Мне служилось в армии довольно тяжело. Просто в силу того, что бегать, прыгать, стирать, шить и шарить, главное - шарить! - я умел ровно так, как может пацан, у которого мама педагог, папа врач, и какой он на фиг танкист, а служил я как раз в танковых.
Понятно, что с какого-то момента служить становилось все легче, но вот в тот первый период спасало одно – бледно-зеленый блокнот и ручка. Я писал стихи, которые не имели никакой художественной ценности, но, вероятно, были очень близки каждому зеленому бойцу, из которого «еще не все мамкины пирожки вышли».
В какой-то момент, вдруг оказалось, что лишняя строчка, лишняя рифма становятся важнее бесконечной строевой и ночных стрельб и делают тебя сильнее. Можно выдюжить, можно сжать зубы и дотерпеть до еще одного заполненного листика в клеточку.
Блокнот пропотел, вылинял, в силу жизни под гимнастеркой и только к третьему периоду службы занял свое место в тумбочке. Я к этому времени оброс мышцами и гонором. В честь перехода на третий период начал отращивать усы и как-то уже сильно легче воспринимал службу Отечеству.
Прошло много лет, и я точно знаю, что в советской армии делать нечего, а быть там вредно и опасно, увы, тоже относится и к российской, но тот свой блокнот, в конце концов, украденный, помню. В нем не было таланта, не было даже вдохновения, была боль и честность, и этого хватало.
В конце этого месяца мы подводим итоги премии Рукопись года. Премии, в которой вообще нет пафоса, и, признаюсь, мы и в том году пытались игнорировать громкие имена, а в этот раз, уже совершенно умышленно не включали в номинации звездные фамилии. И как у любой литературной премии – с критериями всегда проблемы. Но абсолютно точно во всех текстах, которые вошли в лонг-лист есть честность и боль. Это важно. Без этого не родиться ни одной настоящей книге. Мне почему-то только сегодня пришло в голову, что эти странные требования – честность и боль, то меньшее, что мы можем требовать от автора. И никакой талант их не заменит. Никакая рекламная кампания не снивелирует. В конечном счете, это именно то, чего нам так не хватает.

Чума такая. Жертвы множатся, лекарств нет. Мозг адаптируется плохо, руки уже знают, что если что-то хочется сказать, необязательно встречаться, звонить, можно написать в почту. Мозг все еще воспринимает написанное, как написанное, не понимая, что это устное. Такая странная история, раньше было только две формы речи – устная и письменная, нынче появилась третья – из смс, аськи, жж и электрической почты вынырнувшая – устно-письменная. Особая.
Раньше как было – ругнулся человек, ему в ответ – и оба счастливы. А в письмах получатся иначе, там уже топором вырублено, там уже обида на всю жизнь, и не убедить, что это ж не писали, это так разговаривали с помощью рук.
Надо что-то делать. Например, какую-то хитрую паузы ставить, чтобы не сразу отправлялось, а после трехкратного прочтения, лучше вслух. Потому что иначе – трудно. Умом понимаешь, а глаза видят присланное, и вспоминаешь, за какой половицей заряженный наган, под какой подушкой припрятана удавка, потому как колеблешься, что именно применить, хочется и то и другое.
Я время от времени уже написанные письма стираю, боюсь отправить, подозреваю, что наговорил – именно наговорил – лишнего. Пока удается не всегда, надежда одна, скоро мозг догонит руки, и будем воспринимать спокойно и писать менее эмоционально. То есть - как обычно – все идет к выработке иммунитета.

Было смешно. На Петербургском писательском форуме сидят губернатор, писатели, министры и всерьез так разговаривают о том, что делать, чтобы русскую литературу внезапно полюбили во всем мире.
Казалось бы – Константинов и Перумов, Веллер и Гранин, всерьез решили общаться с властью. И власть прибыла: Степашин, Матвиенко, Манилова, Сеславинский, всегда приятно, когда есть с кем поговорить.
Тут надо понимать, что после Толстого и Достоевского русскую литературу особо и не любили никогда. Даже Пушкина и Лермонтова не любили никогда. То есть знатоки чего-то там почитывали и диссидентов переводили, но к литературе это все имело отношение весьма малое. У нас вот тоже Дин Рид был великим певцом, а Биттлз и Роллинг Стоунз будто и не существовали вовсе.
То есть всем приглашенным лицам в какой-то момент начало казаться, что сейчас государство подсыплет сена в кормушки и срочно начнут покупать граждане стран с развитой демократией писателей земли русской.
Англоязычные вообще мало покупают и читают на других языках написанное. И это не странно и дело не в переводах, не в общем упадке нравов и даже не в том, до чего умудрился договориться Перумов, что литература это такое буржуйское оружие. Вот спит и видит Дэн Браун как бы насолить России и всему российскому народу. И Джоан Роулинг тоже, бедняга не спит. Тоже все думает, как бы это гадость какую сделать. И ведь никто Перумову не сказал, что, ты конечно великий писатель, но тут не прав. Гарри Поттер нам, может и не друг, но ни разу не враг. Ну, нет тут его вины, что в нашем отечестве нет подобного цикла, и возьмись хоть кто его экранизировать, было бы плохо. Очень. И обязательно, где-нибудь в кадре будет не танк, так паровоз и наверняка с логотипом вискаса.
Есть такая интересная вещь. При прочих равных условиях, книга о гангстерах какого-нибудь Средневартовска, будет пользоваться меньшим спросом, чем «Бандитская Москва».
И дело не в том, что проклятые москвичи всем мешают. Просто людей, которым близки реалии Москвы - много. А те, кто знают Средневартовск – мало. Тех, кому интересно, как и что происходит в Москве – море, а Средневартовск (кстати, он вообще существует?) на сегодняшний день не бренд, не тренд, а один из тысяч городов…
Читатель хочет читать либо запредельную экзотику, либо что-то близкое, знакомое, понятное. А в идеале одно плотно впрессованное в другое. И для англо-, испано и прочеязычных читателей мы незнакомы и не нужны.
Вот как им объяснить, что такое кирзовые сапоги? И почему большая часть мужского населения искалечила ноги в этой странной обуви? Что такое ЖЭК и как можно всю жизнь прожить в одном и том же месте и так и не встретиться с участковым?
Мы с вами про Нью-Йорк знаем больше, чем про соседний районный центр, нью-йоркцы про нас не знают вообще ничего. Почему? Потому что мы пока не делаем ничего, чтобы быть интересными. Мы потеряли шанс, который давали девяностые, когда Россия и СССР были интересны всем и каждому.
Поэтому не покупают и не переводят наши тексты, потому что их трудно продать, а не потому, что кто-то нас специально не замечает.
Ситуация вообще простая и печальная. Вот написал Мазин роман о викингах. Хороший роман. И все там хорошо, только для того, чтобы его опубликовать в Штатах, издатель должен потратиться не только на гонорар, но еще и на перевод. А ведь еще существует так или иначе специфика текста, потому что у Мазина герой – наш, и психология героя наша, а для американца это чужак и ему будет трудно за него переживать. Наш мужчина очень не так смотрит на долг перед женщиной, другом и обществом. И к деньгам относятся иначе.
Мы недавно опубликовали роман Курылева. Достойный автор, достойный роман, тираж небольшой. Почему? Все просто, судьба американского летчика немецкого происхождения, которой бомбил Дрезден - драматична, но для нашего читателя – неинтересна. Если бы это был советский летчик – другое дело. Надеюсь, я понятен.
Возникает вопрос – зачем зарубежному издателю все эти проблемы перевода? Чтобы что? Это уместно только в том случае, если издатель точно знает, что перед ним бестселлер. А откуда он должен это знать? Дело в том, что западные издатели уже обожглись, пытаясь получить доходы от продаж наших топовых авторов. И теперь точно знают, топ здесь, совершенно не топ у них.
Что дальше? Да ничего. Работать надо. И если у нас появиться великий роман, то есть роман, чье величие будет универсально для шведа, француза или американца, то он будет переведен, и прославит своего создателя и его Родину. Если слова «русский писатель» станут маркой, показателем стиля и школы – будут гоняться и забрасывать деньгами.
Надеяться на помощь губернаторов и министров? Взрослые неглупые люди, как оказалось, тоже попадают под гипноз всемогущества власти в России. Нет у них никакого могущества, понты одни.

