Перерожденье
Я не так хороша, чтобы ты меня не любил -
Чтобы мне посвящал свою ненависть и свою горесть –
Надо мною судья всех судей – хладнокровная совесть –
Так что можешь не тратить на бранные оклики сил.
Мое сердце и так остановится – пуль не расходуй –
Сделай бусики детям – война не нуждается в ружьях –
Посмотри на росу поутру в серебре паутинчатых кружев -
На зеленые стрелы травы, на туманную летнюю воду…
И окажется странным в волшебном земном пробужденьи –
Ненавидеть кого-то не лучшего, думать о мести –
Ты мне скажешь спасибо за то, что мы больше не вместе –
Боль оставит тебя как и я... ты почувствуешь перерожденье. ©
КаГор
Темный полумрак маленькой комнаты в довольно простом доме в Ноттинг-Хилле. Мы сидим друг напротив друга. Сигарета в моих пальцах истлела почти до фильтра, обожгла нежную кожу рук и скатилась по столу от моего неловкого движения. Через пару секунд не до конца потухшая, она прожгла скатерть, словно последним своим наиболее ярким пламенем стремилась оставить след в своей такой короткой и такой бесполезной жизни. Каждый из нас, участвующий в войне за непонятные идеалы, ты – за свои, я – за свои, каждый до единого, стремится, пусть и совершенно подсознательно, но неумолимо движется к тому, чтобы умереть вот так, как эта сигарета, вспыхнув напоследок, ярким, остающимся в памяти огнем. Поднялся легкий дымок и повис между нашими глазами. Этот сумрак развеется легко и почти мгновенно, вот только то, что скрывает солнце моей жизни, так легко не разлетится на все четыре стороны.
Я боюсь собственных признаний. Я боюсь даже представить себе попытку влюбиться, всюду ожидая лжи, подставы и обмана. Я не боюсь боли. Просто ненавижу обман. Я не боюсь боли, просто потому, что никогда ее не ощущала, понимаешь? Не физическую. Воспоминания о ней стираются со временем, а мой муж – толковый колдомедик, несмотря на всю свою гнилую, такую же как у меня сущность, шрамов у меня не остается. Но шрама вот здесь, где-то в области сердца, я просто не могу себе представить. Мерлин Всемогущий, кто же меня так обидел, что я, словно загнанная олениха путаю след, пытаясь убежать от того чувства, что накрывает меня с головой, стоит мне только посмотреть в твои глаза. Нет. Олениха – это точно не про меня. Она путает след, уводя охотников от своих детей, я, даже не волчица, та тоже уводит взгляды от своего выводка. Я – водяная крыса, которая, если и не сожрет свой выводок новорожденных слепышей, то уж точно не бросится их спасать. Я берегу только свою голову в случае опасности.
Посмотри на меня. Но только не так, как ты делаешь это обычно. Попытайся посмотреть на меня объективно. Твой брат прав. Я погублю вас. Я не буду спасать вас обоих, если вдруг вам будет грозить смертельная опасность.
Представь на секунду, что наступит день, который сведет нас в одном поединке.
Не страшно? А мне очень. Я не выйду из драки – это верная смерть для меня. Я не встану против тебя – это стопроцентная смерть для тебя, потому что сопротивляться мне ты не будешь. Мы не будем атаковать друг друга, но в смешении масок, ты будешь искать мой силуэт боковым зрением, чтобы успеть прикрыть меня. А я буду нарочно скрываться в толпе, чтобы подавить в себе секундное желание броситься к тебе.
Ты не встанешь со мной плечом к плечу. Твоя вера во всеобщее спасение, твое слепое доверие старику, который называет себя вашим предводителем, твои друзья, убить которых ты не сможешь. Ты не встанешь рядом со мной, потому что априори ты должен ненавидеть мне подобных, носящих на своем предплечье Его Метку. Все это держит тебя сильнее, чем то, что ты называешь любовью.
Я не встану рядом с тобой. Потому что служу тому, кого смертельно боюсь, того, в чьи идеалы я все еще верю. У меня нет друзей среди моих соратников. Почти нет. Я видела, как время от времени Он расправляется с такими как мы. И я очень не хочу стать следующей. И не потому, что я хочу очень многое успеть в своей жизни, а просто потому, что ты не представляешь себе, как это страшно. Я не встану рядом с тобой, потому что идеалы твоих друзей кажутся мне смешными и нелепыми. Страх, ненависть и самолюбование держат меня сильнее, чем то, что я зову необъяснимой привязанностью к тебе.
