[705x391]

Имена легендарных конферансье советской эпохи — Алексеева,Смирнова-Сокольскокго, Гаркави, Брунова знала вся страна. Сегодня на «Избранном» несколько весёлых историй об этих виртуозах эстрады и удивительных сильных личностях, ведь остроумие в СССР порой требовало настоящей отваги.

***

Известный советский конферансье Алексей Григорьевич Алексеев (настоящая фамилия — Лившиц) долго сохранял ведущее положение среди конферансье. Впервые появившись на эстраде в 1909 году в Одессе, он провел тысячи концертов, в которых принимали участие звезды советского искусства: С. Лемешев, В. Качалов, Л. Русланова, К. Шульженко и др.

Секрет его успеха был в блестящих импровизациях — слова его конферанса рождались прямо на сцене, от прямого общения со зрителями. Он свободно вступал в диалог с публикой и никогда не попадал в неловкое положение. Люди даже специально приходили посостязаться с ним в остроумии, а он блестяще парировал их выпады.

Как-то он на концерте затеял такую игру со зрителями — называл слово, а зал должен был подсказать рифму. И вот, нарочно или случайно, он произносит слово «Европа». 

В зале воцаряется неловкая тишина, наконец кто-то из зрителей не выдерживает:

— Гыы. У меня есть рифма!
— Ну, и сидите на ней молча, — мгновенно среагировал Алексеев.

***

Следующую байку рассказывал Юрий Никулин. Алексеев всегда очень следил за собой — хорошо одевался, благоухал, был красив и элегантен. В 1933 году его

[705x391]Память людей, которым довелось общаться с Фаиной Раневской, сохранила немало историй о ней, а также её острот и афоризмов. Впрочем, сама Фаина Георгиевна могла вспомнить немало забавных случаев с известными людьми. Вот некоторые из них. 
 

Взаимопонимание

Раневская вспоминала:
«Я вам не рассказывала, как Татьяна Тэсс повела меня в гости к Щепкиной-Куперник? О, это была история!
Татьяна Львовна — чудо! Человек XIX века! Образованнейшая женщина, полиглот, рядом с ней мы все неучи! И поэтесса! Как блистательно она перевела стихотворные пьесы! Один ее Ростан чего стоит! Для меня Сирано может говорить только словами Щепкиной-Куперник И во всем, что она делала, такая утонченность старинной культуры!
Я была несказанно счастлива, когда попала в ее дом, в котором нельзя обнаружить ни одного предмета меньше пятидесятилетней давности. Всевозможные антикварности окружили меня. И коньячные рюмки — таких вы никогда не видели: на длинных-длинных ножках с чуть подкрашенным стеклом чайного цвета. И помешалось в них с наперсток „Наполеона“.
Я благоговела перед хозяйкой, изысканной старушкой, миниатюрной и изящной, как все, что она делала. Согласно кивала ей, когда она завела речь об Антоне Павловиче Чехове, его горестной судьбе и одиночестве, что он испытывал в пустом доме, в продуваемой ветрами Ялте, куда его супруге Ольге Леонардовне Книппер все было недосуг приехать.
После третьей рюмки я чувствовала себя достаточно раскрепощенно, от страданий Антона Павловича у меня на глаза навернулись слезы, и я раздумчиво заметила:
— Татьяна Львовна, а ведь Ольга Леонардовна — блядь! И обмерла от ужаса: сейчас мне откажут от дома!
Но изысканная Татьяна Львовна всплеснула ручками и очень буднично, со знанием дела воскликнула:
— Блядь, душенька, блядь!..»

[705x391]— МИ-И-ИША-А-А! — откуда-то из-за горизонта Западных улиц раздался громоподобный голос, и бармен Миша как-то виновато втянул голову и начал протирать бокалы в два раза судорожнее.

