Истеричный звонок домофона сотряс тишину. Я добралась до трубки первой.
- Алло?
- Здравствуйте! – зазвучал женский голос. - Вот скажите, друзья любят Вас за то, кто вы есть, или за то, что у Вас есть?
- Э-э-э…
Вот это вступление!
- Ну-у-у… За то, кто я есть.
- Вот! А в преддверии конца цивилизации так важно иметь друзей! И как говорил наш Бог…
- Так, стоп-стоп! Какой конец?
- Ну как же? Мы находимся на закате времен, и скоро случится Судный день!
- Ой, да бросьте! Ученые доказали, что с 2012 годом майя ошиблись. Конец Света произойдет двенадцатого декабря 2112 года! В этот день в орбиту Земли войдет Комета-возмездие, и смещение гравитационного поля вызовет природные катаклизмы.
- Да? Э-э-э… - не сдавалась тетка. - Но ведь в новом времени Вам понадобятся друзья. И Бог должен стать Вашим другом.
- Да я не спорю, но сами посмотрите: будет же 2112 год, и получается, моя нынешняя жизнь закончится, а я буду существовать в новом теле. Как же я узнаю, кто мой друг…?
Щелкнуло, и связь оборвалась.
Настроение сейчас - Как хорошо, что я уже закончила школу!
- Здрасьте, – буркнула я, входя в кабинет.
Мне ответил нестройный хор голосов. Три мамаши и один отец – с видом ссыльного в ГУЛАГ – расположились за партами в ожидании учителя.
Я заняла место позади всех, чтобы никто не заметил, если от скуки захочется почитать. В шкафу, кстати, оказалось несколько впечатляющих книг, но я решила, что меня, скорее всего, расстреляют, если поднимусь: тишина звенящая, давящая на психику.
Прошло с полминуты, но никто не появился.
Я поёрзала: чёрт, ну какие же тут неудобные парты! Пять лет, как не была в школе – а кажется, полжизни!
- Здравствуйте! Большое спасибо, что пришли!
В кабинет влетела не в меру энергичная учительница, пронзившая каждого взглядом хищной птицы. Выражение лица не оставляет сомнений: все присутствующие – преступники, воспитавшие садистов и извергов, которым место в детской школе милиции, а исправлять их…
- Родители, нам нужно серьёзно поговорить! У нас страшная ситуация!
Таким тоном в пятьдесят третьем сообщили, что умер Сталин.
- Наша успеваемость упала до сорока трёх процентов! – она сделала паузу, чтобы мы в полной мере прочувствовали весь ужас сказанного. – А у нас никогда не было ниже семидесяти!
В этот момент я впервые пожалела, что сюда припёрлась.
- А вот Лукашин…! А Краев…! А уж про Поспелова…!
Ой-ой, что-то про моего!
- Что с Фёдором?
- Ой, – она расцвела в елейной улыбке, – а про Фёдора ничего плохого сказать не могу! Золотой ребёнок!
Ну с «золотым» погорячилась, вообще-то, – она ведь ни разу не пробовала отобрать у него пульт от приставки на каком-нибудь пятидесятом уровне «Скайрима», – но звучит неплохо.
- А мой? – осторожно спросила одна из мамаш.
За последние пятнадцать минут она задолбала всех, расспрашивая, чего ещё ужасного сделал её сын. Я пришла к выводу, что у неё какая-то мазохистская крайность, и, наверное, она стала бы чудесным образцом для моего брата, изучающего психологию, но мне от этого проку мало.
Вообще, создалось впечатление, что это не родительское собрание, а клуб анонимных домохозяек: полтора часа они только и делали, что рассуждали, как много работают, а надо ещё за домом следить, за детьми, за собакой… Нет, я уважаю женский труд, женскую долю и всё такое, но, чёрт подери, я пришла сюда просто узнать оценки брата, а не выслушивать бредовые извинения полудвинутой мамаши по поводу того, какого ужасного сына она родила!
Последним гвоздем стало заявление кого-то из зала, что детей иногда стоит поколотить.
Тут я лишний раз убедилась, что общество больно. И учащающиеся случаи избиения детьми родителей и учителей берутся не с потолка.
А книгу я так и не прочитала – чесанула оттуда, как только выпала возможность.
