* * *
Как прогресс изменяет людей!
Движут ими другие пружины –
Из огромного сонма идей
Привлекает идея наживы.

Интересы скудны, мысль проста –
Простота здесь вторая идея,
Та, которая злей воровства.
Ну, и люди становятся злее,

Не терпимы,
к победе идя,
Под воздействием ценностей мнимых
Стервенеют,
других не щадя,
Предавая друзей и любимых.

Как беснуются люди!
Грешат,
Не страшась предстоящей расплаты.
И природу бездумно крушат,
Приближая час грозный заката.

И любовь друг у друга крадут –
Нет для чувств нежных времени, статься,
Словно шарики – стук на ходу,
И опять по делам разлетятся!

Не нужно им искусство, увы.
Их ни кистью не взять, ни стихами…
Не добры потому
и грубы
С детьми, женщинами и стариками.

Апокалипсиса ждём что ни год:
Взрыв, коллайдер, пожар, наводненье…
Что оставит другим сей народ?
Что грядущим дадим поколеньям?

А вокруг под шаблон и копир
И с тяжёлой руки Достоевского
Все твердят:
«Красота спасёт мир!»,
Прикрываясь цитатою вескою.

Что ж, не спорю, важна красота,
Без неё было б худо,
и всё же
Мир, уверен, спасёт доброта –
Нет прекрасней её
и дороже!

Это цитата сообщения Анна_Белоусова Оригинальное сообщение

Из дневника Ани Белоусовой:
Элберт Хаббард
(1856 - 1915)
Каждый из нас бывает дураком по крайней мере пять минут в день; мудрость заключается в том, чтобы не превысить лимит.

* * *
Нам Хаббардом дано в день пять минут
Дурацкие всем совершать поступки.
Нас не прибьют за это, не сожгут –
Есть индульгенция на пять минут всем в сутки.

У разных дураков полно идей.
Их разнобой не сдержит эволюций.
Но совпадут у множества людей –
Не избежать глупейших революций!

В те пять минут дебильных Президент
Пошлёт на бойню страшную мальчишек,
Послушавши безмозглейший совет
Помощников с давно «ушедшей» крышей.

А мы? Что в те минуты мы творим?!
Теряя разум, поступая скотски.
Потом себя, конечно же, корим
И ненавидим день тот идиотский.

Теперь я понимаю - вот ведь пень! -
Мои стихи порой совсем не круты
(А если честно - попросту же хрень!) -
Я просто их пишу не в те минуты!

И если всё же прав наш баламут,
Пока минуты-дуры не настали –
Так хочется, чтоб в эти пять минут
Все дураки, как можно крепче, спали.

Два зверя жили, как в семье живут –
То дружно, то ругаясь весьма громко.
Они внезапно оказались тут,
Она – щенком, он – крошечным котёнком.

Вот выросли они,
всему свой срок,
И превратились, избежав напасти:
Она – в смешной пушистый колобок,
Он – в крупного кота тигровой масти.

Из них двоих сильней был явно кот.
Но лидером была она
условно.
Он просто младше был её на год
И слушался её беспрекословно.

Собака есть собака.
Стоит лишь
Приблизиться к еде её –
так рыкнет,
Что улепётывал кот от неё,
как мышь
Бежала от него.
И ведь не пикнет!

Услышав визг кошачьего суда,
Что предвещало непременно драку,
Болонка со всех лап неслась туда,
Чтоб защитить приятеля-вояку.

Отбив дружбана от чужых котов,
Домой его гнала.
Ну, чисто, няня!
И возвращался тот без лишних слов,
Покорно,
будто опасаясь нагоняя.

Но вот однажды в сад наш приспешил
Бездомный пёс –
большой, довольно страшный.
Увидев милую собачку, он решил
С ней завести свои собачьи шашни.

Пусть дама и настроена была б
Крутить роман.
Но не с таким нахалом.
И попыталась из паскудных лап
Сбежать,
но преуспела в этом мало.

Вдруг дело приняло нежданный оборот:
На спину мощную непрошеного гостя
С забора прыгнул наш послушный кот
И впился в чужака, шипя от злости.

Незваный кавалер, от боли взвыв,
Метнулся прочь и наутёк пустился…
А кот, все страхи враз свои забыв,
Гнал неприятеля, пока тот с глаз не скрылся.

Смеялись люди:
кот, мол, молоток,
Свою подружку от врага спасает…

А я подумал – это нам урок,
В беде друг друга –
люди лишь бросают.

