Пусть сердце не тикает, как часы,
Но радует то, что, хотя бы, есть.
А я пририсовываю усы
К твоим фотографиям. Вроде, месть…

За то, что ты самый не рядовой
И самый изысканный мой фетиш.
Клянусь тебе собственной головой,
Что ты в ней, когда-нибудь, отболишь.

Провалами в памяти обживусь,
Ты будешь, пожалуй, одним из них.
Я выйду сухой из любви, как гусь,
Ты выйдешь одной из печальных книг.

И сердце затикает, как часы,
Которые заново заведут.

А я пририсовываю усы,
Да только тебе и они идут...

Златенция Золотова

А как с пригорочка сойдёшь — так сразу рощица.
Листва ольховая там плещет и полощется.
За ней осина, наклонившись за поганкою,
тебя цепляет престарелой хулиганкою.
А у ольхи листва текучая, ручьистая,
с лица — зелёная, с изнанки — серебристая.
Она — как жизнь сама: быстра и переменчива,
и обижаться на неё за это нечего.
Обида — глупое людское состояние.
Ведь, что дано, дано обычно за деяния.
И потому глотни дымка из дачной форточки,
потом прими из пузырька невзрачной водочки.
И чтоб не рвать с окрестным миром, кликни Шарика
и, как в живую воду, — в серебро ольшаника.

Юрий Ряшенцев

безоговорочно кончено. рассечено,
да и под ноги
брошено хламом
то, что само бы сдохло.
чуть позже… чуть раньше
/чем я докурю сигарету/
от лжи и фальши
судорога по сердцу пулями-дурами…
пятница хмурая
бьет в лицо серым холодом…
стелет к подошвам грязные лужи
в которых блестит одиночество…
рисует в арках каких-то прохожих
/чуть позже
сотрет всех дождем
как в странной детской игре…/
и ни в одном из моих сентябрей
тебя больше не будет…

но будут другие люди…
и может быть в моем доме
/когда-нибудь… может, в марте…/
кто-то откроет окна…
и включит под вечер лампу…
подарит собаку в Новый…
он молча присядет рядом и скажет,
что я живая…
что сердце стучит спокойно
/срослось/…
что наверно дура…

но пока… эта пятница… хмуро…
и под сердцем растет одиночество…

Любовь и снег… Похорошело.
Кукуют старые часы.
А город мой сегодня белый,
И день какой-то очумелый,
И люди – красные носы.

Горячий кофе по глоточку,
Ноябрь, морозы, холод, лёд.
Любовь и снег – скупая строчка,
Но на снегу не ставят точку,
К утру ведь снова заметёт.

А день пройдёт и ближе к ночи,
Спасибо снегу, ноябрю
Какой-нибудь счастливый очень,
Который спать ещё не хочет,
Напишет:«Я тебя люблю"....

любовь моя – что море – йод, вода
и соль – глотнешь – не переборешь рвоту…
топите мой кораблик, господа!
ведь вам плевать, что человек за бортом…

Купи слона или... блокнот.
Ну, мячик в крайнем случае.
Или журнал купи, вон тот.
Купи, а то замучаю!

Мамуль, купи хоть что-нибудь...
И вовсе я не нудная!
Про мячик, так и быть, забудь.
Сойдет та кукла чУдная!

Купи и вредность не буди -
Закрою тему эту я.
Смотри, весь вечер впереди
И я пока советую...

Таня Гарг

Между дат, обозначенных
на могильной плите,
сколько все напортачили:
всех любили не те,

шли к ним в руки несчастные,
прикипевшие вдруг…
А другие, нечастые,
ускользали из рук.

Между дат, что начертаны, –
путь, короткий, как бег.
Сколько все исковеркали
и в судьбе, и в себе!

Что прогноз скажет (метео)?
Будет холодно вновь.
Меж рожденьем и смертию
мы играем в любоффь.