Когда наступает ночь, мир меняется до неузнаваемости: привычные улицы становятся загадочными, а в далеких переливах огней чудятся очертания других миров. Фонари подслеповато освещают дороги. Нечастые прохожие зябко кутаются в воротники, и редеющие машины спешат куда-то во тьму, где их ждут уют и тепло. И в окнах домов, горящих оранжевым светом, усталые люди мечтают о лучшей жизни. В небе иногда появляются самолеты, уносящие кого-то туда, где, наверное, много лучше, чем здесь. Снег с тихим шелестом накрывает город в белоснежный наряд. А люди продолжают мечтать о лучшем.
Я не понимаю людей, которые издеваются над животными. И тех, кто издевается над людьми. Не люблю слушать бредни про то, какие все тупые и как не умеют жить. А от заявлений в духе "Такое быдло!" меня уже воротит.
Пустое тщеславие - в особенности если у самих не все чисто - приравнивается к дешевым понтам. Как разговоры звезд о том, насколько им опротивели докучливые фанаты. Ей-богу, ну не лицемерно ли? Они делают вам деньги, а вы скорее переломитесь, чем дадите автограф.
Есть вещи, которые нельзя объяснять: их либо понимаешь, либо нет. Как простейшие культурные навыки, вроде "Не плюй в собеседника". Дымом, кстати, тоже - это вообще выше всяких сил.
Не надо говорить, что это Злой Запад воображает себе быдло-русских, а на самом деле мы белые и пушистые. За границей у многих - не у всех, ладно - отключается мозг и его производительность обратно пропорциональна количеству выпитого. Нет ничего прикольного в том, чтобы проблеваться на улице. На Трафальгарской площади. В Лувре.
Это здесь ты Вася Пупкин. За границей ты русский.
И по тому, как ты себя ведешь, завтра будут придумывать персонажа в голливудский фильм.
***
Я выскользнула из объятий, кинулась к окну.
В потёмках улиц мне почудилось движенье.
Какая глупость! Что со мной? Я сплю?
Вдруг хитро улыбнулось отраженье.
"Не думай, будто ты больна,
Что врач найдёт пилюлю для забвенья.
Ты, милочка, наивно влюблена
В того, кто не достоин уваженья.
Беги, умчись хоть на Вселенной край -
И там тебя замучают сомненья.
Любовь не хворь, так выпей же до дна
Свою Судьбу. Своё предназначенье".
Я учусь на собственных ошибках.
Я поняла это сегодня, за чтением пособия от С.Кинга «Как писать книги». В смысле, кому ещё доверять, если не человеку, продавшему миллионы копий?
В частности, он пишет, что после одной неловкой фразы своей учительницы стал стесняться собственных произведений. Да, вот уж верно. При слове «литература» мы все думаем о трудах Толстого и Набокова, а на коммерческие произведения смотрим, как на мусор, забивающий голову детям и особо впечатлительным барышням.
Так ли это?
Кто хотя бы раз в жизни брал в руки бестселлер? Да проще посчитать, кто не брал. И это не есть плохо – собственно, я не об этом собиралась написать. А о том, что мало разбираясь в проблеме, под действием собственных страхов и сомнений и даже банального невежества мы смеем утверждать, что кто-то пишет ерунду.
Моя мать, например, любит войти в комнату со словами: «Ох, хватит заниматься глупостями – лучше пиши курсовую». В школе мне предлагалось готовиться к экзаменами. Родители считали, что моё увлечение – чистой воды графомания, а в жизни следует уделять время лишь серьёзным вещам. К примеру, теории относительности. Внешней политике Латвии. Аттестации по Хайдеггеру.
Я думаю, их ошибка – да и многих других родителей – в том, что, желая чаду лучшего, они убивают его мечты. Нет, они не запрещают заниматься любимым делом, но всячески демонстрируют, что это полная чепуха, не стоящая их времени. Их мантра сводится к следующему: «Получится – хорошо. Не получится – плакать не станем». Мне говорили, что «Твоя мечта, как горизонт. Им можно любоваться, но никогда его не догнать».
Смеяться над чужими мечтами не такое уж искусство.
Я могла бы пуститься в пространные размышления, какое право на такие умозаключения имеют люди, не отважившиеся на собственные свершения, но это ни к чему. Я лишь призываю не тыкать пальцем в человека, который осмелился идти по зову сердца. Тем более, если вы сами этот зов всячески игнорируете.
