Прошел еще один день. На улице уже совсем стемнело, а съемочная площадка была уже пуста. Ким была почти уверенна, что она осталась там совсем одна. Она так устала, что не заметила как медленно собиралась, еле-еле одевая на себя одежду. Да еще и вся на нервах, Микки как обычно, весь съемочной день дерзко вел себя и выводил свою партнершу из себя. Микки, мечта почти всех женщин, такой обаятельный и сладкий с виду, и такой блещущий сарказмом на самом деле, обожающий злить людей, видно, женщин в особенности. Наконец еще один день подошел к концу, и хотя бы сейчас не нужно терпеть его ухмылки и вечное курение, не нужно пересиливать себя и изображать влюбленных, актриса была рада этому. В углу съемочной площадки одиноко горел один прожектор, Ким не стала выключать его, и хотя от него почти не было толка, все же, мысль о том, что остался свет грела ее. Наконец, женщина оделась и подошла к лифту, она уже собиралась нажать кнопку, но увидела чью-то бесшумно подошедшую тень, и чье-то присутствие за спиной, Ким мгновенно обернулась. Перед ней стоял Микки и улыбался своей загадочной, нежной улыбкой, той самой, какой смотрел на нее когда они снимали сцену, когда герой Рурка впервые видит героиню Бейсингер, и так таинственно улыбается.
-О Господи...-сказала Ким, испугавшись в темноте его тени. -Что?-грубо добавила она, раздраженно посмотрев на него в то время, когда актер смотрел на нее все с той же улыбкой.
-Вежливости тебе не занимать.-с сарказмом произнес Рурк, еще больше улыбнувшись.
Ким на секунду закатила глаза к верху, все такая же раздражительная, повернулась к нему спиной, нажала кнопку вызова лифта и сказала:
-Будет еще учить меня вежливости, человек-пепельница.
Стоило только Ким сказать эти слова, как Микки тут же взял сигарету, зажег ее и затянулся. Ким стояла так же спиной, не желая под конец вечера опять вступать в поединок с наглым актером.
-Хочешь сказать, тебе не нравиться?-с иронией произнес мужчина, выпуская дым изо рта.
Женщина не поворачиваясь вошла в лифт, и только нажав кнопку первого этажа, она повернулась сверкнув злыми глазами на Микки.
Он смотрел на нее и продолжал улыбаться, держа дымящуюся сигарету в руке, а Ким стояла в лифте, продолжая смотреть на Микки и ожидая когда двери этого лифта, наконец, закроются. Несколько секунд они предательски не хотели сдвигаться, но наконец механизм тронулся, и в это самое время сумасшедший Микки схватил ее за руку и резко дернул к себе, можно сказать, выдернув из этого лифта. Внутри женщины все оборвалось в этот момент, но не от того что Рурк схватил ее, а от того, что еще бы секунда и Ким бы точно зажали двери лифта.
-Ты что?! Совсем уже с катушек слетел?! А если бы меня там прихлопнуло?!-бешено закричала женщина, со всей силой дернув свою руку обратно из руки мужчины. Это оказалось безрезультатно, поскольку сильный Микки так крепко держал ее, что Ким в любом случае бы с ним не справилась. Микки усмехнулся, одной рукой он держал Ким, а другой снова поднес сигарету ко рту, вновь сделал затяжку и выпустил весь дым на нее, прекрасно зная, что его курение и вечный запах сигарет, больше всего раздражают его партнершу по фильму. Конечно, уже и без того злая Ким вышла из себя еще больше и начала свободной рукой бить его по груди, одновременно выдергивая вторую зажатую руку и с криками:
-Да что ты себе позволяешь?! Как я от тебя устала, зачем же я согласилась сниматься в этом фильме?! Пусти меня! Слышишь?! Я тебя ненавижу!
-Врешь.-спокойно произнес Микки.
-Что? Да я ненавижу тебя! И тебя, и этот чертов фильм!-продолжила беситься Бейсингер.