Ожог на пальцах оставленный пеплом сигареты уже не болит и скоро затянется. Дырку в скатерти легко залатает твоя сестрица простеньким бытовым заклятием, на которое я не способна. Дым, который секунду назад разъедал нам глаза, уже рассеялся, не оставив даже воспоминания о себе, разве что глаза от него немного покраснели, да и это ненадолго. Все проходит…
Тогда почему я все еще здесь? Почему ты никак не прогонишь меня? Почему я не уйду сама, громко хлопнув синей дверью? Видимо, мы оба сошли с ума…
Таинственной Рукой предрешено,
Друг друга угадать среди чужих
Ошибочных, мелькающих теней,
Мосты воздвигнуть в Вечностный поток,
И временем отпущенных нам дней,
Испитых как живительный глоток,
Насытиться и возблагодарить. ©
Все в мире подвержено круговому движению. Нет ничего нового, ибо все новое, это хорошо забытое старое…
На войне не должно быть места любви. Ее надо запретить. Всем. Всем без исключения. Любовь делает каждого из нас уязвимым. Час от часа все быстрее приближая к трем заветным буквам R.I.P. Любовь заставляет нас оглядываться, заботиться, беспокоиться и переживать. Не за себя! Так нельзя на войне.
А она любила желтые цветы. Тюльпаны и розы. Ну и пусть говорят, что желтые цветы к разлуке. Мы все равно разлучимся. Рано или поздно. Война не позволит нам быть счастливыми. Она не даст нам умереть в один день, лежа в одной постели, тихо остывая в объятиях друг друга.
Он редко дарил ей цветы. Не потому что не хотел. Просто в ее саду круглый год цвели розы и тюльпаны, поэтому она практически всегда приносила их с собой.
«Моя ведьма» ласково смеялся он, наблюдая с какой напускной скурпулезностью она рассовывает букеты по простым стеклянным банкам.
«Я должна уйти, чтобы жить или остаться и умереть». Я выбрала второй вариант. В тот момент, когда однажды утром, проснувшись рядом с тобой, я почувствовала как сладостно щемит сердце от непонятной неги, я поняла, что останусь навсегда. [Только не прогони!]
Страсть, похоть, вожделение, желание обладать. Всецело. Так, чтобы был только моим. Как из всего этого могло родиться чувство? Такое трепетное, нежное, которого боишься коснуться даже дыханием. [Вдруг спугнешь?!].
Ваше волшебное печенье
Жить прошлым больно и легко – сворачивается молоко –
Ребенок смотрит безучастно на армию учителей -
Ему твердят, что жизнь прекрасна, а он мечтает голубей
Гонять по лабиринтам улиц, пернатой суетой любуясь.
Жить прошлым больно. Но пора, жизнь тратить с ночи до утра –
На быт бессмысленный и скучный - с ним только память неразлучна –
Сидит как голубь на плече - и бьются колко и беззвучно –
Мечты из выцветших времен: не стал, не умер, не влюблен.
Жить прошлым легче, чем насущным: в нем прятаться, как под столом,
Когда чужими полон дом и все твердят о том, что будет –
Из мальчика и этих буден, кем станет он и что потом… и слезы сдерживать с трудом.
И только после станет ясно – что в настоящем жизнь прекрасна –
И будущих удач милей - тот всполох крыльев голубей.
© КаГор
- Собираясь гадать, избирают уединенную комнату. Берут два зеркала, одно большое, другое - меньше. Большое ставят на столе, маленькое - против него, так, чтобы в них образовался зеркальный коридор в бесконечность. Гадающая садится перед зеркалом, обставленным свечами. Все окружающие, соблюдая глубокое молчание, сидят в стороне, отвернув головы к стене. Только гадающая глядит в зеркало, и нет в ее душе ни одной мысли, кроме мысли о суженом. А ровно в полночь, когда часы бьют двенадцать раз, с каждым ударом в большом зеркале показываются одно за другим двенадцать зеркал. И лишь удары затихнут, и на часах будет время 00. 00, девушка вскрикнет: "Суженый, ряженый! Покажись мне в зеркале". И в конце зеркального коридора появится Он. Потому что это время ритуальное - одна единственная минута из пятисот двадцати пяти тысяч шестиста минут года, когда граница между тем и этим миром становится прозрачной и преодолимой. И гадающая смотрит сквозь зеркало прямо в тот свет, в ожидании видения жениха или знака собственной смерти. Но лишь та, в чьей душе нет страха, способна в этот час переломить собственную судьбу. И вызвать из бездны не того, на кого обрек ее рок для испытания и искупления, а Единственного, с кем жаждет слиться ее душа. Для этого гадающая должна взять острый нож и в двенадцать - в преддверии первого удара часов - одним глубоким порезом перечеркнуть поперек все линии жизни, судьбы и любви на своих руках. Кровь прольется на стол, где стоят зеркала, и зеркальный коридор устелет красный ковер. А когда алая дорожка достигнет последнего, двенадцатого предела, гадающая вытянет окровавленные руки и позовет: "Плоть от плоти моей, кровь от крови моей, приди есть мою плоть, пить мою кровь, ибо ты - это я!" И Единственно-истинный суженый, будь он даже мертв или не рожден, выйдет к ней, и устремится к ней с протянутыми руками, и их дороги уже никогда не разминутся на жизненном пути. Но прежде чем руки суженого и суженой сомкнутся, девушка должна отдернуть их с криком: "Чур сего места!" Ибо, взяв ее за руку, он может в тот же миг увести ее с собой навсегда...
© Лада Лузина "Крещенские гадания"