Понимаю, что это мало кому интересно, а меня достало. Достали благородные несчастные издатели, которые по существу занимаются утренней дойкой спонсора, а то и вынимают деньги из авторов - здорово зарабатывают сначала на дойке, а потом и на продажах, но все корчат из себя несчастных борцов за идеалы русской словесности.
Зашел в Дом Книги, вижу томик одного из самых известных петербургских авторов.
Тираж – 3000, как-то мало. Вообще – средне, но для известного автора – мало. Удивился, а тут интервью с его издателем, как раз из этих, вечно страждущих, думаю, прильну к первоисточнику, отчего так мало? Тем более, что предыдущая книга продавалась сильно больше десятки, откуда же такое падение? Издатель и отвечает – сам расстроен, но спонсоры больше денег не дали.
Я впал в ступор. Просто, я как-то иначе себе представлял, что есть издательство. С моей глупой колокольни процесс такой: издатель находит автора, платит ему гонорар за права на книгу, а потом зарабатывает деньги, опубликовав книгу тем или иным тиражом, и продавая её в магазинах. И все просто – чем больше удается продать, тем лучше. То есть, тираж ограничен ровно читательским интересом. Его конечно надо оценить и не ошибиться, но это уже некая профессиональная составляющая. Все. Никак не могу найти в схеме спонсора.
Ладно. Кто есть спонсор? Это люди, которые дают деньги на благотворительность. Потому что, если дают на бизнес, то это инвестор, рекламодатель, а не спонсор. Что же получается? Если книга сделана на спонсорские деньги, то единственная возможная схема, это раздать тираж по библиотекам, причем бесплатно, и только в этом случае, издатель может сказать, жаль, денег хватило только на три тысячи. Но книга продается! Простите, но доход от продаж он куда идет?
Издатель взял денег от спонсора, сделал книгу, и подозреваю, что делал он это не в ноль, то есть рентабельность заложил, а потом начал продавать, получая денег уже, что называется, просто из воздуха.
Теперь давайте всю эту странную ситуацию переведем на русский язык. По-русски это называется так: рисковать не хочу вообще. А прибыль хочу получить двойную, свои деньги вкладывать не буду, очень надо, пусть идиоты спонсоры тратятся.
К сожалению, уважаемые издатели, вечно ищущие спонсоров, и жалующиеся на свою несчастную судьбу, никогда не признаются в том, что все их жалобы проистекают из одного странного понимания бизнеса, как некоего способа развода лохов. И спасибо судьбе, что мне доводится служить в издательстве, которое не ищет спонсоров, а зарабатывает, вкладывая собственные деньги. И если книга хорошо продается, то всегда будет новый тираж. А спонсоры… Спонсорские деньги должны тратиться на детей и обездоленных, а не работать на коммерсантов. Пусть даже те изо всех сил изображают книжников - подвижников и на каждом углу пускают слезу о неизданном.

[191x263]
Потому что кто-то обязательно уже позирует и своими бедрами, плечами, шевелюрой - у кого, что шире и выше - закрывает то, то ради чего летишь через тысячи километров, обливаешься потом и ноги обрастают мозолями даже там, где им не обо что тереться. Поздно, уже все заслонили, уже кто-то на фоне.
Чем отличается современный человек от своих предков? Он научился позировать и теперь делает это везде. И уже невозможно увидеть что-то само по себе, непременно с кем-то, кто на его фоне. Да нет уже ничего в этом мире, что не стало бы всего лишь фоном. Пирамиды и Тадж Махал, Петропавловка и Айя София, все это только фон для любителей выдавить стандартную улыбку и застыть, согнув ногу в колене.
Может быть, современную цивилизацию породили колесо и огонь, абсолютно точно её изничтожат фото- и видеокамеры.
Все становится несколько другим, когда пытаешься понять, а кто тут фон? Большие знаменитые писатели сочиняют романы, чтобы… ну, да стать фоном для тысяч дилетантов, которые завопят – вы тут пишите разное, а мы не согласны, до пятой страницы дочитали, и уже не согласны. И фишка не в том, до какой страницы дошли, фишка в том, что появился фон, на нем теперь можно позировать.
Любой, приподнявшийся на сантиметр над окружающими становится фоном, превращается в повод и сам по себе - не интересен вообще. Спросите у этой девочки с белоснежной улыбки, что она знает о пушке, верхом на которую она забралась? Ну, кроме того, что это очень эротично?
Ничего?
Кто бы сомневался.