Вряд ли богоугодное
что нас ждёт впереди.
Мы вернулись к исходному:
если мой, приходи.

А не мой – лучше водочки!
И сама не приду.
Хоть одну сковородочку
да скостят мне в Аду.


Ника Невыразимова

Ненужные не исчезают, они идут
На согнутых лапах в укрытие, с глаз долой.
Туда, где ногой не пинают и не клюют
За то, что породы не ценной, а дворовой.

За то, что блохастый, за то, что из шерсти клок
Был вырван таким же бродягой в борьбе за кость.
Собачий, как и человеческий, впрочем, Бог
Не самый ли редкий на нашей планете гость?

Ненужные все еще верят таким, как мы,
Двуногим хозяевам жизни /за кадром смех/
Дающим, дарящим, сочувствующим взаймы
При этом надменно зрачки, подымая вверх.

Бездомные не испаряются. Гонишь прочь —
Они погибают на улицах. Потому,
Когда соберешься сказать, что всем не помочь
Ответь на вопрос: а ты пробовал одному?

Златенция Золотова

Знаешь, я вдруг полюбила береты,
И еще шапки! Такие, с помпоном…
Кстати, сегодня звонило Лето!
Мы говорили с ним по телефону…
Знаешь, оно ведь на нас в обиде,
Думало, мы по нему скучаем…
Лето ревнует! Оно ненавидит,
Теплые булочки с чашечкой чая!
Знаешь, а ты без загара бледный,
Видимо очень нужны витамины!
Вместе с тобою под клетчатым пледом,
Будем сегодня жевать апельсины!
Пусть за окном воет лютая вьюга,
Хлопьями снега стучится в оконце,
Лето, прости, но мы греем друг друга,
Лучше, чем августа жаркое солнце!
Только прошу, не сердись на нас, Лето!
Это ведь счастье, быть просто влюбленным!
Я ему нравлюсь в ужасном берете,
И даже в шапке с огромным помпоном!

Юлия Олефир

Это цитата сообщения Luyda52 Оригинальное сообщение

[360x480]
источник: http://www.odnoklassniki.ru/profile/513990940864/album/429240547776
Читать далее...

Это цитата сообщения yevgenia Оригинальное сообщение


[372x512]
[400x534]
[507x699]
[496x699]

Это цитата сообщения Ирина_ЭЛ Оригинальное сообщение

Рождественские Ангелы со схемами для украшения интерьера и елочки!

[363x512]
ДАЛЕЕ МНОГО

Это цитата сообщения Ninulik0980 Оригинальное сообщение

http://www.livemaster.ru/topic/15111-vyazanye-angely-ne-obyknovennaya-krasota

[показать]

Это цитата сообщения Корнейчук_Лидия Оригинальное сообщение

Рождественские ангелочки 

Необыкновенно нежные рождественские ангелочки, сделанные своими руками, будут замечательным украшением праздника и чудесным сувениром для родных и близких людей.
Описано два варианта исполнения ангелочков. Их можно вязать как в одном цвете, так и несколькими цветами. На мой взгляд такие сувениры так же могут быть украшением на свадьбе.

[показать]

[показать]

А й правда, крилатим ґрунту не треба.
Землі немає, то буде небо.

Немає поля, то буде воля.
Немає пари, то будуть хмари.

В цьому, напевно, правда пташина...
А як же людина? А що ж людина?

Живе на землі. Сама не літає.
А крила має. А крила має!

Вони, ті крила, не з пуху-пір"я,
А з правди, чесноти і довір"я.

У кого - з вірності у коханні.
У кого - з вічного поривання.

У кого - з щирості до роботи.
У кого - з щедрості на турботи.

У кого - з пісні, або з надії,
Або з поезії, або з мрії.

Людина нібито не літає...
А крила має. А крила має!