— МИ-И-ИША-А-А! Сде-елай мне стульчик в тенёчке, у меня схватило жопу! МИ-И-ИША-А-А, ты слышишь меня, фарштинкинэ идин, мамино щасте, МИ-И-ИША-А-А!!!

— Ну почему сейчас?! — тихо и риторически спросил Миша почему-то меня. — Почему, б...ь, не утром, пока никого нет? Вот почему каждый раз так?

— МИ-И-ИША-А-А! — волновым методом передавалось через доски бордволка прямо в зубы. — МИ-И-ИША-А-А, почему ты мне не отвечаешь, у меня сел телефон, МИ-И-ИША-А-А, ты есть или я зря иду?!

— Иди ей навстречу, я тут пока посмотрю, — предложил я. — Продавать ничего не буду.

10 БАЕК ПРО КИНО И АКТЕРОВ
 

При съёмках фильма «Свой среди чужих, чужой среди своих» в Чечено-Ингушской АССР местных жителей пригласили участвовать в массовых сценах. Условия объявили так: «Нужно приходить с паспортом, конный — 10 рублей в день, пеший — 5». Речь шла о гонораре, но жители поняли всё наоборот и вложили купюры в паспорта, в результате чего на режиссёра Никиту Михалкова чуть было не завели дело о взяточничестве. Кроме того, актёры массовки всерьёз спрашивали: «Оружие вы будете давать, или нам своё принести?»

***

Алексей Баталов рассказывал, как на съемку фильма «Дама с собачкой», в котором он играл главную роль, пригласили для консультации каких-то старушек. Одна из них сказала режиссеру Иосифу Хейфицу, что Баталов при ходьбе косолапит, а это, мол, русскому интеллигенту не к лицу. С этого дня режиссер следил за походкой артиста. Одергивал его. Баталова это нервировало. Приехали в Ялту на натурные съемки и встретились с глубоким стариком, который в молодости был лодочником и возил самого Чехова. Увидел он на съемочной площадке Баталова, заулыбался и говорит Хейфицу:

— Шляпа-то у него точно как у Чехова. А когда Баталов пошел, лодочник закричал радостно:

— И косолапит, как Антон

[705x391]

— И откуда таки на нас свалилась эта цаца, Жора? — спросил мужчина постарше.
— Цацу прислали аж из Житомира, — ответил мужчина помладше, — Теперь цаца целыми днями звонит обратно в свой великий Житомир, шобы поплакать за жизнь в нашем захолустье.
— Шо вы говорите? — мужчина постарше дёрнул подбородком, — Я всегда утверждал, шо телефон в сберкассе должен иметь выход только на милицию. Почему три целых клиента должны ждать вот уже целое утро, пока цаца наговорится и соизволит принять деньги на книжку? Я всецело поддерживаю эту пожилую даму!
— Миша, я таки не очень понимаю эту вашу махинацию с дробями, но крепко уважаю целостность вашего мнения, — кивнул мужчина помладше.

— Слушайте меня свободным ухом, столичная цаца! — возмущалась тем временем пожилая дама. — У меня больше дел, чем у вас пустоты под бигудями. Оставьте в покое варнякать по телефону, начните обслуживать население! Мы устали слушать за ваши мансы и хочим пополнить книжки.

Дверь распахнулась и в помещение вошли трое мужчин. Один из них направился к окошку кассы, второй остановился в центре комнаты, а третий заложил дверь, просунув ножку стула в ручки.
— Дамы и господа, ша! — сообщил первый, — Я не стану брехать, шо никто не пострадает, но если будет тихо, то может оказаться, шо я зря переживал за ваше здоровье. С другого бока, на дверях стоит вооружённый Йося, а прямо рядом с вами стоит вооружённый Додик, шо уже кое-шо за тишину, как вы думаете?