Наконец мужчине, видно, надоели крики взбесившейся женщины, он бросил сигарету на пол и потушил, наступив ботинком. Тут же он схватил ее за белокурые волосы и впился в ее губы своими. В это мгновенье Ким перестала выдергивать свою руку и бить его в грудь ладонью. Она даже не сопротивлялась, а Рурк так страстно целовал ее губы, трепетно держа другой рукой ее за голову, с нежностью ощупывая волосы. Наконец он прекратил, слегка ослабил свои руки и медленно приоткрыл глаза посмотрев на нее. Женщина посмотрела на него в ответ отчаянным взглядом, и в эту секунду ситуация несколько изменилась. Теперь уже Ким вновь закрыла глаза и обняла его за шею, начав целовать в губы. Микки прижал ее к себе, схватив за одну ягодицу, но тут же отпустил и разорвал у нее на груди белую блузку, Ким сексуально заглотнула воздух отпрянув от его губ, но тут же взяла его лицо в свои ладони продолжив целовать так страстно, что казалось еще пол секунды и она укусит его. На Ким еще болталась разорванная блузка, но Микки тут же дорвал остатки и бросил куски белой блузочки куда подальше. С белым лифчиком он поступил так же, забыв о застежке он разорвал его, лифчик полетел в след за блузкой, а маленькие замочки упали на пол. Ким, перестав на секунду его целовать, расстегнула пуговицы его рубашки, он помог ей,
«Девять с половиной недель» — культовая эротическая мелодрама Эдриана Лайна по одноимённому роману Элизабет Макнейл.Фильм описывает восходящую спираль сексуальных отношений по мере того, как Джон толкает границы восприятия Элизабет в направлении эмоционального срыва. Он часто манипулирует ею, получая то, чего хочет во время секса, и порой злоупотребляет, зная, что она не сможет этому противостоять. Фильм наполнен символизмом и метафорами. Например, пойманная и съеденная рыба используется на протяжении фильма в качестве символа эмоционального состояния Элизабет. Название фильма соответствует продолжительности взаимоотношений между инвестором Уолл Стрит Джоном Греем (его играет Микки Рурк) и разведённой сотрудницей картинной галереи Элизабет МакГроу (Ким Бейсингер). Они встретились в Нью-Йорке. Они часто пробуют разнообразные сексуальные и эротические действия, включая сцену, в которой Джон проводит по телу Элизабет льдом, завязав ей перед этим глаза; сцену, в которой Джон кормит закрывшую глаза Элизабет с ложечки разными видами сладостей; сцену, в которой пара занимается сексом на лестнице; и известную сцену стриптиза Элизабет под песню Рэнди Ньюмана «You Can Leave Your Hat On» в исполнении Джо Кокера.
У меня было все. И я все просрал.
Девять лет назад, когда я продал и потерял все, что у меня было — и друзей, и мотоциклы — моя жена сказала мне: «Если я останусь с тобой, то снова начну жрать наркотики. Ты убиваешь меня своим непостоянством». Она была права. И она ушла. Я плакал как ребенок, умолял ее не уходить. Я даже отрезал себе мизинец, чтобы она не уходила. Я ходил по комнате, и кровь из меня хлестала, как из свиньи. Но смотрите — его пришили обратно!
Мой психотерапевт однажды сказал мне: «Микки, ты ведь не в Средневековье живешь. Тебе не обязательно ходить всюду в доспехах и с кучей оружия».
Я потерял дом, жену, доверие, окружение. Я потерял душу. Я остался один. Перестал звонить телефон. Я жил на 200 долларов в неделю. Впервые за много лет я стал сам ходить в супермаркет. Сейчас я привык к этому, но в первый раз, когда я оказался там, толкал эту долбанную тележку, пытался купить что-то на ужин... Очень часто я ходил в одну круглосуточную забегаловку, где торчали только геи — просто для того, чтобы никто не узнал меня.
Я живу в Лос-Анджелесе, самом скучном городе на свете. Я ненавижу его, но знаю, что в Лондоне или Нью-Йорке мне бы точно сорвало голову.
