заповедь номер одиннадцать:
не хвастайся будущим и цени настоящее.
не буду желать счастьялюбвиудачи — это всё ты получишь сам.
пожелаю лишь не следить ночами за дыханием рядом спящего,
боясь не услышать его. не узнать, что всё уходящее.
и не перестать верить в то, что бывают ещё чудеса.

желаю не быть заменяемым, брошенным и расколотым.
делать, что хочется, а не то, что потребует зрительный зал.
говорить искренне. молчание вряд ли сравнится с золотом,
ведь каждый больше всего себя ненавидит за то,
что однажды недосказал.

желаю чаще бывать у моря, улыбаться солнечно так, лукаво,
дышать свежим солёным ветром и реже себя ронять.
знаешь, я очень люблю воду, но совсем не умею плавать,
так часто бывает в жизни. и это нужно принять.

желаю тебе добрых книжек в уютной и светлой квартире,
засыпать без кошмаров и мыслей тяжёлых. а утром
встретить рассвет в новом удивительном мире,
где мы обязательно будем нужны кому-то.

Ок Мельникова

В нашем стареньком доме без света
наши дети не плачут навзрыд,
покрывалом смешным из вельвета
наш уютный диван не покрыт.
По утрам,
в разговоре семейном,
ты меня не журишь невпервой
за облитые брюки портвейном
и за шашни с соседкой-вдовой.

Майский сад не засажен китайкой,
на ветвях не дымится азот,
и, как долго в крапиве ни айкай,
всё равно почему-то не жжёт.
Ты меня день-деньской не неволишь
перекрыть нашу крышу к зиме.
Этот домик придуман всего лишь,
он всего лишь построен в уме.

Каждый раз,
находясь в глухомани
и завидев цветущий ранет,
я ищу машинально в кармане
ключ от дома, которого нет.

Сергей Ширчков

Давай начнём. Разговор недолгий, но больно трудный – покончим с ним.
Послушай, девочка – всё без толку. К таким как ты не приходят сны.
Таких как ты не пускают ближе, с такими вдумчиво мнут постель,
А сразу после меняют их же на чашку утренних новостей.
Таких не водят по ресторанам, кафе и барам. А по утрам
Их оставляют трезветь под краном до новых встреч / первоклассных драм.
Вот, кстати, утро. Трезвей и помни – таких как ты не пускают в дом,
Таким не греют теплом ладони, не греют душу сухим вином;
Таких как ты – как слова – на сдачу, таких полно – только ни к чему…
А ты всё рвёшься, а ты всё плачешь, и по конвертам себя — ему.
Да есть же тысячи разных судеб – на счете «5» выходи искать…
А этот мальчик – восьмое чудо, и не тебе с ним идти в закат.
Его всегда невозможно мало, и так легко на него подсесть –
Я не единожды умирала с тех пор, как «Здравствуй, имею честь».
Он вечно пишет – со зла, со скуки; по стенам – маты, в блокнот – стихи,
Он не умеет входить без стука и выходить из воды сухим,
Он по тебе не страдал, не плакал – да он вообще не тебя искал!..
…Но я бессильно сползаю на пол. В пустой квартире. Среди зеркал.
[604x404]

смотришь на фото, думая: всё и н а ч е…
кто по кому однажды из нас заплачет?
кто к кому первый из нас доберется в ложе?

не вопрошая, «а можем ли?»
(да, мы можем…)

кто же из нас рискнёт с головой, с разбега,
в омут, где есть любовь. и вино, и нега.
кто из нас первый не выдержит и вёрнется?

(если мы порознь, то нет
ни дождя, ни солнца…)

кто из нас первый приедет к кому под вечер?
будет божиться, что руки родные лечат,
будет надеяться, «я-то и есть тот лекарь».

(я убежала бы,
где, покажи, аптека?)

кто по кому скучает, не спит ночами?
кто из нас первый предложит другому чая?
кто позвонит и скажет: вернись, пойми же

(нет никого). не будет, чем ты

мне ближе.


Виктория Миловидова

Он любит кошек, пушистых, черных,
Неторопливых, неувлечённых.
Но, чтобы когти и чтобы зубы.
Он нелогичен - но так уж, любит.
А я линялый весенний заяц,
Стоять на месте я замерзаю.
Срываюсь с места, вожу боками,
На каждый шорох несусь скачками.
Он любит кошек - ну что мне делать!
Мне- неуклюжей, пугливой , белой?
По лужам, льдинки ломая звонко,
Бегу. В подарок несу котёнка.

Не Чужая

Маетно телу, горячечно голове,
Слов не находишь – и тем тяжелей молчать.
Спи уже. Завтра проснешься, а будет свет:
Бог зачастую щедр. По мелочам.

