В чем разница между верующим человеком и религиозным фанатиком? Религиозный фанатик готов убить за веру, а верующий за веру готов умереть.
«...как это осмысленно — ставить крест на могиле; не крест ли человеку — жизнь эта, будь он кто хочет? И вот, с креста — в могилу, а крест, как живое доказательство, что человек был, насколько мог, подражателем Первому Крестоносцу и что, во имя Его Обетований, он ждет себе спасения...»
Святитель Николай Японский
«Дневники 1870-1911 гг.»
ПРОФЕССОР. — Вот, еще и эта мысль для меня неудоборешима: у всех нас христиан есть общий обычай просить молитв друг у друга; желать, чтобы молился о мне другой, и в особенности доверенный мне член Церкви. Это не просто ли потребность себялюбия, не перенятое ли токмо обыкновение говорить так, как слыхали от других, как мечтается уму без всяких дальнейших соображений? Ужели Бог требует ходатайства человеческого, провидя все и делая по Своему всеблагому Промыслу, а не по нашему хотению; зная и определяя все прежде прошения нашего, как говорит святое Евангелие? Ужели сильнее может побеждать определение Его молитва многих, нежели одного? В таком случае Бог был бы лицеприятен? Ужели молитва другого может спасти меня, когда кийждо от своих дел, или прославится, или постыдится? А посему требование молитвы другого и есть (как думаю) токмо благочестивый плод духовного учтивства, поставляющий на вид смирение и желание угодить предпочтением одного другому, более ничего!
Откровенные рассказы странника духовному своему отцу
Предисловие
Есть темы, которые очень трудно поддаются описанию. Недаром один старец сказал: «Никто не может говорить о молитве, если он не молится. Если же он молится, у него нет ни малейшего желания об этом говорить».
Но вопрос, в давнее время натурально не дававший мне спать, звучал так: Как исполнить заповедь о непрестанной молитве? Ведь так уж устроен человек, что он не может долго удерживать внимание, он бесконечно отвлекается. Да еще и эти монашеские страшилки по поводу того, что мирянам может вообще не нужно непрестанно молиться. Им достаточно регулярно приступать к Таинствам, поститься и читать правило.
В свободном доступе есть огромное количество книг по молитве. Но все они так или иначе написаны монахами – увы – для монахов. Практики монастырские мало применимы для жизни в миру, достаточно вспомнить многочасовые службы против необходимости вести детей в школу и идти на работу.
Вот родилась у меня мысль поделиться своими практическими наработками.
...мой папочка спасал наши души. Он читал нам часто о жизни святых, объяснял нам Евангелие. Папа упрашивал меня читать хоть по страничке, хоть по пять минут в день из той духовной литературы, которую он мне подбирал. То были "Путь ко спасению", "Что есть духовная жизнь" и другие сочинения святых отцов.
- Неинтересно? - спрашивал он. - Но это как лекарство - оно невкусно, но необходимо. Я прошу тебя: читай хоть понемножку.
Н.Н.Соколова,
"Под кровом Всевышнего"
«Монах ведь, если он не в священном сане, — просто мирянин, специфическим образом отдалившийся от мира. И все же существование монаха вне монастырских стен — не всегда исключительное явление. Сейчас, на мой взгляд, городские условия глуше самой глухой лесной чащи, потому что в чаще ты видишь красоту творения, а здесь, в городских стенах, ты не видишь ничего, кроме окружающей тебя пустоты»
* * *
«Жизнь монаха <должна быть> целесообразна – все, что ты делаешь, должно преследовать некоторую цель. А цель одна – спасение. То, что неспасительно, нецелесообразно».
Игумен Филипп (Симонов)
«Монах в миру?»
Человек, порой, думает: «Я сейчас исповедуюсь, очищусь от грехов, я сейчас причащусь, благодать Божья со мной будет, и мне будет хорошо. Эта благодать меня исцелит, укрепит, с этой благодатью я вернусь домой, и мне будет легче жить с этой благодатью!». Это лукавая ошибка. Как же можно легче жить со Христом? Как можно легче жить, если в этой Чаше — Распятие? Мы же Крови причащаемся, а не малинового сиропа, мы же Плоти распятой причащаемся, а не пирожного французского, чтобы нам было хорошо и приятно.
Протоиерей Алексей Уминский,
«Что самое плохое в христианстве?»
«Если хотите в монастырь поступить – женитесь. Вам уже не нужно будет искать духоносного наставника, заглядывать во все дупла в поисках просвещенного Богом старца, не нужно будет ехать на отдаленные острова, где еще остались пещерники – все это воплотится в одном лице – в вашей супруге, ибо все аскетические упражнения, относящиеся к отсечению воли, возьмет на себя ваша Богом данная жена».