Лучше всего я чувствую себя с людьми улицы. Возьмите моего водителя. Я знаю его 15 лет. Перед тем, как он стал моим водителем, он ограбил банк. Потом восемь лет сидел в тюрьме. Вот какие люди мне нравятся!
Очень долгое время все мои деньги уходили на психотерапевта. На этого мозгоправа уходило все! Первые два года я ходил к нему трижды в неделю. Потом я стал ходить к нему дважды в неделю. Теперь — только один раз. За шесть лет я пропустил всего две встречи.
Детства у меня не было. Отчасти потому, что я работал практически всю жизнь. Ну и по другим причинам. Когда я впервые добился успеха, я себя почувствовал, как баллистическая ракета. Вот же оно, мое детство, вечеринка продолжается! Я ведь не слезал с мотоцикла целых десять лет.
Что касается женщин, я уже давно прошел через такой период, когда ты не хочешь просыпаться рядом с ней утром и готов пристрелить себя за то, что остался с ней вечером. Больше я себе такого не позволяю. Мой дом теперь — это просто образцовый монастырь.
Я люблю сниматься в кино, потому что здесь все зависит от тебя. Это не бизнес и не политика. Либо ты хороший актер, либо ты сосешь.
Я понимаю собак гораздо лучше, чем людей. Когда отец Локи (чихуахуа Рурка — Esquire) умер, я был вне себя, я был в отчаянии. Я позвонил Отцу Питеру в Нью-Йорк, и он сказал: «Всех, кого ты любишь с такой силой, ты обязательно увидишь снова». И это было как раз то, что я хотел услышать.
Я встречал Тупака (известный деятель хип-хопа, снявшийся вместе с Рурком в фильме «Пуля» — Esquire) много раз, и каждый раз это было очень забавно, потому что я редко встречал в своей жизни людей, которых действительно можно назвать плохими. А ведь я как раз из этой категории. Работать с Тупаком было здорово. Чертовски круто. Я смотрел на него и думал: «Да, этот ублюдок направит на меня пушку, спустит курок и не моргнет».
Мне нравится Роберт Родригес. Он бесстрашен и он... кладет на все хуй. Я как-то сказал о нем: Роберт плавает в той воде, в которую еще никто не входил до него. Я уважаю это. А еще мне нравится его ковбойская шляпа.
Люди все еще спрашивают меня про «9 с половиной недель». Совсем недавно, ко мне подошла одна девушка и говорит: «Это вы парень из того фильма?» Я говорю: «А тебе сколько лет-то?« Она говорит: «18». Я подумал и сказал: «Ну да, я этот парень». Наверное, я должен испытывать от этого какое-то удовольствие. Но те вещи, которые сделаны давным-давно, я стараюсь скорее отпустить от себя
В 1989 году, Лос-Анджелес. Кэрри стоит в очереди на пробы к режиссеру Залману Кингу, выбирающему девушку на главную роль в картину "Дикая орхидея". Кинг задумал снять фильм о безумной любви, которая разворачивается в экзотической Бразилии между скучающим миллионером и юной адвокатессой. В толпе проходит слух о том, что вместе с пожилым режиссером девушек отсматривает сам Микки Рурк. Когда подошла ее очередь, Кэрри стремительно вошла в небольшое светлое помещение с работающим вентилятором. Прямо перед собой она увидела двух высоких мужчин, сидящих за столиком. Кэрри мгновенно встретилась взглядом с Рурком. Это ощущение она запомнит на всю жизнь. Удар током, ожог, вспышка яркого света — нет таких слов, которыми можно определить этот удивительный миг рождения их любви. От одного этого взгляда оба потеряли голову. Рурк совладал со своим волнением и, склонив голову набок, прошептал Кингу (Кэрри прочла по его губам):
— Это она...
Но режиссеру, видимо, этого показалось недостаточно:
— Снимите платье, — попросил Кинг Отис. Кэрри разделась. Когда на ней остались маленькие трусики, Рурк не вытерпел:
— Достаточно, Залман. Больше никаких просмотров. Я буду сниматься только с ней.