Большое и страшное видится на расстоянии. Из Гонконга как-то отчетливо понимаешь, что дело не в коррупции и климате. Проблема ровно одна – птица по имени логистика была поймана и убита, а в неволе, привозные – они не приживаются и не размножаются.
Два места, где наш человек понимает, что и как нужно делать - метро и аэропорт. Тоже не все идеально, но хоть какие-то проблески. В остальных случаях, дело даже не в проблемах, а в том, что никто не знает, что делать. Кому звонить, что писать, где искать? Чернышевский, он же тоже писал, не о том, что плохо, плохо, что стрелочки не нарисованы, куда идти.
Вот случилась проблема со здоровьем. Мы же понимаем, что есть места, где есть врачи, которые помогут. И оборудование есть и часто даже денег хватает. Но куда приложить эти деньги? Как сделать так, чтобы ваши деньги, оборудование, врачи и болезнь встретились в одном месте? Где эта драгоценная стрелочка?
И Медведев так. Модернизация нужна? Нужна. Деньги есть? Есть. Специалисты, тоже есть, ну, не может их не быть. Не хватает специалиста, который соберет все это вместе и нажмет на правильные кнопки.
И с книгами тоже так. Читатель в полной уверенности, что есть они замечательные книги, приходит в магазин и в отчаянии выходит с чем-то, что купить, быть может, и не собирался. А ведь лежала она – та самая, под нижней полкой, просто без стрелочки, а продавец не знал.
Авторы ходят кругами, не находя издателей, издатели рассматривая очередной шедевр из космоса современной прозы, пытаются найти ту путеводную нить, которая одна доведет книгу до правильного – именно этой книги читателя.
Так и живем без стрелок, без кнопок, сочиняем инструкции и правила на ходу и страшно удивляемся, что не работают.
Может быть прав БГ, он же велик, просто Россия это страна, которая ближе к Хаосу. Вот и проигрывает логистика, никаких шансов у неё.

Теперь я знаю, что такое честное телевидение. Я не про то, что федеральные каналы, все как один вещают сплошную правду. И не про то, как все по команде набрасываются, то на ЖКХ, то на Лужкова, причем, ЖКХ - точно не уволится и в Англию не уедет. О другом. О собственной глупости. Решил предложить нескольким нашим - из культурной столицы каналам - взять интервью у не самых слабых авторов. Ну, чтобы было понятно - лауреаты премий, обладатели титулов, биографий, а главное - поклонников. Я ни на что не надеялся, но ответ меня все равно порадовал. В принципе он у всех одинаковый:
"Мы сами отслеживаем культурные события в городе, и если будет интересно, сами приедем и снимем". Ответ понятный, спасибо, что не матом. Я почему про честное телевидение заикнулся, потому что, если не спрашивать, то можно подумать, что работникам телеканалов книги небезразличны. Сесть за круглым столом, где-нибудь на мероприятии и все - так книги любят. Просто страх! А позвонишь с конкретикой - не интересно, есть другие культурные мероприятия.
Есть. Цирк, балет, фотовыставки и гастроли театральные, а книжных нет. Один раз в год нам расскажут про книжную ярмарку и то, лишь потому, что на открытие приезжает губернатор. Если в этом году не приедет Валентина Ивановна, то журналистам и рассказывать будет нечего.
Петербург - большой книжный город. Неужели совместными усилиями таких издательств, как "Азбука","Амфора", "Астрель", "Домино" (простите, кого не назвал) - ничего интересного не получается?
Признаемся себе, уж не знаю чьими, но точно совместными усилиями - издание книг вышибли из сферы культурных событий в жесткую парадигму бизнеса. Чес какой-нибудь поп-группы по Северо-Западу - культурное событие, Новогодняя елка с ряженными - событие, ерунда, что за последние двадцать лет, кроме гонораров ничего не менялось. Можно сразу начать оправдываться, рассказывать о том, что сейчас так много книг издается, и не все они самого высокого качества... НУ, да, не все. А отечественные кинофильмы - все высокого качества? И ничего, не мешает это телевизионщикам...
Я вернусь к честности. Она двойная. Первая её сторона, работники ТВ уверены в том, что снимать материалы о книгах - только рейтинг губить. Вторая сторона такая - даже если они снимают что-то, рейтингами не руководствуясь, то делают что-то, что сделать легко. А про книги легко не получается, а главное желания нет.
Вот так грустно. Вдвойне еще и потому, что есть простые рецепты, только воротит от них. К примеру роман, вытатуированный на теле какой-нибудь симпатичной девушки - вызвал бы интерес. И сразу попал бы туда - в культурные события. Ну, это по их, по телевизионным понятиям.

Это такой тест на детство. Ненавижу ботинки, но продолжаю их надевать, потому как снегогрязь. Раньше меня это мало смущало. Раз есть любимые туфли - не снимаешь круглый год, пока не развалятся. Вероятно, это старость. Так и к рукописям мы подходим, все пытаемся натянуть одежку по сезону, затачиваем, форматируем, чтобы не попал автор вьетнамками в сугроб. И ведь все правильно, доказанное километрами рейтингов и миллионами гонораров - вышел в валенках на мороз - получай достойный контракт, правильное место на полке и право на отдых в Баден-Бадене. Только почему в который раз хочется нырнуть голышем в сугроб? В ватнике купаться где-нибудь на Мальдивах - нет желания, а вот в сугроб - довольно часто. Почему бы это? Потому что литература она несколько древнее книжного рынка, а талант встречается реже гонорарополучателей, наверное, поэтому.
В книгах попасть в сезон - занятие само по себе не простое, и при этом не отменяющее всего остального труда, но отчаянно жаль, когда "заточка" становится главным из литературных приемов. Когда нежный талант вдруг ожесточается шрамами и мозолями, как тело мастера школы тигра.
Истина, как известно, равноудалена от крайностей. Полное детство в серьезных профессиях не проходит, только не надо впадать в старость законченного формата, когда на вопрос, - что за книга, - слышишь в ответ, - ну, такая - ходилка-стрелялка. Есть еще сопливки - слезилки, и прочий - ужас-ужас.
Тонкая граница зрелости, не свалиться в старческое, не потерять детское. Талант канатоходца, только писателю бродить по проволоке годами, и за сам процесс - нет ни аплодисментов, ни наград. Такая странная работа.

