[571x600]
А когда она ушла, Он курил.
Он остался в облаках, средь небес.
Он твердил, что никогда не любил,
Не любил ее.. но с нею воскрес.

Он стоял посреди комнатных стен
И вдыхал дешевый, горький табак.
Он готов отдать был душу взамен
За нее.. влюбленный, грустный чудак

А когда она ушла насовсем,
Каблучками по паркету стуча
Он готов отдать был душу взамен
Но душа его за нею ушла..

Ирина Ульянова.

Какое-то странное Тихо молчит внутри.
По-моему, будет ужасно. Но то – потом.
А было бы здорово смыться на остров Крит.
И на Тенерифе неплохо, метнув хвостом.
На Галапагосы? И скрыться среди черепах.
На Баунти, к пальмам, покою, песку, в гамак.
Проснуться на розовом пляже, воскликнуть:
- Ах!

И вспомнить некстати, что всё у тебя не так.
Ни к чёрту покой, океан, гамаки и бриз.
За панцирем мякоть, и в ней закипает жуть:
От высохших губ колобком до пупа и вниз
Тоска от того, что вернуться нельзя. Не ждут.


Надя Деглин

Мне было когда-то немногим за двадцать, фигура - гитара, душа - белоснежка,
Но не было времени мчаться/ влюбляться и быть с кем попало пушистой и нежной.
Когда-то мне было чуть больше, чем тридцать, фигура - что груша, душа нараспашку,
Старалась пойти и найти и влюбиться, но, надо сказать, выходило неважно.
И было полвека мне (но между нами). Фигура - фигурой. Душа угловатей.
Хотела влюбиться, но мне не давали фигура-фигурой и мерзкий характер.
И вот мне сегодня немногим за двадцать. И правнуки носят таблетки с водою.
И самое время пойти и влюбляться, вот только бы вспомнить, что это такое…


Оксана Кесслер

А если как тряпку меня отжать,
что у меня остается?
Мать.
А если еще посильнее?
Муж.
Хоть он ходок.
И игрок к тому ж.
А если совсем — чтоб один лишь вздох,
А если совсем — чтобы вздох один?
Что у меня остается?
Бог?
Нет, у меня остается сын.


Инна Кабыш

Это цитата сообщения Elisabet_L Оригинальное сообщение

[показать] [показать]

Читать далее...

а тому ли учили нас:
не писать на полях тетради,
вертикальные стрелки гладить,
отмерять килограмм \"на глаз\"?

не учили, прижав плечом ,
почитать за опору двери
и не выть среди ночи зверем,
не шептать ему горячо,

не сбиваясь свои стихи.
не учили, что будет тошно,
когда мир превратится в сложный
депозит на твои грехи.

не учили, как низок злой,
как тебе не прослыть невежей,
как румяным казаться, свежим,
если знаешь, что ты гнилой?

Кукла Саша

мир полон одежды, заполненной мясом,
стремящейся по делам.
одежда работает, плавает брассом
и прячется по углам.

одежда сидит в институтах и школах,
еще - на рабочих местах.
боится одежда пролитую колу
и прорехи в рукавах.

одежда теперь обожает бумажки,
счета, интернет, телефон.

я стала усталой обычной рубашкой,
ты будешь моим пиджаком?

Кукла Саша

Вернуться бы в старый год,
где мы ещё не целованы,
где по;хрену крюк в обход
и нравятся в цирке клоуны,
где танцы и полумрак,
а сны о любви – не крадены,
где скучно без слёз и драк
да девки клюют на ссадины,
где, пальцем своим грозя,
нас мать запирает в комнате...

Бог скажет:
"Туда нельзя,
пока вы всё это помните..."


Сергей Ширчков

Двоим,
нам не хватало кислорода,
поэтому тянуло на карниз,
чтоб падать по закону бутерброда,
а это означало –
маслом вниз.
Как голуби из тесных голубятен,
мы вырвались, по-птичьи матерясь.
Где нет любви, там много чёрных пятен;
где есть любовь,
там не ложится грязь.

Мы тщетно увязали в разговорах
и поиске, кто прав и виноват,
а грязного белья цветастый ворох
у зрителей был только нарасхват.
От глупых фраз со вкусом рафинада
мы прятались, с надрывом говоря.
Когда всё ясно – слов уже не надо;
когда туман –
не хватит словаря.

