь он сидел прямо в прихожей, чтобы козлам не пришлось долго искать его. Иванов знал, что звонить в дверь они не будут. А сходу снесут её одним ударом копыта.
Они уже стучали по лестнице, когда Иванов увидел странное. Черный, тонкий предмет висел на гвоздике у вешалки. Иванов точно знал, что висит он тут столько, сколько он себя помнил. Он даже вспомнил, как отец строго настрого запрещал даже думать об этой вещи…

Рука сомкнулась на Читать далее...

[170x334]
Иногда мне кажется, что мы живем в стране, в которой продавцы не способны думать вообще. Может быть, это странная форма мазохизма? Нет ни логики, ни даже попытки сделать что-то, осмысленное.
Чем занимается книжная торговля?
Двумя вещами – открывает магазины и повышает цены. Поминутно признаваясь в дикой любви к читателям, просвещению, русской литературе и, так уж нынче принято, к нанотехнологиям.
То есть спрос падает, а мы ему назло магазин откроем, напротив другого книжного магазина.
Народ с ужасом прикидывает на который день после выплаты зарплаты, ему придется одалживать и в общем-то непонятно уже у кого, а мы ему цены поднимем…
Надо меньше смотреть телевизор. Ну, нет никакого роста экономики. Ну, тупо выйти на улицу иногда. И не заметить никакого роста. Даже распилы стали меньше и тоньше.
Но если бы все дело было только в ценах! Если читатель вдруг, вероятно, с какого-то дикого перепоя все же доходит до книжного магазина, ему навстречу выдвигаются продавцы-консультанты, которые читать не любят, а любят спать. Стоя спать неудобно, но они умеют даже на ходу, по дуге обходя покупателей и книжные полки. В принципе за те двести долларов в месяц, которые они получают, большего и требовать-то грех. Пришел на работу – спасибо! Снова пришел – герой!
Довольно логично - низкие зарплаты и высокие цены. Только как-то не замечаю припаркованных бентли. То ли маскируются под скромные мерсы, то ли цены еще недостаточно поднялись.
Старый еврейский анекдот о том, как все плохо в СССР, заканчивается фразой «Почему вы решили начать с парикмахерских?» Понять, почему поднимаются цены на все остальное невозможно точно также. Но там все немного иначе. Если цены на бензин станут ну вообще безумными, их просто понизят звонком из домика со звездочками. С книгами ситуация другая. Если долго и целенаправленно отучать от привычки покупать книги – может получиться. И что-то мне подсказывает, что не будет никаких встревоженных звонков. Просто в один прекрасный день в Доме Зингера начнут продавать швейные машинки.
А может, я чего-то не понимаю? Может, все идет по плану и хозяева книжных сетей, потирая руки уже готовы продавать на освободившихся площадях что-то по-настоящему ликвидное. Такая у них странная форма любви к читателям и литературе.

Это легко. Это понятно. Это самое трудное. От этого сносит крышу. Проблема в том, что автор приносит книгу. Не первую строчку, не первую главу и ни одной буквы в отдельности от другой. Он принес месяцы вдохновения и труда, а мы читаем слова. Ну, не узнать все то, что было у автора в голове в то время, когда текст из него выливался «таймсом нью роман».
Автор приносит КНИГУ, а мы читаем её частями. Часто легко заснуть, не дойдя до второй главы. И ладно бы клонило-клонило в сон, и наклонило, а то ведь только что был весел и задорен – начал читать – и вот уже храп мешает окружающим.
Вот не готов читатель терпеливо ждать, когда вдруг книга станет интересной. Ему надо сразу и до конца. Каждой главой, без пауз и перерывов. А то ведь бывает, едет в метро, читает главу, и дочитать не может - скучно. Двери уже и открылись, и закрылись, а он так и не узнает, что в следующем абзаце началось самое главное, великое, и просто не оторваться. Увы!
И есть еще одна проблема. Хорошо бы, чтобы автор стоял рядом с каждым читателем и объяснял ему, что именно он имел в виду вот в этом странном абзаце величиною в три страницы. И вот в той строчке, в которой два малоизученных слова, долго придумываемых автором. Но авторов мало, а читателей, даже если тоже мало, то все равно больше и они далеко друг от друга, то есть не оббежать. Поэтому желательно писать не только интересно, но еще и понятно.
И вот такому автору все рады. И приносит он рукопись, а ему звонят и спрашивают, - денег сколько надо? и не собирается ли он написать еще?