Я стоял в сомом центре центра, я кричал оглянитесь, я просил, пожалуйста оглянитесь.
Добро пожаловать в горд Обмана.
Я думаю, всякий человек должен непременно получить то, чего хочет, какими бы дурацкими ни были его желания. Возможно, именно дурацкие-то и следует исполнять в первую очередь. Если можете осуществить чужую мечту, непременно потрудитесь, выньте, да подайте, на подносе, с соответствующей подливкой и непременной добавкой, чтобы закрыть вопрос раз и навсегда. Иначе неосуществленное желание повиснет на загривке, как тощая пиявка. Сколько их нужно, этих неутомимых кровососущих, чтобы выпотрошить одну добротную человекотушу? Пару десятков? Сотня?
Я жадно вдыхал теплый воздух, пропахший кофейными зернами, специями и дорогим табаком, а выдыхал медленно, неохотно, словно бы надеясь, что настроение заразно и передается, как грипп, воздушно-капельным путем.
Он только выглядит идиотом. Но я постоянно рассчитываю на то, что ему в конце концов захочется пошевелить мозгами. Может, тогда он сделает верные выводы? Может, поймет, что единственное, что у одиночек получается хорошо, – это рукоблудство?
Она хочет остаться друзьями. Мне же остается лишь поменять любовь на дружбу, или же исчезнуть из ее жизни навсегда. Я выбираю второе. Почему? Потому что так и должно быть… Нельзя поселиться в сгоревшем дотла доме.
— Нет, – быстро сказал он. – Только не это. Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Так бывает только после маленьких интрижек, да и то получается довольно фальшиво. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец.
Ни один человек не может стать более чужим, чем тот, кого ты в прошлом любил. Рвется таинственная нить, связывавшая его с твоим воображением. Между ним и тобой еще проносятся зарницы, еще что-то мерцает, словно угасающие, призрачные звезды. Но это мертвый свет. Он возбуждает, но уже не воспламеняет — невидимый ток чувств прервался. Я испытал это.
Что сейчас могло казаться слишком громким? Только тишина. Тишина, в которой тебя разносит на куски, как в безвоздушном пространстве.
Помогай, пока можешь… Делай всё, что в твоих силах…Но когда уже ничего не можешь сделать – забудь! Повернись спиной! Крепись! Жалость позволительна лишь в спокойные времена. Но не тогда, когда дело идёт о жизни и смерти. Мёртвых похорони, а сам вгрызайся в жизнь! Тебе ещё жить и жить…
Это целая вечность, если ты по-настоящему несчастен. Я был настолько несчастен — весь, полностью, что через неделю мое горе иссякло. Несчастны были мои волосы, мое тело, моя кровать, даже мои костюмы. Я был до того полон горя, что весь мир перестал для меня существовать. А когда ничего больше не существует, несчастье перестает быть несчастьем. Ведь нет ничего, с чем можно его сравнить. И остается одна опустошенность. А потом все проходит и постепенно оживаешь.
Сквозь тишину с улицы доносится тихий стук, словно в комнату пыталось пробраться нечто серое, безутешное, бесформенное, нечто более печальное, чем сама печаль… Какое-то далёкое, безликое воспоминание, бесконечная волна, которая, прихлынув, хочет отнять и похоронить то, что куда-то выплеснула на маленький остров и забыла на нём, — крупицу человека, света, мысли.
[показать] Довольно часто мне очень хотелось, чтобы кто-то хотя бы заговорил со мной! Лишь бы не чувствовать себя пустым местом, шагающим автоматом! Лишь бы на тебя взглянули чьи-то глаза – глаза, а не камни! Лишь бы не метаться по городу, как отверженный, словно ты попал на чужую планету!
Мне повезло больше других, но не так, как некоторым.
Я не хуже других, но лучше многих…
Тебя считают мертвым, если ты уже прожил срок, отведенный врачами.
В самой многолюдной компании он всё равно был один, и останется один даже в огромном зале с тысячами людей. Но всё-таки, слоняясь по тихим комнатам своего дома, он чувствовал себя особенно одиноким.
Со мной… по-разному — я одинокий. Я усталый. Я грустный. Я веселый. Я счастливый. Я несчастный. Со мной каждый день по-разному. Но, я надеюсь, «со мной все в порядке» — это тоже про меня.
Все, что у него осталось, – горстка воспоминаний и отражение его лица где-то на самом дне памяти. Отражение, тускнеющее с каждым прожитым днем.
Жизнь не может состоять только из чудесных мгновений. Тогда они перестанут быть чудесными, а станут обычными. Как можно оценить счастье, если ты никогда не страдал?
Но если ты страдал, это не значит, что ты потом станешь счастливым, этого может и не случится. Мечты не сбудутся.