Настроение сейчас - Забытый вкус свободы...
Трава ласково щекочет пятки. В дымке сумерек пьянит аромат цветков табака. Покорным лакеем скользит полная Луна.
Где кончается эта жизнь и начинается прошлая? Кем ты в ней был? Хозяином или рабом? Героем или варваром? Убийцей или убитым? Нашёл ли ты своё счастье? Пережил ли боль потери? Почему ты любишь места, где никогда не был? Отчего скучаешь по людям, которых прежде не видел?
Полуночные пляски ветра. Пение спящих птиц.
Мы рождены, чтобы познать счастье. Да-да, счастье вечной Любви: к Богу, Родине и людям. Отсутствие Любви – это отсутствие Бога, состояние неестественное, противоречащее здравому смыслу. Жизнь швыряет нам шансы любить и быть обласканными чьей-то любовью, но из собственной невежественности мы отмахиваемся от них, погрязаем в сомнениях и страхах.
Мотылёк садится на ладонь. Узор на его крыльях образует Всевидящее око.
Мы не рождены, чтобы умереть. Мы умираем, чтобы жить снова.
Настроение сейчас - Биение сердца похоже на куранты.
Холодная ночь. Полная луна. Ветер треплет подол платья. Я так скучаю по жизни, которой больше нет. Теперь другие ночи. Другие ветры. Только луна прежняя.
Мне нравится запах цветов, которые распускаются во мраке. Сверчки и цикады играют музыку без слов. В такие минуты божественное и земное сливаются воедино.
Кто знает, что нас ждёт? Мы живёт завтрашним днём, веря, что перетерпеть – и всё будет в шоколаде. А если на голову упадёт кирпич – и до шоколада не доживёшь? Как нужно жить? По плану и скучно? Без плана и легкомысленно? Как выбрать из миллиарда путей верный и не жалеть о выборе?
Бездна мыслей. Вой вдали.
Эхо ледяных капель.
Нас наградили высшим: правом выбирать. Но мы так боимся этот выбор делать…
[640x400]
Blue Foundation — электронная группа из Дании, состоящая из Тобиаса Вильнера (Bichi) (voc, gui, beats, synth), Кирстине Стуббе Теглберг (voc), Бо Ранде (synth, horn) MC Джаббера (voc), Лассе Хербст (dr), Андреса Валленга (bass).
(Wikipedia)
Что можно сказать про эту группу? Во-первых, большинство людей узнало о ней благодаря «Сумеркам»: песня «Eyes On Fire» вошла в официальный саундтрек к фильму и полюбилась миллионам.
Во-вторых, голос солистки, Кирстине, завораживает – как и тексты песен. Это тот редкий пример баланса исполнения и содержимого, когда ни отнять, ни прибавить. Клипы ребята снимают под стать: они собирают тысячи комментариев от «Что за бред?!» до «Вау, как это концептуально!». Что до меня, то я предпочитаю слушать, а не смотреть.
Ну и в-третьих, я горячо надеюсь, что однажды музыканты заглянут на огонёк и в Москву: я бы с удовольствием сходила на концерт, который, несомненно, будет одним из самых необычных.
Дискография:
- 2000 — Wiseguy & Hollywood (Single)
- 2001 — Blue Foundation
- 2004 — Sweep Of Days
- 2006 — Dead People’s Choice (EP)
- 2006 — Life Of A Ghost
- 2007 — Sweep (Single)
Настроение сейчас - И это даже не депиляция...
- Ложитесь здесь. Закройте глаза.
Я послушно забралась на койку. Тёплые полотенца, как одеяло, накрыли до подбородка.
На Новый год мне в подарок достался подарочный сертификат на посещение чистки в SPA-салоне. Подчёркиваю: безболезненной чистки.
- Расслабьтесь.
Естественно, я сразу напряглась: механизм в руке косметолога никак не похож на безболезненный. Она объяснила ход работы: мне покроют лицо одной кислотой, затем другой кислотой, потом – третьей. Уж извините, но я при слове кислота сразу думаю о шипящей серной и никак это слово в ряд с «лицом» не поставлю.
Впрочем, меня уже подключили к странному аппарату, измеряющему давление. Наверное, так себя чувствуют люди в плену у инопланетян.
Я зажмурилась, представляя, что нахожусь в каком-нибудь супер-спа на Лазурном побережье.
