Во дворе – это рядом с мусоросборником. Писатель не из последних, издано в общей сложности около тридцати книг, тиражи в начале двухтысячных были тысяч по десять - одиннадцать. И это без покетов. Гонорары были по пять тысяч долларов…
Печатали его сначала «Нева», потом - по известной традиции - мы. Большую часть не можем продать до сих пор.
Пытались отвезти помыться, чтобы в наркологию приняли. Писатель против. То есть при виде бутылки коньяка движение начинается, но прекращается, как только коньяк выпит, а перспектива больницы – все отчетливее. Снова прячется за мусоросборником.
Писателю купили спальный мешок на гагачьем пуху, дабы не умер.
Писатель спальником не побрезговал, но, той же ночью умудрился продать, а вырученное - пропить.
Чтобы было совсем понятно, писателю подарили мобильный, чтобы он мог, если что позвонить, и дают денег. Наши редактора получают меньше, чем ему дают. Все равно от мусорных баков не оторвать. По всему – корень проблемы в мозгу.
В свое время писал он про суровых мужчин, единолично таскавших по тайге ядерные боеголовки, и, слегка поднатужившись, спасавших Отечество от американских империалистов.
В 2006 году мы его издавать перестали. Вообще.
И кто бы что ни думал, я совершенно не радуюсь тому, что наш двор превратился в ночлежку для писателя. Он всего лишь очень точный показатель той болезни, из которой мы выходим только сейчас. Огромное количество авторов оказались никому не нужны. Они не стали хуже писать, они все также готовы быстро потратить любой гонорар, и все также уверены, что деньги издатель не дает, исключительно из вредности характера или в силу нападения жабы зеленой озверевшей…
Просто фаст-фуд это здорово, только если больше нечего есть и некуда пойти. И если бы столовую не обзывали рестораном, то ей было бы не обидно, вновь услышать о себе правду.
Но есть, то, что есть, и теперь у нас во дворе живет писатель. Между мусоросборниками.

Общаюсь с коллегой. Коллега немного брызгает слюной от восторга по причине собственных успехов. Книги у коллеги прекрасные, все на подбор – лауреаты международных премий. Через одну – экранизируются, через два - в списке бестселлеров Нью-Йорк Таймс. А мы – сирые и убогие. Если и экранизируют, то для канала НТВ, и даже автор не узнает из чего все сделано. С международными премиями никак, с отечественными – а смысл? Есть бестселлеры, есть, но звучит все скромно, и похвастаться отзывами от голливудских звезд не получается.
Постепенно до меня доходит простая мысль, что конкурировать не получится никогда. Коллега – конечно, коллега, но занимаемся мы совсем разными вещами. Коллега посвящает себя шопингу. Заходит в пятизвездочный супермаркет англо- , франко испаноязычных авторов и выбирает то, что уже проверено, доказано и воспето.
Мы пытаемся рассмотреть то, чему только предстоит чем-то стать. И это немного разное занятие. Одно - выбирать лучшее из лучшего, притом, что даже количественно лучшего английского в десятки раз больше, чем нашего всего. Совсем другое – искать, прорываясь сквозь горы графомании.
То есть я завидую. В нашем ремесле методика – закинуть широкий невод на франкфуртсокой ярмарке, выкупить позиций с тысячу и потом спокойно издавать, выбирая, чей отзыв ставить на обложку… Не работает.
Закидываешь невод… Покупаешь одну, и чтобы журналист районной газеты прочел эту книгу, надо либо на нем жениться, либо взять в заложники.
Не радует, что когда кто-то из наших чего-то добивается, вопрос от коллег звучит примерно такой – где купил. Они думают, что таланты лежат на полках, и надо только знать на каких.
Не радует и то, что переводная литература все более эффективная часть книжного процесса. Куда проще перевести Winx, NARUTO, чем нарисовать самим. Всегда надежнее купить американскую звезду, чем вкладывать деньги в свое неизвестное.
Покупка дешевле производства. Всегда.

Издательство. Казалось бы, вот время и место, где должны разговаривать на русском языке. А фигушки. То есть кажется, что да, на самом деле, это странный птичий язык, который позволяет соблюдать внешние приличия. И ведь все всё понимают, но продолжаем играть в эти шарады.
Моя любимая авторская идиома – «ГОНОРАР МЕНЯ В ПРИНЦИПЕ НЕ ИНТЕРЕСУЕТ». В переводе на русский означает – буду биться за каждый рубль, меньше пяти тысяч долларов не предлагать.
Знаменитое издательское – «НЕФОРМАТ». Смыслам несть числа. Вот только некоторые варианты:
- ну как бы тебя так вежливо послать, и чтобы не возвращался;
- ну, не знаю я, что делать с этой книгой…
- да мы вообще рукописи не читаем.
Такое – литагентское, авторское, часто от критиков можно услышать – «УМНАЯ ЛИТЕРАТУРА»
Реально означает следующее: у автора неплохое образование, но с сюжетом, композицией он не парился, зато напихал в книгу гору цитат, а кому этого мало, так на того мы покажем пальцем и скажем – сам дурак.
Еще люблю про «МОЩНУЮ РЕКЛАМНУЮ ПОДДЕРЖКУ». В переводе означает - у себя в блоге обязательно похвастаюсь своей книжкой.
«ТЫСЯЧИ МОИХ ЧИТАТЕЛЕЙ…» - тут просто – папа, мама и сосед по лестничной площадке.
Важное – «БРЕНД». Означает имя и фамилию, с которыми на обложке можно продать в Москве около пяти тысяч экземпляров телефонного справочника города Мариуполь.
К сожалению, есть случаи куда запущеннее. Автор сдает полное «г», а у автора имя и фамилия – как раз вот тот самый бренд. И тут уж, прилагая все усилия не назвать белое белым, а черное черным, нужно как-то донести до автора мысль о том, что не надо халтурить. Даже если мы сами и довели его до этой мысли простым фактом того, что платили тем чаще, чем быстрее он сдавал очередной… назовем это «ТЕКСТ». Это тоже из словарика. Это чтобы всуе не упоминать «роман».