Будет июль, и изъеденный солью пирс,
Хитрые рыбы, тяжелые корабли.
Будет... чего ж ты, бессовестная, не спишь –
Ни упокоить тебя, ни развеселить?

Спи, засыпай, утро вечера мудреней.
Сколько еще уговаривать-утешать,
Нянчиться как с дитем – до скончанья дней?!
...глупая, неприкаянная душа.

Александра Шнеур

И на фига мне писать эти строчки,
Если под выдохом так же защЕмлено…

Яичницей лунной - новая ночка…
В душе тошнота прорастает стеблями
От невозможности выдоха-вдоха…
Чудится, что звонят в двери…
Открываю…комочек…котёнок-кроха…
Ты позвонил?
Не отвечает…
Ты! Верю…
Пушистый ангел-спаситель…и…Дышится!…
Засуетилась – холодильник…сметана…
Ну, нет молока… Может, супчика жижицу?
Завтра куплю… пораньше встану…

Звёзды украсили тьмы покрывало,
А ангел сопит и греет колено…

Как я сегодня, милый, устала
Привыкать к одиночеству в этой вселенной.

Ель Серебристая

Сколько было их, Лена, наших с тобой любимых,
где-то шрамы, где-то - до сих пор не срослось.
Пока умные девочки пропускали - рядом, но мимо,
мы с тобой проживали их всех насквозь.
Мы с тобою брали не меньше, чем все и сразу,
но и отдавали честно (и поделом) -
и когда любили до неба в алмазах,
и когда мы просто - делили постель и дом.
Это тонкое искусство перестройки клеток,
изменения состава крови -
хоть на Северный полюс, хоть жарить ему котлеты,
каждый раз себя новым именем назови.
Мы ж таких выбираем, чтоб небо им по колено,
чтобы искрил электричеством каждый нейрон.
Мы же не умеем красивых банальностей, Лена,
нам же нужно только из ряда вон.
И пускай о нас там ходят дурные сплетни,
пусть их сочиняют те, кто не знают нас, -
Лена, я опять влюбилась, и - как в последний,
словно в самый последний раз.
После смерти мы посмотрим тот черный ящик,
посмеемся над тем, как жили.
Только пусть в этот раз все будет совсем настоящим.
Ну в конце-то концов - ведь мы с тобой заслужили.

А бывают моменты, когда не нужны слова,
когда рядом тот самый, с которым почти не дышишь.
И плевать, что четвертые сутки по мокрой крыше
барабанят дожди – знать погода сошла с ума.

И ты тоже свихнулась на фоне его тепла,
обнимаешь из-за спины, и дрожать боишься...
ты, как будто уже перезревшая, спелая вишня,
от любого движенья вот-вот упадешь сама.

И он чувствует это, он гладит по волосам,
до утра обнимает тебя занемевшей рукою,
и так бережно держит ее под твоей головою,
будто сны от других охраняет сегодня сам.

Ты же дышишь с ним в такт – так, и правда, куда верней...
а еще... без нелепых сомнений и лишних прелюдий,
ты не просто его до безумия сильно любишь –
ты влюбляешься с каждой минутой еще сильней.

А июльские ливни сплошною стоят стеной,
закрывая ваш «рай на первом» от глаз прохожих...
и ты вдруг понимаешь, сейчас всяких слов дороже –
эта малость – почти не дышать за его спиной.

Бондарь Ольга

эх, с лица воды не пить – это верно.
я такая вроде вся растакая -
принцы брякают доспехами мерно,
ядовитою слюной истекая.
чуть подпустишь – пять минут псевдосчастья,
а потом слезами солишь подушку.
всё отрава. всё пары сладострастья.
надоело. превращаюсь в лягушку -
окажи, Кащей, любезность по-свойски.
чтобы кто-нибудь без всяких условий
полюбил меня зелёной и скользкой.
ну а нет – избави бог от любовей.


Дийна

Зачем вам этот человек?
Он слишком гордый,
Вам никогда не разучить
его аккорды,
Его немыслимо сыграть в одной октаве,
И растворится
ваша боль в его отраве.
Зачем вам этот человек?
Он слишком легкий,
Он
улетел бы, да запутался в веревках.
Он будет там, где, без сомнения,
он первый.
Зачем вам этот человек?
Он слишком верный.
Зачем вам этот человек?
Он слишком странный,
В его распахнутых глазах - двойные
рамы.
Он будет бешено скучать, пока он дышит,
Но ни за что не
позвонит и не напишет.
Зачем вам этот человек?
Вы так похожи,
Вам
даже снится по ночам одно и то же,
Другое лето или музыка другая.
Зачем вам этот человек?
Сама не знаю.......