- А вот и масочка.
Блин, если б я не знала, что это фруктовая кислота – спутала бы с серной! Кожа вспыхнула, защипало… Я вдохнула… Лёгкие ободрало. Твою… Меня ацетоном вымазали?!
- Сейчас-сейчас!
Хитрые манипуляции влажным полотенцем – и постепенно лицо пришло в норму. Я облегченно выдохнула.
Крайне преждевременно.
Знаете про средневековые пытки? Ну, их использовали, чтоб человек признался в колдовстве, преступлениях, рассказал секреты… Я была готова рассказать что угодно: настолько БЕЗБОЛЕЗНЕННЫМИ была эта чёртова чистка ультразвуком.!
- Немного больно будет…
НЕМНОГО? Да я расскажу что хотите! Мать моя! Блин!!!
Подозреваю, ещё чуть-чуть – и аппарат бы взорвался.
- Ну вот и всё. До свидания.
Я пулей выскочила из салона, даже не проверив всё ли забрала.
Красота требует жертв.
Аминь.
Настроение сейчас - Пью крепкий чай.
- Здравствуйте, я сдавать кровь.
Врач засуетился, шелестя бумагой.
- Вы девяносто седьмая.
Ого!
Я протолкалась сквозь толпу и заняла место в очереди. Ребята нервно переглядываются, посмеиваются, то и дело посматривая в дверь напротив: самые первые только начали сдачу. Не поддаваясь атмосфере истерии, я заполнила карточку донора. Так, беременности нет и не было, ничем ужасным не болела, пирсинг сделан давно. Вот и моя очередь.
- У вас низкое давление, - после хитрых манипуляций предупредила доктор.
- Да оно по жизни у меня низкое.
- Точно? - она поправила съехавшую шапочку. - Ну тогда ладно.
Итак, меня одобрили. Подхватив кипу справок, я прошла в зловещий кабинет.
Надо заметить, что ни вида крови, ни процесса ее сдачи я никогда не боялась - чего тут страшного? Надо значит надо.
Храбро присев на свободное место, я вытянула руку. В кулаке врача хищно сверкнула огромная игла. Я предпочла не смотреть, как ее воткнули: хватило боли, пронзившей сгиб локтя.
-Работай ручкой, работай!
Я принялась сжимать и разжимать ладонь, наблюдая, как пакет слева наполняется густой багровой жидкостью. Кончилось это довольно быстро, но оказалось недостаточно: врач прикрепила второй дозатор.
Тогда-то все и началось.
Меня бросило в жар, и по спине заструился пот. Уши заложило, как при взлете, а мир стал выцветать, сужаясь до моей бледной руки. Симптомы знакомые - увы, я уже теряла сознание.
- Извините, - пролепетала я. - Мне плохо...
Врачу хватило одного взгляда, чтобы оценить масштаб бедствия.
- Так, голову сюда, - она согнула мне руку в локте, и я ткнулась в нее лбом. -Давай, зайка, давай!
Ни фига себе - первый раз за 5 лет меня в РУДН зайкой назвали... Обведу этот день в календа...
- Эй-эй! Не засыпай! Дыши! - под нос сунули ватку с нашатырем - пробирающий запах вернул разум. - Работай ручкой! Давай! Деткам кровь нужна.
По-моему, мне она нужнее. Я вновь поплыла куда-то, но костлявые пальцы стиснули предплечье, выжимая кровь.
-Давай! Давай!
О, Боже мой! Зачем я приперлась? Сейчас концы отдам...
- Вытащите эту штуку! - проблеяла я.
- Лежи! - тетка силой наклонила мою голову. - Рукой работай!
Блин, я что, боксер?! Почему чертов пакет никак не наполняется?!
- Все, хватит, - вену кольнуло - выскользнула игла. - Вставай.
Я поднялась, пошатываясь, как пьяный канатоходец. В глазах заплясали сюрреалистические картинки.
- Иди чай пей, донор, - указали мне на буфет.
Ну и ладно! Зато я, может, кому-то жизнь спасла! И к двадцати одному году узнала, наконец, свою группу крови.
P.S. Семья, кстати, сошлась на мнении, что я дебилка.
Настроение сейчас - Проспала часов 5... Zzzzzzzz...
Грея дыханием руку, я кое-как отщелкала на мобильнике номер - от мороза пальцы задубели.