Знакомство с литературным агентом у издателя начинается не сразу.
Сначала перечитываешь горы макулатуры, если повезет, находишь приличный текст. Потом долго общаешься с автором, чтобы текст из приличного, стал еще и продаваемым, и вот, накануне подписания контракта, из ниоткуда выплывает литагент.
И несет он с собой хаос и разрушение. Дело в том, что если автор хочет публиковаться и благодаря тиражам зарабатывать, то агент просто хочет зарабатывать, причем немедленно. В результате вас шантажируют тем, что рукопись, которая последние два года ходила по издательствам и никого не интересовала, рукопись, на которую вы уже потратили энное количество времени, чтобы она стала на что-то похожей, вот-вот как продадут кому-то другому…
Так и появляются загадочные ни разу не публиковавшиеся авторы, которые страшно обижаются, если им предлагают меньше небольшого состояния. Мне довелось слышать разное, из разного лучшее: «В последний раз автор публиковался в Росси в журнале «Октябрь» 13 лет назад, поэтому предлагаемый гонорар просто смешон». Страшно подумать, чем реже автор издается, чем меньшим тиражом, тем больше ему надо платить. Еще любопытная логика агентов – география. Автор, живущий в Петербурге – с какого-то такого странного должен получать меньше, чем его коллега из Израиля, сильно меньше автор из Германии и уж тем более… не поверите – из Украины.
Логика бессильна. Агент хочет заработать денег сейчас, судьба книги и автора его не интересует в принципе. Я написал «заработать»? Я ошибся – хапнуть.
Ничто так не точно не говорит об агенте, как его договор. Как правило, на год, реже на два, но любопытно не это. По договору автор передает агенту эксклюзивные права на срок договора, а агент не должен ничего. Имеется в виду, что будет искать покупателя. Но если не найдет – на нет, как говорится, и суда нет.
Не дай бог услышать тот поток проклятий, который обрушил бы автор на издателя, который предложил бы ему что-либо подобное, агенту можно. В результате в девяти случаях из десяти рукопись просто на весь срок договора лежит без движения. Если же издатель заинтересуется – тут как тут агент со своим ценником… И рукопись лежит дальше.

Есть исключения. Как им не быть. Есть агенты, которые в принципе работают только с состоявшимися авторами. Тут еще интереснее. Агент работает так. Выясняет, сколько зарабатывает автор, после чего пытается выжать из издателя больше. И для автора это не плохо. Почему бы не заработать больше? Только чаще всего для автора это заканчивается плохо. Единожды выжав свои комиссионные и гонорар автору, агент свою задачу выполнил. А после говорят свое слово продажи. И так как цена была поднята, оказывается, что продлевать контракт на тех же условиях – никак невозможно. Но автор уже не может пойти на прежнюю цену. Ведь предыдущие годы, агент ему упорно вдалбливал, что он стоит дорого. Результат понятен – автор остается при высоком мнении о себе и без денег, и без переизданий. Агент не пострадал. Ну, не получилось, бывает. Агенты вообще как-то предпочитают с авторами разговаривать только на тему золотых гор, если с горами не складывается, прячутся за ближайшим холмиком.

На днях замечательный агент попался. Уломал нашего автора подписать контракт. После чего приходит к нам же и говорит, сколько денег дадите? Нисколько.

Фишка в том, что агент называется литературный. То есть в теории должен думать не о том, чтобы срубить денег на разовой сделке, а как-то сопровождать своего клиента, придумывать что-то, пытаться пиарить автора, как-то продвигать, как-то подыскивать формат, снимать проблемы делового характера, оставляя автору творческую составляющую. У нас как-то странно. Как только деньги оплачены, агент улетучивается, оставляя автора и издателя наедине друг с другом. Может быть, называться надо иначе. Литературный спекулянт, кассир, как-то так.
Повторюсь, есть исключения. Я , к примеру, уверен, что отечественная фантастика так и не узнала бы о господине Горькавом с его циклом «Астровитянка», если бы не его агент Татьяна Киця. Увы, исключения, лишь подчеркивают правила.

Мне не повезло. Я пришел в издательский бизнес поздно. 2006 год – деньгами еще бросались, но уже все больше они не прилетали обратно. Я не застал этого чудо-периода, когда достаточно было на что-то похожего названия, сериала по ТВ, да чтобы книга стояла – и на тебе – 100 000 тираж, автор моментально, а главное на годы в бестселлерах.
Я почти не застал плантаций, где под правильным псевдонимом трудились негры. То есть пропустил славное время хапка.
Когда сегодня издатели следят за падением тиражей, никто не интересуется – тиражей чего?
Это не стыдно, это понятно. Издательству, рознице - очень хорошо, если книга написана быстро, и продается хорошо. Проблема в том, что в начале девяностых рынок хотел книг, и издатели легли костьми, но эти самые книги дали. И было не важно, что там за тексты, покупали все. Но сейчас на улице совсем не девяностые. Проекты, которые делаются на психологии того, что читатель съест все, хорошо обернутое… вдруг перестали стрелять. Это и понятно, советские джинсы хороши ровно до тех пор, пока на каждом углу не начнут продавать американские, в смысле китайские.
Получилась странная история, в стране тысячи писателей дилетантов – а откуда бы в одночасье взяться профи? В стране не было и нет ни студий, ни курсов, которые реально могут что-то дать. В стране миллионы книг, написанных этими самыми дилетантами, и читатель, который прошел период временного помешательства и снова захотел качество.
И вся проблема книжная ровно в том, что зарабатывать на качественных книгах – это совершенно другой бизнес.
Один из руководителей холдинга АСТ, куда входит и Астрель-СПб, недавно выдал чудесную фразу – «черно-белые читалки упали». Речь шла о… как бы это сформулировать, чтобы никого не обидеть… Книгах для легкого чтения. А я подумал, так может, нет никакой проблемы, что черно-белые читалки упали. Да пусть, хоть вовсе пропадут. Если книга заслуживает такого названия, нужна ли она?
Если сейчас отбросить «читалки», то окажется, что нормально книги продаются. Проблема в том, что именно на продаже ширпотреба издатели зарабатывали капитал, который позволял сравнительно легко выпускать куда как менее прибыльный сектор литературы более умной и куда как менее предсказуемой, с точки зрения продаж.
Что дальше?
Два пути. Либо научится продавать книги, а не «читалки», либо искать новый хапок.