Вот интересно, как бы посмотрела широкая общественность на памятник Дантесу, где-нибудь на Мойке. Из любви к политкорректности и в качестве жеста какому-нибудь очередному году Франции в России? Или скажем, литературная премия Мартынова? Хотя ведь Сталинская у нас была - невелика разница. Но икона в честь 50-летия полета Гагарина, это даже круче. Цитирую: "Патриарх Кирилл передал космонавтам икону Богородицы. Её возьмут на борт корабля во время юбилейного полёта в космос в честь 50-летия подвига Гагарина". Я как прочел, я даже не поверил, но нет - есть такая штука: http://news.mail.ru/society/5494601/
Я все понимаю, не сидит дедушка с бородой на облаках, современная церковь и перед Коперником повинилась и за Джордано Бруно раскаялась, правда это все там - на Западе, чтобы наши в чем-то каялись - не припомню, зато всюду, куда не звали - явятся, не запылятся. И действительно, что-то у нас и ГЛОНАСС падает, и с Булавами непорядок, с пожарами опять-таки проблемы - вот она помощь идет. Надо просто святой водой побрызгать и по иконе на каждый борт. Еще не все вывезли из музеев - осталась еще парочка?
И с литературой тоже надо как-то тщательнее. Странно, что до сих пор никто не выступил, не предложил чего правильного. Ну, не знаю, давно пора серию сделать "Боевые попы" или цикл "Как православные в космос летали, хотя это и грех".
НУ, вот есть вера, и есть наука и есть еще такая штука, как церковь, которая большую часть своего существования ученых, которые занимались космосом, если не сжигала, то уж никак не поощряла. С какой такой радости икона должна быть на орбите в честь полета Гагарина? Мне просто интересно, а как бы отреагировали на просьбу возвести Бруно в ранг святых? Ну, если уж дошло до такой дружбы космоса и церкви? Или нас ждут более интересные вещи, в конце концов в традиции РПЦ есть отлучение от церкви Толстого, мы ждем продолжения банкета.

Не все авторы нелюдимы и не умеют общаться. Есть, которые умеют. Причем, как правило, общаются лучше, чем пишут. Нормальный гимназист запросто писал стихи, и это не то, что не казалось чем-то необычным, ну, мы же справляемся с ножом и вилкой и никого не восхищает, ах, как он ловко отрезал, не уронил на коленки, да еще и мимо рта не пронес. И думается мне, что в прозе написать мысль, и чтобы понятно, тоже, не бог весть какой дар. То есть для человека образованного, да еще, если и родители с образованием, и живет в большом городе, да еще и профессия - не шахтер, и не грузчик в Пятерочке... что-то написать - не фокус. Фокус - написать роман. А записать набело анекдот из жизни бабушки, себя маленького или приятеля по двору - это нормально.
И вот такой нормальный, не имбецил приносит текст. И как-то читаешь один эпизод, второй - и хорошо. С юмором, и язык приятный. А в единое полотно не собирается. Тут уже эрудиции и образованности - мало. Тут надо впахивать и соблюдать все тонкости писательского ремесла. А с этим как раз затык, потому как этот автор, считает. что он ничем не хуже, ну этих всяких... Ну, да. Есть не один десяток авторов, заподозрить человека в том, что он еще хуже - это на уровне обматерить. Беда в том, что там может и ниже уровень образованности, но выше уровень ремесла. Читателю вообще плевать на личные качества автора и то, что с ним, может быть, приятно посидеть за бокалом не худшего коньяка. Он буквы читает. И тут - в тексте - ему должно быть интересно и приятно. И он совершенно не обязан восхищаться слогом, потому как можно написать замечательно, но про то, что никому не интересно, и чего? Ну, не надо это никому...
И совершенно бесполезно спорить и утверждать, что можно ТАК написать о жизни беспозвоночных, что всем будет интересно. Да, Пелевин вон смог. Только вот кто мне скажет, что он писал про насекомых?
Но наш любимый автор будет не просто спорить. Он будет без конца кокетничать с редактором, вопрошая сразу из десятков писем, - я ль на свете... И если он именно таков, каким я его описал выше, то возникает редакторско-стокгольмский синдром. Редактор уже не в состоянии оценивать текст отдельно от весьма симпатичной личности. И читает в пятый раз, пытаясь сам себя убедить в том, что, ну, чем же это плохо - это же не так и плохо?
Пропустим лирику. Книгу издают. И продают тысячи две, а оставшееся мертвым грузом лежит на складе. И тут приходит автор... Во-первых, с новым романом, который, "этот то уже точно будет бестселлером". Во вторых, со следующим устным текстом: "Вы же просто не умеете продавать, вы нарисовали отвратительную, не правильную обложку, и почему не было никакого пиара? Я принес гениальный роман, а вы загубили дело всей его жизни". Причем, повторюсь, все это в комплексе с еще одним романом, который почему-то он несет сюда же, тем самым людям, которые, судя по его же словам, только что похоронили его книгу.
И нет у этой истории конца. И погружается редактор в бездну вины. Потому как думает он, ну да, сделали бы рекламу и продажи были бы лучше, еще штук сто, точно бы продали.
Ларчик открывается просто. Мухи, то есть человек отдельно, текст отдельно. И в идеале, даже с днем рождения не поздравлять. Потому как трудно человеку, который тебе симпатичен сказать, даже простое, - надо бы поработать над текстом, слабоват. А уж дать телефон пары-тройки других издательств с надеждой, что тот оттуда не вернется - не реально.
И как это все совместить с тем, что большинство настоящих авторов тонкие, ранимые натуры (что не мешает им хамить), которых нужно поддерживать и, я абсолютно серьезно, просто необходимо любить?