Елена Бушуева

Когда-то ... деревья казались выше.
А старые стулья стояли крепче.
Слова о любви говорились тише.
Расстаться казалось намного легче.

Когда-то ... все звезды казались ближе.
А с другом - дешевые пились вина.
Когда-то ..."слабей" были те - кто ниже.
Любили немногих. Но очень сильно.

Нам раньше казалось, все скоро будет.
Что двадцать - так мало...
а сорок - много...
Что есть только "добрые"-"злые" люди.
И каждый пропишет свою дорогу.

Когда-то... все было легко и просто:
не нужно грешить в избежанье ада.
Желанья в паденьи исполнят звезды.
А ложь во спасенье - синоним правды.

Сейчас от вина - перепад давленья.
Друзей стало меньше. А стулья - тесны.
И год проживается, как мгновенье.
И жить без погрешностей - неинтересно..

А.Васильченко

Они встречаются в малых дозах,
летя на крыльях, держась за воздух.
Они привыкли вот так встречаться –
тайком от родственников, начальства,
от большеглазых враждебных окон…
Они привыкли ходить под током,
не знать, удастся сегодня, нет ли…
Они, встречаясь, срывают петли,
срывают крыши, крюки, стоп-краны,
и поцелуи, и чьи-то планы,
держась за воздух – и воздух держит,
в нём много горечи и надежды,
в нём запах листьев кленовых палых…
Они встречаются в дозах малых,
а если дозы принять большие
и встречи эти чуть-чуть расширить,
в часах свихнётся кристаллик кварца,
и им придётся
не расставаться.

Ника Невыразимова

сижу на краешке земли
в цветастой шелковой рубахе
и тычу в морду черепахе
травинкой, сорванной в пыли.
надеюсь, что вот-вот чихнет,
но у нее другие планы -
материки, пять океанов,
и полусферу-небосвод
держать, не допуская крен…
не терпит наглого нахрапа
и прячет голову за лапы -
достал ее абориген...
а у меня болит душа:
ты обещала (вспомни это),
дойти со мной до края света,
но почему-то не дошла…

Гнедой

Говорят, он ходит мягко, всегда во фраке, не вглядишься - и подвоха-то не почуешь. Сторонятся те его, кто читает знаки, не растут цветы в долинах, где он ночует. Он всегда улыбчив, мягок, умён, надушен - это враки всё, что пахнет огнём и серой.
Он придёт к тебе, сомненьем терзая душу, он подарит вместо страхов уют и серость. Это он прошепчет тихо - "сдавайся лучше", это он - "не сможешь, тише, да бросить легче", подберет к тебе твой самый постыдный ключик, закидав делами, скажет забыть про вечность...

Говорят, что он успешен, что он спокоен, не боится, мол, ни нас, ни себя, ни Бога....

...Но когда танцует Кевин среди прибоя, но когда у Волка кто-то скулит под боком, но когда Реона сердце лучится пеньем, но когда у Хлои песня бежит рекою...
Господин по фраке мучается мигренью,
и уходит в тень,
становится темнотою.

Джек-с-Фонарём

Ты улыбнешься краем губ –
Как будто с нежностью.
Ты хочешь знать, зачем я лгу,
Что все по-прежнему,

Что мы по-прежнему с тобой
Едва знакомы, и
Что эти шуточки с судьбой
Под стать любому бы...

Что с той же легкостью, без нот
Минорных в голосе
Для нас и час, и день, и год
Быть врозь – не бог-то весть,

Что мы с тобой – два сапога –
Не будем парою...
Но дань обыкновенью лгать
Как нежность – старая,

Как жизнь – извечная, как век –
Как шарик вертится.
И вот я лгу. Тебе, себе,
И нам ведь верится,

Что есть обратный ход и путь
Для отступления:
Уйти, сбежать куда-нибудь,
Забыть, разменивать

Слова и судьбы: здесь медяк,
А там серебряник...
Жизнь перекраивать шутя:
Там сшито-слеплено –

А там по швам, а там прорех –
Латать замучишься...
И смех, и слезы, смех и грех,
Да не научишься,

Без тех же стареньких граблей
Да шишек свеженьких.
А значит, лгать – себе, тебе:
– Да, все по-прежнему.

И шишки новые на лбу –
Цена неверию.
Не приручай меня... Не будь
Моей потерею...

Илина Ланта

Он просто подарок (от туфель до шляпы )!
Домашний… И добрый, как плюшевый лев,
Улёгся, раскинув огромные «лапы»,
От счастья и сытости осоловев.

Лишь пальцы меняют на пульте каналы,
И фильм постепенно сменяется сном.
А ты…подтыкаешь ему одеяло,
Вздыхая о ком-то…кто знает, о ком?