[225x225]
Один известный автор, известный настолько, что даже перед Путиным выступил и президента поругал (для тех, кто путает - Путин пока еще премьер), двинул недавно такую сверхидею, настоящие творцы - всегда будут востребованы. Рынок будет падать, вставать, раскачиваться во все стороны, а ему хоть бы хны. Потому как - таких единицы. И даже пусть все издательства прикажут долго жить, к нему не зарастет читателей тропа.
И я решил провести мысленный эксперимент
Дело было вечером, делать было нечего, и встретились в Ритце, там на крыше прелесть какой ресторан, господа Хелемский и Новиков, выпили хорошего красного и решили, да, ну их - книги. Что больше заняться нечем?
И занялось АСТ канцтоварами, а ЭКСМО совсем напротив антиквариатом, или наоборот, не так и важно.
И просыпается страна, а у нее сеть антикварных магазинов «Новый книжный» и сеть канцтоваров «Буква». И подумала страна, что с ручками, тетрадками и бронзовыми статуэтками полный порядок, наконец. Вот нет с этим проблем. И стало стране хорошо.
Между тем и писателям стало хорошо. Про редакторов, переводчиков, верстальщиков, иллюстраторов, дизайнеров, технологов, корректоров говорить не стоит, кто они такие, чтобы о них говорить?
Писатели теперь точно знают, что есть, где купить, чем писать и на чем писать, и чем написанное прижать к столу. От АСТ первое и второе, от ЭКСМО пресс-папье - хочешь стальные, хочешь медные, ну а если классик - покупай золотые.
Флибуста, которые «книжное братство», радуется, никто их пугать не будет. Опять-таки читатель - все есть в сети, как и было, а как будет, кто ж думает о том, как будет?
А будет так.
Те писатели, которые известнее, для начала просто будут зарабатывать примерно в сто раз меньше. Со временем в тысячу. Не растут продажи сами по себе, постепенно падают у любой книги.
Которые менее известные не будут зарабатывать ничего. Потому как продажами надо заниматься. А тут все стихийно - рынок. То есть либо появится кто-то, кто начнет двигать и продавать автора, либо так и сиди в самиздате.
Но чтобы кто-то такой появился, в смысле двигатель и продаватель, он должен понимать, что его усилия когда-нибудь окупятся. А с чего бы им окупиться, если пираты как были так и есть.
Я уточнить хочу, есть авторы, которые как бы умеют и понимают в рекламе и продаже. Я тут разочарую. Бывают исключения, но писать книги и продавать, рекламировать - это разные профессии. И дело даже не в том, что это разные образы жизни - писать и продавать, и разные умения. Дело в том, что и то и другое требует времени. И заниматься и тем и другим можно только в одном случае, либо что-то из этого делать плохо, либо делать плохо все. А еще есть фактор денег. Не все писатели миллионеры.
Авторы тоже начнут испарятся. потому как, если раньше можно было рассчитывать на что-то, то теперь даже мечтать бесполезно. Ну, никто не прийдет к самому крутому автору и не предложит 100 000 долларов. А кто-то пробовал продать книгу в сети на такую сумму? Это при том, что вот она рядом лежит бесплатно.
Пройдет около шести месяцев и окажется, что новинки появляются, но пишут их не пойми кто, картинок нет, корректурой там не пахнет, да и что греха таить попытаться отсеять графоманов от писателей трудно, а главное, просто некому.
Все бренды ушли в кино, в телевидение, в театры, иногда, просто из привычки переписывают собственные сценарии в виде книг и выкладывают в сети. Вы в курсе уровня таких книг?
Что дальше?
Да просто падает посещаемость книжных сайтов. Ну, нет качественных книг, ну, трудно их найти, ну, так есть фильмы, есть игры, музыка есть, блоги можно почитать... То есть торренты не будут грустить ни секунды. Озон тоже. Он и сейчас неплохо кофеварки продает и еще много чего.
Начинается грустное - просто перестаем читать книги.
Совсем забыл - начнем стремительно учить английский язык, дабы все-таки читать, но на английском. Что не есть плохо.
И писатель, который выступает перед премьером вдруг узнает, что даже мэр не в курсе о том, что есть такая профессия - книги писать.
Но талант, он, конечно, никуда не денется.

На самом деле падение книжного рынка опасно именно для профессионалов. Для дилетантов, для тех, кто не собирается быть профессиональным писателем ничего страшного. Но я убежден, что такими сложными вещами - созданием текстов - должны заниматься профессионалы. И сейчас-то их мало, без издательств их не будет вовсе.
А если исчезнут профи - народ перестанет читать книги. А это еще один шаг в сторону пропасти, куда мы бежим с газовой трубой наперевес.

Не так часто доводиться бывать членом с мандатом. То есть членом Российского книжного союза с мандатом делегата съезда оной организации. В доме Пашкова, что напротив Кремля, поили и кормили, угощали встречей с первыми лицами страны. Не явился из профильных Фурсенко. Который занимается образованием. Оно и к лучшему, могли бы и того, о ЕГЭ вспомнить.
Министра культуры унесло куда-то в сторону Кирилла и Мефодия. Оно и понятно, два византийских шпиона не чета всяким там нынешним издателям. Министр связи господин Щеголев отбывал номер. Прозрачно намекнул, что будущее за электронными текстами, а не за всякими там бумажками. То, что между издателем и продавцом бумаги все же есть несколько отличий, осталось для министра тайной. Ну, такой, не, что за семью печатями, а из разряда – не очень-то и хотелось.
Господин Сеславинский был ничуть не более позитивен, так улыбаются пенсионерам, мол, вы друзья для нас важны, но кроме пенсии ничего пообещать не можем. Кто не знает, Сеславинский – глава Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям.
И вот когда уже казалось, что и не съезд тут книжником, а такие скромные похороны книгоиздания, в зале взошло наше солнце. Сам. В блеске фотовспышек. Путин Владимир Владимирович премьер и президент Всея Белыя, Малыя и Великая… В лучшем случае пиратов замочат в сортирах. В худшем будут поддерживать, потому как книги это важно. Народ по поводу явления премьера встал. Точнее вскочил, потому как реакция была ну в точности такая же, если бы вдруг в гости зашла бы Дженнифер Лопес, или, о ужас, Леди Гага.
Мы ждали не зря, пусть нам и было трудно, ведь ожидая самого пришлось собравшимся – директорам издательств и книжных сетей, авторам (специально отобранным) выдержать многое. Вероятно, чтобы мы не забывали о том, что книга это важно, приходили девочки играли на флейтах и трубах, а в перерывах читали стихи о книге. Изредка сверху – то есть с балкона ударял оркестр. Каждый раз неожиданно, громко и совершенно не понятно по какому поводу.
После премьера выступила учительница, легко запутавшись в том, что ей хотелось сказать, непринужденно продержалась на сцене перед глазами Путина минут тридцать. Вероятно, главным было, не что она говорила, а кто её слушал.
Так прошло часа два, пока слово не взял человек, который таки что-то понимает в книжном деле. Господин Новиков. Настроение похорон скоропостижно вернулось. Генеральный ЭКСМО призывал быстро модернизироваться, а не то придется уйти с рынка. Прав он. Не замечено было у делегатов съезда ни ipadов, страшно сказать , у многих прямо в руках - ручки да блокноты. Чтобы было всем все понятно, Новиков обозначил главных врагов, которые грозят выгнать нас с рынка – Google и Applestore.
В этом месте надо было подумать.
До сих пор я никак не связывал возможность продавать книгу с помощью гугл, эппл, да хоть черта лысого с тем, что надо срочно уходить с рынка. Вероятно, у меня до сих не было того жесткого понимания, что если не иметь монополии на продажу, то нет смысла заниматься книгами?
Потом Путин с правильными писателями удалился на круглый стол. Оставшиеся через паузу проголосовали за то, чтобы Степашин продолжал возглавлять союз и побежали в буфет.
Но главное на съезда, как же забавно писать это слово – «съезд» - это был некий аналитический доклад. И дело даже не в том, что конце одиннадцатого года уже не очень интересно как там был десятый год по сравнению с девятым и восьмым. В докладе наконец-то было сформулировано то, что мешало мне ходить в книжные магазины без страха. Формулировка такая: «дальнейший рост книжного рынка ограничен в силу невозможности повышать цены на книги». Даже странно, что на докладе нет грифа «секретно». То есть все это время книжный рынок развивался за счет подъема цен на книги? И как-то вспоминая слова Новикова, думаешь, так может с такого рынка стоит уйти. Ну, хотя бы тем, кто согласен с выводами доклада.