Насчиталось гудков десять, прежде чем на том конце подняли трубку.
- Алло? - просипел недовольный голос.
- Алло! Ты спишь, что ли?! Сдурел? Тащись сюда! По СНГ семинар! Он тебя убьет!
- Девушка, - терпеливо выслушав, ответил кто-то, - я все понимаю, но вы ошиблись номером. До свидания.
- Разноскоростная и разноформатная интеграция. Что стоит за этим словом?
- Мне наплевать, - пробурчала я.
Лекция по СНГ длится всего десять минут, а гвалт такой, что не слышно Данканича по соседству.
- И тогда они раздали эти блатные номера обычным людям! - Андрей фыркнул. - И тут его останавливает бомбила...
- Действуют в формате субрегиональных...
Зазвенели ключи. Кто-то чихнул.
- ОДКБ, новые интеграционные модели...
- А он такой...
- Создание Евразийского союза...
- И что с курсовой? Я думал...
- В многостороннем формате....
- Такое платьице миленькое...!
- Другие государства не готовы к этому...
- Чего? Какое платьице? - вытаращилась я.
- Платьице? Какое, на фиг, платьице?! - взвился Данканич. - Я вообще про двигатель рассказывал!
Настроение сейчас - Ем суши. Хочу в кино.
РУДН... Для человека, который тут не учился, это не больше, чем набор букв. Для выпускника провинциальной школы - заветная мечта. Для студентов - знак качества и каждодневные стенания: "Зачем я сюда поступил?!" Это место, где преподаватели имеют собственный ключ от туалета; где на переменах слышатся крики "куриный сир", а чай вечно не заваривается и получается горячая вода с лимоном. На вопрос "Ты готовился к аттестации?" делаются круглые глаза и следует возмущенное: "Нет, конечно!". Лекции существуют лишь для того, чтобы обсудить новости или сделать китайский, на который не пойдешь. За полтора часа семинара можно разобраться в вуду, философии дзен-буддизма или сути Вед - благодаря людям, которые впитали эти знания с молоком матери. Думаю, мне есть, что рассказать внукам.
Настроение сейчас - Скучаю по небу.
Мама с Федькой улетают в Ригу: первый раз за долгое время добираются не поездом. Я люблю поезда: в них есть нечто таинственное, романтика пляшущих по потолку теней. Однако вид аэропорта, сияющего в сумерках мерцанием огней, вызывает во мне не меньший восторг. Я практически выросла в самолетах: мы летали туда-сюда по пять раз в год. Может, поэтому аэропорт ассоцируется с ожиданием чудес. Мне нравится сидеть в кафе и, потягивая латте, наблюдать за суетой подобных мест: за теми, кто предвкушает пьянящий зной Турции, лабиринты улочек Старой Европы или пеструю экзотику Китая. В аэропортах и на вокзалах присутствует полупрозрачная дымка сумасшествия, и вдохнувшие ее становятся частью этого безумия. Но это приятное чувство, хоть и напоминает легкую истерию, когда вбегаешь в дьюти-фри, хватаешь что надо и что не надо, а потом несешься в нужный гейт под крики громкоговорителя: "Пассажир такой-то немедленно тащите свой зад на рейс...". А электронные табло! Смотришь на все эти Ниццы, Парижи и Лондоны и предсталяешь красивую жизнь, устрицы, игристое вино... Я обожаю летать - особенно ночью. Не из-за смены ритмов и прочей ерунды, а потому, что однажды, открыв шторку иллюминатора, я увидела небо, усеянное миллиардами звезд. Таких близких, что можно набрать пригоршню.
"Ты у него осталась? Во сколько приедешь?"
"Еду"
"Ок, я еще не сплю"
От сердца отлегло. Не получив за три часа ни одной sms, я занервничала. В голову полезло всякое: маньяки, насильники, албанские террористы...
Хлопок двери, цокот каблуков.
- Ты чего не спишь? - Карина подозрительно прищурилась.
- Редактировала главу, - я продемонстрировала экран iPad'a.
Я не покривила душой, но это правда лишь отчасти: я занялась редакцией из-за бессоницы, вызванной волнением. Когда твоя лучшая подруга незнамо где с потенциальным убийцей, спать - плохая идея.
- Ну рассказывай, - я по-турецки скрестила ноги.