А утром... дежурным и влажным (от чувства?)
Тебя поцелуем опять наградит…
И ты подыграешь. Как прежде искусно…
Одна из обычных земных афродит.

К тому ж, понимая, бывает и хуже,
В обед позвонишь… И смиренно опять:
- Ну, что приготовить сегодня на ужин?
Ты поздно? Ложиться? Да, нет – буду ждать.

И ждёшь… Не его… Закрываешь гардины,
Чтоб алый, как парус, закат не бесил…
И вновь засыпаешь под звук сонатины
Без слёз,
без желаний,
без боли,
без сил…



Ель Серебристая

Уходит любовь. Остаются сопливые дети,
Набухшие десны, неровные, нервные ночи.
Кефирные банки грохочут в дырявом пакете,
И день выходной для тебя – все равно, что рабочий.

Усталость у глаз прорезается грустным узором,
И времени нет, чтоб на сердце поставить заплату.
Уходит любовь – остаются дежурные ссоры,
Где все виноваты, и в принципе – нет виноватых.

А ты обещаешь улыбкой встречать неудачи,
Держаться спокойно, спокойно, язвительно-кротко.
И вдруг – так внезапно, как дура последняя, плачешь.
А мелочь такая – пустяк! – зацепила колготки.

И слезы рекой (ухмыльнулся невидимый Воланд),
И снова бежишь, задыхаясь, по темному кругу.
Уходит любовь. Остается бессонницы соло.
Чужая спина, равнодушные, жесткие руки…

Татьяна Щербинина

как у меня дела?
нормально, только родные стены уже ни черта не лечат,
крохотный город н. тяжеленным грузом упал на плечи,
и несмотря на пафосные цитаты, что не убивает, то нас калечит.
медным тазом наш крохотный мир накрылся.

как у меня дела?
не могу говорить по душам, о личном, вообще ни о чём таком,
боюсь показаться самому себе обычным нытиком и слабаком.
говорят, от этого спасаются сеансами психологов и табаком,
но я пока ещё не научился.
я всех бешу, даже не пытаюсь казаться другим счастливым,
хочу сделать, как лучше, но всё выходит нелепо, криво.
и кого ни проси: иисуса ли, будду, аллаха, шиву
ничего не изменится. опоздал.

видишь, я всё ещё не житель какой-нибудь там столицы,
скоро фраза "талант не пропьёшь" будет поводом спиться,
ночь длится три альбома placebo и сорок одну страницу.
сейчас бы билет в одну сторону и на вокзал.

от меня до тебя — иссохшие степи, поля, провода и станции,
нет ничего больней этой глупой немой дистанции.
её не сократить, по клавиатуре устало клацая,
ведь это огромный путь.

я зачем-то всё помню.
помню каждую ступеньку твоей старой пятиэтажки.
могу пройти наверх, закрыв глаза, без малейшей слепой промашки.
помню то счастливое время, когда для нас деньги были всего бумажки.
а ты это всё забудь.

понимаешь,
лучшие друзья — это когда твои беды мне, словно ножом по телу,
когда каждая твоя чёртова любовная драма меня задела,
когда утешать нет сил, а что-то менять — не моё ведь дело.
и это тяжёлый груз.

быть за рамками тех, кто разбился опять по стаям.
ведь у них хочешь, чтобы к тебе тянулись, так будь простая,
"да", когда "нет", китайским болванчиком всем кивая,
у них это главный плюс.

а я один, как блюзмен, как рыбак, привыкай. недаром,
если хочешь быть сильным, придётся терпеть удары,
придётся петь назло тем, кто считает тебя бездарным,
в пустом доме встречать рассвет.

как дела?
всё отлично, моя дорогая.
мы меняемся, что-то попутно теряя.
не хочется врать, я безумно скучаю.

знаешь, ты заходи ко мне:
сна точка нет.


Ок Мельникова

Если б я знала, что встречу его..
раньше,
Если бы меньше в моей судьбе
фальши,
Если бы ночи в чужих руках
минус...
Господи.. я ж без него теперь
сдвинусь…
Господи, я же к нему
прирастаю,
Может на небе не видно, но
я-то таю..
Кажется, черти в его глазах
правят
Вряд ли спасусь я.. вряд ли в живых
оставят..
Господи, может а ну его к чертовой
маме?!
Может мне в церковь? стоять на коленях
в храме?
Ты, мне скажи, может, Господи, он
наказанье?
Посланный с неба для грешной души
в назидание..

Знаешь, а если б его ты послал чуть
раньше..
Пусть не для счастья - пусть будет немного
фальши...
Господи.. я б ночью в плечо до утра..
уткнулась
и никогда.. ни к кому.. в этой жизни бы..
не прикоснулась...