Есть такая штука - профессиональная болезнь. Но я не о том, что глаза по вечерам, хоть выбрасывай, а фильмы смотреть трудно, так как через пять минут уже понятно в каком месте и что случится. Я про то, в какие крайности иногда так легко впадаешь.

Симптом первый. Редакторская любовь.
Есть такие тексты – написаны не глупыми и приятными людьми. И кажется, что до книги – совсем чуть-чуть. Надо только поговорить с автором и он – человек неглупый и приятный – все поймет, все сделает и будет – она – книга-книжище. Общение с автором, действительно, приятное. Текст – не противный. Но книги нет. И не будет. А редактор уже в который раз пытаясь на что-то вдохновить автора как-то и текст полюбил, и его создателя… И выходит книга понятная и нужная лишь им двоим – редактору и автору. И не продается. Что обидно – и шансов не было.

Симптом второй. Аномалия.
Если читать много рукописей, то рано или поздно она случается. Приходит страшная аномалия и берет редактора в плен. Средний уровень рукописей низок, и если в нужный момент приходит текст чуть выше этого среднего низкого уровня – редактор, берегись! Легко попасться. Отвыкнув от нормальных текстов, редактор принимает плохое за хорошее. Рецептов два – дать почитать коллеге. И чаще читать книги, а не рукописи.

Симптом третий. По локоть в тексте.
Даже лучший редактор – ни разу не автор. Где та черта, где редактура переходит в соавторство? Ведь редактор все знает, как правильно, как не правильно… Но, боже упаси, оказаться по локоть в тексте. Только подсказать - исправлять, изменять должен только автор. Текст он живой, на редактуре, как на операционном столе, одно неверное движение и текст умирает, если это твой текст, ну, что ж, но если чужой… Авторы – берегите тексты!

Симптом четвертый. Задолбало.
В 2006 году в нашей редакции всех «задолбал» классический формат 84х108/32. Нам совершенно искренне казалось, что он всех раздражает и надо печатать какими-нибудь странными узкими, широкими, любыми, только не классическими кирпичами. На самом деле, читатели не собирались покупать новые книжные шкафы только из-за того, что каким-то сумасшедшим перестали нравиться классические размеры книги.
Куда более серьезно «задолбало», чьим вирусом поражены сотни профессиональных литераторов, это стойкая фобия по отношения к жанровой литературе и любым сюжетным произведениям. Слово «роман», если оно не дополняется – «в стихах», «в таблицах», «в смс» и пр. просто дурной тон. Сколько можно писать романы – уже все написано. Ну, да, сколько можно пить и есть, однако не надоедает. Причем жанровая фобия понемногу привела к тому, что жанры закрываются. Почти умер детектив, на издыхании мелодрама.

Симптом пятый. Трендофилия.
Приходит тренд, и все перестают дружить с головой. Вампиры, медицина, байки, гламур, коды, поттерианы… Стоит показаться тренду и все книги пытаются привести к этому единственно понятно продающемуся направлению. Психоз. Чем активнее этот психоз проявляет себя, тем быстрее тренд идет на спад. Закон сохранения.

Симптом шестой. Чудо.
Обычно поголовно им болеют маркетологи. То есть в том, что книга не продается, чуда нет. Любой сразу скажет – плохая обложка, не сезон, фамилия автора не с той буквы, неправильно спозиционирована, не повезло с бумагой… - продолжать можно до бесконечности. А вот когда книга начинает продаваться… Тут, как правило, объяснение одно – чудо. Цифры в названии. Фамилия автора похожа на фамилию бренда. Торговые сети как раз посмотрели сюжет по НТВ и решили брать книгу на ту же тему. Звезды встали правильно…
У симптома этого одна причина. Сложно понять причину удачи и не удачи книги, совсем забыв о тексте. Текст имеет значение.

Симптом седьмой. Серийный.
Не дай бог, хорошо пошла серия. По уму надо вдумчиво ставить туда достойные книги, и будет жить серия долго и тиражи у неё будут хорошие, и даже случайный ляп её не испортит. Ан нет. Продали нормально первые две книги, засандалим туда все, что только шевелиться. Серия умирает просто молнией, не беда, мы новую придумаем. Это не глупо. Это иногда правильно. Потому как пойдет серия или не пойдет послезавтра не знает никто, а так мы на короткой дистанции точно заработаем.

Симптом восьмой. Проклятие бренда.
Бывает так – фамилию знают хорошо, а книги бренда продаются плохо. То книги плохие, то ли помнить фамилию, это одно, а тратить на нее деньги – другое… Но расстаться с брендом – так тяжело. А вдруг он только временно не продается, хотя случаев, чтобы взял и воскрес из мертвых, не было, но… Короче издатель лишенный бренда чувствует себя плохо – знобит, голова болит, давление скачет. Лечиться двумя средствами. Первое радикальное – бренд благополучно продается другому издательству, а продаж нет. Самочувствие снова в норме. Второе щадящее - бренд так никому и не продался, возвращается и просит уже почти вменяемые суммы.

Что плохо с этими и Читать далее...

