Настроение сейчас - сентиментально-романтическое

* * *
Тепло, стоит такое вёдро!
Ни облачка на небе нет.
И мозг на удивленье бодрый,
И сам слагается куплет.

Ночная тишина безбрежна.
Так хочется её объять!
И звёзды смотрят сверху нежно,
Вливая в душу благодать.

Я звёздами обласкан с детства.
И даже, может быть, храним.
Им поверяю своё сердце,
И песни сочиняю им.

Комфортно с ними и уютно.
Всю ночь беседовать не лень.
И только с наступленьем утра
Я с ними расстаюсь на день.

И если облака иль тучи
Закроют от меня друзей,
Нет для меня обиды круче,
Нет огорчения сильней.

Жду, не дождусь встреч с ними снова,
И как поймаю звёздный свет,
Глядь, и поэма уж готова.
Ну, или в крайности, сонет.

И жизнь опять светла местами,
И ночь так дивно хороша,
И я беседую с звездАми,
И вновь поёт моя душа!

Настроение сейчас - грустно-созерцательное

* * *
И снова осень.
Яркий свой наряд
Она, как дама, долго примеряет.
Пожаром золотым листы горят,
И ветер их, куражась, обрывает.

Я осень не люблю –
я признавался в том.
Её красы –
букет шикарный в вазе,
Немного постоит,
завянет,
и притом,
Совсем погибнув, станет безобразен.

Я осень не люблю,
её банкет –
По лету, мной любимому, поминки,
Зимы грядущей вкрадчивый привет,
И в утешенье – яркие картинки.

И даже в бабье лето душит грусть,
Как расставанье с женщиной любимой.
И пусть тепло и солнечно так,
пусть,
Но знаем – то красивая лишь мина.

Не избежать осенних нам угроз,
Ведь бабье лето страшно быстротечно,
И дождь занудливый,
и ветер,
и мороз
Всю эту красоту сотрут навечно.

И лето схоронив под вой ветров,
Мы будем вспоминать с благоговеньем
Его тепло,
уют,
и сень лесов,
И ароматы трав,
и птичек пенье...

И сердце вновь сжимается моё,
Когда я вижу осени приметы…
Я осень не люблю,
но без неё
Зимы не будет,
и весны,
и лета!

Получил я вот такое тяжёлое письмо и по просьбе авторов копирую его у себя в дневнике. Агитировать никого не буду - всё исчерпывающе сказано в публикуемом сообщении. Вот оно:

Здравствуйте, уважаемые подписчики!
Сообщение не по теме рассылки.

8 октября сего года Александра Косякова 16 лет из подмосковного г. Красногорска вместе со своим другом Кириллом 18 лет попали под электричку. Юноша скончался сразу, а Саша с тяжелейшими травмами попала в больницу. В настоящее время она находится в коме, ей ампутировали ногу, повреждены внутренние органы. Предстоит ряд операций.
Девушка из самой обычной далеко не богатой семьи: она и мама. Поэтому друзья Саши и Кирилла не остались равнодушными, и с разрешения Сашиной мамы самостоятельно организовали поддержку семьи в этой трагической ситуации. Уважаемые взрослые, призываю вас проявить милосердие и поддержать инициативу ребят!
Уже собрана кровь, и активно идёт сбор пожертвований. На что конкретно необходимы деньги? Во-первых, на текущее лечение. Во-вторых, на последующее восстановление – дай Бог, чтобы Саше хватило сил до него дожить. В-третьих, на создание каких-то приемлемых условий жизни для человека, оказавшегося в таких неисправимых обстоятельствах… И кроме того, когда мать – одна, ей как-то придётся разрываться между дочерью, которая ещё очень долгое время будет совершенно беспомощна, и стараниями заработать на жизнь. Размер пенсии от государства даже стыдно обнародовать.
Что можно сделать для Саши и её мамы?
Вот реквизиты для материальной помощи:

Maestro:
№ карты: 63900240 9012334971
Наименование банка: Сбербанк России
Кор.сч. 30101810400000000225
БИК 044525225
ИНН 7707083893
Р/сч 30301810440000604021
ОГРН 1027700132195
КПП 502401001
ОКАТО 46223501001

Яндекс-Деньги: 410011595754620
Вот контактные телефоны Сашиных друзей:
Сергей: 8-969-654-95-55, 8-906-763-64-34

Эдуард: 8-916-262-03-81

Вреж: 8-968-915-11-15

Георгий: 8-968-654-94-44

Даниил: 8-916-214-20-15

Фарид: 8-968-621-58-68

Гор: 8-968-621-61-20

Администратор группы ВКОНТАКТЕ: http://vk.com/uigfhlfuds Инна Абисалова: 8-925-841-49-31
Вы также очень поможете тем, что перепостите это сообщение в своих соц. Сетях! Люди, к счастью, помогают: как говорится – с миру по нитке – голому рубашка.
Ну и пожелайте сил – духовных, душевных, физических – Саше и её маме, для которых прежняя нормальная жизнь закончилась, к сожалению, раз и навсегда. Но они не сдаются. И поверьте, что моральная поддержка для людей, попавших в беду, очень многое значит!

* * *
Осенний лес, как старое вино:
Пьянит, так ароматен и красив.
И удручает только лишь одно,
Что он так непривычно молчалив.

Многоголосый аккомпанемент
Исчез с отлётом славных милых птах.
И даже кажется в какой-то вдруг момент,
Что здесь присутствуешь на похоронах.

Как будто лес прощается с тобой
И машет ласково макушками дерев,
И жёлтою, погибшею листвой
Скрывает слёзы на тропинках.
Их узрев,

Вдруг вспоминаю этот лес в разгар весны.
И светлой грусти захлестнул сплошной поток.
И на помин жизнь завершающей листвы,
Доставши фляжку, отхлебнул большой глоток…

* * *
Не могу решить проблему,
Хоть ищу ответ давно:
Полюбил вот я царевну,
Да быть с ней мне не дано.

Вся в заботах и мытарстве
Далеко она отсель:
В тридесятом живёт царстве
И за тридевять земель.

Мне в тот замок ходу нету.
И надежды мало впредь:
Ведь мне на её планету
Так непросто долететь!

Слишком много конкурентов,
Ещё больше сторожей...
Но всё ж улучу момент я
И прорвусь в светлицу к ней.

Упаду принцессе в ноги,
Буду бить челом красе.
Пусть я тут один из многих,
Но я не такой, как все.

Не хвастун я, не повеса,
Не болтун и не маньяк:
Полюбил тебя, принцесса, -
И другой не сможет так.

Пусть не очень я и молод,
Но зарок тебе я дам:
В отношеньях наших холод
Не грозит, принцесса, нам.

И желание любое
Я исполню, мой кумир...
Только вот быть нам с тобою
Не сподобил этот мир...

Настроение сейчас - задорное

* * *
В голове моей заноза:
Так достал меня Спиноза!
Без гипноза и наркоза
Вряд ли труд его прочтёшь.
Но, а я
не отрываюсь,
Всё понять его пытаюсь,
Его стилем упиваюсь,
Да и смысл хорош!

Его «Этика» прекрасна.
Стало в ней одно мне ясно,
Что страдаем мы напрасно
В действии плохом.
Мир создав в своей манере,
Бог снабдил в моральной сфере
Нас, чем надо, в равной мере,
В том числе – грехом.

Что нам Аристотель?!
В свете
Его «Этики»,
как дети
Мы должны быть –
добродетель
К счастью, дескать, путь.
Нам Спинозы ближе призма:
Не в идеях гуманизма,
А в «разумном эгоизме»
Жизни нашей суть.

И грешу я без опаски –
Не страшны теперь мне встряски.
Добродетельные маски
Всем пора бы снять.
Раз снабдил Господь всех дружно
Нас пороками к тому же,
Значит, это ему нужно.
Так чего ж страдать?!