Он наклонился к окошку и с улыбкой поинтересовался:
— Имею до вас два вопроса — как зовут такую милую барышню и держите руки так, шобы я их видел даже закрытыми глазами. Я — Беня, если вы не вдруг не знаете. Но если вы таки вдруг не знаете, то это револьвер, шо уже кое-шо за меня, как вы думаете?
— Я дико извиняюсь, Беня, — подал голос мужчина постарше. — Но цаца приехала из Житомира и очень даже может не знать за Беню. Я совсем не удивлюсь, если цаца не знает даже за револьвер.

Девушка-кассир возмущенно фыркнула, с треском положила трубку, встала и откинула назад каштановые волосы, закрывавшие лицо. 
— Знаете шо, знаменитый на весь город Беня? Вы так размахиваете своим пистолетом, как будто он ваша единственная гордость. Если хочите знать, меня зовут Ляля. 
— Цацу зовут Ляля, — закатила глаза пожилая дама. — Тикай-ховайся, Житомир на тропе войны.

ркадий Львович Гольдензон однажды, между дел, пошёл в театр, на балкон, где он всегда сидел. Он был поклонник низких цен и нераздутых смет.
Давали оперу ”Кармен” для треста ”Вторчермет”. Трест ”Вторчермет” работал так, что всё завоевал – переходящий красный флаг и премию в квартал.
Оно известно наперёд – работай, а взамен тебе устроят культпоход на оперу ”Кармен”.
Под крики ”браво” или ”бис” пройдут печаль и стресс. ”Культуру – в массы!” – вот девиз ЦК КПСС. Какой у граждан будет вкус – ЦК не всё равно!
(Хотя важнейшим из искусств является кино). Вам перепевы этих тем – как молоко козе!..  Аркадий Львович глух и нем, он слушает Бизе.
Сидит, как ёж – спина горбом, губами шевеля. Поднялся занавес с гербом, в оркестре дали ”ля”, давно не стриженный дебил взмахнул рукой, и вот – солдат цыганку полюбил и арию поёт. А та (по имени Кармен) – красотка, Бог ей дал! – в Севилье, у фабричных стен устроила скандал. Солдат (по имени Хозе, Господь его прости!) пришёл под музыку Бизе порядок навести, но положил на девку глаз, влюбился, и ему,
раз он не выполнил приказ, велят идти в тюрьму. А он пристал, как паразит: ”Мол, я попал в беду! Когда полюбишь? – говорит. – А то с ума сойду”.
А та, Кармен, ему в ответ смеётся без стыда: ”Ну, может, завтра, может, нет, а может, никогда!..”
Хозе – в тюрьму, она одна, в ней жизнь бьёт ключом, и только музыка слышна, хорошая причём.

На этом кончен первый акт, и зажигают свет, и начинается антракт, работает буфет.

Аркадий Львович Гольдензон, устав от высших сфер, решил проделать моцион и двинулся в партер. Он каждый раз спускался вниз на лёгкий променад, где фотографии актрис, крюшон и лимонад. Он шёл по мягкому ковру, ступая, как спортсмен,
неся в душе своей игру красавицы Кармен. И вдруг он видит: у окна, где люстры блекнет свет, стоит, печальна и бледна, гражданка средних лет. Лицом – сплошная красота, и нету глаз синей. Ну, что сказать, Кармен – и та бледнет перед ней.
Аркадий Львович был не юн, разведен – так пришлось, но сладкий звук нежнейших струн пронзил его насквозь. Там, за спиною – сцена, зал, духи, помада, шёлк…
Он подошёл к ней и сказал: ”Простите…” – и умолк. Он знал их – ветреных, глухих, прозрачных, как стекло, что было с ним, что было в них – всё на душу легло.

На нём был тяжкий груз времён, улыбок и речей. Аркадий Львович Гольдензон – из тёртых калачей… Но – слово за слово – она из треста ”Вторчермет”, в ”Кармен” безумно влюблена, одна, и мужа нет. В ней были сдержанность и такт, в нём – нежных чувств поток… Но тут закончился антракт, и прозвенел звонок. ”Надеюсь, я увижу вас?” Она кивнула – да. ”В антракте, там же, где сейчас, я прибегу сюда”. Он мог привлечь девиц и дам приятностью манер. И разбежались по рядам, он вверх, она – в партер.