Это из переписки с автором. Не худший вариант. Один автор отдает книгу, которая на 40% состоит из повторов самого себя. И это не последний грех этого текста. На не заданный вопрос: «Это чего такое?» следует ответ: «Ну, пусть редактор отредактирует».
Ага. Но, я выдержал эксперимент до конца. Спрашиваю, - роялти пополам? – Не вопрос, - соглашается автор. При выплате роялти автор загрустил и даже повторное чтение договора не вызвало у него оптимизма. В момент согласия на усекновение роялти в пользу редактора, о деньгах автор не думал.
Вот ведь штука какая, кажется, что мы покупаем у авторов результаты их труда, но почему многие из них это понимают так, что стоит ему подписать контракт, как редактор переходит в его частную собственность?
Автор присылает текст в пятницу ночью. В понедельник утром настойчиво так:
- Вы прочли? И как?
- Да никак.
- Почему?
Редактор, краснея, ему неловко…
- Ну, так пришло поздно, а я на выходных… не читал.
Стыдно, конечно. Это у автора выходные, а редактору, кто позволил? Впрочем, это еще не конец истории. Фишка в том, что это четвертый вариант рукописи, на подходе пятый, подписывать или не подписывать контракт автор еще не решил, но редактор должен читать, комментировать, наставлять на путь истинный…
С какого такого бодуна?
У меня был такой случай, вымучивал рукопись вместе с автором долго. Как-то утром звонит радостный:
- Тут удача такая, у меня Амфора книгу берет. Им твое название понравилось.
Молчу. Жду, когда до него дойдет. Зря. Автор сообразил, что не совсем прав через месяц. Когда Амфора подумала-подумала, и сказала, что денег пока нет, надо подождать до более урожайных лет.
Я все к тому, что редактор ни разу не соавтор. Задача простая, определить: пойдет – не пойдет конкретно в данном издательстве, и осуществить предпродажную подготовку. Бросить свежий взгляд, вытащить бревно из глаза… А то как-то до смешного доходит – вот вам гора букв, вы там найдите нужное, только мне гонорар вот такой вышины, рекламную кампанию вот такой ширины. Текст не нравится? Ну, так подправьте, вы же профессионалы!
Я понимаю, что все это от дикого дилетантизма, от совершенного непонимания, что есть текст, и как это все не просто. Приходят странные люди и предлагают целые серии, циклы, по двадцать, по тридцать книг, и страшно удивляются, когда пытаешься понять, а что там внутри. Они же принесли «воттакенные» проекты, а им о буквах.
Сегодня приезжал товарищ пытающийся продавать электронные версии книг через Apple Store. Легко ему, сразу рассказал мне, как книги надо делать. Говорит - пусть Матюшкина (один из лучших российских детских художников и авторов) руководит процессов, а я вам дам команду иллюстраторов и авторов. Будем делать по книге в месяц.
Здорово. Пытаюсь понять, что за команда такая? Да, так, в жизни ничего приличного не сделали, но имеется.
И ведь, чтобы я тут не писал, сколько не повторял, все равно найдется какой-нибудь умный, который скажет, все туфта, главное рекламную кампанию сделать приличное, а текст… а текстами пусть редактор занимается. Отстреливать. Или хотя бы стерилизовать, чтобы половым путем заразу не передавал.

Иногда надо и голову коня отрезать, иначе не понимают. Хорошие отрезатели голов – дефицитная специальность, а какие специалисты в наше время не дефицит?
Интересно, авторское право, оно не для авторов? В какой момент роман, который приносит мне автор, становится моей головной болью? Издатель берет роман в аренду на несколько лет, продаст, сколько сможет, но потом-то роман никуда не девается. Автор – это твоя книга!!!!!! Так какого же черта ты не хочешь сделать ее хорошо? Редактор сидит, выискивает нюансы, осторожно, чтобы не поранить обнаженную душу творца доносит до его величества автора… Автор, не глядя, принимает правки. Завелась какая-то порода писателей, которые убеждены, что могут слить любое гавно, на то и редактор, он подправит, почистит…
Я открою страшное. Редактура тоже защищается авторским правом. Просто дело не благодарное, но вообще – засудить можно запросто.
Дорогие бренды, ну не сливайте ваши долго и трудно выстраиваемые продажи! Это опуститься до двух с половиной тысяч проданного легко, а подняться хотя бы до десятки – трудно. Вернуться к той же цифре – неимоверно трудно.
Смешно, наверное, редактор, получающий в лучшем случае штуку в месяц, убеждает автора книги, сделать хорошо. А бренд уже получил за текст двадцаточку и терпит редактора - пошумит, пошумит, авось успокоится. А потом дико удивляется, приходя в издательство, узнав, что гонорары упали. Раза в три. Потому как продажи рухнули раза в четыре.
Так вот. Я понимаю, про творчество, про вдохновение, про предназначение – это все впустую. Но о своих тиражах, о продажах, об авансе и кровном роялти – побеспокойтесь. И не важно, в каком издательстве ты будешь, хорошая книга она хороша и через десять лет и через двадцать. Хорошая, в том числе потому, что ее купит издатель снова и снова. А деньги, полученные здесь и сейчас, имеют свойство быстро заканчиваться.

ЭКСМО рекламирует чтение. Это здорово. Даже если понимаешь, что рекламируется не столько чтение, сколько бренд издательства. Но, боже, кто эти люди, которым мы должны поверить, что читать это хорошо? Кто писал эти слоганы? Анфиса Чехова провозглашает: «Меня так глубоко тронул «Дядя Ваня»». Это стеб что ли такой? «Ночь с Мартеном Иденом» была незабываемой» - откровение от Собчак. «Люблю поторчать в библиотеке» - Павел Воля. Прошлый раз было круче, в своей любви к чтению признавались Игнашевич и Тихонов. Футболисты, это как раз те люди, которые много читают. Может быть, эти – исключения, но…
Мысль копирайтеров ясна – берем кумиров молодежи, они признаются в любви к чтению и молодежь тоже тянется к вечному. Ольгу Шелест кто-то слышал в прямом эфире? Правда, это тот человек, по которому сразу чувствуется, что он дико начитан? В рекламе она признается в том, что «Лично знакома с «Героем нашего времени».
В реальности это не реклама книг, это реклама интимных отношений, реклама тех же Собчак, Шелест, Чеховой и остальных. Все хорошо, а где книги?
Странно, если даже на уровне Новикова и Гридасова – руководителей такого уважаемого издательство не понятно, что то, что они делают, это все те же попытки внедрить книги в кучу… того, где им не надо быть. Гламур, попса, желтая пресса, ну, да, в этой компании так не хватает книг. Ну, если это то, на что надо ориентироваться, так может, не стоит заниматься книгами? У нас ни разу не развит шоу-бизнес, так вперед! По крайней мере, это будет честно. Есть правда одно но.
Как бы это… это все очень специфические звезды. То есть, если убрать корпоративы, как явление, все они очень скоро перестанут ездить на хороших итальянских машинах. Я понимаю, трудно найти правильных персонажей. В России их почти нет. На сегодня – знаю одного. Чтобы и прислушались, и поверили, и выглядело не пошло. Кандидатура Путина подойдет. Звезды корпоративов… мне казалось, что мы уже как-то пережили гламурный тренд, не стоит его возвращать. Еще лет двадцать назад было много таких, кто запросто справился с ролью модели в такой рекламной кампании. Поверили бы БГ и Бутусову, Цою и Кинчеву, прислушались бы к взглядовцам – Листьеву, Любимову, Политковскому, Захарову… А до этого были Окуджава, а еще Ленком и много кто… Сейчас – увы – один он у нас – Владимир Владимирович.

