чья-то женщина, чья-то девочка, чья-то дочка;
чья-то точка неотправная и чья-то точка
невозврата;
чьи-то мурашки по позвоночнику,
чей-то ад.
у меня ничего, кроме взглядов твоих оленьих,
ни кола, ни двора, ни права касаться твоих коленей;
но
я живу с тобой,
живу с тобой в одно время,
я богат.
у меня ничего, кроме слов и крепкого чая;
ты уйдёшь через час, тебя кто-то опять встречает,
твой бумажный кораблик на чьих-то волнах качает
только я,
только я не чета им, и я ни черта не сдался,
если здесь и бывает шанс у меня все шансы:
я умею с тобой,
умею с тобой смеяться,
ты моя.
в этой помойке выживают все как хотят
тебя кидают силой в воду сука как котят
в состав одежды твоей входит уже конопля
что бы было чем догнаться даже когда пьян
Быть естественным, быть самим собой, жить истинными чувствами, воспринимать мир открытой душой и не бояться неодобрения со стороны – вот что самое трудное. Личность всегда оказывается белой вороной.
я бы переломала хребет этой любви,
если бы не была ее вечным податливым пленником,
этот вирус везде -даже в моей крови,
он выбит в виде твоего имени у меня на ошейнике.
у каждой из нас за плечами - странное детство,
большая любовь, которая кончилась плохо,
попытка писать - последнее средство от стресса,
придуманный друг, чтобы не было так одиноко.
у каждой из нас в кошельке - последние деньги.
и нервная мама, и мерзлые руки в карманах.
и каждая осень горчит на финальном забеге,
в попытке найти океан за обычною ванной.
Боже,
храни детей,
которым за двадцать
Им умирать,
а потом еще расставаться
Аскеру дай голос,
прохожим слух
Дай отдохнуть
неспящему после двух
Сделай так, чтобы раз
в девятнадцать лет -
Крайний поезд,
последний шальной билет
Дай сибариту
трубочку и бокал
Сделай,
чтобы кофе не убегал...
Но больше - люби
поэтов и нищебродов,
выходцев из гонимых
Твоих народов:
Геев и хиппи,
готов и растаманов
странных, накуренных
и постоянно пьяных
что-то рисующих, пишущих и читающих,
всех, ничерта в этой жизни не понимающих -
Это для них
я иного прошу отмерит
Лучше других
твои Дети
умеют