Приходит такой солидный мужчина, непременно с трубкой. Садится так важно, интересуется: "скоко готовы отсыпать?". Ну, как бы нет для него секретов в издательском мире, со всеми он знаком, не со всеми при встрече здоровается, потому как... ну, нет для него секретов.
Первая реакция - легкое замешательство, потому как уж такого автора любой уважающий себя редактор должен знать, а как-то в памяти не всплывает. И, конечно, неловко, но начинаешь интересоваться, что за шедевры выходили из-под пера? И вообще, откуда такая честь, что к нам вот так по простому, если есть еще парочка издателей...
Вот тут всплывает неожиданное. Обильное литературное творчество на любую тему и в любом жанре. Вот тебе и роман исторический, а вот и не исторический и не роман вовсе, а то ли научпоп, то ли поплит, то ли просто поп, в анатомическом значении то есть. И тиражи разные, где-то стандартные три, а где-то и пятнадцать, правда как-то редко, что говорит о том, что теория вероятности существует, то есть, если писать много и обо всем, то что-то может и стрельнуть.
Ну, и как-то нормально издатель вопрошает, а чего к нам принесли, что такого гениального? НУ, кроме всего того, что остальные завернули и печатать не хотят.
Солидный автор солидно же и отвечает, - а что вам такого надо, за что готовы денег отсыпать МНОГО? То и напишу быстро. И хорошо. Только деньги вперед, знаю я вашего брата издателя.
И вот он сидит все такой же солидный и не догадывается, что для меня он, как автор - кончился. Началась совершенно другая история. Называется она: заказчик - исполнитель. Исполнитель - он не автор, он литературный записчик, составитель, он выполняет проекты, которые придумывает издатель, и получает деньги только в том случае, если делает все именно так, как того хочет издатель. Если понадобиться, я могу разделить книгу на двоих-троих исполнителей. Пройтись сверху четвертым - литературным редактором, после чего распилить текст на десять частей и продать каждый под нужным мне заголовком. Это также далеко от авторской истории, как проституция от любви. То есть фрикции те же, но на этом общее и заканчивается.
Дальше все еще хуже. Потому что я смотрю текст. И вижу, что названия хорошие, проблема с тем, что внутри. Снова смотрю на солидного мужчину. Он все знает. Кроме того, что он может сколько угодно писать, но никогда не стать ему писателем. И потому заголовки его книг, всегда будут интереснее его самого, и оценивать будут не его, а нужную в данный момент тему. Он - не стоит ничего. И предложить ему нечего.

Приходит такой солидный мужчина, непременно с трубкой. Садится так важно, интересуется: "скоко готовы отсыпать?". Ну, как бы нет для него секретов в издательском мире, со всеми он знаком, не со всеми при встрече здоровается, потому как... ну, нет для него секретов.
Первая реакция - легкое замешательство, потому как уж такого автора любой уважающий себя редактор должен знать, а как-то в памяти не всплывает. И, конечно, неловко, но начинаешь интересоваться, что за шедевры выходили из-под пера? И вообще, откуда такая честь, что к нам вот так по простому, если есть еще парочка издателей...
Вот тут всплывает неожиданное. Обильное литературное творчество на любую тему и в любом жанре. Вот тебе и роман исторический, а вот и не исторический и не роман вовсе, а то ли научпоп, то ли поплит, то ли просто поп, в анатомическом значении то есть. И тиражи разные, где-то стандартные три, а где-то и пятнадцать, правда как-то редко, что говорит о том, что теория вероятности существует, то есть, если писать много и обо всем, то что-то может и стрельнуть.
Ну, и как-то нормально издатель вопрошает, а чего к нам принесли, что такого гениального. НУ, кроме всего того, что остальные завернули и печатать не хотят.
Солидный автор солидно же и отвечает, - а что вам такого надо, за что готовы денег отсыпать МНОГО! То и напишу быстро. И хорошо. Только деньги вперед, знаю я вашего брата издателя.
И вот он сидит все такой же солидный и не догадывается, что для меня автор кончился. Началась совершенно другая история. Называется она - заказчик - исполнитель. Исполнитель - он не автор, он литературный записчик, составитель, он выполняет проекты, которые придумывает издатель, и получает деньги только в том случае, если делает все именно так, как того хочет издатель. Если понадобиться, я могу разделить книгу на двоих-троих исполнителей. Пройтись сверху четвертым - литературным редактором, после чего распилить текст на десять частей и продать каждый под нужным мне заголовком. Это также далеко от авторской истории, как проституция от любви. То есть фрикции те же, но на этом общее и заканчивается.
Дальше все еще хуже. Потому что я смотрю текст. И вижу, что названия хорошие, проблема с тем, что внутри. Снова смотрю на солидного мужчину. Он все знает. Кроме того, что он может сколько угодно писать, но никогда не стать ему писателем. И потому заголовки его книг, всегда будут интереснее его самого, и оценивать будут не его, а нужную в данный момент тему. Он - не стоит ничего. И предложить ему нечего.

Весна определяется тем, что можно говорить на улице по мобильному и руку не сводит. То есть минус, но стоишь, ждешь и не страшно. Еще чуть-чуть и книгу можно будет читать не только в троллейбусе, но и на остановке. Я не маньяк и точно знаю, что у весны есть другие приятные вещи, все чаще если коротко пройдешь, а не один квартал, а все равно проеду и лед уже не враг, а такая штука для коктейля и женщины... Нет, женщины все еще с ног до головы в капюшонах, пуховиках-шубах, валенках.
Я заметил, что весной чаще приходят талантливые рукописи и ура, эта весна не исключение. И пробравшись сквозь письма тех, кто пытается угодить редактору письмом, доходишь до почти пустых "Здравствуйте, все в аттаче" и там находишь текст, который заставляет переживать тепло и холод вне зависимости от циклонов и океанских течений.
Все немного иначе в стране писателей. И ладно написанная глава важнее всех выпусков новостей нашего многоканального, но все такого же тоскливо врущего центрального ТВ.
Весна накатывает, чтобы утолить острое литературное голодание, талантливыми текстами, первыми пробивающимися сквозь холод и грязный снег. И не наросла еще та "сосуля", которая может нарушить этот порядок вещей.
Чего-то на лирику потянуло. Весна. И День Писателя. С праздником!

