Кара стояла на кухне, прислонившись к окну лбом, и очень внимательно разглядывала азалии, которые росли в саду семьи Ури. По крайней мере, ему казалось, что она смотрит на цветы, в то время как он смотрел на неё. Не отрываясь, даже не моргая. Это вошло в привычку – изучать Кару со стороны, но никогда не подходить ближе, чем положено. Обещание, данное самому себе когда-то давно.
У неё была темная кожа, не черная, а именно темная. Как кофе, разбавленный молоком. За всю его жизнь ему лишь пару раз удалось коснуться её. И он не мог понять почему. Сейчас, когда руки девушки обнажены и сложены на груди, желание прикоснуться и почувствовать бархат её кожи под подушечками пальцев брало верх. «Разумеется, это были братские чувства, ничего больше», - повторял про себя Брендон каждый раз. Но никогда не осмеливался ни с кем заговорить об этом.
Да, это было привычкой – наблюдать и желать. Привычкой, на которую юноша уже не обращал внимания. Для него это было как чашка кофе каждый вечер. Жизненная необходимость, которую Брендон предпочитал не замечать.
- Почему ты смотришь? – неожиданно спросила Кара, не глядя в его сторону.
Голос её был низкий и чуть хрипловатый, и Брендон сразу почувствовал, как пересохло у него во рту.
Он собирался ответить «просто», но это привычное в его речи слово никак не хотело срываться с губ. Он пересек кухню в несколько больших шагов, подходя к девушке вплотную.
- У тебя бретельку видно, - произнес Брендон, стараясь придать своему голосу как можно больше безразличия, будто для него это были самые обычные слова. Он аккуратно натянул краешек её кофты, закрывая черную полоску бюстгальтера. И положил руку ей на плечо, чувствуя, как нежна была её кожа.
Кара заглянула в карие глаза брата и улыбнулась. Было в нем что-то такое, что она не могла понять, как ни пыталась. То, что притягивало остальных и отталкивало её. Она только сейчас поймала себя на мысли, насколько она и её брат были разными. Они редко виделись, редко разговаривали, редко обнимались. Это «редко» было ключевым словом для них. И Кара никак не могла понять почему.
- Спасибо, – почти шепотом произнесла девушка, накрывая его руку своей собственной. Внезапно, её ладонь скользнула по плечу вниз, захватывая юношескую. И как только пальцы Брендона провели дорожку по обнаженной девичьей коже, он тут же отдернул руку, не в силах больше сопротивляться.
- Я пойду… проверю…не подъехали ли остальные… - его едва хватило, чтобы закончить фразу. Он выбежал из кухни, громко хлопнув дверью. И перепрыгивая через две ступеньки сразу, поднялся на второй этаж.
Кара, оставшаяся на кухне в одиночестве, сдвинула брови и задумалась. Что-то внутри подсказывало ей, что она должна пойти за Брендоном, спросить, что случилось и что она сделала не так. Но, списав все на праздничную суматоху, осталась стоять на месте, продолжая смотреть в окно.
- Успокойся…успокойся….успокойся, – повторял он шепотом, облокачиваясь руками на края раковины. Все его тело била мелкая дрожь, которую он никак не мог унять.
- Ничего не произошло…ничего не произошло…не произошло…
Он открыл кран с холодной водой и, подставив ладони под ледяную струю, плеснул себе в лицо. Затем еще раз, за ним другой, пока его губы не перестали дрожать, а мысли не пришли в нормальный порядок. Он и так позволил себе слишком много. Поддавшись искушению один раз, Брендон был просто обязан сейчас остановиться.
В голове одно за другим пронеслись воспоминания. Ведь он дал себе обещание, черт возьми. И он не собирался его нарушать.
Брендон помнил, что, когда раньше он и Кара жили в этом доме, её комната всегда была на чердаке. Нет, не потому, что в доме было мало места, просто ей так нравилось. Нравилось быть девочкой, живущей на чердаке.
Он редко к ней заходил, почти никогда. В тот его день рождения, когда ему исполнялось 15, мать попросила его позвать Кару за праздничный стол. И он сломя голову побежал через весь дом, быстро поднимаясь по последней лестнице. Дверь в её комнату на удивление была открыта. И он уже хотел позвать её, как вдруг в том маленьком дверном проеме он увидел Кару, стоящую около зеркала в одном белье.
Брендон как сейчас помнил. Все его тело оцепенело, и он не мог произнести ни слова. Она села на старый маленький комод, который когда-то принадлежал их прабабушке. И очень медленно, скорее лениво, будто специально растягивая время, принялась одевать черный чулок.
Позже он наблюдал за многими девушками, но когда те замечали его взгляд на себе, их движения принимали какое-то притворное кокетство. Но в Каре было что-то естественное, то, что делало её женщиной. То, что отличало её от остальных.
Он провел ладонью по лицу и посмотрел в зеркало.
- Это бред, – прошептал юноша и вышел из ванной, спускаясь вниз к гостям, которые уже приехали.
Кто-то кричал «поздравляю», кто-то - «с днем рождения». Другие желали ему здоровья и любви. Но что объединяло большинство людей, собравшихся 12 апреля в доме Ури – они говорили, но не имели это в виду. Тем не менее, это был чудесный
Читать далее...