И быстро вышел из комнаты. Залман пожал плечами:
— Считайте, что сегодня у вас хороший день, мисс, как вас там... Отис. Я беру вас.
когда Залман Кинг снимал "Дикую орхидею", Микки Рурк был уже звездой первой величины: в 86-м на экраны вышли "9 1/2 недель". Фильм получил разгромные рецензии, но собрал огромные деньги в прокате и быстро стал культовым для поклонников киноэротики. Имя Рурка знали на всех континентах. Кэри Отис тоже была известна, но в более узких кругах: прежде чем податься в актрисы, она сделала карьеру модели. Микки и Кэри влюбились друг в друга при первой же встрече. У них оказалось много общего. Так же, как Рурк, Отис родилась в неблагополучной семье ― ее родители были хроническими алкоголиками.
Каждый свободный вечер они с Микки укрывались в отеле "Форталерза" и занимались безудержным сексом. Их дикая страсть не знала предела. До встречи с Микки Кэрри была девственницей.
В первую же ночь с ним она не знала, куда деться от смущения — по простыне, прямо между ее ног, растеклась кровавая лужица...
Вскоре об их романе узнал режиссер. И однажды пригласил Микки и Кэрри в странное ночное кафе. Он сказал, что там исполняют самый жаркий стриптиз в городе и замешивают лучшие напитки.
...Официанты поднесли необычный коктейль: в высоких узких стаканах из красного стекла плавали квадратные кусочки льда с вишнями внутри. Сделав глоток, Кэрри почувствовала, что пол под ее ногами начал вибрировать. В ушах зазвенело, а перед глазами поплыли яркие световые пятна. Много позже Микки сказал ей, что коктейль был наркотический.
— Я хочу снять откровенную сцену с настоящей любовью, — произнес Залман. — Но это должно остаться только между нами троими. В противном случае фильм запретят...
Вокруг их столика извивалась обнаженная танцовщица с дымящимися благовониями в маленьких вазочках, спрятанных в ладонях. От коктейля и этого дурманящего запаха голова у Кэрри закружилась, и она медленно сползла на пол и отключилась.
...Кэрри очнулась в номере Рурка. Лоб приятно холодило мокрое полотенце, которое Микки заботливо положил, чтобы привести любимую в чувство.
На следующее утро, едва Кэрри оказалась на съемочной площадке, все члены группы будто растворились. В декорации спальни, где она с Микки должна была играть ключевую сцену — первый сексуальный контакт героев, находились только оператор, Залман и Микки. Он нервно курил, чесал глаза, откашливался. Ни гримеров, ни осветителей, ни...
— Кэрри, главное — во всем доверься Микки, — сказал Залман. — Забудь обо мне, камере — следи за его движениями и...
...Микки обнял ее и поцеловал. Поцеловал так, как он это делает обычно — с глубоким проникновением языка. Он ласкал ее грудь, бедра, и на какое-то мгновение Кэрри потеряла ориентацию, забыла, что они здесь на работе, что за ними наблюдают посторонние люди.
Она резко пришла в себя и вскрикнула от неожиданности, когда почувствовала, что Микки проник в нее... по-настоящему.
Кэрри стала вырываться, но он не отпускал ее из своих крепких объятий. Она слышала, как где-то далеко-далеко раздается тяжелое дыхание Залмана. Кэрри была в ужасе. Микки занимался с ней любовью прямо перед камерой. На короткое мгновение ей показалось, что она не сможет вынести этого — чужая обстановка, сопение явно возбужденных наблюдателей,
Настоящее имя — Фи́липп Андре Рурк-младший родился родился в семье Анны и Филиппа Андре Рурка-старшего, в семье с ирландскими и французскими корнями, придерживающейся католической веры. Микки стал старшим сыном в семье; помимо него также родились сын Джозеф (1954-2004, скончался от рака) и дочь Патрисия (Пэтти). Рос в Майами, в гетто Либерти Сити. Это был район, в котором дети – Филипп (так назвали Микки родители) и его брат Джой – не могли выйти на улицу из-за постоянных гангстерских разборок. Наркотики, облавы, налеты, бомжи, уличные драки.