Всегда можно что-то продавать лучше или хуже. Можно придумать еще более ударную обложку или затеять совершенно гениальную раскрутку книги. Все так. Но если честно, кто-то знает пример того, чтобы совершенно гениальный роман так и не нашел дорогу к читателю. Как говорят французы – положа руку глубоко на сердце?
У нас есть такая болезнь, причем не только в области литературы, называется «гениальный, но…». Сталин был гениальным лидером, но тиран, деспот, глобальный убийца и прочая. Аршавин лучший футболист в мире, только в Европе как-то у него не складывается. Писатель – написал гениальный роман, правда слил финал, все герои разговаривают одинаково, сюжета в принципе нет, и как результат читатели его так и не полюбили, но писатель, конечно, гениальный.
У нас в редакции, то и дело звучит: «какой язык!». И что? У нас олимпиада по владению русским языком? Читатель хочет не язык отдельно, сюжет отдельно, ему подавай все вместе.
Книга может продаваться несколько лучше и несколько хуже и тому есть ряд причин – от фамилии автора, ее благо- или неблагозвучности, до времени года, в которое состоялась премьера книги, книга может быть настолько хорошо слеплена с точки зрения обложки, названия, пиара, что будет какое-то время в топах. Как правило, ровно до окончания рекламной кампании. То есть внешне – все как будто здорово, внешне – пуля – известная фамилия, знакомая серия, привычное место на выкладке, что внутри становится понятно сильно после того, как книга попадает на прилавки. На самом деле было ясно сразу, ведь мы ошибаемся, когда речь идет об успехе, но всегда точно знаем, почему книги НЕ продаются. И я не знаю ни одного случая НЕ продаж совершенного романа. Кое-что в этом мире остается настоящим, талант почти никогда не пробивает себе дорогу. Талант плюс профессионализм – всегда.

Написано было давно - в 2008-м. Не изменилось ничего. Разве что результаты продаж еще более удручающие.
Главная боль книжников – читатели. Их мало и они какие-то не такие. Неправильные читатели, которые, вероятно, читают неправильные книги и платят неправильные деньги. Ужас!
Для любого другого сегмента рынка совершенно очевидно, что вкусы потребителя формируются. По какой-то непонятной причине это справедливо для всех товаров и услуг, кроме книг. Тут почему-то оказываются виноваты: телевидение, Интернет и, страшно подумать, перестройка, гласность и даже падение железного занавеса. Мне видится все несколько иначе. Главная проблема в том, что маркетинговые механизмы на книжном рынке запускаются без учета специфики продукта.
Это не случайность и не глупость. Это естественно. Книжный рынок мал. Мал ужасающе, воспитать собственных специалистов по продвижению просто не на чем. Самое маленькое рекламное агентство осваивает ежемесячно бюджеты сопоставимое с годовым бюджетом крупнейших издательств. Двадцатитысячный тираж книги – успех, стотысячный – чудо, а колбаса, при том любая, продается миллионными тиражами.
Вот и получается, что специалист привыкший продвигать йогурты пытается что-то сделать с книгами. И у него получается, но только в том случае, если эта книга по своим характеристикам ближе к йогурту, нежели к книге.
Книги сложный товар, но проблема не в этом. Проблема в том, что книжное сообщество двинулось по ложному пути. Вместо того, чтобы искать специфически книжные подходы, оно стало подгонять книги под понятные рыночные модели. Вот и видим мы на полках – книги-сувениры, книги-журналы, книги- газеты, словом НЕКНИГИ. Они понятные, и понятно продаются. Вопрос в том, что на самом деле это смежная отрасль, отрасль – паразит. На протяжении нескольких последних лет мы планомерно уничтожаем читателей. Мы со всей возможной страстью пытаемся превратить книгу в йогурт и сильно удивляемся, что и читатель заходит в книжный с тем же чувством, что и в гастроном. И толку от любых программ направленных на чтение, если параллельно мы же сами от чтения отучаем. Как еще назвать впихивание жутких по качеству текстов под брендами медийных персонажей? Думаете, после этого вообще хочется смотреть в сторону книг?
Говоря о продажах книг, речь идет о больших тиражах и - следовательно - широкой тематике. Хотя одно из другого совершенно не следует. Увы, но тиражи падают не столько из-за нехватки читателя, сколько из-за отсутствующей логистики. Русскоязычный читатель это около 300 миллионов человек, то есть 100 миллионов семей. Теперь возьмем стандартный пятитысячный тираж, который составит мизерные 5 тысячных процента… Как бы большой тираж – сто тысяч составит одну десятую процента от количества читающих семей! Неужели не очевидно, что этот тираж – невелик. Неужели не очевидно, что проблема не в количестве читающих, а в способах доставки книг.
Проблема должна решаться с двух сторон. Во-первых, необходимо читателю все же, наконец, как-то рассказывать о книгах. Когда речь идет о йогуртах, конечно, все проще, а вот с книгами, тут бы и с языком разобраться и с жанром определиться и качественную оценку дать, да о степени закрученности сюжета и выпуклости героев не забыть… Увы, на сегодняшний день все что имеет читатель это рекламные анонсы, в лучшем случае кусок книги. Литературная критика приказала долго жить, что и немудрено. Вероятно, задача поведать читателю о новинке слишком груба для немногочисленных светил этого жанра. Куда как увлекательнее - поведать миру о собственном величии, посетовать на убогость коллег.
Во-вторых, где книжные лавки??!!! Супермаркеты, магазины, развалы, а лавки где? Где маленькие магазинчики, где продавец, он же хозяин знал своих посетителей и мог специально для них заказывать книги в единственном экземпляре? Тут конечно нужно сказать большое спасибо нашему газонефтенесущему государству, где гибнет все, что не является достаточно большим, но мы не можем не понимать, что продажа книг процесс интимный, требующий не светлых залов, а пыльного уюта.
Я не призываю каждого срочно открывать книжные лавки и строчить рецензии, но задуматься о том, что тиражи могут быть больше, если мы будем учиться продавать книги читателям, а не что-то популярное кому ни попадя – стоит.