Вы, ребята, без нервоза
Почитайте-ка Спинозу,
Интересней нету прозы:
Его главный труд.
Среди тех, уму кто учит
Нас,
быть может, есть и круче.
Для меня же – он всех лучше,
Мой ему салют!

Настроение сейчас - мечтательное

* * *
От меня до тебя – лишь рукой подать.
Два часа самолётом – и вот ты!
И тебя, наконец-то, смогу обнять.
Наши сводни – аэропорты!

Только очень хрупка между нами нить.
И в порту нет того самолёта,
Что нас мог бы с тобою соединить.
И не ждёшь моего ты прилёта.

Я стремлюсь к тебе сквозь города и века.
Я мечусь в возбуждении крайнем.
Но по-прежнему ты от меня далека,
И не сблизит воздушный нас лайнер.

Видно Богу угодно людей потерзать,
Чтоб нам жизнь не казалась бы раем.
Словно в шахматы с нами порой поиграть,
Как фигуры нас передвигая.

И когда у нас вроде не станет уж сил,
И сдаваться начнём постепенно,
Улыбнётся Он: «Я же, друзья, пошутил!»
И нас сблизит с тобой непременно!

* * *
Есть одна у мужчин всех кручина,
Каждый с нею, конечно, знаком:
Почему все лысеют мужчины,
Кто пораньше, а кто-то потом?

Была в юности – ах, шевелюра!
Расчесать не мог волос я свой.
А теперь, очень быстрым аллюром
Расстаются они с головой.

Чем, скажите, со мной вам не мило?
На башке моей не по нутру?
Мою самым вас лучшим я мылом
И расчёсываю поутру.

Вас храню от дождей и морозов.
Став постарше, аж в шапке ходил.
И при перхоти первой угрозе
Вас лекарствами тут же кормил.

Вас лелею, люблю, привечаю.
И над вами дрожу каждый раз.
Но теперь с каждым днём замечаю:
Остаётся всё меньше уж вас.

И за что эта мне невезуха?
Прогневить чем я Бога успел?
Что мой череп от уха до уха
Так безжалостно вдруг полысел.

И у зеркала, молча пригладив
Три свои волоска в два ряда,
Думал я: мужики, чего ради
Славим Бога мы с вами тогда?!

И зачем ему ставим мы свечи,
Коль нас с чёртом сравнял, сотворив,
Плешью, как у него, обеспечив,
Да и многих рогами снабдив…

* * *
Когда томительный недуг
Напомнит о душе болезной,
С тревогой встрепенёшься вдруг:
Была ли жизнь твоя полезной?

И сделал всё ли ты, что мог,
Чтоб хоть кому-то жизнь улучшить?
И что тебе предъявит Бог,
Когда терпеть ему наскучит?

Всегда ль ты в жизни честен был?
Ребёнка, женщин не обидел?
Любил.
А искренне любил?
И боль в глазах других ты видел?

Помог тому, кто попросил?
Сам предложил тем, кто стеснялся?
Одёрнул тех, кто поносил
Других.
Иль, может, с ним смеялся?

И стало страшно мне тот час.
Ну, что мне перед ним лукавить?!
Грешил, конечно.
И не раз.
Как это мне теперь исправить?

И я скажу Ему:
«Постой!
Не зря тебя всю жизнь я славлю.
Дай мне хотя б ещё лет сто,
И все ошибки я исправлю!»

Но тут Его охватит грусть –
Я превращусь тогда ведь в Бога.
А два Иисуса,
разных пусть,
Как ни крути, а слишком много.

Вот почему Господь-хитрец
При жизни нас не поправляет,
А благодушно, как отец,
На наши шалости взирает.

«Покайтесь, - говорит, - прощу.
Не суетитесь, мол, остыньте.
Я все грехи вам отпущу.
Вы только этот мир покиньте…»

[485x646]

* * *
Уже октябрь – поверить трудно.
Деревья все ещё одеты.
Трава невинно-изумрудна.
Как задержалось Бабье лето!