- Ну... - она мечтательно прикрыла глаза. - Мы пошли в ресторан при отеле - том, где подсветка, как в Большом Театре, помнишь?
Еще бы - это ведь моя фраза про Большой. Положа руку на сердце, я сомневалась, что туда пускают без проверки банковских счетов или фейс-контроля. В таких местах отсутствие Ламборджини приравнивается к убийству.
- Представляешь, он учился в Стэнфорде!
- А специальность?
Знаем мы таких Стэнфордцев - два и два сложить не могут.
- Мировая политика!
Также выяснилось, что Стивен работает в сфере торговли недвижимости, говорит на четырех языках, объездил полмира.Да, и водит он, вроде, БМВ.
Не парень, а картинка.
Я скептически цокнула языком.
- У тебя с ушей Доширак свисает.
- Я тоже так подумала, и проверила его. Помнишь ту статью в Glamour'е?
Ну да, редакторы составили перечень советов, как в разговоре уличить парня во лжи. Не статья, а Священный Грааль.
- И?
- И он соврал только один раз, - она выдержала театральную паузу. - когда сказал, что любит овощи.
Настроение сейчас - Снова осень
За окном моросит: дождь противный, питерский - хотя мне, пожалуй, такая погода по вкусу. Столовая РУДНа полна разговоров: новостей, сплетен, секретов. От запаха еды мутит: как всегда, если не выспаться. Университету наплевать, сколько времени мы тратим, чтобы попасть на занятия: пару дней назад преподаватель не пустил девушку, опоздавшую на пятнадцать минут - из-за пробок, которым вообще не будет конца. Меня раздражает это место: большей частью потому, что я ошиблась со специальностью. С другой стороны, я фаталистка и верю, что мне повезло. В конце концов, я бы не съездила на Тайвань и не познакомилась с теми, кто сейчас мои друзья. Я смотрю на небо и не вижу солнца: я скучаю по его золоту. В этом проклятье Москвы: солнце здесь нечастый гость. Безликие многоэтажки захватывают город, вытесняя старину во всем ее проявлении: от домов до жителей. Почему все так стремятся сюда? Поверьте, в зале прилета Домодедово ваша жизнь не станет сказкой. Дай Бог, чтобы там не оказалось психа с бомбой. Чай остыл и стал безвкусным. Лимон горчит. Столько людей живет иллюзиями - почему мне нельзя? Потому что эфир - крайне неустойчивый материал? Мне наплевать. Я опять верю. Надеюсь, в этот раз больно не будет.
Настроение сейчас - Хочу всё бросить.
Ловлю себя на мысли, что ненавижу пересматривать старые фотографии. Относительно старые: я люблю снимки детства - хуже с теми, что сделаны пару лет назад. Что-то во мне отвергает этого человека с моим лицом: он другой, в нём нет моих черт и характера... Наверное, это какая-то подсознательная гонка за совершенством, которого просто не достичь.
Мирослава обрастает привычками и вкусами, у неё появились мать, мачеха и отец, она загадала желание - и дорого за него платит. Временами мне кажется, что писательство сродни игре в Бога: я могу заставить её прыгнуть с моста, стать королевой красоты, выйти замуж за лучшего мужчину планеты - или разрушить жизнь и ей, и всем, кто с ней столкнётся.
Я всегда загадываю желание на падающие звёзды. Мне хочется верить, что их кто-то слышит.
Настроение сейчас - Каюсь. Мечтаю. Молюсь.
Наслаждаюсь песнями несравненной Флоренс Уэлч: новые композиции просто изумительны! Поражаюсь таким талантливым людям: они не идут за модой - они её создают. Когда-нибудь я посвящу ей книгу: мистическую историю любви и внутренних метаний...
Я люблю наблюдать за закатом: как краски солнца понемногу темнеют, уступая багрянцу, а за ним - тьме. В этом зыбком времени есть какая-то мистика, нечто загадочное, что будоражит чувства. Я представляю море, солёные брызги, рокот волн... оно стало сниться мне слишком часто, я скучаю по нему.