Преступность и нищета. До семи лет семья жила в Нью-Йорке, а потом мать Рурка оставила отца ради калифорнийского полицейского. Дети не особенно переживали развод. Отец был качком-любителем: братья плохо его помнили, потому что он все время проводил за тренажером. Отчим тоже не отличался добротой: он был суровым типом, лучшим методом воспитания считающим кулаки. Юность Джо провел, воспитывая людей бейсбольной битой, а Микки отрывался на ринге и в драматическом кружке. Для Рурка актерская игра до конца дней так и осталась отчаянием, выплеском энергии, спасением от гадостей окружающего мира. В 22 года Мики Рурк сбежал в Нью-Йорк и поступил в актерскую студию Ли Страсберга. Его дебютом был фильм Лоуренса Касдена "Лихорадка тела". Касден пришел на студию посмотреть на молодняк, а после спектакля зашел за кулисы, к Рурку: "Молодой человек, вы в предынфарктном состоянии. Не забывайте, что здесь, на сцене, все делается понарошку". – "Я не умею иначе", – ответил Мики. Эти слова стали его кредо и проклятием. Для Рурка роль в "Лихорадке" была тем же, чем для Брэда Питта – эпизод в "Тельме и Луизе". Необычного молодого человека с огнем в глазах заметили все. О нем говорили как о новом де Ниро, о первом серьезном конкуренте Николсону. Женщины сходили от него с ума. Он стал сексуальным идолом. Следующим хитом Рурка была "Бойцовская рыбка" Фрэнсиса Копполы. Фильм едва не провалился в Штатах, но Европа с восторгом приняла картину и новую европейскую звезду – Микки Рурка. 80-е стали временем рассвета. В дерзкой эротической ленте "9 1/2 недель" он сыграл образ необычного нью-йоркского яппи, свободного от предрассудков. Эдриан Лейн (режиссер) с помощью Мики Рурка создал идеал для женщин, кому за тридцать. Это была почти истерия. Лилиана Кавани пригласила его исполнить роль святого Франциска Ассизского. Он сыграл в биографической ленте по роману Чарльза Буковского.
В начале 90-х Рурк разочаровался в профессии, он не мог смирится с тем, что искусство должно подчинятся законам бизнеса, и вернулся в бокс. Это был вызов прессе, киностудиям и самому себе. Пять лет он бился на ринге в Европе и Азии, закончив десять схваток победой и две - в ничью пользу. Но когда Рурк перестал заниматься боксом, он не мог найти работу, и тогда наступило трудное время. Средства массовой информации серьезно испортили его репутацию. Микки воспринимали как талантливого, но трудного в работе, актера. Продюсеры и режиссеры не хотели рисковать.
Его возвращение в кино началось с фильма "Пуля", где он играл в паре с Тупаком Шакуром. Затем последовала серия ролей второго плана и даже эпизода, выразительная роль отца похищенной девочки в фильме Шона Пенна "Обещание", роль зэка-трансвестита в "Зверофабрике" Стива Бушеми.
Рурк работает по методу Станиславского, на съемках он полностью перевоплощается. Для роли в фильме "Крестный отец Гринвич Виллидж" он поправился на 12 килограммов, и похудел на 10 для "9 1/2 недель"; сделал татуировку бойцов ИРА для "Отходной молитвы", месяц проработал в полиции для "Года дракона", выбил себе два зуба для "Пьяни".
В главных ролях – это увлекательная, порой страшная, порой смешная история про странных друзей – юного гения-ботаника (Холмс) и контуженого воина-афганца, не раз смотревшего в глаза смерти (доктор Уотсон). Впрочем, когда дело доходит до опасных игр, "ботаник"-Холмс порой может дать фору старшему товарищу.