Хоть солнце всё же уже ниже,
Но не ослабла его ласка.
И на ветвях рябины рыжей
Сияет наслажденья краска.

Снуёт в траве трудяга белка,
Хвоста мелькает рыжий кончик.
Осмотр кладовок – не безделка,
К морозам надо всё закончить!

На солнце ящерка-наяда
Так сладко нежится на горке.
Ей запасаться впрок не надо,
Она проспит всю зиму в норке.

И лес, подобно той рептилии,
Под солнце грудь свою подставил,
Тепло вбирая в изобилии,
Что Бог сегодня предоставил.

Как славно здесь: покой и воля!
Ни страх не мучит, ни волненье.
И нервотрёпки все и боли
В другом остались измеренье.

И мы свою судьбу попросим
Для нас с тобой такой же дани:
Уж, коль придёт и наша осень,
Так чтоб без слёз и без рыданий!

* * *
Религиозная вражда,
что может быть страшнее?
Сколь мы из-за неё терпели злых годин!
И этот вечный спор, чей бог умней, важнее,
Хоть, если бог и есть, то должен быть один.

Крестовые походы, резня, погромы, путчи
Народам сколько бед и горя принесли.
Но ничему людей история не учит –
До мира всё ещё они не доросли.

Казалось бы пустяк – разнообразье мнений:
Мохамед тому люб, а этому – Иисус…
Но только у людей из разных предпочтений
Друг друга убивать рождается искус.

Дурные Pussy Riot, сжигатели коранов,
Создатели бузы «Невинность мусульман» -
«Герои» эти все живут в цивильных странах.
Какой втемяшил чёрт в их головы дурман?

Ужели нет проблем других у человеков?
Все сыты? Побеждён ВИЧ и ужасный рак?
И почему подчас, как испокон уж веку,
Полётам к звёздам мы предпочитаем мрак?

Темнеет небо вновь над нашею планетой.
Кто в этих грязных смутах свой пестует навар?
Как страшно: и теперь мир вместо тяги к свету
Погряз в сплошном дерьме религиозных свар.

Мир наш на волоске – могу сказать прилюдно:
Когда для дураков чужая вера – тир,
От роковых шагов их удержать так трудно…
Людская нетерпимость разрушит этот мир!

* * *
Правда… Ах, правда! А правда нужна ли?
Праздный вопрос? Это как посмотреть?!
Правды пока беспощадной не знали,
Попасть не стремимся мы истине в сеть.

Правда гола, ей чужды сантименты.
Правда – есть правда, с неё что возьмёшь?
Вот и выходит – в иные моменты
Может быть лучше полезная ложь?

Сами себя мы порой убеждаем:
Нервы дороже, мол, лучше не знать…
Значит, сознательно ложь мы рождаем,
Чтобы потом на судьбу попенять.

Верим – со временем всё устаканется,
И не аукнется прошлое впредь.
Может, и правда всё как-то уладится…
Только в глаза-то потом как смотреть?

Альтернатива всегда есть в природе:
Суетный день – и ночная пора,
Солнце на смену спешит непогоде,
Стужу сменяют тепло и жара.

Выбора нет разве только на плахе.
Но до того каждый волен решать –
Прятать, как страус, в песок свои страхи?
Правду неправдой слегка прикрывать?

Правдой кольнуть, для эмоций губимой?..
Как эту тонкую грань отыскать,
Чтоб не обидеть друзей и любимых,
И со своею душой совладать?!

Правда, как скальпель души без наркоза,
Она же и лекарь, она и хирург,
Шип отрезвляющий ласковой розы,
Чистой, кристальной души демиург.

Правда порушит любые преграды.
Я за неё всегда буду горой!

И всё же услышать, ну, хоть полуправду
Хочется всем нам ужасно порой!