Нам верность всем нужна, как снег зимы,
Как урожайный дождь, как радость солнца.

Как было бы прекрасно, если б мы
Учились дружбе у своих питомцев!

Собачья верность поражает,
В ней жертвенность лихая есть.
Что пёсик твой переживает?
И думает ли что? Бог весть.

Нам нравится его покорность,
Готовность на приказ любой,
Щенячья радостная бодрость,
Как возвращаемся домой.

С ним как с игрушкою играем.
В нём разных прелестей мильон…
Но всё же кошку уважаем
За независимость её!

Лена Ориас в своё дневнике затронула новую животрепещущую тему - хиромантию. Не смог не откликнуться.

«Послушай, Мань, студент, что из Москвы приехал,
Мне херомантией заняться предложил.
А я такая, ведь ты знаешь, неумеха
И испугалась – так мне голову вскружил!

Ты мне не скажешь, ты же опытней покуда:
Что предлагает мне приезжий тот амбал?»
«Ты что, не видела у мужиков их чудо-юдо?
Вы ж с Ванькой шастаете часто за амбар!»

Мы с Ванькой трахаемся, но без всяких мантий.
О ней не довелось мне даже и слыхать!»
«А как же он тебя ещё не обрюхател?»
«Наш стиль другой. Ну, как тебе сказать?..»

«Да знаю этот стиль я ваш нерусский
Мой Петька с этим пристаёт каженный день.
Он поцелуем называет то французским.
А я – посля ты ж всё же мантию надень!»

«Да, а студент сам предложил, без проволочек.
Что значит – грамотный столичный человек!
А может всё-таки попробовать разочек?
А то так дурой проживёшь свой бабий век…

Мне, правда, с Ванькою и так весьма неплохо.
Но вдруг студентов-то, что с мантией, хорош?»
«Ох, Клавка, ты всё ж страшная дурёха!
Сходи в аптеку – этих мантий там сколь хошь!»

Ах, природы биенале!
Очаровывает взгляд
На осеннем карнавале
Леса праздничный наряд.

Как прекрасно буйство это
Красок –
славный карнавал!
Замечательного лета
Восхитительный финал.

Вы, конечно, замечали:
Осень – не всегда красна,
Чаще – сумрачна, печальна,
И тосклива, и пресна.

Но бывает у старушки
Тот период –
просто класс,
Что любил романтик Пушкин,
Что взволнует вдруг и вас.

Не оставит равнодушным
В красочном уборе зал.
И в томлении послушно
Вы отправитесь на бал.

И, охвачены восторгом,
Вы на миг замрёте аж,
Обнаружив за пригорком
Изумительный пейзаж.

Впитывая благость кожей,
Унимая сердца прыть,
Вы воскликнете:
- О, Боже,
Как легко поэтом быть!

В дневнике Ани Белоусовой набрёл на замечательные фотоснимки, очень похожие на оригинальные акварели. И почему-то вспомнился Сальвадор Дали и его, так называемый, театр-музей в Испании, в котором я был несколько лет назад. Чувствами, которые я испытал при посещении этого оригинального памятника великому художнику и мистификатору, я и хочу поделиться с вами.

Дали.

Как мы удачно забрели:
Экскурсия – чума!
Мой бог! – театр-музей Дали
Нас просто свёл с ума!

Здесь не похоже на музей.
Здесь всё – наоборот,
На инсталляции глазеть
Могли б мы круглый год.
Так поражает новизна
И выспренность затей,
Оригинальность, крутизна
Таланта и идей.
Внезапность линий и цветов,
Экстравагантность форм,
И эпатаж любых основ,
Законов, правил, норм.
А ум – острейший, дерзкий, злой,
И юмор с хитрецой,
И издевательство порой
В полотнах налицо.
В них красоты обычный взгляд
Не сможет увидать
(В том смысле как учили нас
Искусство понимать!),
Но столько жизненности в них,
Экспрессии и сил,
Что в мозг врываются, как вихрь,
Вас вовсе не спросив.
Гнездясь уверенно в душе,
Насилуют Ваш нрав...

Не до разборок Вам уже –
Прав он или не прав.

Ах, Сальвадор,
ах, сукин сын!
Ты в живописи – бог!
Взорвать, как Пушкин на Руси,
Талантом мир ты смог.
Теперь он мне как побратим –
Его апологет,
От композиций и картин
Сил оторваться нет.

И только как немой укор –
Искусства параллель –
В Москве висит, лаская взор,
На стенке Рафаэль.