— небольшое развлекательное заведение с определенной художественно-развлекательной программой, которая состоит из пения песен (шансон), одноактных пьес, скетчей, танцевальных номеров, объединённых выступлениями конферансье.Кабаре имеет французское происхождение. Первое кабаре «Чёрный кот» было основано в 1881 году Родольфом Салисом на улице Монмартр в Париже. В некоторой мере к возникновению кабаре во Франции причастен и Луи Наполеон, который, став императором Франции в 1852 году, запретил распевать традиционные песни шансон в общественных местах, то есть на ярмарочных площадях и многолюдных улицах городов. Новым убежищем для шансонье стали кафе-шантан или кафе-кабаре.
Вы не друзья и никогда не будете ими. Вы будете любить друг друга, пока это не убьет вас обоих. Вы будете ненавидеть друг друга, драться друг с другом, желать друг друга, но никогда не будете друзьями. Любовью руководить невозможно, детки мои. Любовь – это не мозги, детки. Это кровь. Кровь, кричащая внутри вас, которая сама управляет нами*
Я — сумасшедший, а у тебя какое оправдание?
Спайк: Да, я знаю, что я её не получу, и никогда не получал. Но я не хочу, чтобы она досталась ему или тебе.
Ангел: Наша любовь навечно!
Спайк: У нас с ней был роман!
Ангел: Заниматься сексом — это не роман.
Спайк: Если делать это часто, то роман!
Ксандер: послушай, мне пришлось здорово потрудиться, чтобы заработать эти деньги!
Спайк: а мне нет
Ксандер: ты украл их!
Спайк: для этого тоже надо было потрудиться!
Ангел [видя на Спайке куртку нациста]: Ты нацист?
Спайк: Нет, просто съел одного из них.
Я только о тебе могу думать. ты мне снишься. ты в моих кишках, моём горле. я тону в тебе Саммерс, тону в тебе!
— Между нами не может быть никаких отношений!
— Ты не можешь это отрицать, между нами что-то есть
— Вражда, отвращение
— Накал, желание
— Спайк, ты вампир!
— Ангел тоже был вампиром
— Ангел был хорошим
— Я тоже могу быть таким. Я изменился, Баффи
— Из-за чипа в голове? он не мог тебя изменить. Он просто сдерживает тебя. Ты как.. серийный убийца в тюрьме!
— Между прочим женщины часто выходят за них замуж!.. Но я не похож на них*
Александр Скарсгард в фотосессии Стивена Кляйна для журнала Interview (июнь-июль 2011).
Моя жена заболела. Она постоянно нервничала из-за проблем на работе, личной жизни, своих неудач и проблемах с детьми. Она похудела на 15 кг и весила около 40, в ее 35 лет. Она осунулась, постоянно плакала и срывалась на всех и вся. Ее ничего не радовало. Постоянно болела голова, сердце и защемляло нервы в спине и ребрах. Она плохо спала, засыпала под утро, уставала и не высыпалась. Наши отношения были на грани. Ее красота стала куда-то деваться, появились мешки под глазами, она стала сутулиться и мало следить за собой. Она отказывалась от съемок в фильмах и вообще от любых ролей. Я потерял надежду и думал, что вскоре мы разведемся… Но потом я решил действовать. Ведь мне досталась самая красивая женщина из всех на земле. Она — идеал большей половины мужчин и женщин на земле, а мне позволено засыпать рядом с ней и обнимать ее плечи. Я стал усыпать ее цветами, поцелуями и комплиментами. Я делал ей сюрпризы, радовал каждую минуту. Дарил подарки и жил ради нее. Говорил на людях только о ней. Все темы сводил в ее сторону. Восхвалял ее своим и нашим общим друзьям. Не поверите — она расцвела. Она стала еще лучше, чем раньше. Набрала вес, перестала нервничать и полюбила меня еще сильнее, чем раньше. Я даже не знал что она умеет ТАК любить. И я понял одно: женщина — это отражение мужчины. Если любить ее до безумства, она станет им.