* * *
В лесу со мной был как-то случай:
Застал почти что ураган!
И падали сухие сучья,
К моим, ложась, порой ногам.

Попряталось вмиг всё живое
По норам, по своим углам.
И поначалу мне, не скрою,
Чуть жутковато было там.

Качались вековые сосны
В такт, как солдаты на смотру,
И скрип болезненно-несносный
Был, как серпом по… по нутру!

Но уходить так не хотел я…
И собирался не спеша…
«Беги скорей!» - кричало тело.
«Прекрасно! - спорила душа, -

Гляди, какая сила, боже!
И необузданная страсть!
Какая воля! И где сможешь
Таким ты насладиться всласть?!»

И упиваясь тем моментом,
Я вновь подумал о тебе.
Ведь ты похожа очень чем-то
На этот вихрь в моей судьбе.

Так ворвалась в мою ты душу,
Тем неспокойным ветром став,
Встряхнув решительно, как грушу,
И шелуху всю разметав!

[525x700]

* * *
Какая благодать! – тепло, не очень волгло.
И птицы вновь заливисто поют.
Вернулось лето, хоть и ненадолго.
То Бабьем летом исстори зовут.

Божественный момент, как в боли передышка,
Как перед смертью воздуха глоток.
И только лишь одна волнует нас интрижка:
Как долго не померкнет сей цветок?

Как долго будут нас лелеять солнца ласки,
Своей улыбкою нам голову кружить,
И эти яркие и радостные краски
Нас будут услаждать и ворожить?

И мы спешим в лес праздничный, опрятный –
Кто к красоте не слепы, не глухи.
Такую осень любим мы, понятно,
Ей посвящая песни и стихи.

Во всём покой, и нега, и свобода.
Уверенность всё источает, стать,
Как будто бы готовится природа
В грядущих катаклизмах устоять.

Курлычут журавли вновь за рекою,
Наверно пробудившись ото сна…
Ах, если б осень вся была такою,
И сразу вслед за нею шла весна!

* * *
Как странно, что не ценят люди
Судьбой дарованный им знак.
Такого больше ведь не будет.
Быть может, лучше. Но не так…

Понятно к честности стремленье,
Но жертвовать своей судьбой?!
Ах, эти вечные сомненья,
И вечная борьба с собой!

И где найти ту середину,
Всё совместить в одном ряду:
Свою любовь чтоб не отринуть,
И быть всегда с собой в ладу?

[563x392]

* * *
Мы в полутьме бредём почти на ощупь,
Взойдя в Чистилище по Дантовым приметам,
И, к сожаленью, вовсе нам не проще,
Чем было в круге первом при Советах.

Чистилище не зря дано нам это –
Изжить всё, что душило, попирая,
И двигаться неумолимо к свету,
К вершине поднимаясь, ближе к Раю.

Путь этот будет труден, всем понятно –
На нём немало рытвин и колдобин,
И не всегда он путникам удобен,
Но цель чиста, и к ней стремиться – свято!

И пусть мечта о Рае эфемерна,
И нет его, наверное, в природе,
Но вырваться совсем из преисподней
Мы можем, лишь очистившись от скверны.

Пороки человеческие – путы,
Не разорвать, как нити, их руками.
Коррупция, мошенничество, смуты –
В геенну тянущий на шее тяжкий камень.

И сколько ситуаций сверхкритичных
В стране должно ещё создаться этой,
Чтобы народ наш одарённый горемычный
В седьмой круг захотел взобраться – к свету?

[640x448]

* * *
По грязным осени следам,
Её преодолев приметы,
Явилось снова лето к нам –
То, понимаем, бабье лето.

И знаем: краток его срок –
Краса ведь бабья быстротечна.
Но рады мы,
как мотылёк
Дню радуется своему беспечно.

Природа будто ожила.
И листья,
лучам солнца внемля,
Разулыбались,
кружева
Плетя свои, слетясь на землю.

