Ехали в телеге двое: деревенский плотник и кроткая целомудренная девушка.
Как же ей не хотелось ехать с ним! Причем, наедине. Но ей надо было попасть в районный центр до обеда, а больше никто не ехал.
Скрепя сердцем, она согласилась ехать с этим, любившим приставать к противоположному полу, человеком.
Выехать договорились ранним утром. Перед поездкой, по совету и с помощью матери, были тщательно приняты все меры предосторожности: самая длинная и широкая юбка, бесформенный свитер, волосы спрятала под старый платок.
― Если вдруг что ― не кричи на всю округу «Спасите, помогите!», потому что от этого мужика никто тебе не сможет помочь, а мысленно читай 90-й псалом. Он твоего отца на войне спас, ― наставляла свою дочь мать.
― Хорошо! ― согласно кивала девушка.
― Помнишь его наизусть?
―Да помню-помню! ― отмахнулась дочь.
― Смотри не забудь со страха! Господь тебя благослови!
А на рассвете выехали. В беседы девушка не вступала и старалась держаться незаметно.
Только все это оказалось напрасным! Пока они ехали деревней и ближайшими за ней полями и перелесками, было еще ничего. Но вот отъехали подальше…
Она видела, какие похотливые взгляды бросает на нее плотник. Чем дальше, тем больше он
Не думай о секундах свысока
Наступит время сам поймешь наверное
Свистят они как пули у виска
Мгновения, мгновения, мгновения.
У каждого мгновенья свой резон
Свои колокола, своя отметина
Мгновенья раздают кому-позор
Кому-беславье, а кому-бессмертие
Из крохотных мгновений соткан дождь
Течет с небес вода обыкновенная
И ты порой почти полжизни ждешь
Когда оно придет, твое мгновение
Каждый умный и чуткий пастырь сумеет в себе преодолеть «страх человеческий», подчинив его страху Божию, любовью растворенному; со временем, а особливо под хорошим влиянием, он усмирит свое неумеренное подвижничество и войдет в нормальную колею органического роста; с годами же он увидит всю неполезность для дела в ригоризме и обличительных словах.
Но с годами, с немощами, с неудачами явятся и другие испытания его пастырской стойкости и духовной зрелости. И вот одним из таких искушений, являющихся со временем, надо признать проистекающее от известного утомления некое пресыщение своей работой. Пройдут молодые годы, утихнут порывы идеалистического служения и жертвенности, жизнь научит разным неожиданностям и вместо светлых праздников первых лет священства явится серенький будничный день, известная проза священнического обыденного существования. Может явиться один из самых страшных врагов всякой вообще духовности, — скука.
Все другое не так страшно, как это ощущение. Гнев, неумеренность в требованиях, страх перед окружающими и многое другое, — может пройти и смениться новым энергичным порывом в служении. Но скука есть признак почти смертельной опасности в деле священства. Притупление интереса к своей работе, иногда происходящее, от неудач и от косности среды, может легко привести к тому, что пастырь, в особенности если он чрезмерно надеялся на свои собственные силы, сложит руки, духовно захиреет, впадет в уныние, в безнадежное отношение к своему служению и под.
Появляется тогда нежелание молиться, избегание служения литургии, потеря интереса к духовной жизни вообще, — и все это, зачастую объясняемое разными благовидными причинами нездоровья, усталости и пр. Почти незаметно подкрадывается и известное в аскетике «окамененное нечувствие».
Когда-то ярко горевший огонь ревности потух. Священник становится тогда формалистом-чиновником, только отбывающим номер, «отслуживающим», «отчитывающим», «отпевающим» и вообще отделывающимся от скучной работы. У такого утомленного, разочарованного, унывающего пастыря очень нередко рождается противление уставу, церковной традиции, установленной иерархии ценностей, аскетике. «Все это устарело», «все это уже не для нас», «надо многое пересмотреть и реформировать» и т. д. Вместо того, чтобы самому равняться на требования церковного строя, пастырь хочет в таком состоянии церковность измерять своим настроением, или лучше нестроением и принижать церковные установления к своей лени и к своему нерадению. Если же пастырь когда-то в своей молодости особенно сильно полагался на свое «призвание», или же по природе своей подвержен скорым очарованиям и разочарованиям, то в состоянии такой духовной депрессии он близок к отчаянию и может даже совершенно оттолкнуться от того, чему он прежде поклонялся. Это приводит нередко и к снятию сана и к духовной смерти.
На вопросе этих «разочарований», как одном из наиболее типичных пастырских искушений в известную пору пастырской жизни, следует несколько подробнее остановиться. Эти разочарования часто приводят к добровольному снятию сана у лиц, окончательно потерявших вкус к пастырствованию. «Разочарования» являются нам, как сказано, где было «очарование». Это последнее не есть правильный критерий и правильная аксиология. «Очарование» или «влюбленность» не есть еще настоящее чувство любви (к человеку, к делу или к профессии). «Очарование» есть искривленное отношение к предмету; это повышенное эмоциональное переоценивание качеств, свойств и привлекательных сторон
- Надо выходить замуж по любви, тогда будет крепкая семья, - так говорит моя подруга. Но ведь почти все выходят замуж по любви. Так в чем секрет семейного счастья?
- Подруга твоя права, но отчасти. Секрет счастливого брака состоит не только в любви между супругами, а в любви супругов к Богу. В чем больше они будут любить Бога, тем крепче у них будет семья.
Постройте свою семью на крепком основании, который есть Христос. Тогда можете быть уверены, что с ней ничего плохого не случится.
Заставить Гостя посетить наш дом мы не можем. Но в наших силах прибраться в доме, выбросить хлам, накрыть на стол и затем терпеливо ждать. Наше дело очистить кувшин и внутри, и снаружи, — воды нам нальют. Труд поиска, боль и усталость от этого труда и есть вспахивание той земли, в которую должно упасть драгоценное семя.
ПРОТОИЕРЕЙ АНДРЕЙ ТКАЧЕВ
Одного старца спросили: — Как узнать доброго человека? Он ответил: — Каждый человек добрый… — Как такое может быть, отче, если он творит зло? — Бес захватил власть над ним и ведет его в место вечных мучений. — Как избавиться такому человеку от бесовской власти? — Сам человек не сможет. Но есть Спаситель, который своей смертью разорвал оковы власти беса. — Но почему тогда столько зла? — Люди не принимают Спасителя. — Почему? — Бес нашептывает, что не надо этого делать. — Как тогда быть? — Не слушать беса. Тогда его власть рассеется, словно дым.