А вот уже и акт второй. Вся сцена в полутьме. Хозе – лирический герой – ещё сидит в тюрьме, а значит – всё без перемен. Трубач дудит в трубу. Цыганка с именем Кармен гадает на судьбу. Ещё

АКТЁРСКИЕ БАЙКИ: ПАПАНОВ, БРОНЕВОЙ, ШИРВИНДТ И ДРУГИЕ
 

Как Леонид Броневой спасал спектакль, за кем охотился Георгий Бурков и что съел Александр Ширвиндт.

* * *

В 1970-х годах Анатолий Папанов и Андрей Миронов играли в спектакле «Интервенция». Папанов — большевика, а Миронов — французского матроса. В одной из сцен Папанов заходил в казарму к французам и говорил:
— За голову большевика обещана награда — 10 000 франков!
Но один раз он неожиданно даже для себя произнёс:
— За голову большевика обещана награда — 5 000 франков!
— Подешевели? — шёпотом поинтересовался Миронов.

* * *

Во время съёмок фильма «Легенда о Тиле» артистов поселили в подмосковном доме отдыха. С утра до вечера актёры пропадали на съёмочной площадке, приползая в номера буквально без сил… Повара дома отдыха были большими поклонниками Евгения Леонова, который играл в фильме толстяка Ламме, и решили сделать ему сюрприз. Они сделали пирожное и придали ему форму лица любимого актёра, добившись почти скульптурного сходства. Вечером уставший Леонов пришёл ужинать, и ему подали этот десерт. Актёр мельком на него посмотрел, взял ложку и съел…
— А вы не заметили, на кого был похож десерт? — спросили повара, расстроенные, что сюрприз не удался.
— На торт «Наполеон», — ответил артист. — Очень, очень похож!

АКТЁРСКИЕ БАЙКИ: ДУРОВ, ГАРКАЛИН, МАЙОРОВА И ДРУГИЕ...
 

Как Лев Дуров боролся с лысиной, на какую экскурсию звали Всеволода Санаева и кто доказывал свою любовь Валерию Гаркалину.

* * *

АКТЁРСКИЕ БАЙКИ: ДУРОВ, ГАРКАЛИН, МАЙОРОВА И ДРУГИЕ...

Однажды Елена Майорова и Татьяна Догилева оказались во Франции на гастролях и не могли отказать себе в удовольствии зайти в бутик. Там Догилева увидела роскошную вязаную шапку, небольшую, с красивой вышивкой и длинными «ушами» на застежке. Актриса в восторге понесла её к зеркалу, надела и никак не могла понять, что делать с завязками.
— Подожди, сейчас помогу! — Майорова подошла и начала прилаживать «уши». Возилась долго, пока как-то не приладила шапку на голове подруги. Пока они крутились перед зеркалом, к ним подошел продавец и объяснил, что мадам могут носить это как угодно, но вообще-то это сумочка…

* * *

Молодой режиссёр Олег Борисов снимал фильм «Стёжки-дорожки» под Винницей. По сюжету нужен был взрыв на переправе. Председатель колхоза разрешил использовать для взрывных съёмок небольшое озерцо на окраине села, где плавали деревенские гуси и утки. Председатель договорился с киногруппой, что если вдруг от взрыва пострадает несколько птиц, то ему оплатят ущерб и отдадут мясо уток.
Для Олега Борисова это был первый фильм, но, что самое печальное, пиротехник тоже был молодым и неопытным. Для верности он заложил побольше зарядов и получился чудовищной силы взрыв. На месте закладки зарядов образовался глубокий котлован, а от пары десятков уток остались только перья…
Бледный председатель подошёл к режиссёру, показал на летающий в воздухе пух и печально спросил:
— Ну… и где же то мясо?
«Стёжки-дорожки» стал единственным фильмом актёра Олега Борисова, больше он кино не снимал.