Ночами мы себя не отогрели,
все ласки были нами сочтены.
Мы встретились однажды на расстреле,
где оба оказались у стены.
Разлука привела свои корветы,
под натиском –
наш порт не устоял.
Где нет любви – озябшие рассветы;
Где есть любовь –
тепло без одеял.

Сергей Ширчков

Эх, Моя…
тебе почти что сорок.
Не бубни, я тоже старый хрыч.
Выходи-ка лучше из-за шторок,
полезай на ручки и не хнычь!

Мы с тобой
любые беды сдюжим.
Ты не веришь что ли?
Я не вру.
Я едва ли был хорошим мужем:
вот…
хожу обутым по ковру,
не купаю в золоте червонном
и в цветочный мне не по пути…
Уж такой балбес…
а для чего нам
то, что нам с собой не унести?

Мы с тобой подчас невыносимы,
но забыть я точно не смогу
озорные со'рмовские зимы
с безрассудством прямо на снегу.
А потом…
в кафе до самой Стре'лки*
через вьюгу лезли напролом,
ради двух…
пирожных на тарелке,
ради двух…
касаний под столом.

Мы теперь от прошлого зависим
на любом внезапном вираже.
Подожди,
не шмыгай носом лисьим,
всё равно не дуешься уже.

Значит мир?
Давай его отметим!
Я – в магаз,
а ты – считай до ста…

Мне с тобой светло под небом этим
цве;та глаз сиамского кота.


Сергей Ширчков

Он часто прилетал на Рождество
а также, по возможности, в июне.
Она из года в год ждала его
и плакала от счастья накануне.

Но год уже закончился почти,
изношены и вытрепаны ткани.
Он выдавил:
«Мне некогда. Прости», –
и выстрелил короткими гудками.

Пахала за троих, валилась с ног,
всё ради суеты, а не зарплаты…
и всё-таки решилась на звонок,
а он…
в динамик рявкнул: «Да пошла ты!»

С тех пор она забросила дела,
слабела от воды и хлебных корок…
И вдруг…
однажды утром поняла:
такой, он ей нисколечко не дорог…
………………………………………..
...над тумбой из тарелки шёл дымок,
на завтрак принесли пюре с подливой.

А надо ли…

Он сделал всё, что мог,
чтоб женщина опять была счастливой.

Он радовался, песенку мурча,
за стрелкой наблюдал на циферблате…

…а кто-то безысходно звал врача
кому-то в этой кардиопалате…

Сергей Ширчков

- Ну, здрасьте…
Вы замёрзли? Пустяки!
Согреемся на кухне у конфорок
и вечер скоротаем по-людски…
Красивая…Вам сколько?

- Будет сорок.

- Мне двадцать. Ах, Вы знаете? Ну, да…
Что скажете?
Понравился? Приятно!
Сейчас я покраснею от стыда.
Наверное, уже на шее пятна.
Я выпил бы…
Ничтяк! У вас с собой?
Сейчас не повредит – дрожу, как заяц,
а, может, я, напротив, зверобой –
прицелился, сомненьями терзаясь.
Работаю…
Какой там институт?!
Отец погиб, мне было ровно десять…
А мама…
только завтра будет тут,
давайте-ка бухать и куролесить.
Грублю ли я?
Я сам сейчас в пике.
А как же разговаривать мне с Вами?
Ведь мальчика-то с биркой на руке
Вы про’дали за пару сотен маме…

Вы замужем?
Четырежды? Пиздец!
Простите, я пьянею с полбокала…
А мама, как разбился наш отец,
себе так никого и не сыскала.
О том, что Вы просили встреч со мной,
мне мама сообщила на неделе,
в тот вечер
маму в кофте шерстяной
знобило так, что корни поседели.
Не ахайте!
Всё с мамой хорошо.
Бывают, правда, всякие заминки:
украдкой попивает порошок
и врёт, что это просто витаминки.
Ну, что же…
Поболтаем до утра,
вернётесь к молодым когда-то вишням,
расскажете про горе с три ведра,
испитое за 20 вёсен с лишним…

…………………………………………………

…Но утром я спросил исподтишка,
терпение и вежливость истратив:

- Хотите из пакета молока?
И нет ли у меня таких же братьев?