Ліна Костенко

Впрочем, зима не так уж плоха, как кажется:
Может, сплетется что-то, а что-то свяжется.
В долгие вечера и душа потрудится:
Где, поглядишь, и стерпится. Где и слюбится.

Юлия Вихарева

Запам"ятай, якого кольору в моїй квартирі стеля,
І візерунок на моїх фіранках,
Диванний плюш зі світлої пастелі
І сушені квітки у темних рамках,
Милуйся орхідеєю у вазі,
Вдихай ледь чутний аромат парфумів,
І до спідниці з фіолетового газу
Торкнися, як до королеви фурій.
Усотуй враження, милуйся, надихайся,
Збирай ті почуття до купи. наче перли;
Ще сто разів до постілі торкайся,
Бо, милий, ти востаннє тут у мене...

Будут тебе мандарины и Новый Год!
Будет заснеженный домик у края неба.
Там одинокий, добрый, седой Волшебник,
В мантии звездной, двенадцати ночи ждет.
Будет звенеть колокольчик из хрусталя
Голосом феи Динь из страны рассветов,
Будут ладони греться о чашку с летом,
Тонким, жасминовым, с привкусом миндаля…
Будем с тобой вальс танцевать на льду,
Печь пирожки с яблочным, теплым счастьем,
И никуда не надо лететь и мчаться
Восемь волшебных, серебряных дней в году…
Знаешь, потом будет январь, февраль,
Долгое бремя серых, унылых рубищ…
/Из-под очков Волшебник глядит, прищурясь,
На полустертый, старенький календарь/
Добрый Волшебник /как же ему не лень!/,
Знает, что мы все еще верим в сказки,
И потому ночами разводит краски,
Чтобы раскрасить каждый наш новый день.
Будет тебе сказочный неба край,
Солнце в снегу с хитрой улыбкой, лисьей.
Добрый Волшебник пишет стихи и письма,
Ящик почтовый, пожалуйста, проверяй…

Юлия Ботнева

Пусть не черти, но что-то водится
В беспокойной моей душе.
Оттого по ночам бессонница
Сыплет мыслями, как драже.

И, чем выше сопротивление,
Тем настойчивее они.
Голова моя, к сожалению,
Мы с тобою здесь не одни.

Все что хочется и не хочется,
В тихом омуте – всякий сброд.
Просто девочка-полуночница
Жить привыкла – наоборот.

Черти пляшут до посинения,
Мысли все – не по существу.
Хоть какое-то объяснение
Постоянному баловству.

Златенция Золотова

Он давно уже муж, а Она год не первый жена,
Штампы блекнут на гладких,
Как будто бы важных страницах,
Хоть душой Он один, и Она, если честно, одна,
Люди верят бумаге,
И плохо читают по лицам.

Он пьёт кофе, когда полнолунье и надо бы спать,
И давно позабытое
Вдруг вспоминается. Странно…
Он, конечно, циничен, совсем разучился мечтать,
Но мечты лучше глупой зелёнки
Нам штопают раны.

А Она ищет повод, чтоб только попозже домой,
Чтоб не тот же парфюм,
И не те же знакомые тапки,
Чтоб хотя б на один меньше ужин постылый, немой,
На который давно уже
Самые точные ставки.

Он ей хочет набрать, пусть краснеет зазнавшийся штамп,
Пусть Он будет не прав,
Пусть Его поджидают обманы,
Но сейчас Он как будто в ещё не потерянном «там»,
Где Она исчезала
В лиловых прожилках тумана.

И Она Его ждёт, может – встречи, а может – звонка,
Что сказать, как ответить –
Всё это узнаем в дороге,
И пускай обречённо по небу плывут облака,
А знакомые тапки
Всё так же стоят у порога.

Им в тридцатую осень захочется руки сомкнуть,
И решиться на то, что не всякому,
В общем, под силу.
Всё свести в одну точку, вдвоём разделить один путь,
И понять, и познать преимущества «будет»
Над «было».

Катерина Иванова