P.S. Мой любимый книготорговец Денис Котов – генеральный директор «Буквоеда» - поражает «в самую пятку» даже не ценами в 400 рублей за проходную беллетристику. Его изречение, размещенное на сайте www.bookvoed.ru: «Книготорговля — это нечто среднее между розницей и шоу-бизнесом». Обидно даже не то, что среднее, то есть маргинальное и в принципе непонятное. Обидно то, что исходя из определения, именно в промежутке между попсой и колбасой отводится место для книги. Как говаривал Атос: «…А ведь этот один из лучших».

Дело было вечером, мудрость открывала помощник главного редактора.Сказано было следующее: "Среднестатистический покупатель книг в лучшем случае читает аннотацию. На самом деле, он думает, что аннотация это и есть книга".
И сразу все становится понятно. Причем ведь никому не приходит в голову написать на обложке - открой, там внутри еще есть буквы и картинки. Вся эта бумага не только для того, чтобы книга стояла и не падала.
Жаль, что эта мудрость пришла только сегодня. Теперь я лучше понимаю людей, которые абсолютно всерьез не понимают для чего редакции нужен корректор, и чем именно занимается редактор. Дизайнер и копирайтер. Если два копирайтера - книг в два раза больше.

У меня пополнение коллекции. Авторы начали угрожать. Всяко бывало, но угроз: напечатай, а не то – пока не было.
Хуже, только когда автор просит подробно и обстоятельно написать ему, отчего же ему отказали. Написать автору, что-нибудь в духе «отказал, потому, что ты писать не умеешь», не воспринимается и тянет больше на оскорбление, нежели на объяснение.
Есть вариант ответить автору подробно, указав на все ошибки и проблемы. Этот вариант не лучше. Дело в том, что, во-первых, кто вы такой, чтобы указывать на ошибки, это все авторское видение, а во-вторых, знать об ошибках и уметь исправлять их – это разные вещи. То есть вам через сутки приходит текст, где как бы все исправлено – получи, фашист, гранату! То есть лучше не стало. Ну, не может человек, дальше что? Можно исправлять до посинения.

Все проблемы от одного корня. Нас принимают за кого-то другого. Вот была надпись у нас на дверях – «Фонд гуманитарной поддержки русской культуры», а ниже мелкими буковками – «пилим госбюджет по чуть-чуть» - тогда все понятно. Но ведь не написано, какого же?
Если уж честно, не стоит перед издательством задача помогать взлету культуры. И исследованиями возможностей русского языка не занимаемся. Мы пытаемся найти те тексты, которые можно выгодно продать. Иногда, получаешь эстетическое удовольствие – но это совершенно не обязательно условие.
Чтобы совсем понятно – мне не нравится серия «Сталкер». Для удовольствия читать не буду. Но если приходит роман на эту полку, то я рекомендую к изданию.

Что характерно, авторы тоже хотят, чтобы их книги покупали. Более того, они уверены, что дело в том, чтобы напечатать, а дальше народ сметет с полок – только успевай выставлять. Когда так не происходит, виноваты опять мы – плохо поставили, не так напечатали, и в программе «Время» снова не объявили о таком важном событии.

Я к чему – книги для продажи, это такие специальные тексты, которые делаются не только для удовольствия авторов, но и для публики. Чтобы публика их покупала без насилия. Мало того, чтобы потратил кровные десять долларов и не подумал, да лучше бы я их сжег!

Но нет. Читателю должно быть трудно! Читатель должен расти над собой. И все это за свои же деньги? А может, автору надо как-то подрасти слегка, чтобы свои такие важные мысли доносить до читателя так, чтобы тот понимал их, не обложившись словарями и справочниками?
И вот что ответить такому автору? Ну, как донести? Читатель готов работать, но только тогда, когда он верит в автора. Вот в Кафку он верит, в Кастанеду верит, и даже, о ужас, в Коэльо. Чтобы работали и верили в тебя надо быть таким же мощным, а не просто непонятным.

Я тут Каспарова читал. Точнее пытался. Если бы этот текст пришел ко мне в редакционную почту - точно в бан. Скучно, тупо, и совершенно ни о чем. Мало того - много раз одно и тоже. Вероятно, это от того, что давно не играет в шахматы, когда человек не занимается тем, в чем по-настоящему талантлив, он неизбежно деградирует. Разуверившись в Каспарове, я задался вопросом, а кто умеет - писать, говорить, формулировать... Кроме Латыниной не нашел никого. Кто-то орет, кто-то мычит, текстом владеет Латынина. Разве что Путин иногда отвесит, человек, который пишет для Медведева - вопиющий профан, либо тайный (причем не особо) сторонник Каспарова.
Когда не надо быть профи, чтобы зарабатывать, так как деньги приносит не ум, не профессионализм, а лояльность, то как-то постепенно получается, что люди не только перестают уметь заниматься нормальным бизнесом, но еще и нормально писать.
Я никак не мог понять, что меня так раздражает в выпусках новостей. Две вещи. Это безумно посредственно. Мало того, это еще и написано детскими писателями. Плохими детскими писателями. Они считают нас малолетками. Представляете рассказ о бойне в Махачкале, описанную Михалковым старшим - именно этим нас и кормят по три раза в день. Только Михалков был куда талантливее.
С возрастом становишься циничным. Мне плевать, что именно написано - ложь или правда, абсолютно без разницы кем - оппозиционером или фанатом Единой России, важно - как! Мне кажется, что стоимость барреля нефти не всегда важнее умения профессионально писать.
В начале было слово.

Слово «контент» не люблю. Представляете – «новый контент от знаменитого автора»? Звучит плохо, зато все правда. Правда и то, что автору контента за свое будущее можно не беспокоиться. Этих авторов так мало, что вопрос только в том, чтобы о тебе узнали, а дальше – выбирай путь, что писать, для кого и на каких условиях.
Текст и контент – разные вещи. Даже если контент именно что текстовой. Потому как текст может быть полностью вторичен, а контент тогда ценен, когда несет что-то новое. Именно способность создать новое и делает его авторов столь ценным продуктом. Насколько ценным – достаточно включить любой канал и посмотреть подряд пять минут, тут же понять, что нормальный контент – днем с огнем, и все зря.
Книги ушли недалеко. Человек не может придумать ничего принципиально нового, но некоторые умудряются здорово комбинировать. Этих некоторых почти нет. Даже в такой области как фантастика почти не найдешь создателей уникальных миров, носителей уникальных идей. Пикник на обочине перенесенный к Чернобыльской АЭС – вот контент, который кормит, кажется, уже третье поколение авторов и разоряет миллионы читателей. Влюбленные вампиры прошлись катком по книжным прилавкам, это не плохо и не хорошо – это отличный контент, который не мог оставить читателей равнодушными.
Я к чему. Пусть будет Интернет один на всех, пусть будет ipad – у каждого по три в семье, если вы создатель контента – вы будете востребованы и богаты. Даже если будете всего лишь автором романов. Кто не знает, это текстовые файлы, если в формате docx, то весит около двух мегабайт.