Это странно, но чем дальше идут технологии, тем хуже для наших мозгов. Согласитесь, требуется определенная изощренность, чтобы увидеть за десятком палочек развернутое полотно, изображающее охоту на бизона. Пока мы тоже это понимаем. Но кино становится все трехмернее, а фотография все доступнее и качественнее. И слова «представь себе…», ну, как-то уже не нужны. Зачем представлять – вот же оно, именно такое, как и есть на самом деле во все свои десятки пикселей. Есть еще определенные проблемы с масштабом, но и это тоже вопрос времени.
Уже даже фигурки на светофорах пешеходных переходов ходят и стоят, а иногда даже бегут, чтобы было понятно. Хотя, скажите мне на милость, неужели простого зеленого и красного было недостаточно?
Вы пытались читать книги Жюль Верна? Давно? Трудно и малоприятно. Никаких шансов написать бестселлер нынче у Верна не было бы. С экшеном – огромные проблемы, сквозь описание способов изготовления пироксилина не пробраться, секс, как в Советском Союзе, то есть отсутствует. И кто бы это покупал, если бы не вкусы все еще не испорченных 3D родителей? А ведь это еще не предел, чтобы понять - откройте что-нибудь типа "Охотников за растениями" Рида или даже "Одиссею капитана Блада".
Мы стали быстрее. И воспринимаем как данность, что некогда читать, надо глотать, не пережевывая, но хронометраж фильмов за последние пятнадцать лет с легкостью шагнул от 90 минут к 135 и это никого не смутило. На это время есть.
На российских дорогах почти невозможно ехать быстрее сорока, то есть можно и сто двадцать, но с учетом пробок, все равно получится мало. И куда торопимся? То есть я понимаю, на что времени нет, а расскажите теперь для чего такого важного оно экономиться? Ради ночи в клубе, так римские оргии были несколько раньше, и даже тогда никто не считал, что это что-то новенькое. Или так важно увидеть все 52 канала, по которым по разному, но про одно и тоже и точно врут.
Упрощенное скоростное восприятие не справляется с информацией, которая подается сложно. Текст уже начал сдавать позиции становясь все проще и решительнее, но главная беда в том, что, как бы не старался автор, текст это сложно по определению. Судя по нашим депутатам (а ведь это почти все – товарищи с высшим образованием) и законам, которые они принимают, процессы чтения, и сочинения друг с другом не пересекаются и находятся где-то в стороне от работы головного мозга.
Как бы вся эта компьютерная графика не оставили нас без таких простых, и как оказалось сложных вещей. Мозг, воспитанный на картинках, с огромным трудом выстраивает логические цепочки. А без этого хорошо только отдельным редко встречаемым гениям и куда чаще рождающимся дебилам, если с клиникой повезет.
Я вот как-то не боюсь за цифры. Потому что это куда как ближе к шкуре. Пока еще не видел людей, которые предпочитали бы вместо точной цифры видеть в окошке банкомата веселый или напротив – грустный смайлик. За буквы боюсь. За каждую. Попробуй, запомни, а ведь еще есть сочетания.
Не утешает мысль, что развитие идет по спирали. То есть отупеем, зато на новом уровне, потом снова начнем изобретать колесо и высекать огонь и продвинемся еще дальше, до невообразимо чего. В свое время американцы страшно хотели приучить китайцев к фонетическому письму. То есть к такому как у нас. Китайцы разговаривают на сотнях наречий, и устную речь друг друга понимают совсем не всегда. А вот с иероглифами у них все складывается. Будь у них кириллицы или латиница – не получилось бы. Так сербы не понимают русских.
Китайцы не отказались от иероглифов и продолжают пугать американцев, и не только их. А вот кого мы будем пугать, если перейдем исключительно на картинки и звук? Хотя, о чем я – всегда можно пошире открыть рот и зарычать. Нашим предкам это помогало мало, но, может, на этом, новом витке спирали сработает?

И, конечно же, во всем виноват Интернет, ipad, и что там еще в рифму. Ни разу. Дело было так.
То есть продажи понемногу уменьшались и без всяких кризисов. Естественная убыль. Это как бы понятно, что глаз всего два, мозг – один, а куда их приложить – множество вариантов и с каждым годом становится все больше. Другой вопрос, что нашей рознице еще есть куда развиваться и поэтому по-хорошему рынок должен был расти, а не падать, если бы не множественная специфика государства российского от цен на недвижимость до перманентного желания властей удушить до конца любой мелкий и средний бизнес.
Настал 2008-й. Кризисоносный. И началось. Все как у всех, одни не смогли вернуть кредит и взять новый, ТОП-книга так качнула рынок, что и этого одного хватило бы для кризиса в отдельно взятой отрасли, но главное не в этом. Издатели начали наводить порядок в доме, понимая под этим порядком одно – тратить меньше.
Вылилось это в сокращение штатов, в отказе от новых проектов, в усекновении гонораров и увеличении сроков выплат… И когда все это случилось, капитаны книжного бизнеса посмотрели на дело рук своих и порадовались. Потому как сэкономили много, и прибыль потекла рекой и кому кризис, а кому мать родна.
Изрядно почистив ассортимент, издатели перестали вкладывать в новое, а значит рискованное, и как следствие были просто вынуждены вкладывать больше в старые проекты. Старый бренд, лучше новых двух, потому как проверенный.
И все бы ничего, но есть еще и книжная розница. У неё был свой план. Простой. Меньше покупаете, так мы вас ценой убьем. И тоже получилось. Тоже понравилось. Потому что куда правильнее с точки зрения бизнеса заработать десять долларов на продаже одной книги, а не целой пачки. Сплошная экономия на логистике.
И тоже все было бы здорово, но, как оказалось, есть такой вредный народ – покупатель. И покупатель не знал, что кому-то в этот момент хорошо, а если и знал, то не радовался. Потому что для него картина складывалась другая.
Книги стали дороже. Их стало меньше. И ко всему прочему они стали хуже. Тут надо понимать, что если вы не делаете новых проектов, а пытаетесь выжать старые, то рано или поздно, просто в силу конечного количества писателей и бесконечного количества томов скатываетесь к халтуре. Приходит читатель в магазин, берет старую, хорошую серию, цикл, проект, а там – все плохо. А стоит в два раза дороже.
Важно, что все это длилось два года. То есть каждый поход в книжный на протяжении двух лет, для читателя был связан с тем, что тратит он больше, находит что-то новенькое с трудом, а старенькое не впечатляет.
Вот рынок и пошел вниз. И даже не это самое страшное.
Чем отличается бизнесмен от любой породы людей? Тем, что ему важна прибыль. Беспокоиться он о ней, а иначе давно бы побирался. И когда нормальный бизнесмен видит, что с книгами не складывается, не важно почему, он, конечно, пытается что-то исправить, но вспомним, с чего мы начали. Он же УЖЕ сократил расходы. Он УЖЕ почистил ассортимент. Он УЖЕ провел все действия кризис-менеджера, более того, судя по полученной прибыли сразу после того как, все сделал правильно, а рынок – нате – начал падать.
Ну, что ж, - решает бизнесмен, - книги не продаются, сделаем акцент на канцтоварах. И у него опять все получается. Тем более, что паркер, монблан и даже бик, делают продукцию все того же нормального качества.
А теперь сделаем шаг вперед. Пофантазируем. Канцтовары, сувениры, игрушки – они будут хорошо продаваться. И вот они занимают 50% рынка. А может и 51. И кто будет вкладывать серьезные деньги в художественную литературу? Рисковать? Создавать новые серии? Это противоречит логике бизнеса. И никто не виноват. Все можно списать на то, что народ у нас читать не хочет, отупел и поголовно сидит в сети, и воруют книги. Да, и это тоже. Только куда важнее было то, что любой рынок, в том числе и книжный нуждается в уходе. Мы же привыкли только реагировать. И реагировать странно и судорожно. Примерно так ведут свой бизнес таксисты на ржавых шестерках – выжать из клиента деньги прямо сейчас. Во-первых, скорее всего, этого пассажира он уже больше никогда не увидит, а, во-вторых, и это главное, не факт, что данная поездка его развалюхи – не последняя.
Если честно, я надеюсь на какое-то нормальное развитие событий только потому, что лично знаю тех, кто вкладывает свои деньги в книжный бизнес. И знаю, что за маской прожженных дельцов, скрываются глубоко законспирированные книжники. Которым не все равно.
А пока… Рынок падает. Есть надежда, что при падении уцелеет.

