"Какого хрена Шилков подорвал меня в в пять утра? Неужели я вчера, по глупости, пообещал ему поехать в деревню? Нет, блин, это - невыносимо! А там еще и свинью придется резать. Ну ладно, поехали..."
Он и парень-то любо-дорого и товарищ по сию пору надежный вроде, но ведь какая сука - житель деревенский - не поленился и сам встал в пять и меня не преминул восходящему солнцу показать. И ведь давешние возлияния ему ни почем, суровый челябинец чтоб ему!
Бог с ним, встали-сели-поехали, сто сорок верст отмахали, где шоссе, где бетонка, а где и насыпное что-то. Едем-хвастается - это теперьча здесь дорога, а раньше сплошь направления. "Жары", "Анино", "Костино", "Костарево" - обычные вроде названия, от каждого так и пахнет этим вот - "забудь, дружок, про ЗД-киношки, сауны-боулинги, пробки, прочие милые сердцу городские радости"...
Все эдак по-безруковски-душевнолюбезно-аграрно - слева поле, справа лес, там-сям речка-переплюйка, даром что название ей Кучемжба. От Жаров свернули на проселок, последняя синяя табличка на дороге - дальше Колобродово. "Богатая, старики сказывают, деревня раньше была, все сравнительно разумеется, но богаче Жаров точно. Это потом Костино центр мира стал, а прежде сюда окрестные любили в гости хаживать, здесь к лесу ближе....А нынче в Колобродово на постоянке и нет никого - одно слово дача, молодежь давно в города разъехалась, а местные старики огорожанились давно, редко кто на зиму остается, животина - разве что куры-козы у кого..."
"Стоп, мы же собирались свинью резать!?!"
"Порезано уже, будьспок, в Жарах вот и порезали, здесь живут еще..."
Едем не спеша по насыпухе, ямы то и дело - глядь перед нами телега без телеги, четыре лисенка и лиса впереди, бегут будто она лошадь, а они колеса. Поддогоняем - шасть в кусты и нет их.
"Природа здесь богатая, лисы,лоси,волки, птица разная, грибы-ягоды-орехи, успевай-спроворивай только"
Подъезжаем уже, нагоняем велосипедиста, у него за горбом рюкзак с голубой елкой. Остановились-беседуем.
Женя Глушин, за полтинник ему, зубы через один золотые, которые есть еще.
- Куда-откуда елку везешь?
- Да вот в Леоново ездил, (30 верст на секундочку) во дворе посажу, жену к пенсии порадую, как раз и приживется и подрастет..
- А сколько Гале еще до пенсии-то?
- Да лет десять. (дальше задумчиво). Но ежели тупым предметом по голове...
Свидимся еще, деревня от края до края два пузыря да ящик, в каждом дворе чуть не родные, с каждым по стакашке вот уже и до того конца добрался. Одна улица, дворов с два десятка. Сейчас уже больше понаехавший люд с соседних дымных городов. Городские дач понастроили, а кто под пасеку участок взял. Тянет к себе земля. Посередь улицы памятник, таких по России много - воинам павшим на полях Великой Отечественной. Как и везде наверное, нехитрое скульптурное решение - здесь стелла со зведой, оградка. Правда, кто-то из городских видать, додумался к памятнику вечный огонь приделать, коптилка чин чином на газовом баллоне, на праздник весь день горит. На памятнике табличка, шесть фамилий, двадцать четыре человека. Снова Женя Глушин.
- Здесь и про отца моего, вон видите Жабий Е.Г. в самом верху. Я не хотел чтобы он здесь был - не ладил я с ним, ругались все время...
- Дык как ругались-то? Он же на фронт ушел тебе два года было!!
Молчание, здесь Женя в достатке, огород,лес. А в городе каждая копейка на счету. Когда городской по деревне прошел фамилии погибших-пропавших спрашивал, Женя наверное смекнул, что денег будет спрашивать на памятник. А так ведь каждый по-своему помнит. Чего в душу лезть?
- Жень, на той неделе вроде ураган же был. Деревьев вон сколько повалило. Ты то как?
- А очень даже хорошо, удачный ураган был. И березу в обхват вдоль забора положило, на дрова. И пол-крыши оторвало рубероида старого, давно менять хотел все руки не доходили ободрать, а теперь сам Бог велел...
Оптимист.
Ближе к тому краю деревни двор Лачугина. Туда не ездит больше никто. Прежде старый Лачугин все время тут обретался, меду с пасеки соберет, самогону набодяжит бутыль литров на полста и посасывает ее неспеша. Помер, сердце наверное. А кроме него некому.
Напротив Лачугина двор Егор Егорыча. Три брата их было. Виктор, Федор да Егор. Последние близнецы - одно названье. Федор высок,пузат, лыс да блондин. Егор маленький, коренастый брюнет, шутили еще всегда - на довеско Федору достался. Как напьются так Федор Егора одолевает.
- Я тебе в позатом году лист аргалита давал, вертай..
- Так тебе, рожа, за него уже налито с горкой!!!
- МАЛО, ОТДИРАЙ ЛИСТ С ПОТОЛКА И ВЕРТАЙ!!!
- АВОТХУЙ!!!
- Тогда наливай еще.
Сели-выпили.
Егор Егорыч помер. Сын у него был, афганец. В аварии разбился, жена-мать долго не стала переживать. Сноха с приемной дочерью пошли по миру дальше счастья искать. А там и Егор Егорычу срок настал. Сердце говорят.
В округе сплошь зоны да военчасти. Раз от раза бегут то сиделые то служилые. В таких вот домах и останавливаются. С лесом рядом, да и никому дела особого нет.
У Егор Егорыча сортир во
Читать далее...