На этот раз - без вступления. Чувствую, что отбиваться придётся потом.

В церквушке у Заставы Ильича
Седая бабка третий час молилась,
Всё время что-то тихо бормоча,
И часто и неистово крестилась.

И настоятель, видя сей пассаж,
Беседовал с церковными мужами:
«Вот, братие, вот набожная блажь!
Эх, были б все такими прихожане!»

И говорит молоденькому служке:
«Пойди, послушай, что её тревожит.
Узнай у богомольной той старушки –
Святая исповедь быть может ей поможет?»

Назад вернулся служка тот когда
Был словно рак варёный зело красен.
«Ну, что, сын мой?» - «Ах, батюшка, беда!
Недуг старушки той вельми опасен.

Не знаю даже, как Вам и сказать…»
«Да говори, как есть! Ну, что за наказанье!»
«Она одно себе бормочет, знать,
Чтобы сбылось одно её желанье.

Ах, батюшка мой, гром меня срази!
Она за деда своего челом бьёт вроде как.
Двенадцать свечек пред иконой водрузив
Николы нашего святого и угодника».

«И что же за желание, узнал?
Реки, не трусь – не ты же то заказывал!»
«Чтоб член у деда, словно кол, стоял.
И каждый день он им её обхаживал…»

«Да, видно дьявол всё ещё силён! -
Промолвил батюшка коллегам обалдевшим. –
Соблазнов разных у него мильон,
И оживляется наивного узревши.

Двенадцать свечек – и вопрос решён!
Кто ересь эту выдумал, о боже!
Поставил – и всем сразу хорошо!
Природные закону – к чёрту тоже!

Конечно, вера – сила, спору нет.
Но всё ж нельзя лишь уповать на бога.
Я б людям дал решительный совет:
Самим себе хоть помогать немного.

Как падки люди на любой прикол –
Здоровым быть, не пользуясь аптечкой.
И член чтоб каждый день стоял, как кол…
Где, говоришь ты, надо ставить свечки?»

Слушать этот музыкальный файл

Следующий мой скромный труд, представляемый на всеобщее обозрение, родился как результат некоего диспута с постоянным участником этого сайта. Не буду говорить избитую фразу, что, дескать, всякое совпадение с реальном лицом здесь случайно. Отнюдь, и я бы очень хотел, чтобы это "лицо" себя узнало.

Вы говорите мне: «Любви на свете нет!
Тому примеров привести могу Вам тыщи.
Своё получит он от женщины – привет!
И после днём с огнём его не сыщешь.

Меня, мол, Вы не убедили вновь –
Я этого по горло нахлебалась!
И сказок про великую любовь
У Грина и Шекспира начиталась.

Петь о любви любой из вас мастак.
Нам дать любой зарок и обещанье.
А как итог удачных тех атак –
Тоска, и боль, и разочарованье…»

Что Вам ответить – что Вам ни скажу
Вы опровергнете десятком аргументов.
Плохую службу делу сослужу,
Коль буду Вас учить в своих комментах.

Одно замечу – что судьба сама
За нас всё не решит, как ни печально.
И наши мысли часто, и слова
Становятся весьма материальны.

Конечно, нам предвидеть не дано,
Что может вдруг случится завтра с нами.
Но я прошу у Господа одно,
Чтоб Вы задумались над этими стихами.

Чтоб сердце нежное, хозяин что забыл,
Свою любовь однажды повстречало.
И, заходясь в экстазе: «Где ж ты был!»
В порыве страсти милому вскричало.

И счастье, - что он всё же Вас нашёл,
Раскрыв Вам в рай заржавленные двери.
Ах, лучше о враге подумать хорошо,
Чем друга отоварить недоверьем!

Как я понял, основная моя аудитория - женщины, а потому вот такие мои "заметки на полях":
Женская логика.

Что в женщинах нас мужиков влечёт?
Без женщины – мы, как без мамки дети.
Ответят – знаю всё наперечёт:
Мол, половой инстинкт, и секс, и вкупе с этим.

Всё это так – тут мне не возразить.
И всё же, пусть простят мою наивность.
Ведь можно просто с женщиной дружить,
Не покушаясь на её невинность.

Конечно, если любишь – невтерпёж!
Но тут я сам себе теперь перечу.
Ведь в то же время, если любишь – ждёшь.
И терпишь, хоть и мучишься при встречах.

И всё же, так бывает хорошо
Вдвоём не только на любовном ложе.
И я причину этому нашёл:
Всё дело в том, что очень мы не схожи.