К сожалению, я понимаю зачем и кому это нужно. Проекты. Все чаще - не книги - проекты. В ТОП-10 - на восемь проектов две книги. И поэтому все чаще и чаще, издатели отворачиваются от таких ненадежных существ, как авторы и все свои силы сосредотачивают на менеджерах. Старший литературный менеджер - звучит? А менеджер для чего нужен, правильно, чтобы на плантации за литературными же неграми следить.
И кажется все это проходили. Седовы и даже бушковы, и многочисленные гаррисоны, и кого там только не было. Лишь два три бренда осталось на плаву, из тех, которым тираж создавало негритянское племя. Но нет, мы снова по уши в той же воде, снова нужны негры и не важно как, важно в срок и чтобы книга стояла. НУ, чтобы достаточно толстая для видного издалека корешка.
И начинает крутится карусель. История в том, что образуется целое направление книг и авторов, которые ценны исключительно тем, что участвуют в проекте. Никаких текстов в стол. Никакой психологии героев, строго в рамках заданных условий персонажи бредут, как трамвай по рельсам, на остановках постреливая из автоматического многоствольного, особо убойной силы.
Издатели в восторге, потому как авторов единицы, и каждый в свою дуду, только и успевай от неформата оттаскивать. А эти - правильные, жанровые. Правда есть нюансы, книга из проекта принадлежит не только и не столько автору. Написал автор книгу в Сталкер. Окончился контракт с издателем, а книгу не переиздашь, потому как за проектом очередь правообладателей, так что все это только на сейчас. Ничего на завтра.
А ведь автор уже привык, что платят много. Что все что ни напишу - тут же в тираж. И страшно понять, что это не тебе платят, это дутый пузырь проектных серий заставляет издателя раскошеливаться, а сам по себе ты никому не нужен, ни издателю, ни, что главное, читателю.
Важно то, что всегда будут проекты. И авторы, которые способны только на то, чтобы продать имя, увы, время беспощадно, и почти невозможно долго писать на одном уровне, и вообще писать много, особенно когда хорошо платят, трудно, но я не о том.
Отдельная полка. Пусть даже стеллаж. Так, как это произошло с гламуром. Так должно быть и с проектами.
- Вам 55-й томик серии "Вампиры против сталкеров"? Это направо, потом налево и немного прямо. Там специальная секция.
Это правильно и так будет. Жаль, что до этой истины нам еще только предстоит дожить. А за время этого доживания новые негры, авторы проектной литературы, теснят белых человеков - настоящих авторов на верхних строках рейтингов. И не все белые авторы останутся авторами к тому времени, когда все станет на свои места. Многие перекрасятся, а из негров, как показывает опыт - возврата нет.
А скольких читателей мы потеряем на этой литературе - лучше об этом даже не думать.

Неприятно, но именно так начинается каждый день у каждого из вас. И что печально, именно так он и продолжается, и следующий ничем не отличается от предыдущего.
Дворники и водители, случайные прохожие, журналисты и президенты, каждый норовит лишний раз доказать, что цитата из Ушакова «о тупых, безвольных людях, покорных насилию» - это именно о нас, о быдле.
Трудно понять, почему арест Ходорковского всех так волнует, а вот то, что по улице не пройти и не проехать – как бы и не повод. Каждый каждому быдло и это уже давно пора вписать в конституцию страны. И даже если нас заставят произносить это непонятное «господин полицейский», разве не будет думать каждый «быдло»? И экс-мент будет думать о нас так же.
Даже национальный вопрос в нашей стране сводится, в конечном счете, только к тому, кто в большей, а кто в меньшей степени быдло.
Ну, давайте уже будем честны. Наши бизнесмены и покупатели, единороссы и беспартийные, кто не является добросовестным прихожанином церкви ВСЕЕДИНОГО БЫДЛА?
Обидно, что тут и книжники не отстают. Писатели присылают в редакцию романы и по всем признакам часто они думают о редакторах то самое. Иначе трудно объяснить как можно прислать трижды забракованный роман с уверениями о том, что все-все переделал, и дотошный редактор, перечитывая текст убеждается, что автор добавил в начале и конце по одному предложению, и, вероятно, сейчас тихо радуется тому, что редактор в четвертый раз читает его гениальное произведение, проклиная Кирилла и Мефодия, и на всякий случай Гуттенберга.
Редактор в свою очередь публикует неимоверную дурь, старательно сочиняя убойное название, чтобы читатель точно купил, и затем, с проклятиями закрыл книгу, так и не дойдя до половины.
Читатель тоже не дурак, и уделывает всех, покупая именно то, что ему выкладывают на первых столах, каждый раз ведясь на любую обманку и, кажется, даже электронные книги не в состоянии заставить читателя включать мозг, хотя бы в момент покупки.
Когда беда или счастье – одно на всех, вдруг в один миг, исчезает унизительное слово. Проблема в том, что беды наши слишком часто именно из-за того, что мы молчим, мы безвольны и слабы, над нами возможно любое насилие и только трансляция в youtube ответ всему.

* Из миниатюры А. Ревы.