А запахов какой парад
В лесу в благую эту пору:
Нагретых сосен аромат
Ласкает нос, втекает в поры.

И бесподобный дух грибной!
Что может осенью быть слаще?!
Он так и манит за собой
На поиски в лесную чащу.

Ах, до чего же хорошо
Здесь этой славною порою!
Грибов я, правда, не нашёл,
Но рад был всё-таки, не скрою.

Ведь кто-то этот рай слепил
Из запахов, тепла и света…
А то –
сентябрь наступил,
Последняя отрыжка лета.

* * *
Любви твоей закончился сеанс –
Сеанс не может бесконечно длиться.
Хоть неминуемо двоих повергнет в транс
И будет ещё очень долго сниться.

Любовь слепа, но человек умён
И выбирает то, что ему лучше.
И время – лучший лекарь всех времён –
Жить без любви, конечно же, приучит.

Отвыкнешь ты от писем и от слов,
Которые любила беспримерно.
И что для всех основа всех основ,
Тебе лишь станет сказкой эфемерной.

О нём нет речи – он то заслужил,
Любви высокой, видишь ли, радетель!
Что лез к тебе он? – жил бы, как и жил.
Зачем твою порушил добродетель?

А ты зачем в чреде привычных лет
На зов его пошла совсем некстати?
Да, слишком дорогим был тот билет
На тот сеанс, что жизнь твою взлохматил.

Но иногда вдруг мысли закружат –
Ты вспомнишь всё, сдержать не в силах вздоха,
И про себя воскликнешь, руки сжав:
«А всё-таки с ним было так неплохо!»

* * *
Как славно в наш жестокий век
Знать: далеко, но есть он всё же –
Тот самый главный человек,
С которым вы душой так схожи.
Кому не надо объяснять,
Без слов что ясно вам обоим,
С кем ни юлить нельзя, ни врать,
А быть всегда самим собою.
Кто правильно тебя поймёт,
Кто обещанье не нарушит,
Кто слово нужное найдёт,
Которое согреет душу.

Как страшно в наш жестокий век
Знать: есть, но быть с тобой не может
Тот самый главный человек,
Что жизни всей тебе дороже.
В тоске мелькают дни все сплошь.
Как тяжко без него прожить их!
Но ты надеешься и ждёшь –
Как без надежды жить, скажите?!

Как удивительно в наш век,
Век хамства, грубости, насилья,
Знать, что твой главный человек –
Обычный ангел. Но без крыльев.
Враги смогли их надломать,
Но он, об этом хоть и знает,
Так может высоко взлетать,
Где заурядность не достанет.
Там чистота и ясный свет…
И не доступен он, ты знаешь –
Ведь у тебя-то крыльев нет,
И ты лишь снизу наблюдаешь…

* * *
Душа поэта, как читальный зал
С открытым доступом к брошюрам, фолиантам,
В которых автор честно рассказал
Всё о себе – открыто, но приватно.

Любой в них может, походя, взглянуть.
Слюнявя перст, перелистнуть страницу.
Пожать плечами, может быть взгрустнуть.
А иногда и даже удивиться.

И каждый может этим пальцем ткнуть,
Ворча: сие для слишком умных пища.
Но хуже, коль потянет вдруг зевнуть
И молвить равнодушно: скукотища!

И что б кому не говорил поэт,
Что, дескать, он не гонится за славой –
Он пишет для людей, и их ответ
Ему не безразличен вовсе, право.

Что говорить, ведь каждый из творцов
Ждёт отклика на труд – будь крут иль хрупок,
Как дети ждут от собственных отцов
Хвалу и поощренье за поступок.

Поэт всегда отыщет нужный тон,
Кровоточащим сердцем изольётся,
Чья тонкая струна, как камертон,
С ТЕМ звуком в какофонии совьётся.

На них лежит судьбы печальный знак.
Но выбирают эту всё ж дорогу!
Любите их. Они ранимы так.
И их, увы, вообще-то не так много.