Нам разный предназначен в жизни путь.
И ко всему у нас иное отношенье.
Два полюса магнитных наша суть.
Но в это сути есть и наше притяженье.

Подчас беседовать мне с дамой интересней,
Чем с представителями моего же пола.
Ну, не пойму их логику, хоть тресни,
Так резко скачущую, как от рук Эола.

Конечно, это эфемерные потуги –
У них на всё иная точка зренья.
И я не раз, признаюсь, у подруги
Узнать пытался ход её мышленья.

Проникнуть в мозга девы закрома,
Чтобы понять, хоть это и опасно.
Не только склад ведь тела,
и ума
у них иной.
(И это так прекрасно!)

Всё было тщетно, правду вам сказать.
Моих мозгов не хватит, может статься.
Не страшно – очень интересно познавать
Непознаваемое. Не намерен сдаться!

И я не покидаю ту дорогу,
И к женским прелестям ещё не опоздал.
И мы должны быть благодарны Богу,
Что нас такими разными создал.

Лариса, Вы ратовали за стихи о любви? Ну, вот такое, к примеру:
Ночь любви.

Она уж больше не была строга.
В руках трепещущего от любви мужчины,
Себя раздеть позволив донага –
Сопротивляться больше не было причины.

Ещё вчера дала себе зарок
С ним прекратить все эти сантименты.
И не пересекать его порог,
Какие б не привел он аргументы.

«Пока не поздно, надо всё прервать!» -
Подумала. Но эта бабья жалость!
Ведь он так мил! Как это всё сказать?
И вместо этого вот у него осталась.

И вот она уже в его руках,
Ему внезапно сразу всё позволив.
С тоской поняв, что потерпела крах
Её железная, как ей казалось, воля.

Все ласкам рады, что ни говори.
Ах, как она соскучилась по ласкам!
И вот огонь уж закипал в крови,
Залив ей щёки не стыдливой краской.

И чудо – не пришлось его учить.
Она расслабилась, прочь отогнав сомненья
Подумала: «Могу я получить
Хоть в жизни раз такое наслажденье?!»

Он ни одной её ложбинки не забыл.
По телу по всему гуляли губы.
И каждый поцелуй так сладок был!
Прикосновенье каждое – так любо.

Вал неги восхитительной всё креп.
Такого до сих пор с ней не случалось.
И попадая с милым в его темп,
Она на облаке любовном закачалась…

Не каждому так чувствовать дано.
Чтоб лишь вдвоём – всё прочее забылось!
…И до утра довольное окно
Одно в их доме радостно светилось.

И для неё запретных ласк уж нет –
Он опоил её горючим зельем…
Но неминуемо и к ним пришёл рассвет.
И наступило горькое похмелье.

И завладела мысль вдруг головой.
И настроенье стало меркнуть даже –
Как мужу-алкашу, придя домой,
В глаза ему посмотрит и что скажет?

Как несуразен нашей жизни строй!
У обстоятельств мы в дурацкой власти.
И цену дикую должны платить порой
Всего за каплю истинного счастья.

Однажды в летний звездопад,
Поддавшись самоукоризне,
Вдруг совершенно невпопад
Подумаешь о смысле жизни.

Какого, я б сказал, рожна,
Приходят мысли неурочно?!
И философия нужна
Кому
в волшебный час полночный?

Нет, чтобы сочинять стихи,
Балдеть, ловя свет звёзд чудесных…
Но, к нашим замыслам глухи
Бывают бонзы сил небесных.

И не зависимо от Вас
Идей поток возникнет встречный.
И как-то романтизм угас.
И думать хочется о вечном.

И устремляешься в полёт
За мыслями, что дев капризней.
И бьёшься, словно лещ об лёд –
Ну, в чём же этот смысл жизни?

Как разобраться в маяте
Людских талантов и пороков?
Как небо выбирает тех –
Великих, мудрых и пророков?

Знать Провиденья бы тот путь,
Где учат избранных украдкой,
Им открывая жизни суть
И тайны высшую разгадку.

И бороздишь упрямо высь,
И в дебрях Космоса витаешь.
И видишь: как не суетись,
Но тайны так и не узнаешь…

Выводят трели соловьи.
День на востоке брезжит новый.

А,
напишу-ка о любви! –
Философ из меня хреновый.

Опять пришла анонимная симпа. Дорогие, ну пожалуйста, объявитесь. Мне же хочется с вами пообщаться - как приятно иметь дело с единомышленниками!