[338x464]
Есть такая штука, как встречи с автором. Приходит автор в магазин, говорит о своей новой книге и ждет вопросов. И как-то так считается, что встречи эти страшно нужны авторам и издателям.
Это все враки. Чаще всего встречи с читателем для автора – ненужное, трудное, ужасное дело, которое отнимает время и уверенность в себе. Надо понимать, что настоящий читатель - он книги читает, а не на встречи с автором ходит. Настоящий автор, он книги пишет, а не занимается шоу-бизнесом. То есть получается в лучшем случае, такая неловкая встреча, на которой обе стороны не знают как себя вести.
Теперь посчитаем. Автор тратит время, издательство время сотрудников, то есть зарплату, что на выходе – пара десятков проданных книг. Чистый заработок долларов по двадцать для автора и издателя. Чтобы что?
Конечно, есть случаи – берем и везем в Питер Коэльо и продаем не 20 и не 30, а 200 книг, или тысячу. Вот здорово-то! Теперь отнимаем от прибыли стоимость проживание, перелет, выпить, съесть и очень быстро уходим в большой минус.
Единственная заинтересованная сторона – магазины. Им полезно, когда у них между полками что-то происходит. Кто-то о чем-то разговаривает, и случайный посетитель прислушается, и кто знает, может даже что-то купит, и в следующий раз придет. Мало ли, вдруг опять о чем-то интересном говорить будут.
В принципе показ стриптиза подействовал бы сильнее, посетителей стало бы больше, но в отличие от писателя, стриптизера бесплатно выступать не позовешь. И после стриптиза тянет людей, обычно, не на чтение.
Если быть совершенно серьезным, то встречи с автором часть писательской профессии, часть того необходимого гламура, который автор должен получать подписывая книги и отвечая на вопросы тех, кто его книги читает и любит.
К сожалению, общая культура даже посетителей книжных посетителей настолько низка, что встречи часто–густо превращаются в ярмарку тщеславия. Автор, который может, год, а может и боле писал книгу и робко её презентует, вдруг оказывается один на один с посетителями магазинов, которым важно добраться до микрофона и рассказать о своем, потаенном - о масонах и НЛО, о снежном человеке… и, кстати, а кто у нас автор по национальности? Он так и думал.
Встречи с читателями… как-то сама собой приходит в голову мысль, что разлука с читателем, куда продуктивнее.

Есть такая профессия – слесарь. Было бы интересно посмотреть, как человек, не знающий, что есть напильник и чем он отличается от ножовки, с пеной у рта доказывал бы, что заказчиков у него нет, а те что есть – платят мало, потому что он не в тусовке.
Связи вещь полезная, когда их есть к чему приложить. Очень трудно стать пилотом Формулы-1, и наверное, мало быть просто очень быстрым, но если не умеешь ездить, никакие связи не помогут. Простая вещь – секундомер – и сразу становится понятно, нужен такой пилот или нет.
У авторов свой секундомер – продажи. Разные тексты продаются по-разному. Одни лучше, одни хуже. И читатель, который платит копейку в кассу - как правило, ничего не знает про нового автора, кроме того, что написано в книге.
Это унижает, что, в конечном счете, рубль одно из сильнейших мерил. Это как-то неправильно, а что лучше? Признание соседей по лестничной клетке? Восторги блоггеров, привыкших книги скачивать, а не покупать? Вежливая похвала сослуживцев?
Кому-то может повезти больше, кому-то меньше, звезды могут стать весьма непредсказуемо, но сильный автор неминуемо зарабатывает на хлеб с маслом, если только какой-нибудь дебил не уверит его, что дело не в тексте, а в том, чтобы быть в тусовке.
По статистике члены литературных тусовок больше пишут о коллегах, редакторах и чужих книгах, нежели собственно текстов. Это, наверное, тоже путь. Если очень повезет толпы графоманов будут кричать – о, да, великий автор одной изданной, и совершенно не продающейся книги, все дело в тусовке, она тебя не приняла. Интересно, в какой тусовке состоит Ремарк? Продается и продается.

Госпожа Латынина, как-то выдвинула потрясающий тезис. Не надо удивляться странностям внешней политики России, потому как политики этой просто не существует. Есть интересы отдельных лиц, с точки зрения чего и где можно поиметь, а политики нет. И странным образом, держа в голове этот тезис – вся наши действия в мире становятся понятны и объяснимы.
Но что нам до мира, разобраться бы тут. Меня вот как-то раздражает, что для книг не находится места в головах у государственных наших мужей, а если и находится, то выбор этот странен. И тут меня озарило – а вот внутренняя политика у нас как раз есть.
Все логично и понятно. Нужно поддерживать все то, что заставляет тупеть. Нужно говорить о том, что реально никакой роли не играет.
Раз в сезон мы начинаем яро обсуждать легализацию проституток, рекламу спиртного, вред табакокурения и Дом-2… И все ни о чем.
Изо всех сил поддерживаем футбол, хоккей и любые массовые тусовки, лишь бы не думал гражданин о главном, пусть думает о чужих победах и поражениях.
Страшно много говорим о взятках и ничего не делам.
Просто таки уже на каждом углу голосуем за Сталина и против.
Набрасываемся на фонограммы и одновременно продолжаем показывать бесконечные концерты, все как один под фонограммы сделанные.

Все, лишь бы ни о чем не думали. Лишь бы найти тему максимально далекую от Кремля.
И вот теперь мне скажите – какой идиот будет поддерживать нормальные книги, да и книги вообще. Читатель, он же такой. Задумчивый. Писатели в книгах, они же беспрестанно моделирует те или иные ситуации, и не особо стесняются, как-то все отчетливо читается. Вроде бы и фантастку читаешь, а все как по нотам…

Реально никто книги поддерживать не будет. Коэльо – да, а вы его почитайте, книги о том, что делать ничего не надо, надо просто понимать, что все, что ни делается, во всем есть глубокий, недоступный тебе сирому смысл. Если совсем прямо – сиди на попе ровно. Еще поддерживают потрясающие по глубине исследования истории России, из которых явно следует, что любой народ мира, должен нам просто по определению, каждому и много.

И кино будет и уже поддерживается именно то, которое способно народ развлечь, а не заставить задуматься. Меня приколола премия от государства. Фильму, который заработает больше всего денег, подсыпят еще немного. Обычно функции премий было поддержать все то хорошее, что не смогло пробить рынок, а тут чего твориться?

Вот зная и понимая эту данность, надо как-то жить и работать дальше. Понимая, что пить, колоться, убивать мозг любым способом будут и дальше, и никто этому мешать не собирается. А делать население, хоть чуток умнее – действие, противоречащее нынешней внутренней политике.

Когда любимая команда выигрывает матч, народ ликует и всякому кажется, только кажется, что он тоже чего-то выиграл. Это обман. Дорогой, яркий и с историей не в одну тысячу лет. А когда читатель доходит до конца хорошей книги – это его личная победа. Он – чемпион. По праву. Но это так трудно понять.