АКТЕРСКИЕ БАЙКИ: БАСОВ, ДАЛЬ, МИШУЛИН И ДРУГИЕ
 

[705x391]

Как известно, Ростислав Плятт и Юрий Никулин были близкими друзьями. Они соседствовали по дому, который располагался на Малой Бронной и нередко, когда выпадала такая возможность, друзья собирались за «чашкой чая», при этом, само собой, без анекдотических ситуаций такие встречи редко обходились.

А ещё они оба любили шутки и розыгрыши. И вот однажды Ростислав Янович достал для семьи Никулиных билеты на спектакль «Дальше — тишина» — попасть на который было невероятно сложно. Перед спектаклем Плятт спросил у Никулина: «Кого из вашей семьи вставить в пьесу?» На что Юрий Владимирович не моргнув глазом ответил: «Вставь Марию Петровну, мою тещу». Тещу, так тещу...

И вот, во время драматического монолога, стоя у окна, Плятт, играющий американского старика, вдруг говорит: «Противный дождик все еще идет. А бедная Мария Петровна выгуливает собачку Кутю», — и далее по тексту пьесы. Удивительно, но публика ничего не заметила — настолько ловко, не нарушая заданной интонации, ввернул Ростислав Янович в текст зарубежной пьесы московскую Марию Петровну с Кутей.

Никулины тряслись от смеха, а бедная Мария Петровна замерла, не веря услышанному: «Что, что он сказал? Это про меня?» — шепотом спрашивала она дочь. «Про тебя, про тебя», — сквозь смех, душивший ее, ответила та. Спектакль запомнился Никулиным надолго!

http://izbrannoe.com/news/lyudi/kak-rostislav-plyatt-teshchu-nikulina-razygral/

Воспоминания Оксаны Афанасьевой о Владимире Высоцком

[показать]

Необыкновенно вкусный и красивый пирог с абрикосами и сливами. Готовится он просто и из доступных ингредиентов.

 

А жизнь человека короткий лишь миг:
Сегодня ребёнок, а завтра старик.
Сегодня он верой в мечту окрылён,
Назавтра измучен, устал, обозлён.
Подводит здоровье, нет силы в руках,
Душою он молод, да слабость в ногах.
На жизнь оглянувшись, обидно до слез,
Что что-то не сделал. Но только вопрос
"что б ты изменил в своей жизни, старик?"
Его зачастую приводит в тупик.
"да, вроде бы мало я счастья видал,
И даже частенько от боли рыдал..."
Подумает старый, быть может всплакнёт,
Шершавой рукой он слезу оботрёт.
Он вспомнит родителей, дом и семью,
И садик, и школу, и в парке скамью,
Друзей и работу, коллег и любовь...
"Ах, как бы хотелось прожить это вновь! "
Ведь жизнь человека короткий лишь миг,
И это поймёшь, когда будешь старик.

Маргарита Теплыгина

Допустим у Вас есть какое-то изображение (рисунок, картинка, фотография), и Вы хотите найти такое же (дубликат) или похожее в интернет. Это можно сделать при помощи специальных инструментов поисковиков Google и Яндекс, сервиса TinEye, а также потрясающего браузерного расширения PhotoTracker Lite, который объединяет все эти способы. Рассмотрим каждый из них.

Поиск по фото в Гугл

Тут всё очень просто. Переходим по ссылке https://www.google.ru/imghp и кликаем по иконке фотоаппарата:

Рецепт печенья "Персики"

Еврейские пословицы

Улыбнемся

Привоз шумит, пестрея овощами,
Вздыхает рыба, жабры шевеля,
Гуляют дамы по рядам кругами,