Как восхитительны волшебные мгновенья,
Когда почувствовав чудесный жар в крови,
В нетерпеливом страстном упоенье
Внедряешься в желанный грот любви.

Невероятное испытываешь благо,
Потребность энергичнее скользить…
И извергаешься живительною влагой,
Способной женщину в Мадонну превратить.

И Еве благодарен род людской,
И мысли, что ей в голову закралась,
Когда она с волнительной тоской,
Внимая змию, от души старалась.

Спасла наш мир, от дьявола приняв
Невероятно сладостную пакость.
Ну, а Господь, конечно, был не прав,
Пытаясь скрыть от нас такую радость.

И пусть ханжи клеймят позором тех,
Кто упивается любовным поцелуем…

Но, если бы не этот сладкий грех.
Как появились бы на свет они? -
спрошу я.

Смеялась женщина в саду
задорно, весело.
В вечернем воздухе струился смех,
сверкал.
Как будто в царственном ажурном лунном месиве
Манил к себе кого-то, завлекал.

Смеялась женщина расковано и благостно.
Был светел и свободен этот смех.
И становилось на душе легко и радостно,
И повышалось настроение у всех.

Казалось бы: такая это малость,
Когда смеётся женщина в саду.
Но нужно так, чтоб это повторялось,
Хоть иногда –
отпугивать беду.

Чтобы стройнела её чудо-талия
Не от лишений и тяжёлых вех.
Ведь, если беды,
горести,
баталии,
Ей, нежной, достаётся больше всех.

Всё от неё – и продолженье рода,
И дети,
и любовь,
и красота,
И ясная в любой семье погода,
И на планете всей покой и доброта.

И все успехи наши,
может статься,
Нас будут ублажать лишь до поры…
Коль перестанет женщина смеяться,
Мир рухнет, господа, в тартарары!

И лучше нет того, скажу, мгновения,
В котором женщина в прекрасном настроении.
Такие просто обожаю вещи я,
Когда задорно, от души смеётся женщина!

Быть может, Наташка,
Ты ранняя пташка,
А я вот – сова.
Не зная печали,
Пишу по ночам я,
Кропая слова.

О, ночью так круто!
И мне так уютно.
И мысль так ясна.
Ты ж – нежною феей
В объятьях Морфея –
Приятного сна!

Ах, друг мой, Наташка!
Я видно промашку
В словах допустил.
В стихах или прозе
Я что-то сморозил –
Язык мой прости.

Свершил я что гадко? -
Теряюсь в догадках…
Неясность кругом.
Ну, что за непруха!
Где, знать бы, проруха?
Иль дело в другом?

Как быстро, ненужно
Кончается дружба.
Ну что ж – это жизнь
Такие сюрпризы
Подкинет каприза,
Что только держись!

Терять всегда больно –
Страдаешь невольно
И лучшего ждёшь.
Надеюсь отчаянно:
Однажды случайно
Сюда ты зайдёшь…

Ну что же, Наташка,
Водяры рюмашку
Махну – и айда.
Всех благ тебе, Ната,
Знай – тип дурковатый
Тебя ждёт на сайте всегда.

Закат уснувший плёс лакал,
Полнеба кровью заливая.
И лёгкой дымкой облака,
Страшась, сторонкой проплывали.

Приятный лёгкий ветерок
Шептал на ушко ивам-сёстрам.
Давал, наверно, им зарок
Не связываться с этим монстром.

Река разохалась:
закат
Что вытворяет с её телом?
Облобызал ей все бока!
Но что она могла поделать?!

Отпор дать – нет девичьих сил:
Всё так красиво и прелестно,
И он так нежен с ней и мил…
Ах, ей приятно, если честно.

Знаком пассаж,
когда боясь,
Запретную приемлем ласку,
Блаженствуя,
с собой борясь,
Восторженно,
но всё ж с опаской.

Как славно в Ли.ру ты светила –
Как лучик небесного свода!
И вдруг свой дневник удалила.
Куда ты исчезла, Кимодо?

Так стало на сердце тревожно.
Кто стёр твои мысли и чувства?
Тебя он и любит, возможно,
Но видно не любит искусство.

А может в просторах Инета
Нашла себе что-то покруче?
Как жалко, что в наших комментах
Погас замечательный лучик.

Опять получил анонимную симпку. Пожалуйста, отзовитесь, кому так понравилась моя ехидность. Мне ведь тоже хочется Вам симпатизировать!