Сергей Ширчков

[500x500]
Если бы кошка могла говорить
утром туманным под дым сигареты,
воспоминания, встречи, приметы,
бусы любви собирая на нить,

я бы узнал, как непросто одной
сжаться в комок, согревая квартиру,
перебеситься от страсти весной
и разродиться ненужными миру...

Мы помолчим. Тишина и туман.
Дым сигареты согреет субботу...
Кошка, не плачь, мы придумаем план...
Как хорошо не идти на работу...

[640x480]
( эпитафия )

Спасибо, друг, что посетил
Последний мой приют.
Постой один среди могил,
Почувствуй бег минут...

Ты помнишь, как я петь любил,
Как распирало грудь?
Теперь ни голоса, ни сил,
Чтоб губы разомкнуть.

И воскресают, словно сон,
Былые времена,
И в хриплый мой магнитофон
Влюбляется страна.

Я пел, и грезил, и творил.
Я многое сумел.
Какую женщину любил!
Каких друзей имел!

Прощай, Таганка и Кино.
Прощай, зелёный мир.
В могилах тихо и темно,
Вода течёт из дыр...

Спасибо, друг, что посетил
Приют печальный мой.
Мы все здесь - узники могил
И ты один живой.

За всё, чем дышишь и живёшь,
Зубами, брат, держись!
Когда умрёшь, тогда поймёшь,
Какая штука - жизнь!

Прощай! Себя я пережил
В кассете "Маяка",
А песни, что для вас сложил,
Переживут века.

Фёдоров Юрий

[600x375]
Часов, минут, секунд - нули,-
Сердца с часами сверьте:
Объявлен праздник всей Земли -
День без единой смерти!
Вход в рай забили впопыхах,
Ворота ада - на засове,-
Без оговорок и условий
Все согласовано в верхах.
Ликуй и веселись, народ!
Никто от родов не умрет,
И от болезней в собственной постели.
На целый день отступит мрак,
На целый день задержат рак,
На целый день придержат душу в теле.
И если где резня теперь -
Ножи держать тупыми!
А если бой, то - без потерь,
Расстрел - так холостыми.
Нельзя и с именем Его
Свинцу отвешивать поклонов.
Во имя жизни миллионов
Не будет смерти одного!
И ни за черта самого,
Ни за себя - ни за кого
Никто нигде не обнажит кинжалов.
Никто навечно не уснет,
И не взойдет на эшафот
За торжество добра и идеалов.
И запылают сто костров -
Не жечь, а греть нам спины.
И будет много катастроф,
А жертвы - ни единой.
И, отвалившись от стола,
Никто не лопнет от обжорства,
И падать будут из притворства
От выстрелов из-за угла.
Ну а за кем недоглядят,
Того нещадно оживят -
Натрут его, взъерошат, взъерепенят:
Есть спецотряд из тех ребят,
Что мертвеця растеребят,-
Они на день случайности отменят.
Забудьте мстить и ревновать!
Убийцы, пыл умерьте!
Бить можно, но - не убивать,
Душить, но только не до смерти.
В проем оконный не стремись -
Не засти, слазь и будь мужчиной!-
Для всех устранены причины,
От коих можно прыгать вниз.
Слюнтяи, висельники, тли,-
Мы всех вас вынем из петли,
И напоказ валять в пыли,
Еще дышащих, тепленьких, в исподнем.
Под топорами палачей
Не упадет главы ничьей -
Приема нынче нет в раю господнем.
II
...И пробил час, и день возник,-
Как взрыв, как ослепленье!
То тут, то там взвивался крик:
\"Остановись, мгновенье!\"
И лился с неба нежный свет,
И хоры ангельские пели,-
И люди быстро обнаглели:
Твори, что хочешь,- смерти нет!
Иной до смерти выпивал -
Но жил, подлец, не умирал,
Другой в пролеты прыгал всяко-разно,
А третьего душил сосед,
А тот - его,- ну, словом, все
Добро и зло творили безнаказно.
И тот, кто никогда не знал
Ни драк, ни ссор, ни споров,-
Тот поднимать свой голос стал,
Как колья от заборов.
Он торопливо вынимал
Из мокрых мостовых булыжник,-
А прежде он был тихий книжник
И зло с насильем презирал.
Кругом никто не умирал,-
А тот, кто раньше понимал
Смерть как награду или избавленье -
Тот бить стремился наповал,-
А сам при этом напевал,
Что, дескать, помнит чудное мгновенье.
Ученый мир - так весь воспрял,-
И врач, науки ради,
На людях яды проверял -
И без противоядий!
Вон там устроила погром -
Должно быть, хунта или клика,-
Но все от мала до велика,
Живут,- все кончилось добром.
Самоубийц, числом до ста -
Сгоняли танками с моста,
Повесившихся скопом оживляли.
Фортуну - вон из колеса...
Да, день без смерти удался!-
Застрельщики, ликуя, пировали.
...Но вдруг глашатай весть разнес
Уже к концу банкета,
Что торжество не удалось,
Что кто-то умер где-то -
В тишайшем уголке Земли,
Где спят и страсти, и стихии,-
Реаниматоры лихие
Туда добраться не смогли.
Кто смог дерзнуть, кто смел посметь?!
И как уговорил он Смерть?
Ей дали взятку - Смерть не на работе.
Недоглядели, хоть реви,-
Он взял да умер от любви -
На взлете умер он, на верхней ноте!