Ездить в метро полезно и познавательно. Полезно, потому как вместо того, чтобы заработать себе кучу болезней от долгого сидения, вы зарабатываете полную пригоршню диагнозов от долгого стояния, познавательно, потому что я бы никогда в жизни не догадался, что тысячи людей готовы покупать не только пластырь для ног, но и лупу для глаз. Чтобы читать!
100 рублей – выкладывают, не ропщут, лишь бы дотянуться до букв. Таки мы - читающий народ.
Я трудно понимал, зачем покупать такие причудливые приспособления, пока не увидел лоток с дешевыми оправами. Конечно, - очки от 1000 рублей, лупа – 100, еще и с подсветкой.
Страшно подумать, какое столпотворение началось бы в метро, если бы там начали продавать книги по 50 рублей. Страшно представить себе эти огромные мешки с наличностью, которые пришлось бы таскать за собой из вагона в вагон. Пришлось бы переходить на специальные пластиковые карты, потом ограничивать количество книг в одни руки, потом повышать цены, потом…
Я понял. Кто-то более умный все это просчитал заранее. И сделал сразу все, чтобы всех этих глупостей избежать. Книги продаются дорого, чтобы без очередей, без возни с наличностью, без головной боли доставки книг со склада… Идеально, это когда полки вообще стоят нетронутые – не встречали? Специально забивают полки до отказа, книгу не вытащить, даже если захочешь.
А вообще – где мы живем? Люди, чтобы хоть как-то читать, экономят на очках и пользуются лупой…

Помнят не все. Некоторые слишком маленькие.
Было абсолютно все равно, какой фильм, было важно попасть и смотреть. Меня угораздило дважды попасть на шедевр «Горячая жевательная резинка», при этом название фильма я узнал сильно после сеанса, а о чем, непосредственно во время.
В этом была романтика – набитые по завязку зальчики, в которых висели на прогнувшихся кронштейнах отечественные пузатые телевизоры.
Что мы смотрели – несоветское. Все остальное вообще не важно. Уже позже мы начали выбирать жанры, никогда не думая о таких мелочах, как режиссеры, актеры, продюсеры.
Ничего не напоминает?
Сейчас, прежде чем пойти в кино, мы внимательно изучаем афишу, смотрим трейлеры, процеживаем мнения, отделяя искренние от заказных… И только после этого, покупаем билеты.
Читатели народ куда более консервативный, нежели зрители. Это покажется странным, но в реальности массово задумываться о том, какую именно книгу купить начали задумываться только в прошлом году. И – о ужас! – издательства и магазины оказались к этому не готовы.
Готовы к чему – пришел в магазин, там лежит суперхит, а рядом еще двадцать очень похожих на него. Похожих обложкой, темой, все. И читатель берет. А тут вдруг перестал. То есть оригинал покупает, подделку – нет. Горячая жевательная резинка вдруг перестала продаваться – трагедия, то какая. Однажды утром оказалось, что читатель перерос уровень видеосалонов и прежде чем купить, он хочет быть уверен, что это хорошо. Мало ему аннотации, в которой непременно написано, что эта книга самая-самая, и точно лучше соседней.
Проблема еще в том, что реально что-то узнать о книге – трудно. Книжное обозрение – давно перестало быть обозрением, и даже с книжностью там проблемы, а сетевых возгласов в духе – круто, читал, ох..енная книга, как-то мало. И даже Данилкина мало. И книг, по определению, больше, а прочесть дольше.
Свято место пусто не бывает. Все появится. Странно другое. Малочисленные книжные бизнесмены паникуют. А-а-а, - кричат они - продажи падают. Ну, да, гавно не берут. Осторожнее стали. А классика как продавалась, так и продается. И как только появляется, что-то стоящее, точно также разлетается. Книжный бизнес выздоравливает. Уже мало впихнуть книгу в хорошую серию, надо еще, чтобы книга была приличной.
Как бы это - вот ни разу не жаль видеосалонов.

Случайно получилось. НЕ хотел. Но вот - написано и не вырубишь: "Российский книжный рынок состоит из издателей, оптовиков и розничных магазинов". Это... а где читатель, ау! Это вот так считает главный книжный продавец Петербурга. Страшно подумать, что думает не главный в Крыжополе.
Так вот в чем дело. А мы тут удивляемся, почему читатели все меньше книг покупают, так они просто в книжном рынке не участвуют. Все идет к новому формату, повторюсь - книжный рынок состоит из издателей, оптовиков и розничных магазинов. Удобно. Не понятно только откуда деньги берутся, вероятно, будет примерно так - издатели заплатят магазинам за то, что они берут их книги, а чтобы найти где-то деньги для оплаты магазинов будут зарабатывать на стороне. Ну, там вагоны грузить, опять-таки, говорят - наркотики нынче хорошо идут. Что-то придумаем. А то живем вчерашним днем - какие-то читатели, кто это? Зачем это?
Главный продавец Питера, он хоть сказал нам все, а остальные молча отпугивают читателей. На углу Невского и Грибканала магазин имеет место быть. Я спрашиваю - ой, чего цены такие? А мне в ответ - эх, ох, типа времена тяжелые. Так надо бы облегчить. Цены снизить, и сразу наладится. Но это, конечно, я туплю, не дай бог, читатель набежит, начнет покупать, возни с ним. Ну, его. Его и в книжном рынке нет.
Я чего возбудился? Даже если я буду тратить всю свою зп на покупку книг - этого все равно не хватит, чтобы поддержать книжный рынок. Вспоминаем о читателе. Срочно.
И еще. Продавать книги, это такое отдельное трудное искусство. Надо работать не над тем, чтобы заманивать людей в книжный магазин, чтобы они там в прятки играли или кино смотрели. Заманивать надо книгами. Потому как на шару посмотрев кино, они, конечно, могут и кофе выпить и пирожное съесть и сувенир купить, что хорошо для торговой площадки, только это все не имеет никакого отношения к книгам.