Когда в 93-ем году я пошла в первый класс, нам всем подарили по большой банке арахисового масла. Кажется, это была гуманитарная помощь одной из западных стран нам, бедным и голодным детишкам из перестроечной России. Сейчас я уже и не вспомню точно, что именно это было и зачем, однако помню точно, что кто-то из моих одноклассничков жаловался на несварение желудка после этого масла, а то и вовсе на понос. Конечно, не суть, благо у меня почему-то с этим всё было в порядке, поэтому не могу ручаться, так ли уж плох был этот подарок. Впрочем, может, только мой детский желудок так сильно окреп на продуктах из начала 90-х, что без всякого труда переваривал подобные кушания. Слипшиеся в твердый камень старые ириски в те времена мне тоже казались вкуснятиной, поэтому стоит ли удивляться, что арахисовое масло я также ела с удовольствием.

К чему бы это я вдруг вспомнила? А к тому, что сегодня, когда я открыла большую упаковку свежайшего и нежнейшего зефира в шоколаде и съела пару обещанных себе штук, поняла, что не могу остановиться. Вот не могу и всё тут. Просто не могу оставить лежать на дне коробке в глубоком одиночестве до завтрашнего утра несколько нежнейших зефиринок. Умом я понимаю, что надо. Понимаю, что никто кроме меня их не возьмет и не съест. Но в глубине души тихий голосок нашептывает мне каверзные мысли: не оставляй, а вдруг пропадут? Вот и не могу я успокоиться до тех пор, пока не опустошу всю коробку.

Это сказывается полуголодное детство, не иначе.

За окном давно за полночь. Я сижу в одиночестве. А в ушах играет песня "Don't you cry tonight". Кажется, сейчас это актуально для меня как никогда. Если рядом нет того, кто мог бы их прошептать их тебе на ухо, - приходится довольствоваться хриплыми голосами Guns N'Roses.