Владимир Высоцкий

Сказки кончились, девочка. Принц укатил в дурдом,
Злой визирь озабочен бюджетом сильней султана,
Ожерелье, что душит, принёс не весёлый гном,
А типичные тёмные эльфы /от дяди Тано/.

У дракона депрессия: девственниц честных - ноль
/А врачебные фишки он чует - и не приемлет/.
Шахразадиным фразам внимает чужой король,
Потому как супруг постаревший ночами дремлет.

Среди нынешних Шляпников модно носить хиджаб.
Чаепитие вечное тянется в Вилларибо.
Пред Сезамом стоит демонстрация: сорок баб
Вызывают Али /алименты надеясь выбить/.

Повзрослевшая Герда - тусовщица number one.
Замороженный Кай согревается русской водкой.
Аладдин незаметно украл из дворца диван
/Бородач как секьюрити? Это была находка.../.

Избираем калифа на час?.. - На двенадцать лет!
/Робин Гуд сообщает в жэжэшке: грядёт буза/.
У красавицы спящей, по факту, красот-то нет...
Сказки кончились, девочка.
Время открыть глаза

Провожаю, и прощаюсь,
и прощаю, и реву,
и раздариваю платья,
и старьё ношу на свалку.
Не встречаюсь, не знакомлюсь,
только комкаю и рву,
бью посуду, режу пальцы,
и не больно, и не жалко.

Поменяю всё, что можно,
и разрушу, и сожгу.
Поменяю город, область,
и район, и даже глобус...
И вдохну холодный воздух,
и на сердце лопнет жгут.
И опомнюсь. И раскаюсь.

И обратно. Грустно горбясь

Ольга Разумовская

Все онемело враз,
Сделалось мутным, спорным.
Небо, укрывшись черным,
Молча глядит на нас.

Ты ворошишь угли,
Чтобы держалось пламя.
Слушай, погасим сами,
Скажем, что не смогли.

Надежда Дудина

[462x600]
Алло! С вами говорит женщина,
Не того роста и не того возраста,
Ненакрашенная и обесцвеченная,
На языке вина… из другого города...
Просто захотелось с кем-то общения,
И не потому, что она там пьяная…
Просто ей так плохо, прошу прощения,
Потому что безличная и безымянная...
Послушайте, не кладите трубочку,
Вы ее больше никогда не услышите...
Поддержите ее, подождите чуточку,
Она послушает, как вы там дышите...
Давайте выпьем с вами на расстоянии,
Если нет вина, налейте водочки,
Войдите в ее положение, в ее состояние,
Увидите, как качаются на небе звездочки...
Она поведает вам свою историю...
А вы отвечайте: «Вы шутите?! Да боже мой!..»
Быть может, выскажите ей свою теорию,
Все взвесите и обозначите своей ценой.
Только не делайте вида, что вам все равно,
И от души пожелайте всего ей хорошего,
Чтобы не пила в одиночестве свое вино,
И что в вашей жизни столько похожего...

Марина Бойкова

От дома до работы протоптав
То ли тропу, то ли свою могилу, -
В нее и лягу, век свой отмечтав,
Отсобиравшись, отживя вполсилы.

В нее и лягу - после смерти спят,
До смерти тоже. Салютую тризне.
А говорят, что кто-то был распят
За наши механические жизни.

Надежда Дудина