Говорят, жизнь не может быть лёгкой. Думаю, только до тех пор, пока мы позволяем ей такой быть. Что проще: делать то, что нравится? Любить тех, кого хочешь? Верить в вещи, понятные тебе? Временами я нахожу себя на дне глубокой ямы, куда люди сливают недовольство собой и окружающими, а я так отчаянно хочу помочь им, что забываю о себе... Зачем я вообще это пишу? Кому интересны чужие проблемы? Нельзя прожить чужую жизнь, но мы упрямо пытаемся это сделать, читая книги, смотря сериалы, судача о друзьях и врагах...
Я устала от лицемерия, от попыток доказать, что чего-то стою, - но, как акула, умру, если перестану двигаться. Мне интересно так многое, однако меня упрямо заковывают в рамки - как и всех вокруг. Как освободиться? Как решиться на выбор и убедить в нем других? Это ли не жизнь изгоя, но чем она хуже жизни в притворстве?
В общем, я запуталась. И продолжаю барахтаться, как мышь, упавшая в сметану.
И, чёрт подери, я обязана превратить её в масло!
[466x700]
Настроение сейчас - Иногда наши желания приобретают обратную силу. Это хороший признак.
Бывало ли у вас так, что в погоне за желанием вы раз за разом бьётесь головой о стену? Я говорю не о конфетках, или компьютере, или о прочей дребедени, но о чём-то глобальнее этого? Допустим, кто-то мечтает стать врачом, но ему отказывают в поступлении, он не может получить лицензию... или нет, возьмем журналистов, чьи статьи никто не принимает, потому что не нравятся стиль, темы, слова и т.д.
Представьте, если человек прожил жизнь в погоне за мечтой, но всякий раз натыкался на отказы и винил при этом себя - а дело-то было не в нём, а, предположим, в букете совпадений: кто-то отложил статью, потому что читал сотни таких, кто-то не любит такую тему, кому-то не понравился шрифт, а у кого-то попросту плохое настроение...
И вот этот человек сидит в своей прокуренной комнате, в полумраке догорающей лампочки и обновляет свой мейл в ожидании заветного письма, которому не суждено прийти...
Да, я прошла через отказ. Даже не один - их было достаточно. Однако это помогло мне уяснить одну важную вещь: отказ - это не провал. Отказ - всего лишь факт, его надо принять и жить дальше. Провал - это когда у тебя опускаются руки, и ты живешь одним: жалея себя.
Я не могу позволить себе такой роскоши.
Я слишком многое поставила на карту.
Только иногда я думаю о тех людях, которые отказали мне, и по-прежнему ищу этому причину.
Настроение сейчас - Ностальгия
- Может, сюда зайдем? – предложила я, кивнув на потёртую вывеску скромной закусочной.
Карина пожала плечами и первая двинулась внутрь.
В нос ударил сладковатый аромат свежей выпечки и пряностей. Мы заняли столик у окна, любуясь цветастым пейзажем вечерней Будвы.
- Здравствуйте! Как поживаете? Что будете есть? У нас всё вкусно! – на скорости автоматной очереди затараторил официант. – Вот меню, держите! У нас точно всё вкусно! Выбираете, да? А может, выпьете? Нет?
- Эм, мы выберем сначала, – я сдержала порыв придержать его за руку – такую же беспокойную, как и её обладатель.
С прытью зайца-энерджайзера официант ускакал к другому столику, а мы погрузились в расшифровку черногорских названий.
- Возьму бизнес-ланч, – в итоге констатировала я, отчаявшись вообразить блюда из составляющих, перевод которых так и остался загадкой.
К тому же прошлым утром мы подобным образом обожглись на завтраке: обещанные европейские тосты с джемом выглядели, как армейский паёк.
- Не, я бизнес-ланч не хочу, – заупрямилась Карина. – В меня столько не влезет. Я буду гуляш.
- Ну что, выбрали? – официант появился, как по щелчку пальцев.
Боже, надеюсь, он не прятался под столом!
- Да, мне, пожалуйста, бизнес-ланч.
- А мне гуляш!
Официант уставился на Карину с таким видом, будто она призналась в убийстве.
- Да вы что! Возьмите бизнес-ланч! Всего евро восемьдесят, а там и салат, и гуляш, и хлеб, и суп, и чай! Зачем вам только гуляш? Вы же не наедитесь! Будете голодная! Берите бизнес-ланч!
Карина так обалдела, что смогла лишь кивнуть.
Официант просиял и удрал на кухню, а мы переглянулись.
- Я думала, он тебя зарежет, Карин. Вот что значит, профессиональное обслуживание!