«Чадо, если колеблешься, то знай: ты скорее за мирскую жизнь, чем за монастырь. Монашеская жизнь для тех, кто не колеблется. Говоришь, часто сидите и взвешиваете "за" и "против"? А я тебе скажу: сколько ни взвешивай, все равно не "за" и "против" решают, а любовь. Любовь выше всех доводов. Если любовь ко Христу не приведет тебя в уединение монастырской тишины, тогда любовь к миру удержит тебя в мире и приведет к браку, ибо если в колебании духа удалишься от мира, то тяга к миру в тебе усилится, и боюсь, что поборет тебя. Благодари Господа, что, кроме тесного монашеского пути, Он указал тебе более просторный путь ко спасению и вечной жизни. Ступай по этому пути, но иди со страхом Божиим и полным доверием ко Господу. Ибо знай: и этот путь не одолеть без Бога»
Святитель Николай Сербский (Велимирович),
«Письмо девушке, выбирающей между браком
и монашеством»
Древние считали, что самая правильная молитва — это утренняя молитва, когда и все ангелы начинают славословить Бога. Косвенно на это указывает следующее обстоятельство: «И остался Иаков один. И боролся Некто с ним до появления зари; и, увидев, что не одолевает его, коснулся состава бедра его и повредил состав бедра у Иакова, когда он боролся с Ним (то есть Иаков боролся с Ангелом, — примеч. О.С.). И сказал [ему]: отпусти Меня, ибо взошла заря» (Быт. 32, 24—26).
Здесь не очень понятна вот эта фраза: «отпусти Меня, ибо взошла заря». А что изменится от того, что «взошла заря»? Так вот, древнейшие комментаторы объясняют, что, так как при восходе солнца, на самой заре ангелы на небесах славословят Бога, то тот Ангел, который удерживается Иаковом, и требует, чтобы его отпустили, ибо «взошла заря».
Из сердца, — сказал Он, — исходят злые помыслы. Душа или начало поступка — не в мозге, как у Платона, а, согласно Христу — в сердце. Нужно отвергать людей, считающих, что мысли навевает дьявол, и что будто бы они не исходят из нашей собственной воли. Дьявол может способствовать и разогревать злые помыслы, но он не может их рождать; и даже если он, все время подстерегая нас, способен зажечь в нас искорку мысли своими средствами, то мы не должны думать, что он может проникать в глубины нашего сердца. Однако по положению тела и жестам нашим он способен распознать, о чем мы помышляем: если, например, он видит, как мы часто засматриваемся на красивую женщину, то он понимает, что сердце наше ранено стрелою любви.
Иероним Стридонский,
Комментарии на Евангелие от Матфея
Грехи человеку открываются только в свете благодарности Богу. Именно грехи, а не свои "плохости", "мерзости" и т.п. Только благодарный, благодарящий может видеть свои ошибки. Потому что благодарность - это и есть Путь. А грех - это ошибка на этом пути. Неблагодарный грешит только одним - тем, что спит. Но благодарность - это не реакция. Это должно быть качеством. Качеством жизни нового человека. Но пока мы не новые, благодарность - это усилие. Ищёшь покаяния? Ищи благодарности, там встретишь и покаяние. Не видишь своих грехов - благодари Бога, ищи, за что Его можно и нужно благодарить. Тогда увидишь и грехи.
Душа давно просит осознанно посетить храм. Помогите, пожалуйста, выбрать правильное время для посещения, чтобы как можно лучше совпали нижеизложенные признаки:
В смутном положении прежде всего читай Евангелие шепотом, но чтобы уши твои слышали; читай, хотя бы и ничего ты не понимала. Слова Святого Духа отгоняют мрак душевный, паче же вражеский."
Амвросий Оптинский
Одну, немногочисленную, часть имяславцев составляли монахи, которые испытали глубокие мистические переживания и благодатные молитвенные состояния. [...] Они не столько утверждали, что имя Иисуса есть Бог, сколько боялись через отрицание потерять это имя из своего сердца. Они боялись, что после такого, по их мнению, отречения от благодати испытываемый ими в молитве свет имени Иисуса Христа ослабится или померкнет в их душах. Здесь можно говорить о неточности, о неправильной интерпретации мистического опыта, но еще не о ереси.
Архимандрит Рафаил (Карелин),
"На пути из времени в вечность"
Человек никогда не сможет абсолютно контролировать действие благодати, как бы он этого не добивался, потому что существуют определенные границы, положенные Промыслом Божиим, которые почти неизменны. У нас есть право просить, а не приказывать. Спасение человеческой души – вот, что угодно Божественной воле, и если этому мешает какое-то утешение, то просьба о нем никогда не бывает услышана Богом.